Мрачный взгляд. Я растерялся.
— Нет, ты правда так думаешь? Но его же лишили всей ци, оторвали магическую ауру и сбросили в Бездонное ущелье! Пятьдесят тысяч лет назад! А этот Ян Лин по миру людей ходит как ни в чем ни бывало! Да и вообще, будь им, разве б он не прибил бы первого встречного бога?
Странная улыбка скользнула по губам брата.
— Врагов не обязательно сразу убивать, чтоб они полегче умерли, — посмотрел, посерьезнев, на свой любимый веер. — Я бы за пятьдесят тысяч лет тоски и скуки несколько гор прогрыз! — Вэй Мин нахмурился, прихлопнул опять по ладони раскрытой свободной руки веером. — Тем более, от злости. От одиночества. Тем более, что Бездонное ущелье находится между Небом и миром людей. На Небеса подняться ему было уже не суждено, он мог только спуститься в мир демонов или людей или слоняться по Бездонному ущелью.
— Но он был лишен всей своей ци, с аурой оторванной, чтобы больше колдовать и оборачиваться не мог! А ты говоришь, что у Ян Лина мощный артефакт. Вот как бы бессильный он сделал его?
— Мозги у тебя иногда просыпаются, — Вэй Мин ухмыльнулся. — Это хорошо. Но так бы и вспомнил зловещие слухи, которые о Бездонном ущелье ходят: тамошние свергнутые боги пожирают друг друга и выдирают друг у друга души, чтоб возместить хоть немного сил взамен утерянных.
— Если ты знаешь, что такое Бездонное ущелье, то почему смеялся о нем в последний день на Небесах?
— Так я не знал же, что меня с Небес сбросят! — молодой дракон распахнул веер и сердито обмахнулся им.
— Так ты ж украл и сожрал священного золотого фазана? Ты думал, что это никто не заметит? Что наказания за это не будет никакого? И ты после этого приходишь меня учить, как надо было правильно поступить?!
— Чтобы. Ян Лина. Не было. В Моем. Доме, — четко и грозно произнес Вэй Мин.
— Этот дом такой же мой, как и твой!
Губы у наследника дрогнули. Глаза заволоклись болью. Как будто я когтями проткнул ему сердце в этот миг. Но я был слишком сердит, чтобы долго о том думать.
— Деньги на покупку этой усадьбы я, между прочим, раздобыл!
— Скверной усадьбы, надо заметить! — сердито обмахнувшись веером, Вэй Мин поплыл прочь.
До чего же он порою невыносим!
Одно пятно я одолел вскоре после его ухода — заметно истончив со злости нежную ткань и ободрав еще больше собственные руки — но последнее держалось слишком уверено. Если честно, опасался я сейчас не демона или их слугу, а этого злополучного проклятущего пятна!
— Я купил для вас запасное ханьфу, господин.
От внезапно подкравшегося слуги я таз опять опрокинул. Ханьфу отстиранное опять шмякнулось в грязь, водой меня и юношу окатило. Хотя Яо Чуан успел поднять вверх сложенную стопку голубой ткани. Взгляд мой заметив, робко взгляд опустил, соскользнул по моей промокшей груди, на штаны, вниз, совсем уткнул в землю, покраснев до ушей.
— Что ты… — вздохнул. — Так тихо подкрадываешься?
— Вы были слишком увлечены, господин.
Вздохнул, посмотрев на вновь заляпанное ханьфу. Интересно, это проклятие бесконечной стирки закончится хоть когда—нибудь?..
— Я заметил, что вы и старший господин всегда ходите в одних одеждах. Подумал, вы собирались из дома в спешке или предпочитаете путешествовать налегке. Но это не слишком удобно — иметь только один комплект одежд — так что я дерзнул сам вам кое—что выбрать, — смотря вниз, дрожащими руками протянул мне голубой шелк, оказавшийся сложенной одеждой. — Я не знал, какие вышивки и цвета вы любите, господин. Но подумал, что, наверное, это светлое. Вот, дерзнул… если вы сами выберете шелка, то я сошью…
— Ты и шить умеешь? — растерялся я. — Да ты мастер на все руки!
Смущенный взгляд на меня. И снова парнишка потупился.
Я подошел — он задышал быстро—быстро — и осторожно забрал одежды. Торопливо накинул. Ого, тут пояс и даже штаны.
— Я не решился сам покупать подвески к поясу — нефритовые стоят дорого, да и…
Устало спросил:
— Но ты хоть брату моему что—то про запас купил?
— Конечно, мой господин! — улыбнулся, не глядя на меня, парень. — А то б он обиделся, если б я про него забыл! Правда ему, скорее всего, все равно не понравится мой выбор.
Я расхохотался. Как он тонко успел уже нас обоих изучить!
Все—таки на меня взглянув, Яо Чуан смущенно улыбнулся.
Я вручил ему штаны и нижний, тускло—голубой ханьфу — он робко принял. Нет, ухватил верхний, поярче. А, нет, нижний. Да что он так на меня смотрит и на обнаженную часть моего тела?
— Что, мышц маловато отрастил? — спросил я смущенно, торопливо подхватывая нижний ханьфу и запахивая.
— Да нет… — Яо Чуан опять взгляд уткнул в землю. — Мышцы у вас… божественно прекрасны.
Я, стараясь не морщиться, накинул и верхний ханьфу, новый пояс запахнул. На вид простой, но для цепляния ножен с мечом самое то. Какой замечательный и наблюдательный у нас слуга!
— Но теперь вы одежды новые испачкаете кровью с рук, — нахмурился юноша.
— Но я же не могу все время сидеть дома! — вздохнул.
— Я вам мазь приготовлю для рук. И ваш ханьфу выстираю. Вам, думаю, важнее ваши собственные дела, ради которых вы в Шоу Шан и прибыли.
Внимательно посмотрел на него. Он на меня не смотрел.
Две бабочки пролетели между нас, хлопая и красуясь белоснежными, легкими, тонкими крыльями.
Неожиданно Яо Чуан вздохнул.
— Устал? Что с тобой?
— Нет, — смущенная улыбка, — я только на рынок сбегал и курицу покормил.
— Курицу? — вскинул брови.
— Курицу. Старший господин вчера отказался ее съесть. Но не выбрасывать же животину на улицу!
— Потом съедим, — оправил полы одежд. Волосы распустил и торопливо завязал новый узел. Слуга, поднял голову и как—то странно смотрел на меня, особенно, когда мои волосы рассыпались. — Не переживай, мне вообще плевать на цвет и узор одежд. Главное, что теперь есть на смену. Это ты здорово придумал. Я еще не додумался спросить, забегался, а ты уже и купил, — улыбнулся ему.
Яо Чуан робко улыбнулся в ответ. Снова вздохнул.
— Хотел бы я… драться уметь как вы! Чтобы тело сильное как у вас и чтоб никто не мог меня обидеть ни во сне, ни наяву!
— Если хочешь, мы можем потренироваться после обеда или вместо обеда, — подмигнул ему.
Все равно надо практиковаться.
— Но ваши руки…
— Подумаешь, несколько ссадин! — поморщился. — Сражаться куда веселее, чем стирать.
Ой, проболтался!
Сам уже смущенно взгляд опустил. Но звонко расхохотавшийся Ян Лин внезапно признался:
— Вообще—то, я сам когда—то ненавидел готовку и шитье, когда только начинал: мне казалось, что это дело самое ужасное в мире!
Переглянувшись, мы уже оба рассмеялись.
Да, он прав. Любой путь начинается с первого шага, даже путь в тысячу ли.
— Но если я буду тренироваться с вами вместо обеда, то старший господин нас никогда не простит, — смущенно улыбнулся парнишка.
Теперь уже я смеялся.
На наш смех из—за поворота галереи заинтересованно выглянул Вэй Мин. Облаченный уже в светло—зеленые, нежные, шелковые одежды с легкими, золотистыми силуэтами лотосов. Ага, хитрый слуга заметил, что глава здешней семьи неустанно носит одеяния с лотосами. Умный он парнишка.
Что, брат даже цветом ткани не возмутится?
— Ну, где обед? — поморщился Вэй Мин.
Мы с Яо Чуаном кратко улыбнулись друг другу.
— Я приготовлю обед, а после уж вы сами решите, мы после обеда или вместо обеда…
— Я все слышу! — сердито возопил Вэй Мин. — Обниманья ваши до ночи подождут! А я скончаюсь от голода!
Мы со слугой растерянно посмотрели друг на друга.
— Брат! — провыл я. — Мало ли с кем я пил?! Ты теперь вечность будешь надо мною подшучивать?! Что я… что я интересуюсь юношами?!
— Да мне плевать! — наследник сердито сложил веер, который держал сейчас в левой руке. — Где мой обед?!
— Простите, мой господин! — сложив изящно ладонь на кулак, низко—низко склонился прислужник.
Я едва успел подхватить сползшие штаны. Он смутился. А я почему—то смущался свои перед ним переодевать.
— Приготовлю обед и все одежды выстираю! — громко возвестил Яо Чуан, сбегая.
В общем, после обеда я успел на два—три часа по городу прогуляться, покуда там Яо Чуана атаковал брат с требованиями нежно его любимые одежды отстирать. Разумеется, он уточнил, что его раздражает этот желто—зеленый оттенок зеленого, слишком яркий. За обсуждением его любимых оттенков и цветов я их и покинул.
В городе было тихо. Слишком тихо как—то. Это было даже подозрительно.
Мои попытки перекусить еще — едва запихнул в себя несколько пирожков и кусок свинины — и попутно расспросить сидящих поблизости простых горожан обо всем, а постепенно к продаже храма подвести, не увенчались успехом. Люди говорили охотно, тем более, доедать мясо согласились — хорошо, что выбрал собеседников попроще, те вот чиновники только презрительно на нас косились — но болтать обожали обо всем. Ничего ценного от них так и не выяснил.
Отправился дальнею дорогою домой, по пути разглядывал людей и улицы.
Демона того странного нигде не видел, как будто он совсем исчез.
Где—то совсем в других местах бродил Ян Лин. Неужели, у него и правда артефакт демонов? Но тогда зачем слуга демона согласился вместе с богом пить? Или он и сам не знает, что у него за меч?
Ноги меня к храму привели. Хотя бы развратных гравюр нынче у входа не висело. Девки попрятались, которые иногда завлекающе улыбались, сидя на ступенях. О, величие предков! До чего же мы дошли! Я так и не смог защитить храм за это время! Не смог очистить от этой скверны!
Сердце застыло растерянно.
Или… этих развратников просто испепелить? А людям, которые набегут, сказать грозно, что я — их бог, и что больше подобной дерзости и позора я не стерплю?
По улице Зеленых драконов брели, наклонившись, две старушки. Обсуждали какого—то нищего—степняка, который сегодня бродил по городу и кричал, что Шоу Шан скоро падет, ибо боги от него отвернулись.
Да бред! Люди легко могут себя погубить даже без вмешательства богов! Храм, разрушенный и запятнанный — это только верхний листок ядовитого растения.
Вздохнув, я пошел в усадьбу висельника, то есть, в принявший меня на время дом.
Я ночью обязательно заберусь в архив! К счастью, я могу без света в ночи видеть, так что, не привлекая вниманья к себе, смогу побольше свитков прочесть. Найти бы поскорее тот!
Замер растерянно.
А ведь в ночь пожара, два дня назад, я видел мужчину, который бегал по крышам и видел в темноте! Тот демон? Тот слуга демона? Голос вроде был похожим на Як Лина! Тьфу, имей он отношение к чокнутому принцу, о котором не слышали с момента казни уже несколько десятков тысяч лет, он бы скорее скрывал свое настоящее позорное имя, чем имя Ян Лин! Этот Ян Лин был явно принц не тот. Да и аура у него была как у людей, а у Хэ У осталась б аура хоть одна драконья. Или и так как—то должно быть заметно?..
Домой я поспешил еще быстрей.
Кажется, наследник рода уже поел и ушел медитировать или досыпать — на дворе висели уже наши отстиранные одежды, а Яо Чуан раскладывал сладости на подносе. У его ног стояла, с мольбой голову задрав, черная курица.
— Ваша еда готова, мой господин! — вскочил парнишка, меня завидев.
Одно печенье упало с подноса — и его тотчас же утащила курица. Сердито поставив поднос на ступень — печенье и сладости развалились в кучу неровную — Яо Чуан убежал за убегающей птицей.
Я уже полподноса съел, когда он пробежал, прижимая к себе упирающуюся беглянку. Прокричал напугано:
— Это старшему господину!
Я невозмутимо положил надкусанное печенье в рот, а оставшиеся аккуратно сложил в форме камелии.
Когда Яо Чуан обратно уже бежал, спросил невозмутимо:
— Так будем тренироваться сегодня или нет?
— Конечно, господин, я только… — взгляд его упал на вновь расставленные пирожные, он усмехнулся — кажется, капризы брата злили его не меньше, чем меня — и громко заголосил: — Я уже несу печенье, старший господин! — выхватил у меня поднос из—под носа и улетел за галерею.
— Я все слышал! — из—за стены возник гордый и мрачный Вэй Мин. — Вы сговорились кормить меня объедками! Не нужно мне это печенье! — и в свои покои уплыл, медленно раскрывая веер.
— А вы… — смутился парнишка, повернувшись ко мне.
— Давай тренироваться, — я облизнул крошки с губ.
Слуга отчего—то смутился еще больше.
— Д—да… — едва слышно сказал он, внезапно покраснев.
— Меч—то принеси! — усмехнулся я. — Или хочешь в рукопашную?
— А вы умеете? — растерянно распахнул глаза.
— На этом месте мне уже полагается распахнуть веер и сердито удалиться. Да вот незадача: не помню, где я оставил свой?..
Он робко посмотрел на меня. Мы внезапно оба рассмеялись.
— Я все слышал! — долетело из покоев наследника
Хотя, кажется, расслышал только я.
Меч взлетает мой, робко устремляется навстречу меч его. Я не бью со всей силы — ученик и так едва успевает мой отклонить. Хотя старается, сжимает зубы.
Удар мой — удар его. Он уклоняется от скользнувшего лезвия, справедливо рассудив, что с этого положения его не возьмет и не остановит.
Перекружившись — он опять смотрит рассеянно, отвлекшись — с громким криком, пробуждая его, рублю.
Вскрикнув, Яо Чуан отступает, прикрывая порезанное плечо, светло—коричневую простую ткань, покрывающуюся алыми пятнами, сливающимися и разбухающими.
— Может, хватит на сегодня?
— Пустяки, — отвечает, шумно выдохнув, — всего лишь царапина. Враг не станет меня щадить.
На сей раз я атакую уже молча.
Тело паренька гибкое, хотя вроде особых мышц не заметно, даже когда ткань обтягивает его хрупкое тело в движениях. Он явно много двигался, но не для укрепления тех самых мышц, а вообще.
Я бью — он уклоняется, поморщившись.
Из его рассыпавшегося пучка вырываются волосы — целое облако волос — и я на какое—то время замираю. Его разглядывая. Сейчас, когда плавные линии длинных черных прядей стекают по щуплой и угловатой фигуре, они смягчают все его движения и силуэт в целом. Даже становится мягче как будто его лицо.
— Простите! — едва слышно говорит Яо Чуан и, убрав в ножны меч, торопливо подбирает и завязывает на затылке волосы.
Вскрикнув, едва успевает уклониться. Разумеется, я двигался слишком медленно. Нарочно, чтобы он заметил.
— Враг не будет ждать, — ворчу.
— Конечно, мой господин, — отскакивает подальше он, пытаясь подобрать—таки волосы.
Но я с воплем бросаюсь на него.
Спешно перекружившись, удаляясь в пальце от моего клинка, Яо Чуан торопливо связывает на затылке волосы, просто узлом и, уже не разбираясь с длинным роскошным покрывалом ровным волос, выхватывает меч и у самой своей шеи с трудом отражает мой.
Мы стоим почти вплотную. Глаза в глаза. Начинает неровно биться его сердце, дыхание учащается. Он смущенно опускает взгляд.
— Смотри на своего врага! — рявкаю я.
Эдак мальчишку в первом же бою убьют! И как только брата моего сумел защитить от тех разбойников? верно, те резали обычно только крестьян?
Сзади достигает до нас смех.
Я, резко, развернувшись, устремляю к подкравшемуся со спины меч.
Брат замирает, глаза распахнув.
По моему клинку и по его шее стекают две кровавые струи.
Свиток 6 — Смех учителя —14
Ло Вэй
В провинциальном городе было всего три храма, но вокруг двух из них ауры были самые обычные, неплотные, словно ритуалы там проводились лишь для виду или, хуже, за них брали деньги — и только тусклая, но мерцающая, белоснежная аура третьего сообщала о связи с этим местом некого бога. Причем, недавно его навещавшего.
Я стоял перед храмом на улице Зеленых драконов в некотором недоумении. Аура была слишком светлая, чисто божественною была, но вот поведение его богов… я бы, будучи еще обычным небожителем, всех тут поубивал, если внезапно узнал, что людишки из моего храма бордель сотворили! Но уже потом, став изгнанником, я бы все равно приперся лично и потребовал, чтоб красавиц притаскивали только для меня, самых красивых и искусных! Да даже земные боги и духи, которых по ошибки или по их коварству принимали за богов и начинали почетать, должны же были иметь хоть какую—то гордость!