Надо признать, что странный, дикий, животный поцелуй взбудоражил, нарушив привычный уклад жизни. Этой ночью не смогла уснуть, крутилась, ходила по дому, нервничала и готовила речь, которую выпалю в случае, если Павел полезет ко мне снова. Я даже планировала залепить ему пощечину.
Но комичность ситуации заключается в том, что Павел ни разу не спускается с крыши и даже не смотрит в сторону дома. Сегодня он пришел работать и просто чинит нашу крышу. Собственно говоря, разве не этого я хотела? Чтобы он оставил меня в покое и занялся своими делами? Только вот радости почему-то нет, и снова тянет заглянуть за штору. А в конце второй половины дня я и вовсе раскрываю плотную ткань, внимательно следя за происходящим. Но, неожиданно, во дворе нашего дома появляется Оля Забейворота. Не понимаю, что она здесь забыла в выходной день?
Павел улыбается, с удовольствием принимая кулинарные подношения от девушки. Гостеприимная хозяйка могла бы покормить чем-то ребят, тем более они работают почти целый день, наверняка хотят есть, но я не могу себя заставить спуститься вниз. А вот Ольга молодец, угощает золотистой выпечкой. Павел ловко спрыгивает, оказываясь рядом с девушкой, о чем-то мило беседуя. Такое ощущение, что они нашли общий язык и теперь ждут, не дождутся, когда смогут уйти отсюда вместе.
В стекло окна попадает капля, затем другая и третья, на улице начинается дождь. Причем такой силы, что находиться вне дома становится невозможно. И если молодой стажер исчезает за калиткой, то Ольга и Павел бегут к нашему дому. Рыжеволосый спасатель накрывает их обоих своей курткой. Думаю, они хотят взять у нас зонтик. А я, почему-то, не могу сдвинуться с места. Какая же я бессовестная. Они оба молоды и свободны, а я бесстыжая, человек спас мою дочь, вместо благодарности не желаю даже спуститься.
Они могут образовать пару, почему нет? Оля милая и стройная девушка. Кажется, лет на десять его младше. Мужчины любят молоденьких. Неуместный вопрос, будет ли он целовать ее, как меня, лезет в голову сам собой. Я стаю в дверях на втором этаже очень надеясь, что внизу кто-нибудь отдаст им зонт.
Но знакомый голос с хрипотцой зовет именно меня:
- Хозяйка!
Я выдыхаю, мне же не пятнадцать лет, чтобы бояться какого-то спасателя. Взявшись за перила, натягиваю улыбку до ушей. В детских спектаклях я никогда не участвовала, но показуху на званых вечерах играть давно привыкла. Ничего не случится, если я просто отдам им зонтик, а если надо, то благословлю, ведь ясно же как божий день, что Ольга пришла к нему. Да и не мое это дело. В конце концов, какая разница, я то замужем. Уверенно спускаюсь. Главное не смотреть ему в глаза, чтобы грязные воспоминания не давили на мозжечок.
- Здравствуйте, - изображаю радость, наблюдая очень интересную картину.
Волосы Ольги застряли в молнии его куртки и, звонко хохоча, они стараются выпутаться из неожиданного плена.
- Ирина Владимировна, - выдает Павел, не прекращая своих действий, аккуратно вытягивая волосы, - мы почти закончили, но дождь начался. Вы не могли бы дать нам зонтик?
О! Вот это поворот. Теперь я Ирина Владимировна, очень интересно. Это почему-то злит, как и то, как именно смотрит на Павла Ольга, как будто он забытая кем-то на земле стодолларовая купюра.
С бабниками, которым сегодня нужна одна, а завтра две другие, мне сталкиваться в жизни не приходилось. Подобные мужчины никогда не обращали внимания на девушку, что погружена в заботу о зверюшках. И сейчас, ощущая себя откровенно лишней в этой идиллии, я чувствую себя оплёванной.
- Да, конечно, - разворачиваюсь.
Спокойствие, только спокойствие.
Наверное, сегодня Ольга, а завтра будет медсестра Алена, которой еще меньше лет, чем Ольге. Ладно, ничего страшного, с кем не бывает?
Со мной не бывает, проглатываю застрявшую в горле слюну.
Порывшись в подставке для зонтиков, выбираю тот, у которого несколько спиц сломано. Маленькая пакость заставляет улыбнуться. Отдавая зонтик, на них не смотрю, сую в руки, разглядывая плечо рыжего и стену позади пары. Хотя лицо Ольги так сияет, что хочется сунуть ей в рот дольку лимона.
- До завтра, Ирина Владимировна, - хихикает Ольга, вытягивая Павла за рукав из моего дома, - как хорошо, что у меня вторая смена...
- Первая, - неожиданно, даже для самой себя, выпаливаю, поправляя волосы.
А ведь я этого не планировала, портить кому-то жизнь вообще не в моих правилах. Наверное, потому что воображение само рисует картину их страстного соития сегодня ночью. И какое мне собственно до этого дело, непонятно. Рыжеволосый спасатель, который так отлично умел болтать, теперь как воды в рот набрал. Я не смотрю на него, не хочу.
- Но, Ирина Владимировна, я же несколько раз подряд...
- А что делать, - широко улыбаюсь, пожимая плечами, - работа такая.
Я так ни разу и не взглянула на Павла, в ушах стоял странный шум, когда дверь за ними, наконец, закрылась. Нужно не забыть позвонить другой медсестре, чтобы она вышла на вторую смену, сказать, что я поменяла их с Ольгой местами.
Глава 12. Ирина
Утро началось очень активно, автомобиль при обгоне врезался в ограждение и опрокинулся. Внутри находилась пожилая пара и две шиншиллы. Пенсионеров отвезли в дежурную больницу, а декоративные домашние грызуны, похожие на белку и кролика, достались мне. Я сосредоточилась на работе. Кроме того, что пушистые малышки получили травмы во время удара, вылетев из клеток, у одной было обильное слюновыделение и странный запах изо рта, к тому же все это сопровождалось неадекватным поведением животного. Еще и зубы мне не понравились. У здоровой шиншиллы зубы ярко-оранжевого цвета, а у этой цвет эмали стал бледно-желтым, все это говорило о серьезном нарушении обмена веществ и нехватке в организме животного фосфора.
Все же с этими животными я работала мало, поэтому уединившись в своем кабинете, я зарываюсь в медицинские энциклопедии, чтобы понять, к чему ведут эти симптомы. Стук в дверь заставляет поднять голову.
В помещение, держа на руках милого пекинеса, входит молодая женщина. На вид ей меньше тридцати. Высокая, длинноногая она одета в приталенный черный костюм с юбкой и белую блузку, из которой все буквально вываливается. Такой наряд крайне непривычен для здешних мест, все же у Драконьего зуба предпочитают удобную одежду. Красивая. Если не сказать больше: эффектная и яркая. Она аккуратно ставит собаку на пол и, стуча каблуками, приближается ко мне.
- Мне очень жаль, но я не на приеме, обратитесь в кабинет чуть дальше по коридору, - перелистываю я страницу, возвращаясь к чтению.
Девушка как-то странно и цинично осматривает меня, я бы даже сказала с презрением, и плавно опускается на стул возле.
- Мне нужна именно вы, Ирина Владимировна.
Неприятное предчувствие холодком бежит по спине.
Она разглядывает меня с ноткой высокомерия в глазах. Когда она закидывает ногу на ногу, я замечаю крепкие золотистые бедра, кожу, покрытую загаром, и гладкие ноги, которые кончаются где-то за горизонтом. Такие шпильки я не носила никогда в жизни, просто потому что боялась упасть и разбить себе нос.
- Вы меня не знаете, Ирина, пока что, - принялась она разглядывать ногти, так же, как любит делать мой муж.
Это странное сходство мне не нравится. Она сидит вполоборота.
- Я секретарь Сережи.
Жила я себе жила, заглядывала под хвосты собакам, смотрела в пасть кошкам, а теперь, что не день, то праздник. Мне хочется думать, что Сергей послал ее за тем, чтобы что-то передать мне, но верится в это с трудом, особенно в век мобильных телефонов и многочисленных мессенджеров. А еще это «Сережа»...
- Отлично, - попыталась я выдавить улыбку, но руки сжали листки с больными шиншиллами на картинках.
- Я выполняю различные поручения, - она делает театральную паузу, добавляя, - и отсасываю ему каждый день.
Обручальное кольцо на пальце становится неожиданно тяжелым, женщина хохочет, а мне срочно нужно вырвать из паспорта листок с его фамилией.
- Поздравляю, - замечаю хладнокровно, без эмоций, но выходит неубедительно.
- Знаю, что между вами давно ничего нет.
Отвратительно, обидно и противно, что Сергей обсуждает нашу половую жизнь с какой-то девкой. Реальность, собственная ничтожность отравляет кровь, с издевкой отвешивая подзатыльник. Грязь и так была вокруг, но теперь в нее окунули лицом, хочется обхватить края раковины и выблевать иллюзорную семейную жизнь, как некачественную еду или просроченные молочные продукты. Кислятина.
- Зачем вы сюда явились? – пытаюсь вернуть себе чувство собственного достоинства, но грязь уже залепила все лицо, остались только щелки в местах глаз, чтобы, хлопая ресницами, разглядывать эту идеальную Барби. И где он только выкопал такую в местной деревне?
- Отдайте его мне, - приподнимает она четко очерченную, выведенную перманентным макияжем бровь.
- Забирайте. Что-то еще? - встаю я из-за стола, указывая рукой на дверь.
Она фыркает, поднимая с пола свою собачку.
- Это не смешно, Ирина, вы прекрасно знаете, что сам он не уйдет, если только вы не соберете вещи и не уберетесь вместе с дочерью.
Я молчу, игра в неведение затянулась, я возилась с ней слишком долго. Изображать, что в моей семье все хорошо можно было еще много лет, пока не нашлась девица понаглее.
- Убирайтесь из моего кабинета, иначе я вызову охрану.
Но девица не намерена сдаваться.
- Если вы не уйдете от него, я сделаю вам очень плохо, пока я просто предупреждаю, - поправляет она лямку маленькой сумочки.
- Ногтями меня своими наращёнными поцарапаете? – распахиваю дверь, скрещивая руки на груди.
Намекаю, чтобы валила к черту из моего кабинета.
- Оглядывайтесь по сторонам, Ирина, особенно, когда идете в темное время суток после работы, оглядывайтесь.
Я ничего не отвечаю, стук каблуков отдается бешеным сердцебиением, когда отвратительная девица с густыми темными волосами до задницы, наконец, покидает мой кабинет. Я бегу в туалет, вначале охлаждаюсь водой из-под крана, а потом закрываюсь в темно-зеленой кабинке, плюхнувшись на крышку белоснежного, только для персонала унитаза. Долго сижу, впервые наплевал на пациентов и медленно текущее рабочее время. Так противно, что даже не тошнит, просто сдавливает внутренности тисками жалости к самой себе.
Но жизнь вокруг продолжается, цветы цветут, а птицы щебечут за окнами, когда в туалет входит Ольга Забейворота со своей подружкой Аленой. Я слышу звук журчащего крана, хлюпанье губами, как будто на них наносят помаду перед зеркалом. И беспрерывное хихиканье, как бывает только в молодости.
- У тебя с этим спасателем что? – смеется Алена, явно подначивая подружку.
- У меня с этим спасателем все! - мечтательно вздыхает Забейворота.
А я прислоняюсь лбом к дверце, зажмуриваясь сильно-сильно, так, что аж глаза болят, надеясь лишь на то, что, когда я их открою, вокруг все исчезнет.
Глава 13. Павел
Шестнадцать лет назад.
Нам по девятнадцать, мы топаем из академии, а Глеб снова нудит про зачеты. Погода отличная: солнце светит и птички поют, легкий теплый ветерок приятно дует в лицо, даже тучек нет. Сейчас бы в парк повисеть на турнике или смотаться на собачью выставку, которые часто проходят в последние дни. Когда я смотрю на этих животных, мое сердце замирает. В целом, красота – понятие относительное, у каждого человека свое мнение на этот счет. Кто-то любуется архитектурой, картинами, скульптурами и разными штуками, созданными руками человека. Кому-то нужны телочки всяких размеров и форматов. А я вот умиляюсь тем, что создала природа.
Очарование животных, обитающих на планете, приводит меня в дикий восторг. Обожаю любоваться аккуратными полосками тигра, грациозными движениями пантеры и яркими перышками попугая. Мечтаю провести день рождения в Сингапурском зоопарке. Вот такое идиотское желание. Он очень красивый и просто громадный, без клеток и решеток, грязных, засраных полов и вонючих загонов. Его площадь почти тридцать гектаров тропического леса. Рай на земле. Там можно не только гулять между открытыми вольерами, где животные содержатся в условиях, приближенных к их естественной среде обитания, но и кататься на быстрой лодке, мчаться на миниатюрном поезде, либо взять на прокат офигенный двухтактный скутер.
В общем все животные великолепны и неповторимы, но больше всего я люблю собак. Это чудо природа создала в помощь человеку. И глядя на них, нереально оторваться. Глаза небесного цвета, в которых есть шанс утонуть или белоснежная пушистая шерсть, а может быть удивительный пятнистый окрас. Поражаюсь их необычайной грациозности, силе и смелости, проскальзывающей в каждом движении. Кого-то привлекают сибирские хаски, акита-ину, йоркширские терьеры с невероятной шерстью, которая по структуре напоминает человеческий волос и растет всю жизнь. Кто-то сходит с ума по далматинам, на белоснежной шерсти которых в хаотичном порядке рассыпаны черные пятна. А я грежу о крепком, сбитом, энергичном, с короткой поясницей, широкой и массивной грудью, толстым хвостом и двойной жесткой шерстью лабрадоре.
Собаки этой породы обычно с хорошим характером, очень подвижные, гиперактивные, с превосходным чутьём, мягкой хваткой, страстью к воде. Они преданные, смышлёные, проницательные и послушные, ласковые, настоящие друзья. Добрые по натуре, без следа агрессии или чрезмерной робости. В общежитии собаку не заведёшь, но, когда у меня появится собственное жилье, я обязательно это сделаю.
Я даже подумываю стать кинологом, но Глебушка нудит, что это очень тяжело и ответственно, мол такой легкомысленный парень как я с этим не справится.
Дорогу переходят две симпатичные девушки, которые заметив нас, начинают улыбаться и шушукаться. Одна худая, как осина с которой слетели листья по осени, а вот вторая ничего, плотненькая.
- Он заучка, дамы, - провожаю взглядом красоток, толкая Глеба в плечо, подмигиваю девчонкам, какое-то время иду спиной, - не обращайте внимания, а вот я парень что надо!
- У тебя классический случай БНВ, - сурово смотрит на меня друг.
Мой лучший всегда и во всем друг, иногда просит поджопника. И самое интересное, что студенты обычно либо умные, либо хороши в спорте, а у этого гада получается абсолютно все. И первое, и второе, и компот с вишенками.
- Это еще че такое?- закатываю глаза к небу.
- Боязнь нехватки внимания, - идет широким решительным шагом, держа спину ровно.
- Когда-нибудь я стану большим начальником, Глебушка, и буду тобой командовать, - бью в живот друга, он ухмыляется в ответ, снова о чем-то думая.
Распрощавшись с занудой у стройки, я сворачиваю, сообщив, что мне нужно забежать в магазин, а Глеб, конечно, спешит в общежитие.
Мозг разрывает перфоратор, истошно поет бетономешалка, ритмично долбит молот, звенит «болгарка», рев двигателей строительных машин и команды прораба — это лишь малая часть звуков стройки, которые набрасываются на меня со всех сторон одновременно. Наверное, поэтому только я оборачиваюсь на слабый крик. Слух у меня всегда был, что называется "на зависть". Мой папа однажды сказал, что не ты выбираешь профессию, а она выбирает тебя, наверное, в этом есть доля истины.
Каждому из нас в детстве мама внушала, что играть на стройках, в том числе лазать в различные колодцы, - дело опасное. Но соблазн был велик и лезли всё равно. Иногда обходилось. А вот сегодня случилась беда.
Позже я узнаю, что ей всего восемь лет, играя в Алису в Стране чудес, девочка полезла в «кроличью нору» - трубу водосливного колодца, которую управляющая компания не удосужилась закрыть, - и крепко там застряла. Никто и ничего сделать не мог - девочка плакала и кричала. Плакала и кричала её мама. Суетились прохожие. Один из них позвонил в службу спасения.
Но выездная бригада приехать не успевает. Помощь от МЧС в этот раз приходит даже раньше - сама по себе. От совсем еще зеленого студента академии, то есть от меня, который понятия не имеет что нужно делать, но догадывается инстинктивно.