— Это часть нашего прошлого, от которого мы не убежим… И знаешь, я должен тебе кое в чём признаться, но после того как закончится сегодняшний вечер…
Сердце часто-часто бьётся в груди, когда мы выходим из квартиры и бок о бок стоим в лифте. Я смотрю на Романа Валентиновича, а он на меня. Мои губы приоткрываются, и я вижу в его взгляде желание наплевать на всё и вернуться… В квартиру, где мы останемся наедине, но мелодичный звук уведомляет о том, что мы добрались до первого этажа, а открывшиеся створки лифта приглашают покинуть его…
Почему я вся дрожу и боюсь огораживаться от всего мира вместе с ним?
— 22 -
— Это ваш дом? — спрашиваю я у Романа Валентиновича, едва мы добираемся до подъезда многоэтажного дома.
Он смотрит на меня загадочным взглядом, улыбается и отрицательно мотает головой. Куда ещё мы могли пожелать заехать после вечеринки? Мне казалось, что продолжение вечера вполне понятное, но теперь я пребываю в догадках.
— Не совсем… У меня есть квартира в этом доме, но я ей не пользуюсь… Там и ремонт не сделан ещё толком. Я купил её только для того, чтобы постоянно иметь доступ в одно место. Доверься мне! — произносит мужчина успокаивающим голосом, и я киваю ему. — И пожалуйста, не забывай, что мы договорились не выкать друг другу.
Щёки покалывает от смущения, и я опускаю голову, отвожу взгляд в сторону, только бы не смотреть на мужчину, только бы не сгорать от его внимания.
Роман Валентинович помогает мне выйти из машины и берёт меня за руку. Он достаёт пакет с едой, которую успел прихватить с собой и оставил на заднем сиденье автомобиля, и мы движемся к подъезду.
Поднимаемся в лифте на последний этаж, и у меня начинают подкашиваться ноги. В ушах свистит от мыслей, которые роятся со скоростью света в голове. Что ждёт нас дальше? Какой шаг будет следующим? Мы окажемся одни в пустой квартире? Но мужчина ведёт меня на технический этаж. Он открывает люк, и мы выходим на крышу.
От высоты голова идёт кругом. Я боюсь подойти к краю и крепко сжимаю пальцы Романа Валентиновича своими. Он наклоняется ко мне, обжигая жаром своего дыхания кожу шеи, и шепчет:
— Просто доверься мне — это всё, о чём я прошу!
Я позволяю себе расслабиться, потому что его голос звучит слишком уверенно и убедительно. Роман Валентинович кивает в сторону расстеленного пледа и улыбается. Он ставит туда пакет с едой и соком и отпускает мою руку, чтобы подойти к краю. Несмотря на то, что бортики довольно высокие и чтобы перевалиться через них нужно очень сильно постараться, мне всё равно страшно. В животе сжимается всё от напряжения. Сердце с бешеной силой колотится в груди.
— Посмотри, какой прекрасный вид… — зовёт меня Роман Валентинович и протягивает руку.
Я вкладываю свои пальцы в его ладонь, и он сжимает их, притягивая меня к себе. Ноги немного путаются, и я буквально падаю, а он прижимает меня к своей груди и негромко хохочет.
— Ты в точности такая же неуклюжая, как в прошлый раз, — шепчет он мне в макушку и поворачивается немного в сторону, заставляя меня сделать то же самое.
Ощущение неловкости быстро пропадает. Мне хорошо рядом с ним. Внутри просыпается уверенность, словно именно он тот, кто мне нужен. Моя вторая половинка. Лучшая часть меня, которой я была лишена по каким-то причинам.
Глядя на прекрасный вид, открывшийся взору, я не могу оторвать глаз: дома и огромное транспортное кольцо переливаются ярким светом, а снизу практически каждое здание в этом районе подсвечивается приятным голубым сиянием.
— Не заметила, когда мы входили в подъезд, чтобы дома светились, — шепчу я, завороженная открывшимся зрелищем.
— Обратить на это внимание можно только отсюда, с высоты. С фасада это просто небольшое освещение, дополнение к фонарям, которые частенько не работают, не более того, но когда ты посмотришь с высоты…
— Это самое прекрасное, что я когда-либо видела, — шепчу я, с приоткрытым ртом разглядывая мягкое освещение, которое кажется волшебством, проникшим в нашу реальность.
— А я видел кое-что более прекрасное… — шепчет Роман Валентинович.
Я смотрю на него, и наши взгляды пересекаются. Мы смотрим друг на друга, не в силах сделать шаг вперёд. И у каждого есть свои причины для соблюдения дистанции, но, несмотря на это, мы стоим и обнимаемся.
— Ничего не вспомнила?
Я отрицательно мотаю головой и поджимаю губы.
— Я думал, что это воспоминание пробудит хоть что-то… Но, возможно, всё куда сильнее, чем кажется на первый взгляд.
— Наверное, — пожимаю я плечами в ответ. — Мне так жаль, что я не могу ответить на вопрос, почему не рассказала о том, что замужем…
— Тсс! Не говори ничего о своём муже… Давай сегодня представим, что его нет? Что нет ничего и никого кроме нас?
Роман Валентинович кладёт ладонь мне на затылок и притягивает к себе, склонившись к моим губам. И я не могу сопротивляться ему. Я бессильна в этой схватке. Губы открываются, и с них слетает рваный вздох, прежде чем я снова ощущаю мягкие требовательные прикосновения мужских губ, сводящих с ума. Мужчина прижимает меня к себе, а я и сама льну к нему, льну так, чтобы каждой клеточкой тела чувствовать его, потому что до дрожи в коленях я хочу стать с ним одним целым. Поцелуй перерастает в нечто одержимое, наполненное нежностью и страстью. Руки Романа скользят по моему телу, и мне больше ничего не нужно в этот момент. Никто не нужен — только он.
Мужчина резко отстраняется, и я замечаю, что его зрачки увеличились, став такими большими, что это даже немного пугает. Он делает глубокий вдох и выдавливает улыбку.
— Сегодняшняя программа ещё незакончена. Возможно, ты сможешь вспомнить хоть что-то…
— Зачем тебе всё это нужно? — спрашиваю я, удивляясь, как легко получилось обратиться к начальнику на «ты». Впрочем, глупо было бы выкать после такой близости, зажигающей нас обоих по щелчку пальцев.
— Хочу помочь тебе… — пожимает плечами Роман Валентинович.
Он отпускает меня и подходит к пледу, снимает обувь и садится, свернув ноги по-турецки, а я стою и смотрю на него.
— Чтобы получить ответ на вопрос, почему я изменила своему мужу? — чуть склонив голову набок, спрашиваю я.
— Это не так уж и важно сейчас… У каждого могут быть свои мотивы. Конечно, мне хочется узнать, почему ты не рассказала о своём семейном статусе, но это не основное, не то, из-за чего я пытаюсь помочь тебе. К слову, я просил тебя не говорить о твоём муже и о том, что ты принадлежишь другому…
Мне становится немного обидно. Наверное, он считает меня девкой лёгкого поведения, раз так хочет получить ответ на этот вопрос. И я не знаю, как оправдать своё поведение, потому что в прошлый раз поступила ничуть не лучше, чем сейчас.
— Я никому не принадлежу, — с горечью выдавливаю из себя. — Я не помню его… Не знаю, как, вообще, вышла за Костю замуж и забеременела от него. Я не могу переносить его прикосновения, но жажду твоих… Это глупо, ведь фактически мы и незнакомы почти. Я не знаю, что со мной не так! В этом и есть вся правда! — шепчу я, скрестив руки на груди.
— Мы знакомы лучше, чем тебе кажется. Ещё в момент первой встречи мне казалось, что мы знакомы всю жизнь… — отвечает Роман Валентинович. — Иди сюда. Присядь рядом со мной.
Я послушно приближаюсь, снимаю туфли и сажусь на плед рядом с ним. Мужчина пододвигается ближе и обнимает меня за пояс. Я кладу голову на его плечо и жмурюсь, потому что это мгновение то, что мне хочется запомнить, отпечатать в памяти и никогда больше не потерять.
— Отсюда прекрасно наблюдать за восходящей луной. Смотри.
Я устремляю взгляд на небо и утопаю в этом волшебном моменте, который есть здесь и сейчас. Любуюсь отблесками последних лучей солнца, которое уже ушло, но пытается маякнуть нам своими лучиками, напомнить о себе. На небесном бархате уже проглядываются звёзды и, наверное, скоро их будет немало. Вот бы полежать здесь и полюбоваться ими… Я почти не дышу, наслаждаясь красотой, открывшейся взору. А потом поворачиваюсь и смотрю на Романа Валентиновича.
«Сейчас или никогда», — шепчет сознание.
И в эту секунду мне нет дела до того, уволит он меня после этого или нет… Глаза пощипывает от слёз, потому что я и сама осуждаю свои следующие действия, ругаю себя и пытаюсь напомнить, что я ЗАМУЖЕМ. Но я тянусь к губам другого мужчины — не своего мужа — осторожно касаюсь их своими, снова пробуя на вкус, снова заставляя себя желать его. Обвиваю руки вокруг шеи Романа Валентиновича и целую его, а он отвечает на поцелуй, отвечает пылко, будто бы хочет выпить меня до дна. Мои руки проникают под его футболку, и я слышу негромкое рычание, срывающееся с мужских губ. Мы мягко падаем на плед, и Роман нависает надо мной. Он покрывает поцелуями мою шею, двигаясь к ключице, а его руки беспорядочно скользят по телу, бродят по нему, изучают каждый изгиб…
— Пожалуйста, прогони меня, — хрипловатым голосом просит мужчина. — Запрети мне это сделать. Вынуди исчезнуть из твоей жизни!
Но я не могу так поступить с ним… С нами… Голова идёт кругом, и одурманенная желанием сблизиться с ним, я прошу его не останавливаться и стягиваю с него одежду.
* * *
Не знаю, сколько времени проходит, но мы с Романом Валентиновичем лежим обнажёнными под тёмным небесным бархатом и прижимаемся друг к другу, чтобы не замёрзнуть. Хорошо, что сегодня выдалась тёплая ночь. Да и рядом с этим мужчиной я сгораю… Мне так жарко и хорошо в его объятиях…
— Что же ты делаешь со мной, Марина? Почему я иду против себя? Против собственных правил, находясь рядом с домой? — вдруг спрашивает Роман, и я начинаю чувствовать себя виноватой. Я не могу смотреть ему в глаза, потому что мне стыдно, ведь я буквально вынудила его переспать с замужней женщиной.
— Я разведусь с ним, — отвечаю шёпотом, понимая, что это решение я уже приняла в первый день после аварии, когда увидела мужа и поняла, что не помню его, что не испытываю к нему совершенно ничего, никаких чувств, желаний или эмоций.
— Уверена в том, что хочешь этого?
— Да… Я не могу находиться рядом с человеком, которого не знаю… К которому испытываю только отвращение. Вот только вместе с тобой я тоже не смогу быть, потому что я жду ребёнка…
— Быть может, моего? — вдруг спрашивает Роман, и сердце с силой ударяется о рёбра. Мы смотрим друг на друга и замираем в беззвучном молчании.
Резкая вспышка боли бьёт молотом по мозгам. Я прикусываю нижнюю губу до боли, потому что иначе просто не выдержу и закричу. Перед глазами начинают мелькать события из прошлого, то, что, наверное, не следовало даже вспоминать. Руки трясутся, а на глаза наворачиваются слёзы. Я присаживаюсь и начинаю быстро одеваться, только бы унять всё это, сбежать куда-то, не вспоминать… Я так сильно хотела узнать, что случилось за эти пять лет в моей жизни, стремилась восстановить воспоминания, а теперь жажду сбежать от них, выбросить из головы, остановить бешеный поток.
— Марин, всё в порядке? — обеспокоенным голосом спрашивает Роман Валентинович.
— Кажется, я вспомнила кое-что… — с ужасом отвечаю я, поворачиваясь в его сторону.
Во взгляде мужчины застывает немой вопрос. Он ждёт правды?
— 23 -
Свист тормозов режет по ушам, а потом я ощущаю несильный толчок в бок. Боли я не испытала, но быстро потеряла равновесие и упала. Я почувствовала саднящую боль в ладонях и тепло, разливающееся в голове. Кажется, удар пришёлся в височную область.
Всё стало мелькать, как при обратной перемотке. Я оказалась дома заплаканная и опустошённая. На безымянном пальце правой руки не было обручального кольца. Я подняла взгляд и увидела мужа. Будто бы я находилась в эту секунду там, но в то же время не могла управлять собой.
Костя, раскрасневшийся, как пятая точка обезьяны, смотрел на меня и стискивал зубы. Его руки были сжаты в кулаки, и я ощущала страх, словно он мог ударить меня, так сильно зол был в эту секунду.
— Куда ты пойдёшь? Думаешь, протянешь хоть день без меня? Ну, давай! Скажи мне, какой я плохой! Ты же именно это хочешь сказать? — с обидой и раздражением закричал Костя. — Я люблю тебя! Вот где правда, но ты давно не слышишь меня! Вы вместе с мамочкой спелись против меня! Решили от меня избавиться? Ну, если я такой плохой, зачем ты выходила за меня замуж, Марина? Почему? Или ты нашла себе другого мужика и теперь хочешь прыгнуть в его постель? Потому ты избегала меня последнее время?
Я смотрела на него с застывшим выражением ужаса на лице и не знала, что сказать. Я ощущала страх, который липкими щупальцами пробирался под кожу. В ушах жужжало что-то, словно пыталось остановить поток воспоминаний, нахлынувших на меня.
Костя обвинял меня в том, что вместе с мамой я решила избавиться от него. Но почему? Почему он так считал? Из-за чего у нас начался скандал?
— Я давно не чувствовал тебя мужиком рядом с тобой! — продолжил напирать он. — Думаешь, мужики изменяют от хорошей жизни? Я просто хотел быть нужным, хотел чтобы каждая клеточка женского тела отзывалась на мои ласки, а не зажималась! Побежишь обо всём рассказывать своей мамочке? Да?
— Ты хоть понимаешь, кто это был, Костя? Она же… Это ведь была она! Это не просто предательство — это двойное предательство! Как ты мог! Почему именно с ней?
Сердце готово было вырваться из груди. Мне хотелось узнать, с кем именно изменил муж. Почему сильнее всего меня разозлил тот факт, кем была его любовница, а не сама измена? Почему я готова была выцарапать ему глаза, когда узнала, кто она такая?
— Марин, что ты вспомнила? — настойчивым голосом спрашивает Роман, и садится рядом, обнимая меня. Только сейчас я понимаю, что немного продрогла и льну к его обнажённому телу. Туманная дымка воспоминаний развеивается, и в голове воцаряется настоящий хаос.
— Мужа… Я вспомнила, почему хотела уйти от него — он изменил мне. У него была другая женщина. Наверное, именно по этой причине я пришла на ту вечеринку без кольца.
— Понимаю… Измены причиняют боль, но одновременно делают тебя сильнее!
Рома кутает нас в плед, и мы сидим рядышком, как единое целое. Только Богу одному известно, в каком именно направлении будут развиваться наши отношения дальше, а пока мы сидим обнажённые на крыше этой высотки, кутаемся в плед и наслаждаемся друг другом. Сегодняшний вечер начал пробуждать в моей голове воспоминания… И теперь я непременно докопаюсь до правды и узнаю, кем именно была та женщина. Точно не мама, ведь Костя боялся, что я пожалуюсь ей… Но что если это была Мила? Могла ли она предать меня? Ведь, судя по всему, у меня и не было больше подруг, таких близких, чтобы их предательство причинило боль… Но если это была Мила, значит, наш разговор с Костей произошёл после вечеринки, на которой она поддерживала меня… Многое не складывалось, шло вразрез с предположениями, и я решила, что просто отпущу все эти мысли на сегодня.
— Тебе тоже изменили? Именно по этой причине ты поставил табу на замужних женщинах? — вдруг спрашиваю я и прикусываю себя за язык.
Я чувствую, как напрягается тело Ромы. Ему неприятен мой вопрос, он не хочет отвечать на него. И мне становится неловко, что заставила его вспомнить то, что причинило боль в прошлом.
— Если не хочешь, можешь не отвечать на этот вопрос… — шепчу я, а он утыкается носом в мои волосы.
— Это на самом деле неприятно — вспоминать своё прошлое, но я постараюсь ответить. Так уж вышло, что моя жена не хранила мне верность. Я полюбил обёртку, которая успешно скрывала своё содержимое до определённого момента. До свадьбы всё было относительно хорошо. Варя казалась мне идеальной женщиной, и я любил её. Так сильно, что готов был бороться за любовь, биться до последнего вздоха. А потом мы поженились. И всё вроде бы шло хорошо, но я стал замечать перемены в её поведении. Она чаще стала раздражаться, чаще отталкивать меня от себя, чаще отвергать мои прикосновения. Я думал, что всё это нормально, списывал на гормональную игру во время ПМС, а потом… Я не поверил собственным глазам, когда увидел её с другим мужчиной. Это был удар по самолюбию. Я пытался убедить себя в том, что моя жена никогда бы не смогла так поступить, что это была не она, что она меня любит… После того случая Варя стала иначе относиться ко мне, проявляла больше внимания и ласки. И я даже расслабился немного. Я верил, что у нас всё хорошо, что мы будем счастливы вместе и совсем скоро станем полноценной семьёй. Верил до того момента, пока не проверил, какие операции списаний происходили по её карте. Она сделала аборт в частной клинике и на мой вопрос, почему даже не попыталась обсудить это со мной, она ответила — что это её жизнь. Она начала кричать, что я не имею права указывать, рожать ей или нет… Что я не имею права вторгаться в её личное пространство, и что она уже давно изменяет мне. Варя собрала вещи и уехала к нему, к тому, кто знал, что она замужем, но несмотря на это стал третьим и разрушил нашу семью. Дальше, как ты понимаешь, последовал тяжёлый бракоразводный процесс, и я выяснил, что одним из держателей пакета акций в нашей строительной компании является любовник Вари. Он переделал акции на неё, чтобы бывшая чаще маяковала у меня перед глазами и напоминала о себе. Этот мужчина — брат моего крупного конкурента. Уж не знаю, на чём были повязаны их отношения с Варей, но они время от времени сходятся сейчас, а потом снова расстаются. И когда он прогоняет её, она бежит ко мне в поисках утешения. Я не люблю её больше… Думал, что никогда разлюбить не получится, что даже простить смогу за всё, а потом, как отрезало. Я представлял, что у меня уже мог родиться сын… Или дочь, и мне становилось больно. Разум словно трезвеет в такие моменты. А потом, на вечеринке, я встретил тебя. Между нами сразу проскользнуло нечто волшебное, то, что можно назвать той самой магией любви, химией, как говорят многие. Нам было хорошо в тот вечер, а поцелуй свёл с ума.