— Лена! Успокойся! У тебя откат от препарата!
Замотала головой, усиливая свою боль. Слёзы лились, не прекращаясь. Дышать было больно и трудно, но я прохрипела, подняв к нему залитое обжигающими слезами лицо.
— Ты-ы-ы-ы! Ты хотел сделать меня невменяемой! Ты накачивал меня какой-то дрянью и имел, как хотел! Ты итак отобрал у меня жизнь! Отобрал мою судьбу и запер в этой тюрьме! Ты постоянно твердишь о любви, но так не любят!!! Ты насилуешь моё тело, моё сознание и теперь, когда я пришла в себя и отчётливо помню всё, что ты со мной творил, просишь меня успокоиться?!
Зарычала и не знаю, откуда взялись силы, но я набросилась на него дикой кошкой и со всей силы вцепилась ему в лицо, вонзая ногти в его кожу и царапая до самой крови.
— Лена! Уймись, сука! — заорал он и влепил мне пощёчину.
И меня словно отрезвило.
Но не успокоило.
Я разозлилась и приложив ладонь к пылающей болью щеке, повернулась к Джанабаеву и процедила:
— Ты только и умеешь, что бить, унижать и брать против воли. Ты больной, Артур. Ущербный ублюдок, и ты только при помощи силы самоутвержадешься.
Желваки заходили на его хищном лице. Чёрные глаза опасно сверкнули, а руки сжались в мощные кулаки.
Хмыкнула и добавила:
— Бей, если хочется.
— Я прощаю тебе эти слова, Лена, — произнёс он ледяным тоном. — И списываю твоё поведение и эти слова на твоё состояние после принятия лекарства.
Слёзы вернулись. Закрыла глаза и покачала головой.
— Приводи себя в порядок и спускайся к завтраку.
— Я не голодна, — сказала резко. — Ты досыта накормил меня «лекарством» и своей спермой!
— Хочешь увидеть свою семью? — вдруг спросил он меня.
Резко вскинула на мужчину взгляд и не веря своим ушам, выдохнула:
— Что?..
— Приведи себя в порядок, Лена. Позавтракай со мной, и потом мы поговорим. Даю тебе пятнадцать минут.
И ушёл, продолжая сжимать в ярости кулаки.
Я сглотнула и пальцами вытерла непрекращающиеся слёзы.
Поднялась с кровати и, шатаясь, направилась в ванную.
«Он сказал, что я могу увидеть свою семью…» — проговорила про себя. — «Он мне покажет родителей по видео? Или я смогу их увидеть вживую?»
Сердце забилось с новой силой. Но теперь не от страха. Появилась надежда, которая, не успев появиться, тут же разбилась вдребезги.
Я замерла перед зеркалом и похолодела от охватившего меня ужаса. Волосы на голове буквально зашевелились, а по спине пополз неприятный холодок.
«Что, если он с ними что-то сделал?» — пришла ужасающая мысль.
«Или начнёт шантажировать моей семьёй?» — следом прилетела другая.
Не тратя время зря, я молнией начала срывать с себя платье и затем забралась в душ.
«Джанабаев! Если хоть один волосок упадёт с их головы, я убью тебя! И рука у меня уже не дрогнет!»
* * *
Елена
Невероятным усилием воли я выдержала этот чёртов завтрак и сдержала себя, чтобы немедленно не потребовать от Джанабаева ответов и узнать о его замыслах, которые пришли в его больную голову!
Завтракали мы на террасе и если бы в другой момент, при других обстоятельствах, я наслаждалась бы этими воздушными свежеиспечёнными булочками, ароматным супом, кофе и прекрасным видом, открывающемся с террасы, то в данный момент меня раздражало и злило всё!
Артур добавлял мне нервозности своим невозмутимым видом и медлительностью, которую он нарочито демонстрировал мне.
Я засунула в себя пару кусочков булочки и с трудом проглотила. Ничего мне не лезло.
Внутри мне было плохо и от лекарства, которым меня пичкали и от переживаний, которые вызвал Джанабаев.
Я понимала, что есть мне надо и надо бы съесть этот суп, но чёрт! страх тисками сдавливал мне горло, и под ложечкой неприятно сосало.
Пальцы мои подрагивали, но я старалась «держать» лицо и не сорваться, хотя мне снова хотелось рыдать и кричать!
— Ты практически ничего не съела, — заметил Артур и его голос прозвучал как гром среди ясного неба.
Невольно вздрогнула и чайная ложка в моей дрогнувшей руке ударилась о чашку.
Он заметил мою нервозность.
Я криво улыбнулась, но улыбки так и не получилась. Ответила Артуру, подняв взгляд на его спокойное и ненавистное мне лицо.
— Поле лекарства, что мне давали, меня тошнит.
— Я знаю, — сказал он также невозмутимо. — Твоя сегодняшняя истерика, тошнота и муторность следствие от приёма лекарства. Через день-два всё пройдёт. И ты должна есть. Обязательно съешь свой суп. Пока тарелка не опустеет, из-за стола не выйдешь.
Его слова меня буквально выбесили и вместо того, чтобы съесть этот суп, даже через силу, даже давясь, я взяла эту тарелку в руки и, не отводя взгляда от замеревшего Джанабаева, перевернула тарелку.
Суп оказался на полу.
Спокойно сказала:
— Тарелка опустела.
Артур хмыкнул, промокнул губы салфеткой и кивнул.
— Хорошо. Тогда пойдём.
Он встал из-за стола и направился в дом.
— Куда пойдём? — крикнула ему.
— Ко мне в кабинет, — был его ответ.
Резко поднялась со стула и пошатнулась. Голова от резкого движения закружилась.
Я ухватилась за край стола и глубоко задышала. Закрыла глаза, успокаиваясь.
— Всё хорошо… — пробормотала про себя.
Открыла глаза и увидела, что Артур стоит и ждёт меня. Смотрит как-то сочувственно, но даже не предлагает помочь.
Вот она, его бесконечная любовь, о которой он мне в уши заливал. Сволочь.
Мы прошли в кабинет и в кое-то веки, Джанабаев долго молчал, прежде, чем начать говорить.
Его молчание меня нервировало, изводило, и я уже успела себе напридумывать самых ужасных преужасных ситуаций! Мне уже было плевать, что этот монстр делает со мной, лишь бы родителей не трогал!
И когда, я уже готова была выплеснуть на него весь свой ужас, скопившийся прямо в горле, как он, наконец, встал со своего места за столом и прошёл ко мне.
Сел напротив, положил ногу на ногу и заговорил.
— Лена… — голос его прозвучал с придыханием, — ты даже не представляешь, какая ты красавица.
Закрыла на секунду глаза и сжала руки в кулаки, считая про себя, чтобы успокоиться.
«Тише, Лена. Держи себя в руках. Пусть сначала скажет, что его больной мозг нафантазировать успел».
— Пока ты была под действием препарата, я думал. Думал о том предложении, что сейчас озвучу тебе.
Я замерла и даже дышать перестала.
— Должен признаться, что пока я наблюдал за тобой последние несколько дней, я понял, что хочу тебя настоящую. Хочу, чтобы ты проявляла свой характер, свою дерзость. Чтобы ты перечила мне, тоже хочу, но… Лена, ты по-настоящему поразительная девочка. Моя девочка… Я хочу, чтобы ты вела себя естественно, как это и происходило. Я понял, что мне нравится тебя укрощать. Но при этом, я желаю, чтобы ты и усмирила себя.
Я нахмурилась.
О чём он сейчас? Что, мать его, за противоречия?!
— Ты будешь ласковой со мной, нежной и будешь выполнять всё, что я только захочу. Но при этом иногда ты будешь дерзить мне, и сопротивляться, а потом сдаваться, как это и положено женщине. Своего рода ролевая игра. Уяснила?
— Ты говорил… про моих родителей, — напомнила ему.
— Да. Я помню всё, о чём говорил, Лена. Я помню все свои слова и все обещания. И я их выполняю. Так вот. Если ближайшие полгода будешь вести себя так, как я тебе сейчас сказал и не станешь доставлять мне проблем путём своих желаний сбежать или что-то сделать, о чём я тебе запретил, то я обещаю тебе, девочка, что через полгода, ты увидишь своих родителей. Ни по фото, ни по видео, а в реальной жизни. Обнимешь их, поцелуешь, ну, и, конечно же, расскажешь ту легенду, которую я тебе расскажу.
Ошеломлённая, я поднялась с кресла и, не зная, куда деть свои противоречивые эмоции и набежавшие скопом мысли, подошла к окну.
Положила ладони на прохладную поверхность и закрыла глаза.
«Что это за предложение такое?!» — вопил возмущённый голос у меня в голове.
— А что потом? — спросила не своим голосом от волнения.
— Потом и узнаешь, — раздался его голос рядом с моим ухом.
Вздрогнула и часто задышала.
— Ты ведь всё равно меня не отпустишь, — сказала, уверенная в своих словах. — Ты позволишь мне увидеть семью, но потом снова запрёшь в своём доме.
— А что, если нет? — прошептал он мне в самое ухо, а потом губами прижался к шее, в то место, где бешено билась жилка.
Сглотнула и задрожала.
Страх, отчаяние, радость, душевная боль, застывшее рыдание в груди, изводящая тоска и… едва затеплившаяся надежда.
— Ты, правда, так сделаешь? — спросила шёпотом. — Ты, правда, отпустишь меня?
— Не отпущу, — был его ответ. — Я позволю тебе увидеть родителей, Лена. Это я тебе обещаю.
Заперев меня с двух сторон своими руками, он положил на окно свои ладони рядом с моими. Контраст в размерах был ошеломляющим, как и его вкрадчивый голос, когда его дыхание касалось моей шеи.
— Уверяю тебя, Лена, что если будешь вести себя так, как я тебя попросил, то я сдержу своё слово. Помимо этого, ты увидишь, как хорошо я о тебе забочусь. Ты ведь уже поняла и почувствовала, какие у меня предпочтения.
Он убрал одну ладонь и переместил её на мою грудь. Ахнув, я застыла и напряглась.
«Почему я позволяю это?»
«Потому что он уже тебя проверяет», — пришёл мне ответ от внутреннего голоса. — «Ты ведь уже согласилась. Да и выбора то у тебя никакого нет».
— А если… если я откажусь? Или, например, я совершу что-то, что тебя… разочарует? — спросила, едва ворочая языком от волнения и страха. — Что будет тогда?
— Тогда, моя милая девочка, я тебя накажу, — выдохнул он мне в затылок и сильнее сдавил грудь, что я даже ойкнула от боли. — Но я надеюсь, что ты не станешь совершать глупостей. А если что-то тебе придёт в голову, а ты будешь сомневаться в своих мыслях — скажи обо всём мне. И ты застрахуешь себя от последствий. Выбирай, моя сладкая. Или ты добровольно будешь делать всё, что я скажу, и наградой тебе послужит встреча с родителями, или же… скажем просто — я всё равно получу, что я желаю, но только ты уже никогда не увидишь свою семью.
Его слова прозвучали угрожающе.
По моей спине прошёлся неприятный холодок. Я задрожала от страха, закружилась голова и тошнота подкатила к самому горлу.
Сжала пальцы на руках, зажмурила глаза и сдавлено произнесла, ощущая, как по щекам потекли горячие слёзы:
— Ты итак знаешь мой ответ, Артур. Я хочу увидеть свою семью. Очень хочу.
Глава 18
Елена
Едва мои слова прозвучали, его губы тут же потёрлись о мою шею. Но вместо сопротивления, я откинула голову ему на грудь, открывая больше доступа.
Вздыхая, он застонал.
— Ты даже не представляешь, каким возбуждающим был твой ответ, Лена. Мы с тобой столько всего испробуем, девочка. Я открою перед тобой двери настоящего наслаждения. Ммм… я уже предвкушаю… Осталось лишь дождаться, когда ты окрепнешь после приёма лекарства.
Его пальцы, которые только что болезненно сжимали мою грудь, забрались в вырез блузки и начали трогать и теребить сосок.
— Два дня, малышка. Ты должна, хорошо есть и много отдыхать. И через два дня мы сможем начать заниматься сексом.
Я молчала, застыв, подобно кукле.
— Сейчас ты немного испуганна. Но вот твои соски говорят мне, что тебе нравится всё то, что я делаю и что собираюсь делать.
Теперь обе его руки были на моих грудях.
Сорвав с меня блузку, он полностью обнажил меня перед окном. Хотела прикрыться руками, но он не позволил.
— Верни руки на место, Лена, — сказал он резко.
Нехотя, я подчинилась.
Он начал мять, гладить, просто обхватывать ладонями мою грудь.
— Поставь шире ноги, — сказал он.
Его пальцы пробрались ко мне в трусики.
— Ммм… уже мокрая. Возбуждённая. Видишь же сама, тебе нравится.
Это всего лишь физиология, урод.
— Когда ты возбуждена, ты восхитительно пахнешь, девочка. Клянусь, Лена, на вкус ты такая же восхитительная. — Уткнувшись носом в изгиб моего плеча, он продолжил, — Девочка моя, я обещаю тебе такое наслаждение, о котором ты даже представить себе не могла.
Слова прозвучали как угроза, а не как обещание.
Бёдра Артура толкнулись вперёд. Он притянул меня к своей груди, прижимая ко мне свой твёрдый как камень член.
Его пальцы гладили и нежно ласкали мой клитор, заставляя тихо стонать и кусать губы.
— Лена, я лишь могу представлять, какая ты сейчас тугая и влажная. Мой член так хочет ворваться в твою киску.
Властным движением он притянул мой зад к себе.
— …и в твою тугую попку…
Его пальцы задвигались быстрее.
Он задвигал бёдрами, имитируя половой акт. Моё тело машинально стало двигаться в такт.
— Пожалуйста… — пискнула я. Мне нужно было прекратить это. Моё лоно изнывало из-за мучительного напряжения, возрастающего внутри. — Артур… Я больше не могу…
— Тебе хочется кончить, девочка, знаю, — с придыхание сказал он и тут же убрал от меня свои руки. — Но я не дам тебе это сделать. Я хочу, чтобы через два дня, которые я тебе дал, ты молила меня трахнуть тебя. И я это сделаю, Лена. Оттрахаю и твой рот, и твою киску и твой сладкий зад. И ты будешь с удовольствием подмахивать и насаживаться на мой член.
Поправив свою блузку и юбку, я обошла его и, подойдя к креслу, села. Тишина в кабинете заполнилась звуком его приглушенного смеха.
Страх, возбуждение и адреналин стали понемногу спадать. Зато вернулась тошнота и головокружение.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Артур, как ни в чём не бывало. — Возвращайся к себе, на обед тебя позовут. И не рекомендую тебе больше поступать так, как ты это сделал сегодня за завтраком. А теперь иди.
Молча выслушала его речь, подняла на ноги и вышла из кабинета, поборов в себе желание хлопнуть дверью.
Что ж, думаю, мой ад только начинается.
Вздохнула и вдруг, у меня всплыла одна мысль.
Я так и не спросила Артура о том, кто такой Талгат.
Снова вздохнула, возвращаясь в свою комнату, и решила спросить об этом потом.
А вдруг он кого-то ещё держит в своём доме?
От данной мысли я даже застыла с поднятой вверх ногой.
Если это так, то мой вопрос разозлит его.
Лучше выяснить самой. Тихонько. Незаметно.
Угу. Особенно с таким количеством камер.
Тряхнула головой и решила обо всём подумать позже.
Меня мутило, и подкашивала слабость. Хотелось лечь и уснуть. Чем, я в принципе и занялась.
* * *
Сон
Мягкий свет растекался по подвескам хрустальной люстры и заливал радужными бликами роскошный кабинет.
Статный мужчина сидел в кресле из натуральной кожи и просматривал новости на своём планшете.
Мужчина, как и всегда, выглядел великолепно.
Тёмно-синий костюм, пошитый на заказ, подчёркивал сильную и спортивную фигуру.
На сильной и жилистой, перевитой венами, мужской руке вспыхивали блеском массивные золотые часы Omega.
Манжеты на рукавах украшали бриллиантовые запонки.
Его чёрные как ночь глаза обрамляли такие же чёрные и пушистые ресницы, отбрасывая тень на хищные черты лица.
Взгляд мужчины был резким как бритва. Он сосредоточил всё своё внимание на важной статье.
Чувственные губы плотно поджаты и кривятся в недовольстве.
Вдруг, в дверь негромко постучали и после его властного разрешения «Входи!», в кабинет впорхнула темнокожая служанка.
Девушка грациозно занесла поднос с кофейником и чашкой из настоящего китайского фарфора времён правления императора Чжу Чанло из династии Мин. Она прошла к массивному столу и опутила на него поднос.
Мужчина оторвал взгляд от планшета и перевёл его на свою служанку. Он внимательно смотрел на темнокожую девушку и ему понравилось то, как она волнуется.
Тонкие пальчики вздрагивали, дыхание было учащено и взгляд был настолько пугливый, что мужчина расплылся в довольной и хищной улыбке.