— Как думаешь, с кем мутит Устинов? — спросила задумчиво.
— Понятно, — улыбнулась Ирка.
Достала.
— Ничего тебе не понятно, глупенькая. Почему это он с кем-то встречается, а я не могу?
— Может, ты не хочешь сама с кем-то встречаться? Ты хоть раз инициативу проявляла? Да и выбор всегда не очень, — поморщилась Ира.
— Ты хочешь сказать у меня вкус плохой?
— Заметь, я ничего не говорила, ты сама.
— Все, я обиделась, фиг тебе, а не пироженки!
— Так, Синицына, святое не тронь! Ты мне обещала.
— Долбенко.
— Ещё раз скажешь это вслух, и я тебе за волосы оттаскаю.
— До…
— Синицына, ты не бессмертная, я тебя уверяю!
— Поверю на слово, — хохотнула.
— Чокнутая.
— Под стать тебе.
— Кто спорит? С тобой нормальные дружить не смогут.
Дальше были две скучные пары, и мы с Ириной Сергеевной разошлись по домам. Наверное, где-то там Егоров вытер пот со лба, облегчённо вздыхая. Если это так, то он зря, Синицына все помнит и ничего не забывает.
Особенно мелкие детали, которые так и врезаются в память. И одна деталька в данную секунду меня очень-очень напрягает. Вот стоит мне маме заикнуться о новом парне, как узнает Максимка. Совпадение? Не-а.
И главное на маман не наедешь, а если и наедешь, то очень быстро съедешь. Мама сила и ещё тот мозгоклюй.
“Что за бардак у тебя в шкафу? Когда ты уже научишься порядку?”
Ладно со мной, с Пашкой она вечно из-за не опущенной крышки унитаза воюет. И Пашке на минуточку двадцать шесть лет. Иногда как начнет, что даже он краснеет и идет опускать злосчастную крышку. Но это ерунда, кто у нас идеальный?
Мы маму любим, она нас одна воспитывала и работала на износ. И сейчас вкалывает, что её дома фиг поймаешь, хотя каждый из нас уже себя лично содержит. Пашка бизнес с Максимкой замутили, я посуду мою в кафешке и полы, и ничего, живем, как все.
— Маман, я дома, — кричу, бросая сумку на тумбочку.
В ответ тишина, неужели ушла? Прошла на кухню, где мама стоит на весах и гипнотизирует циферки.
Чтоб эти весы исчезли, у нас снова предвидится диета. Прощай котлетки и борщ.
— Хочешь совет?
— Какой? — убитым голосом спросила мама.
О-о-о, все ещё хуже, чем я думала.
— Выбрось весы, и будет тебе счастье, — улыбнулась.
— Три килограмма прибавила, — всплакнула худая маман.
Она вообще в зеркало смотрится?
— Женщина, ты серьёзно? — приподнимаю бровь, хвать за тонкую руку и к зеркалу в пол, чтобы уж точно разглядеть, где она там поправилась.
— И зачем мы сюда пришли?
— Решить проблему возможного голодания всей семьи! Знаешь ли, мама, у меня организм растущий, предпочитает мясо, а не листик салата на ужин. И на ночь я лопать люблю, а ты его вновь на замок закроешь.
— На ночь есть вредно.
— Ага, и это говорит женщина, которая вместе со мной в два часа ночи умяла два бутера с колбаской.
— Вот и поправилась, нечего по ночам жрать!
Ясно, меняем тактику.
— Мам, я толстая? — так усиленно хмуримся и рассматриваем себя со всех сторон.
— Ты у меня красавица, — мама быстренько включила режим “ Моя девочка самая — самая”
— А если я вешу больше тебя, то и ты красавица? Ведь так?
Мама поджала губы, осознав, куда я веду.
Ну-с, чего молчим???
— Мам? Или ты обманула меня и считаешь толстой.
— Пошли, посмотрим, сколько ты весишь, — бурчит мама.
Сглатываю и украдкой сцепляю пальцы вместе. Надеюсь, все те пироженки на моей заднице не сильно отразились? Одна ножка, вторая и… Победа! На один килограмм больше.
— Мама, мы не толстые, мы красавицы, — улыбаюсь во все тридцать два.
— Красавицы, — как-то голос неуверенно звучит.
Пока мамуля пытается побороть внутреннее несогласие с моими словами, весы полетели в мусорку.
— Ты что творишь? — глаза-то какие большие стали.
— Избавляю тебя и меня от лишнего стресса, — улыбаюсь.
Ага, а то вдруг заразно, и меня потянет ещё раз на циферки посмотреть, мне оно надо?
— И не вздумай вытаскивать.
— Что это ты командуешь?
— Мамуль, я забочусь, а не командую, честно-честно. Ты у меня самая красивая и умная. А ещё дядя Лёша любит тебя любой, — и как по взмаху волшебной палочки, мамины щеки розовеют.
Да, мама, как могла, скрывала свои новые отношения, не знаю только почему? Неужели думает, что мы будем против такого классного дядьки? Пашка его очень уважает, он его из такого дермеца, про которое маман не знает, вытаскивал. Да и меня выручил. Но самое главное, он по маме сохнет лет восемь, а она все мужика маринует, только недавно слабину дала. Расцвела мгновенно, глаза сияют, как самый настоящий изумруд.
— Давно знаете?
— Давно, — улыбнулась. — Поэтому ты меня сейчас покормишь, и мы серьёзно поговорим.
— Ты беременна? — спрашивает маман, выключая чайник.
Закатываю глаза. Где связь? Серьёзный разговор и беременность.
— Если только от одеяла.
— Тогда какой серьёзный разговор? Тебе не нравится Лёша? — мама побледнела.
Вот зачем гадать, если можно подождать и все узнать. Нет, напридумает кучу всего, волноваться начнёт.
— Хорошо, давай сначала поговорим, потом поем. Мама, садись за стол, а то бледная такая, мне аж страшно. Дядя Лёша классный, и мы за твой выбор, вместе с Пашкой. Вообще — то, сейчас должен сидеть и он с нами, но кто-то скинул все на мои хрупкие плечи.
— Кира, может, ты уже скажешь и прекратишь нервничать, болтая без остановки, — мама сориентировалась и взяла себя в руки, уважаю.
Мне бы так, взять и сказать вслух всё что нужно.
Максим
— Как переезжает?
— Макс, остынь, она ведь не к парню съезжает, у подруги родственники живут на даче, квартира пустует.
— Адрес?
— Без понятия, разве сестрица так просто выложит все карты на стол? Тем более, она подозревает, что это я тебе про парней информацию сливаю.
— И ты нисколько не беспокоишься? — разозлился.
Срочно нужно выяснить новый адрес Принцессы.
— Кстати, мне хотелось бы с тобой поговорить кое о чем, — серьёзный тон Паши, заставил меня перестать слоняться по кабинету.
— Слушаю.
— Помнишь наш разговор в баре два года назад, насчет Киры?
Он ещё спрашивает?
— К сути.
Если сейчас скажет, чтобы раз и навсегда забыл про Принцессу, я ему в морду дам и плюну на все свои обещания.
— Я был не прав.
— Это всё?
— Можешь считать, что ты мне ничего не обещал. Но запомни, если обидишь, никакая дружба не помешает мне превратить твою жизнь в ад. Я не шучу, брат. За сестру порву.
Внутренние преграды, которые сам лично установил в сторону Принцессы, сметались одна за одной. Предвкушение, как глоток холодной воды в жаркий летний день, бодрило и наполняло энергией.
— Адрес узнаешь? — спросил, не скрывая широкую улыбку.
Уссаться можно, как я счастлив. И это только от одной мысли, что меня больше ничего не сдерживает. Зверь, истосковавшийся внутри, с искусанными лапами от невыносимой тяги, с достоинством поднялся на лапы, издав победный рык.
— Это, теперь твоя проблема, сам и узнавай, — ехидно заметил Пашка, в его глазах можно было видеть явное облегчение.
Он два года метался, между нами. Видел, что творится со мной, но хотел уберечь сестру.
— Ты не ошибся, — единственное, что мне хотелось сказать.
— Надеюсь, брат, не ошибся, — тяжелый вздох сменился знакомой ухмылкой. — Слушай, а ты ведь сдружился с подружкой сестры?
— Какой? — спросил, присаживаясь на стол.
— Со стервой белобрысой.
— А-а-а, ты про Иру, — улыбнулся.
— Номерок есть?
— Есть.
— Дашь?
— Нет, ты уж как-нибудь сам, — подмигнул, вставая со стола.
— Хорошо будет тебе адрес.
— Вот когда будет, тогда и номерок дам.
— А может, у тебя его нет? Где гарантия.
— Если не веришь, можешь взять у сестры, у неё-то точно есть, — усмехнулся, наслаждаясь сложившейся ситуацией.
— Чёрт с тобой, вечером скину адрес, а ты мне номер.
— По рукам.
Кира
Кто бы мне сказал, что переезд это такой геморрой, я бы десять раз задумалась надо ли мне это.
— Хватит ворчать, бесишь, — шипела разъярённой кошкой Ирка.
— Где твои пацанчики? Сейчас придет Устинов с Пашкой и хана моей конспирации.
— Думаешь, я хочу с твоим ушастым братом встречаться?
— Эй, поаккуратней на оборотах речи! Он все-таки мой брат.
— Поверь, это я заметила. У вас у обоих характер… — Ира резко замолчала, кидая взгляд за мою спину.
Ясненько, мама в комнату зашла.
— Всё собрала? — спросила таким голосом, как будто я не в соседний район переезжаю, а в соседний город.
— Да, мам, все собрали, как видишь, — широким жестом руки показала все свое барахло в коробках, пакетах.
— Посуду взяла?
— Конечно взяла, ещё вчера вечером.
— Глазам своим не верю, — мама закусила губу.
— Ма, только не плач, прошу тебя, — обняла и поцеловала в щеку.
— Вот будет у тебя ребенок, поймешь мои чувства. Не будешь навещать, как обещала, ремнем отхожу.
— Ой, ты меня ни разу даже ладошкой по попе не била, а здесь ремнем, — закатила глаза.
— А надо было, — подала голос стервозина.
— Тебе бы тоже не помешало, Долбенко, — мило улыбнулась.
Голубые глаза Иры налились кровью, а руки сжались в кулаки. Если бы не мама, мне точно хана. Но убивать взглядом у нее тоже хорошо получается, а ещё тайком нехорошие знаки показывать.
Показав язык злюке, обнимала мамочку. Эх… Мне, может, тоже не особо уезжать хочется, но дитятко выросло, а маме и для себя пожить надо. Ничего, первое время всем будет тяжело, а потом привыкнем.
— Не приедут, пацанчики, — со злостью сказала подруга, прочитав сообщение.
— Вот… — замолчала, покосившись на маму.
— Согласна, — ответила Ира, поняв меня без слов.
Окинув критическим взглядом, шкаф, кровать, и гору коробок, горестно вздохнула.
— Хочешь, грузчиков закажем? — предложила Ира.
Вслух про то, что у меня денег впритык, говорить не хотелось, чтобы мама ещё переживать начала.
— Не будем заказывать, попросим помощи у бесплатной силы.
Вышла из комнаты, подальше от всех и набрала брата. А он как всегда в рабочее время абонент не абонент, пришлось звонить Устинову.
— Слушаю, Принцесса, — раздался довольный голос.
— Где Пашка?
— Рядом, а что?
— Дай его, — закатила глаза, — пожалуйста.
— Если просишь, — снизил голос.
Что это он такой добренький?
— Говори быстро, — буркнул братишка.
— Мне нужна помощь с переездом.
— Сейчас? — уточнил устало.
— Нет, блин, завтра. Конечно сейчас, желательно через полчаса — час.
— Сегодня просто день переездов, — простонал Пашка.
— В смысле, а кто ещё переезжает?
Братик ответить не успел, раздалось тихое “Убью”, смех Пашки, и трубку перехватил Устинов.
— Скоро будем, Принцесса. Ты машину заказывала?
— Ага.
— Отмени, у нас есть своя.
— Хорошо.
А что мне отказываться? Деньги сэкономлю.
— Через двадцать минут будем, — сказал Макс и отключился.
Зашла в комнату, смотрю на Ирэн, и внутри такое нехорошее предчувствие.
— Дозвонилась, да? — расстроилась подруга.
— Угу, через двадцать минут будут, — так же весело оповестила всех.
Мама обрадовалась и смылась на кухню, приготовить что-нибудь вкусненького, чтобы своего любимца Максюшу накормить. Иногда даже ревность берет, что она его больше, чем меня любит.
— Может, я домой пойду, ты и сама справишься, — предложила Ира.
— А кто мне будет помогать, все это распаковывать? — возмутилась.
— Чёрт!
— Что у тебя с моим братом? — прищурилась.
— Ничего, — как-то слишком быстро проговорила Иришка.
— Тогда чего ты нервничаешь? — задала логичный вопрос.
— Он меня… — поджала губы, мои брови поползли вверх.
— Лучше закончи, а то у меня фантазия буйная.
И пошлая. Потому что кроме постельных утех в голову ничего не идет.
— Не хотела я тебе говорить, — интриговала меня Ира, заходя по комнате туда-сюда.
— Продолжай.
— Помнишь день рождения Ивлева в клубе, на которое ты не смогла прийти.
— Помню, что мне на его дни рождения ходить, нашла тоже мне друга. И не хочу слушать, какой он хороший парень, — закатила глаза.
— Так вот, там я и встретилась с твоим братом,
— И??? Слушай, что из тебя все клещами вытаскивать надо?
— Я такое натворила, — застонала Ира, закрыв ладонями лицо, села рядом.
Я сейчас умру от любопытства.
— Я тя задушу сейчас, ты договори сначала, а потом переживай дальше.
— Добрая у меня подруга.
— Ира!
— Мы переспали, понятно.
— Тьфу ты, навела таинственности, а я-то думала…
— Не поняла.
— Что непонятного, между вами давно, как это называется? Эротическое напряжение, вот.
— Зай, он первым был, — прошептала подруга.
— Как он отреагировал?
Что-то не хочется думать, что брат у меня козёл.
— Не хочу об этом сейчас.
— А когда? — мне хоть и интересно, но настаивать не буду, вижу, Ирке нелегко.
— Давай, сегодня вечером за мороженым все расскажу, — грустно улыбнулась.
— Давай, а сейчас дуй домой. Я сама здесь разгребу, так уж и быть.
Хорошо, что переезд выпал на выходные. Правда, сегодня были две пары утром, которые мы решили с Ирой дружно прогулять. Иногда ведь можно.
— Уверена?
— Нет, но иди пока я добрая. Мне ещё морально к встрече с Устиновым нужно подготовиться.
— Люблю тебя, — мне достались крепкие объятья и поцелуй в щеку, приятно.
— И я тя, а теперь иди быстрее.
Не успела Ира сделать ноги, как через десять минут в комнату залетел брат. Головой мотает, глазами рыскает.
— Кого-то потерял? — я сама невинность, ага.
— Да нет, — мнется. — А где подруга твоя, не помогает что ли?
— Домой ушла, тошнит что-то, — нахмурилась, а брательник то побледнел.
— Тошнит?
— Ага, и задержка, — тяжело вздохнула.
— Задержка чего? — тупил братик.
Меня Ирка порвет.
— Месячных чего ещё, хватит уже изображать статую, вещи в руки и загружать в машину.
— Месячных, — как попугай честное слово.
Хотела добить братика, как в комнату зашел Макс, без футболки, весь потный, в спортивках, которые низко сидели на бедрах и открывали предостаточно.
Эмм.
— Привет, Принцесса, — улыбнулся Макс.
Промычав что-то в ответ, отвернулась.
Как-то в комнате слишком жарковато стало. Надо водичку сходить попить.
Не поднимая взгляд, пыталась прошмыгнуть на кухню, но не там-то было. Против обнаженной горы мускулов не так просто пройти. Особенно если эта гора заполняет собой весь дверной проем.
— Может, отойдешь? — пискнула
— Конечно, проходи, — улыбнулся Макс, встав боком.
То есть он освободил лишь небольшое пространство, через которое невозможно пройти и не коснуться его. Вот засада.
* * *
Максим
Не могу себя сдержать и слегка подаюсь вперед, когда малышка почти проходит мимо, наши тела соприкасаются всего лишь на доли секунды, но мне хватает и этого, чтобы понять, насколько мы идеально подходим друг другу.
— Ты что творишь? — вздрагивает Кира, широко распахнув глаза.
— Ничего.
Щеки Принцессы краснеют на глазах, и она впервые не вступает в словесную схватку, а предпочитает сбежать с поля боя.
Улыбаясь, поворачиваюсь к Пашке, который стоит сам не свой.
— Все в порядке?
— Не уверен, — отвечает Паша, чуть ли ни выдергивая на себе волосы.
— Подробнее можно?
— Я дурак, так хотел её и… Чёрт! А она молчит… — взрывается Паша, пиная ближайшую коробку, ойкает и прыгает на одной ноге, матерясь.