— Надеюсь, своего кардинала насилует со страшной силой— виагра ей в помощь, — рассмеялась Соня.
— Тьфу на тебя, охальница! — сплюнул Мишка и быстро ретироваться на кухню.
— Фи, какие мы нежные, прям как воспитанница пансионата благородных девиц, — хохотнула Соня.
— Есть такое, — поддержала её Люда.
— Он же твой друг? — удивилась я, что она за него не заступилась.
— Не спорю, друг, но это не отменяет того, что он бывает до тошноты правильным.
— А это плохо? — поинтересовалась я.
— Ещё как, особенно если апельсины воруешь, а он выполняет функцию совести, — пожаловалась она на друга.
— А зачем воровать-то?
— Как зачем? Мне их давали строго дозировано, аллергия якобы у меня на них, один раз высыпала, и всё, лавочку прикрыли. Знаешь, как хотелось, поэтому и воровала.
— А как же аллергия?
— Да никак, больше не проявлялась, поэтому я и воровала смело, раз на моем лице ничего не высыпало, на меня подозрение не падало, а вот на Мишу…
— Понятно, — рассмеялись мы всё — поняли, что Люда наглым образом подставляла друга, а тот, как истинный джентльмен, брал вину на себя.
— Так, потом предадимся воспоминанием детства, сейчас у нас есть дела поважнее. Юль, у тебя есть родственники, кто бы смог нас подменить на море? Ведь отпуск продолжаться вечно не может, и есть вероятность, что тебе понадобится больше времени, чем мы думаем, — перешла Соня к делу.
— Есть мама отчима, только она на меня зла из-за того, что я квартиру продала и отдала деньги бывшему.
— Её негодование можно понять, но она же не может злиться вечно. Кстати, надеюсь, ты отжала свои деньги при разводе? — напряжённо смотря на меня, поинтересовалась Соня.
— С помощью Аверина удалось вернуть, — после этих слов у девушки взгляд смягчился.
— Вот и ладненько, завтра звонишь к родственнице, посыпаешь голову пеплом и, якобы в честь примирения, даришь ей путёвку в санаторий. Там мы её дождёмся и побудем некоторое время, чтобы ребёнок к ней привык. А я завтра перебираюсь к тебе, чтобы расположить к себе твою дочь. Она у тебя с посторонними на контакт идёт?
— Нормально, её ещё пока никто не обижал, так что, думаю, всё будет нормально.
— Отлично, скажем ей, что я её крёстная. Кстати, она у тебя крещённая?
— Нет, — немого растерялась от напора Сони.
— Непорядок. Ладно, если я с ней найду общий язык, и она потянется ко мне, буду её крёстной. —
Я даже как-то растерялась.
— Соня, а не слишком ты форсируешь события? Может, вы вообще с Юлей больше не увидитесь, — высказала своё мнение Люда.
Я была того же мнения.
— Ну это вряд ли. А вот насчёт крёстной — я же сказала — «если». Так что время покажет, — она ещё хотела что-то сказать, но нас прервал Миша
— Мушкетёры, на кухню марш портить фигуры.
Мы спорить не стали, отправились ужинать. Как оказалось, Соня была абсолютно права насчёт котлет Миши — это просто шедевр кулинарного искусства. Пока я поглощала пищу, даже забыла о своих проблемах. Но только мы перешли к чаепитию, Миша попросил посвятить его в наш план, а выслужив его, поинтересовался у меня:
— Говоришь, что и за дочерью следят? — нахмурил он брови.
— Да.
— Серьёзно за тебя мужик взялся. Ты уверена, что по голове ему ничем не била?
— На всё сто.
— Странно, — задумался он, — хотя это и неважно, раз ты решила сбежать. Но что-то мне подсказывает — зря.
— Почему?
— У меня есть предположение, что он тебя всё равно найдёт, а вот когда это произойдёт, готовься к бурной встрече. Ты в свободное время на всякий случай пошарь в просторах интернета в поисках статьи на тему «как задобрить злого мужчину».
— А что читать-то? — влезла Соня. — Секс и лесть вкупе с покаянием любого успокоят.
— Как у тебя всё легко, — покачал головой Миша, — по-твоему, сексом можно все проблемы решить?
— Почему же только сексом? Ты забыл про покаяние и лесть. Кстати, можно ещё мужика вкусно накормить, — не сдавалась она.
— Всё, закрыли тему, с вами спорить себе дороже, — прекратил бесполезный разговор Миша. — В общем, так — обратился он уже ко мне, — я поговорю с другом, он поможет незаметно вывести ребёнка из твоего дома.
— А зачем нам твой друг? — не поняла я.
— Юль, как зачем? Нас же всех знают и сразу могут заподозрить неладное. А вот если выйдет какой-то мужчина, скажем с мальчиком, на него не обратят внимания, — внесла ясность Люда.
— Логично, — поддержала её Соня, — а ещё я к тебе буду приходить немного в изменённом виде. Они же не всех жильцов дома знают, зашла какая-то тётка в подъезд — не факт, что к тебе.
Только мы обсудили план действий и перешли к уточнению деталей, нас перебил звонок уже моего телефона. На кухне наступила гнетущая тишина, все напряжённо смотрят на мой смартфон.
— Юлька, ответь, явно твой абрек звонит, — решила вывести меня из ступора Соня. Я только собралась ответить, она добавила: — Про покаяние не забудь, ты как бы сегодня провинившаяся сторона.
Я коротко мотнула головой в знак согласия и приняла вызов.
— Да, — пролепетала, надеясь, что не переборщила с интонацией, и посмотрела на Соню — та показала палец кверху, значит, всё отлично.
— Время для общения закончилось, — с места в карьер начал джигит не терпящем возражения тоном. Так и хотелось его послать, но сдержалась, а он продолжал давать указания: — Даю тебе пять минут на прощание — и ни минутой больше. По истечении этого срока чтобы была у меня в машине. Не спустишься вовремя — я поднимусь.
— Хорошо, — стоило ответить, он тут же отключился.
— Это был Калагов.
— Ясно, что он, а не фея крёстная, — хохотнула Соня.
— Злой? — взволнованно поинтересовалась Люда.
— Не особо, кажется, — пожала я неуверенно плечами.
— Эй, ты чего нос повесила? А ну-ка, поменяй выражение лица!
— А какое у меня должно быть выражение лица? — разозлилась я.
— Ты забыла про покаяние, так что как хочешь, но постарайся изобразить раскаянье. Не сразу, конечно, немного побудь в прошлом амплуа, а как он приструнит, сделай вид, что осознала свою ошибку. В общем, не маленькая, как пускать пыль в глаза мужикам знаешь. — То-то и оно, что ни черта не знаю. — Пусть считает, что победил! Поняла?
— Допустим, я прикинусь паинькой, и он в качестве подтверждения захочет, скажем… обнимашек с поцелуями?
— Дай мужику, что он хочет, пусть порадуется напоследок, — невозмутимо ответила Соня.
— Но… — начала я было возмущается.
— Никаких «но»! От тебя не убудет от каких-то поцелуев. И вообще, ради цели можно немного и потерпеть!
— А если он захочет большего? — не унималась я.
— Эй, — пригрозила она мне пальцем, — я сказала покаяние, а не интим! Улавливаешь разницу?
— Я-то улавливаю, а вдруг он нет.
— Юль, ты прям как маленькая. Не знаешь, какие в этом случае отмазки говорят женщины?
— Какие? — влез Миша.
— Волосы и ногти болят! — процедила Люда, сверля друга осуждающим взглядом.
Тот понял, что вопрос действительно бестактный, молча стал рассматривать свою чашку. Мы быстро обменялись номерами телефонов, и я направилась к двери.
— Юль, смотри, не перепутай покаяние с интимом! — подколола-таки меня напоследок Юля.
Видно, хотела мне этим поднять немного настроение. А вот Люда меня перед уходом перекрестила. Миша подмигнул и пожелал удачи.
Глава 8
Вышла из подъезда, чёрный внедорожник стоял неподалёку, как и его хозяин, который пристально смотрел на меня. Брр… Его взгляд, словно лютый мороз — пробирал до костей. Я стараюсь делать вид, что мне фиолетово, подхожу к нему медленно, остановилась, жду дальнейших распоряжений «хозяина».
— Как себя чувствуешь? — неожиданно мягким голосом задаёт он вопрос, а я на автомате отвечаю:
— Не дождётесь, — и тут же фигурально прикусываю язык, дабы не продолжить: «товарищ гадюки».
— Язвишь? — криво усмехнулся он.
— Пытаюсь, — не стала отпираться, — получается? — ехидненько интересуюсь.
— Садись в машину, — пропустил вопрос мимо ушей.
Я уверенной походкой подошла к его монстру, открыла дверь и застыла. Причиной моей заминки была узкая юбка карандаш. Так, и как мне залезть в машину?
— Помощь нужна? — услышала над ухом голос ненавистного джигита. Вздрогнула от неожиданности, а когда его рука по-хозяйски легла мне на талию, забыла, как дышать, благо ненадолго. Собравшись, я всё же смогла ответить ровным голосом.
— Не могли бы мне помочь, если вас это не затруднит.
— Меня — нет, но как быть с твоими принципами? — придвинулся он ко мне вплотную.
Ох, вот что творит гад?! У меня ж давно мужчины не было, сволочь! Ух ты ж, как на меня его близость действует! Так, стоп, что-то я не в том направлении думать начала.
— Не могли бы вы уточнить, о каких принципах идёт речь? — задала вопрос спокойным тоном. Но каких это усилий мне стоило!
— Могу, — ответил, и тут же прижал меня к себе. Изверг! Попыталась отодвинуться — не позволил. — Ты сказала, что я последний человек, от которого примешь помощь.
— Я была в состоянии аффекта, — тут же нашлась я, вспомнив о покаянии.
— О как, — усмехнулся он, — хорошо, сделаю вид, что поверил. Но запомни, радость моя, чтобы это было в первый и последний раз.
— Хорошо, больше подобного не повторится, — согласилась я в надежде, что он всё-таки посадит меня в машину и прекратит испытывать на прочность своей близостью. Но он почему-то не спешил идти даме на помощь. — Ну, что стоим? Кого ждём? — не выдержала я.
— Ты должна кое-что сказать, чтобы я помог, — тихо произнёс он, обдав мой висок своим дыханием.
От этого мурашки пробежали по моему телу, как стадо диких мустангов, а когда его рука легла на мою пятую точку и сжала её, я не выдержала.
— Эй, вы что себе позволяете?! — воскликнула и попыталась освободиться.
— А ну, прекрати, — шикнул он и начал нежно её поглаживать.
Зараза!
— Пожалуйста! — пискнула я.
После этого слова меня подхватили на руки и усадили на пассажирское сидение. Я же пыталась взять себя в руки, уж больно хотелось ему сказать пару «ласковых». Но вспомнив о плане, вновь прикусила язычок.
Он, заняв место за рулём, завёл двигатель автомобиля, и мы плавно тронулись с места. Я отвернулась к окну, изображая интерес к пейзажу за окном.
— Чтобы я не видел, что кто-то посторонний к тебе прикасался. Твоё тело должно знать только мои руки, — ледяным тоном произнёс он.
Ничего себе заявочки!
— А то что?
— Руки переломаю, а возможно, и ноги…
— Мишку не смей трогать! — перебила его. — Он мне, между прочим, помощь оказывал! — заступилась за парня.
— Поэтому у него руки и целы, — мрачно смотря на дорогу, ответил невозмутимо он.
— Огласите весь список запретов! — не сдержалась и всё-таки вспылила я.
— Всему своё время.
Зараза!
— Мы куда едем? — взяв себя в руки, решила поинтересоваться маршрутом, а то мне через два часа за дочкой в сад нужно. — И зачем вы за мной приехали?
— Странный вопрос, не находишь? — мазнул по мне равнодушным взглядом.
— Вопрос закономерный, а вот ваше поведение действительно странное.
— Ничего странного нет в том, что я за своей женщиной приехал.
Дурдом!
— Мужчина, я не ваша женщина, — решила немного развеять его заблуждение.
— Будешь, — я только рот открыла, чтобы ему высказать протест, как он меня перебил, — только скажи, что нет. И я сверну в лесочек…
— Что, прикопаете там?
— Нет, сделаю тебя своей женщиной, раза четыре подряд, — плотоядно посмотрел он на меня.
— Опять саморекламой занимаетесь? — всё-таки съязвила я. Ну а что, должна же я от избытка яда избавиться, а перед домом паинькой прикинусь.
Он посмотрел на меня пристально, как-то зловеще усмехнулся и поменял маршрут, то есть попросту развернул машину и направился к выезду из города.
— Эй, вы куда? — испугалась я.
— Делать тебя своей женщиной.
Он что, серьёзно?
— В лесу? — сдавленным голосом поинтересовалась я.
— Можно в лесу, можно и в чистом поле.
— Я всё осознала, была не права, давайте возвращаться в город, — перешла к плану «покаяние».
— Рад, но… я уже настроился, — издевательски потянул он.
— Я медкомиссию не прошла! — я тут же нашла выход из патовой ситуации.
— Ничего страшного, у меня презервативы есть, — продолжал он издеваться.
— У меня на них аллергия!
— Да? — удивился он и, поразмыслив немного, добавил: — Хорошо, рискну без них.
— Слушайте, я не могу в лесу или в чистом поле, — уже по-настоящему начала нервничать.
— Почему не можешь? Разве это не романтично? Природа, звёзды… — бросил на меня лукавый взгляд.
А вот это что-то новенькое. Я удивилась, а потом вспомнила решила удивляться дома.
— Какие звёзды?! — всплеснула я руками. — Небо тучами затянуло, в любой момент дождь пойдёт. Да и звёзд ещё нет — на улице вечер, а не ночь!
— Хорошо, мы это сделаем в машине, — продолжает он с невозмутимы видом мотать мне нервы.
— Мы не можем этого сделать — нигде! — заголосила я.
— Назови причину, из-за которой я должен отказаться от удовольствия? — припарковав машину к обочине, поинтересовался он. Замолчала, опустила взор в пол, изображая стыдливость — немаленький, должен же он знать о женских днях. — Я жду, — развернулся он ко мне всем телом. Молчу. — Радость моя, растеряла красноречие? Или яд закончился?
— Никаких проблем, его у меня в избытке, могу оцедить. Нужно?
— Нет, оставь его себе, на ухажёров тратить будешь, — отказался он. — И не уходи от темы. Так почему мы не можем это сделать нигде?
— Догадайтесь сами, — процедила я.
— Да ладно, — явно понял мой намёк, — а ну-ка, иди сюда, сейчас проверим. — Вот тут я не выдержала, заголосила как ненормальная, и попыталась открыть дверь машины. Но та была заперта. — Ты что кричишь, как девственница? А ну, цыц! — схватив, он с лёгкостью меня развернул, задрал юбку и так ехидненько: — О, чулки! Люблю…
Я потеряла дар речи и хватала ртом воздух. Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Такого со мной ещё не было! Но долго я в состояние полнейшего ступора не продержалась, стоило его руке подобраться к кромке трусиков, я залепила ему звонкую пощёчину. Пусть хоть убивает, но с собой так обращаться не позволю! Совсем охренел!
Подняла взгляд, и сердце пропустило удар — он смотрел так, что складывается впечатление, стоит мне дёрнуться, он тут же разорвёт меня.
— Это что сейчас было? — процедил сквозь зубы — видно, что Калагов из последних сил сдерживался, желваки на скулах так и ходят.
Страшно. Сразу вспомнился Сергей — он также на меня смотрел, когда бил. Собрала всё своё мужество.
— Самооборона, — только на это слово у меня хватило сил.
Но показывать ему, что мне страшно, я не хотела, поэтому постаралась его произнести ровным голосом, а в душе обмирала от страха. Он рвано вздохнул, и его рука взметнулась, я на автомате вскрикнула и прикрыла лицо руками, замерла, ожидая удара.
— Не понял… — пауза, — это что сейчас было? — с рычащими нотками в голосе спросил он.
Я открыла лицо, не отвечая на его вопрос и поправляя юбку. На него не смотрела — стыдно.
— Кто? — одно слово, но от тона, которым его произнёс Калагов, кровь стынет в жилах.
— Вы о чём? — спросила и отвернулась к окну — не могла смотреть на него.
Мне стыдно, что меня били, понимаю, не я должна этого стыдиться, но одно дело понимать, а другое чувствовать. Не думала, что придёт день, когда я вновь почувствую себя жертвой.
— Я спрашиваю, кто на тебя поднимал руку?
У меня воспоминания того ужасного вечера пролетали перед глазами, словно это случилось вчера. Резко повернулась к нему.