- Совести у вас, у мужчин, нет. Слово свое не держите. Вот, скажи, зачем тебе, такому «красивому» мужчине я, людская страхолюдина, еще и мужем брошенная, а? – Он немного подвис, подбирая слова:
- Ну-у-у, провожу тебя … - я ехидно продолжила:
- К храму богини. А потом, извини, дорогая, я обещал тебя не есть, но они ничего не обещали, я же подневольный.
- К храму тебя не пустят просто так, - немного обиженным тоном добавил, - мы, конечно, необычные, но людей не едим.
- Что едите?
- Что и обыкновенные люди: фрукты, ягоды, мясо птицы, животных.
- А для чего тебе нужна я? Честно.
- Ты нарушила границу, я обязан доставить тебя для дознания.
- А что вы делаете, когда узнаете, что человек нарушил ненамеренно? – Отводя глаза, Ршшик уклончиво ответил:
- По-разному, одних отпускаем, других в специальные дома отправляем, чтобы отработали свой проступок.
Тут уже я взбесилась:
- Да о каком проступке ты говоришь, Ршшик? Ты думаешь, я хотела здесь, на вашей земле очутиться? Ты думаешь, я совсем не в себе? – Последняя моя страстная реплика заставила его ускорить наступление. Тогда я, не задумываясь, бросилась к обрыву, прыгнула ласточкой вниз и … меня поймали в липкую сеть. Втащили на обрыв, спеленали и посадили на спину рядового драука с белыми по лопатки волосами, черными глазами и смуглой кожей.
На удивление ехать было удобно и мягко. Пальцами трогала «паучью» часть спины – мягко и тепло. Перебирать приятно и гладить. Мужчине, везшему меня, очевидно, понравилось, как его гладила. Это чувство отразилось на всем теле и чуть замедленном шаге. Ршшик что-то сказал ему, сверкнув на меня темными глазами, тот ответил и отвернул голову. Меня пересадили на спину Ршшика, скорость бега увеличилась. Захотелось сравнить, такая же ли мягкая спинка у командира. Провела пальцами – да, даже мягче. Гладкая шерстка, шелковистая, самой приятно касаться. Закроешь глаза, ощущение – котенка гладишь. Чуть ослабив нить паутины, принялась наглаживать своего скакуна, который никак не подавал вида и чувств.
Приехали к каменной стене, за которой был расположен город. Ршшик что-то сказал вышедшему драуку, и тот немедленно впустил нас, с почетом препроводив, полагаю, к «коменданту» крепости. Меня посадили в одиночную камеру, сняв паутину. Прошло около четырех часов, когда появился сам комендант, Ршшик и еще один драук. Комендант и второй драук внимательно осмотрели меня, заставив подняться с лежака. Потом все трое пострекотали на своем языке и пошли к выходу. Я успела окликнуть:
- Ршшик, можно спросить? – он остановился, прикрыв за вышедшими дверь. – Что меня ожидает?
- Не знаю, - честно признался он. – Я думал, что тебя заберут в один из домов, отработать проступок. Но хозяин такого дома сказал, что ты стара и не протянешь долго.
- Ты же говорил, что могут и просто отпустить!
- Я солгал, чтобы ты не прыгнула. – Я опустила голову, тихо спросила:
- Какие варианты для меня есть? – Он прямо посмотрел в глаза и сказал:
- Тебя могут выкупить для личного пользования, в качестве жертвы в храм, отдать солдатам в качестве игрушки, но это тоже смерть. – Я села и закрыла лицо руками. Вот же дурой была, истерику устроила из-за измены подруги и мужа, все это ерунда, причем полная. Сейчас я могу потерять жизнь, при вероятности 99% из 100. А мне всего лишь хотелось любви, хороших, честных отношений, детей. Было больно из-за своих несбывшихся надежд, чаяний. Но я отмщу. Уцепилась за эту мысль, отмстить. Кому? Мужчинам, и, в первую очередь, Сергею.
- Спасибо за честный ответ. – Он пожал плечами и собирался выйти, когда я вновь его окликнула. – Ршшик, возможно, это мое последнее желание, ведь при твоем раскладе, мне все равно придется расстаться с жизнью.
- Чего же ты хочешь?
- Поцеловать тебя. - Драук завис плотно. Он не понимал, зачем это мне, опасно ли это для него, подозрительно меня осматривая. – Ты сам посмотри, - подняла руки вверх и прокрутилась перед его носом, - оружия нет, ядовитых клыков или чего-то там тоже нет. Я же простая женщина. Держи меня за руки, если опасаешься.
- Зачем это тебе? И почему именно я?
- Потому что именно ты взял меня в плен и обрек на смерть, поэтому тебе целовать.
- Я не хочу.
- Боишься? Воин, который боится – это какой-то нонсенс.
В глазах сверкнул гнев. Только теперь я рассмотрела цвет глаз – темно-серые, свинцовые. От гнева раздулись даже ноздри. Подошел, склонился, чмокнул. Э-ээ, нет! Так не договаривались! Я, осторожно трогая кожу, провела пальцами от виска по щеке до губ, переплела пальцы наших рук и поцеловала в губы. Вначале осторожно касаясь, приучая, потом чуть напористее, лаская губы и язык. Мужчина был в глубоком ступоре, но постепенно отмирал и даже стал отвечать, плотно прижавшись телом к телу и пытаясь освободить руки. Я прервала поцелуй, отпустила руки и отошла.
- Спасибо, Ршшик. – Он еще несколько секунд постоял в нерешительности, потом кивнул головой и вышел.
Горько вздохнула, легла на топчан, отвернулась к стене. «Дура. Нет, ну совсем с головой не дружу. Целовать чудовище, чтобы отмстить. Наверное, при переходе из одного мира в другой в голове что-то переклинило. Я же раньше мужчине даже руки не подавала, чтобы Сережа не осерчал». Водя пальцем по камню, думала, что только что сорвалась на мужике, пусть и виновном в моем пленении, однако и его заставив испытать, судя по реакции на мои слова, не совсем неприятные чувства. Усмехнулась, прокручивая разговор с драуком в голове. «Надо же, такая красивая, что даже на девочку легкого поведения не потянула, отказали. Надо найти выход, ведь где не мытьем, так катанием. Надо поспать. Будет день, будет пища».
Глава 4
Ршшик вышел из темницы совершенно растерянный. Впервые он сталкивался со столь противоречивым существом. Он для нее враг, но ведет она себя с ним, как с другом. Зная, что именно он причинил ей эту неприятность, просит об одолжении и целует. И как (!) целует. Если только при одном упоминание о поцелуе лапки подгибаются, так там, в камере, разум совершенно помутился. Сдержался, балансируя на самой грани. Тихо рыкнул, разозленный на себя. Она человечка. Забыть и жить дальше.
Он решительно вошел в свой небольшой дом. Не всякий драук имеет право жить на поверхности, тем более, владеть жильем, пусть и небольшим. Ему много и не надо. Все равно, когда самка выберет его, ему нужно будет идти к ней, в ее гнездо. Так зачем же здесь разводить лишнюю роскошь?
Драук приготовил пищу, плотно поел и лег на свой низкий, но широкий, мягкий и удобный топчан. Вытянулся. Ох, хорошо же как! Закрыл глаза, и мысли-предатели опять вернули его к этой человечке, которую так старательно изживал из головы. Он помнил ее осторожное и приятное поглаживание. Хотелось остановиться, лечь и расслабиться. Бедный Ршшар. Попался. Она его тоже гладила, и так расслабила, что воин был готов остановиться, упасть и растечься лужицей удовольствия от таких прикосновений. Драук улыбнулся. Командир отряда давно научился контролировать себя, только вот в темнице (тут мужчина нахмурился, и улыбка мгновенно покинула его лицо) чуть не потерял свое самообладание. И это первый раз за все его девяносто лет. Старательно изгоняя из воспоминаний поцелуй, Ршшик сопротивлялся, прежде всего, самому себе, убеждая себя, что это было лишь одолжение. Так и заснул. Но сон был полон страсти, поцелуев и плотского удовольствия.
Наутро, перед службой, передал через магический портал привет своей ундине, которую обслуживал по приказу Матроны рода, сообщив, что хочет навестить ее сегодня вечером. И сразу же получил ответ, что она будет ждать с нетерпением. Он гордился, что его выбрала не простая ундина, а принцесса. И пусть для ее «это» только вкусная и приятная прикормка (о полноценных отношениях не могло быть и речи, ведь нижние части их тел и расположения «нужных» для этого органов им не позволяют этого), но то, с каким восторгом и азартом принцесса проводит весь этот процесс, и то необыкновенно приятное чувство, дарующее нежную эйфорию и легкость – заставляли напрочь забывать о вполне себе материальной выгоде их обоих.
Пришел на службу в хорошем настроение. Его тянуло узнать о своей пленнице, но драук наложил на это табу, а чтобы не было соблазна, забрал отряд и выехал патрулировать границы крепости. Вернулся поздно, успел только омыться и переодеться. Прихватив большую корзину ягод куагэ, отправился в гости к принцессе, которая, вероятно, заждалась его.
Он опоздал часа на два. Принцесса было надулась, но когда увидела столь щедрый дар, расплылась в улыбке. Кокетливо махнув хвостиком, с прицепленными к нему украшениями, поманила драука ближе к рукотворному водоему. Долго-долго целовала, сама сняла с него пояс и одежду и игриво занялась тем, зачем было назначено это свидание. Получив разрядку, Ршшик, против обыкновенного, не испытал весь спектр чувств, которые ему раньше доставались. Он чувствовал себя морально неудовлетворенным, и был от этого зол. Любезно попрощавшись с принцессой, вернулся домой. Злился, пинал все подряд, в итоге, выпил снотворное зелье и лег спать без снов.
Открыв глаза, он совершенно не помнил сна, кроме горячего поцелуя и дикого желания продолжить. Только вот с кем? Всячески отгоняя мысли о человечке, которая уже с утра умудрилась затесаться в его голову, Ршшик опять выехал на патрулирование, доказывая самому себе, что он чего-то стоит, что его выдержка никогда не откажет. Уж этим он может гордиться. Вечером, напившись снотворного зелья, уснул. И следующий день в точности повторил предыдущий. Комендант вызвал его вечером четвертого дня, сообщив, что в городе орудует шайка, убивая и грабя приезжих. И, между прочим, заметил, что его пленницей никто не заинтересовался, хотя он рассчитывал хотя бы на храм, потому что теперь ее никто точно не возьмет. Не выдержав нейтралитета, драук лениво спросил в чем, собственно, дело. Оказалось все просто: человечка не принимала пищу с самого начала, а через сутки перестала принимать и воду. Ршшик судорожно сглотнул, сердце сжалось внезапной тоской, удивляя самого обладателя этого органа. Молча встал и пошел в подземелье, где была камера.
На открытие двери человечка не отреагировала. На полу в кувшине стояла вода, в плоской чашке каша с куском хлеба. Все не тронутое. Ршшику хотелось заорать на все подземелье:
- Да что ж ты делаешь? – хотя и так было понятно. Не хотела жить в неволе, поэтому выбрала смерть. Вольному воля, но почему тогда так карябает больно? Тут его впервые стукнуло, что он даже ее имени не знает, не спросил! Раньше никогда у пленников именем не интересовался: какая разница, лишь бы деньги за них дали, а сейчас это его в очередной раз неприятно удивило.
Чтобы привлечь внимание, прокашлялся, но она не отреагировала. Тогда решил подать голос:
- Ты почему не ешь и не пьешь? – и тут же укорил себя: «Глупо, очень глупо такое спрашивать, весь и так понятно». Женщина не шевелилась, хотя по напряженной спине было ясно, что она не спит и в сознании. Разозлился. Пусть делает, что хочет и как хочет – это ее жизнь. Вышел захлопнув дверь и провернул замок, закрывая камеру. Прислонился горячим лбом к холодной стене, пытаясь понять самого себя, и уловил, не слухом, вибрациями, тихий плач, который скрутил, сжал уже не сердце, душу. Приложил горячие ладони к холодным камням подземелья. Нет, не легче, совсем никак.
- Что же ты сделала со мной, ведьма? Почему я так на тебя реагирую? – еле слышно прошептал он, облизнув внезапно высохнувшие губы. Не было сил слушать этот тихий, надрывающий душу плач, и не было сил уйти. Не помогала даже злость. Отлепившись от стенки, Ршшик отпер камеру, решительно подошел к женщине, повернул ее лицом к себе. Нет, она не всхлипывала, плакала молча, и это было жутко: слезы текли из-под закрытых век градом, без звука. Драук поднял ее на руки, прижав к себе, пошел к выходу, сказав подошедшему к нему стражнику, что забирает себе свою пленницу, раз за столько дней не удалось ее выгодно продать. Стражник равнодушно пожал плечами и освободил проход, а Ршшик с грузом двинулся к своему дому, предварительно накинув на женщину плащ.
Дома, сгрузив женщину на кровать, драук набрал в кружку воды, накапал успокаивающего зелья и заставил ее это выпить. Намочив полотенце, обтер ей лицо и руки, потом заварил травяной напиток, стал готовить еду и поймал себя на мысли, что ему все это нравиться: касаться ее, ухаживать за ней, даже просто смотреть. Она ослабела за эти пять дней. Вяло выпила кружку напитка, через нехочу, под его настойчивые уговоры съела пару-тройку ложек очень жидкой каши и сразу же уснула.
Поев, убрав за собой, Ршшик все шагал и шагал, потом решился, вошел, сел, а потом и лег возле нее. Откинув прядь золотисто-медных волос, он любовался ее лицом, осторожно прикасаясь, чтобы не разбудить, гладил щеки, притронулся к носику, обвел пальцем контур губ. После последнего действия скакнуло сердце и разгорелся внутренний жар, шептавший, что можно сейчас сорвать поцелуй, ведь завтра, когда она придет в сознание, не позволит целовать себя. Он гнал от себя эти мысли, но они возвращались к нему с настойчивостью бумеранга.
С дико бьющимся сердцем этот суровый и выдержанный воин, взволнованный как мальчишка перед первым свиданием, нежно, почти невесомо, коснулся губ женщины, чуть лаская и понимая, что она откликается на поцелуй. Драук уже не сдерживал себя. Он хотел почувствовать ту головокружительную эйфорию, как после первого поцелуя в камере. Не хотелось больше сдерживаться и лгать, прежде всего, самому себе, что ему это не нужно. Нет, ему это нужно, очень нужно. Ему нужна эта женщина, имени которой он не знал. Поцелуй, долгий и страстный, совершенно сбил ему дыхание. Мужчина, уткнувшись в макушку своей пленницы, прошептал:
- Какая ты сладкая! Невыносимо вкусная! – и обнял ее, прижимая к себе. Он первый раз, после встречи с ней, спокойно и безмятежно заснул, впрочем, даже во сне, не выпуская ее из рук.
***
Она проснулась от взгляда. Открыла глаза, на нее смотрел с легкой улыбкой Ршшик. Она смутилась. Он провел пальцем по щеке, обрисовал контур губ, склонившись, с жаром поцеловал, немного испугав своим напором. Драук это понял, еле слышно, немного разочарованно выдохнул и спросил:
- Как тебя зовут, сладкая? – Теперь ему было приятно ее смущение, окрашивающее щеки в красный.
- Аня. – Имя иноземное, незнакомое, но уже такое родное. Он попробовал его произнести, медленно, с расстановкой:
- А-ан-ни-а, Ани. Красиво! А что оно обозначает?
- Милость Богов.
- Будем считать, что Боги мне проявили милость в твоем виде, - с сожалением выпустил ее из кольца своих рук. – Надо завтракать и на службу идти.
Поднявшись, он на полотняный пояс надел жесткий, железный и пошел готовить завтрак, разговаривая из соседней комнаты, кухни и столовой в одном помещении. Разговоры были о еде, что она любит, какие блюда предпочитает, как готовит, какие продукты любит использовать и прочее.
Лежать было стыдно, драук все-таки забрал из темницы. С трудом приподнявшись, села, отдышавшись, пошаркала на кухню. Ршшик не стал ругать. Просто подхватил на руки и отнес на широкий диван. Быстро приготовив на стол, подвинул его к Ани. Во время завтрака усиленно пытался накормить ее, потом убрал посуду, отнес обратно на кровать, заварил ей укрепляющий настой, велел пить его, пока он не вернется с работы. Накинув кожаный жилет на голое тело, быстро нацепил всю амуницию, вылетел из дома, закрыв дверь на замок. Ему не хотелось, чтобы кто-то увидел ее, особенно такой, беспомощной, не сумеющей сейчас даже постоять за себя. И вообще не хотел, чтобы кто-то смотрел на нее. Ани – его. От мысли, что ее могут отобрать, у драука заходили желваки на скулах и в глазах появился опасный огонь.
Никто не тронет то, что принадлежит ему. Никто!
Глава 5
Ршшику пришлось вести следствие, искать убийц. Он постоянно дергался из-за того, что не может попасть домой в обед. Ани сейчас не в состоянии сама что-нибудь приготовить. И сам себе удивлялся. В их мире, то есть мире драуков, нет такой особой заботы. Да, самка, другие самцы и дети гнезда будут ухаживать за раненым, но чтобы так переживать – никогда. А он переживал. Отговорившись какой-то небылицей, прибежал домой буквально на пару минут. В двух словах объяснил Ани обстановку, поставил еду, воду и какой-то таз для исправления нужд, поцеловал и помчался вновь искать преступников. На обратном пути улыбался. Теперь поцелуй стал наркотиком.