–Варь, – зовёт недовольно, – нельзя быть настолько пугливой. Я же сижу здесь, значит, меня не выгнали.
Я это и без его слов вижу, но от вопроса удержаться не могу:
–Почему? – Звучит по-детски наивно, но это цепляет только меня.
Егор снова дарит ослепительную улыбку и совершенно наглый ответ:
–У меня охраны больше.
Пару секунд я глупо хлопаю глазами, пока до меня доходит смысл сказанных Мининым слов. А потом к собственному удивлению тихо облегчённо смеюсь.
И окончательно понимаю: мне спокойнее, когда он рядом.
Следом за этой появляется ещё одна мысль. Она колючая, как кактус, и неприятно липкая, словно кто-то облил её смолой. Эта мысль прогоняет всё моё хорошее настроение, и я не могу проглотить её молча.
Поэтому опускаю взгляд на свои руки и тихо спрашиваю:
–Больше ко мне никто не приходил?
Это не тот вопрос, что я собираюсь задать, но начинать издалека немного спокойнее, чем с размаху лепить вопрос прямо в лоб.
Вот только у Егора на этот счёт иное мнение.
–Да, был какой-то придурок. Его к тебе не пустили, так что он уехал кататься с моими ребятами. – Минин изображает святую невинность, а потом немного смущается, ерошит волосы рукой и с виноватыми нотками в голосе добавляет: – А ещё я, кажется, поругался с твоей мамой.
Глава пятнадцатая. Егор
Не понимаю, на что конкретно реагирует Варя, но после моих слов она заметно бледнеет. Её очаровательные глазки распахиваются, длинные реснички испуганно дрожат, а рот приоткрывается и с губ слетает тихий выдох.
Согласен, вот так сразу выпаливать это все было несколько... неосмотрительно с моей стороны. Но лучше Варюшка узнает всё от меня, а не от этой истеричной особы.
Я как-то сразу понял, что нечто визжащее и готовое выцарапать мне когтями глаза – мама моей очаровашки. Внешне они совершенно не похожи: моя малышка хрупкая, красивая и нежная, как цветочек, а её мать – натуральные ядовитые силки. Но эта женщина очень точно подходила под Варино описание, так что я почти не сомневался в своих выводах.
Итог у нашего короткого знакомства был закономерным: мы друг другу не понравились. Она пообещала мне большие неприятности и ушла, так и не попав к Варюшке. Я намерено не пустил её: зачем моей девочке ещё одно эмоциональное потрясение за день?
А после её ухода ещё и сделал мысленную пометку максимально уменьшить их с Варей общение. Неправильно? Если бы какой-то мужик не пускал меня к моей дочери, я бы элементарно всю больницу на уши поднял, и уж точно не ушёл бы просто так.
Единственное неправильное – это поведение Вариной матери.
Я не идиот, чтобы закрывать глаза на возможные проблемы, поэтому закрываюсь в палате с Варюшкой и снова связываюсь с Мишей. А пока тот в час ночи спешно подгоняет всех своих людей и ищет для меня всю возможную информацию на окружение Вари, я беру в руки зелёную папку с её эскизами.
Варюшка приходила с ней в издательство, а потом забыла в моей машине. Я бы всё равно увидел её работы, если бы она не испугалась и не сбежала с нашего фактического собеседования.
Через пару минут, обложившись листами, я понимаю: если бы она не сбежала, эта работа была бы её. Не потому, что она моя будущая жена и мать наших детей, и не потому, что у меня к ней особое отношение.
Причина в работах. Здесь есть короткие схематичные зарисовки и полноценные цветные работы красками на плотных листах. Есть небольшие комиксы и есть «живые» герои с мимикой, жестами и в разной одежде.
Но самое главное: все они милые и добрые даже на вид, будто кто-то сделал всех этих заек, лисичек и просто людей из сладкой ваты и сочной клубники летним вечером.
Я уверен на девяносто восемь процентов: такие герои понравятся не только детям, но и родителям, а это важно, если помнить, что детскую литературу покупают именно взрослые.
Решение принять Варю на работу кажется мне правильным, но сомнения предательски грызут изнутри. Не потому, что я в ней сомневаюсь, а по той причине, что не хочу её грузить.
Но этот вопрос приходится отложить, потому что во втором часу я, наконец, получаю желанную информацию. Бегло просматриваю подробные досье на десять человек и перехожу сразу к главному: к Паше.
У него своя фирма. Небольшая и неинтересная, какие-то «Системные решения», хотя у самого Павла экономическое образование, но всё это не имеет значения, потому что я делаю пару звонков, слышу в свой адрес пожелания сдохнуть и не будить людей среди ночи и успокаиваюсь, когда ребята из налоговой обещают сделать подарок к Новому году и к утру прикрыть лавочку Аксёнова Павла Константиновича. Со всеми штрафами и опечаткой имущества.
Хорошо, когда в твоём окружении «правильные» люди. Щедрые подарки к Новому году, отмеченные в календаре Дни рождения и именные приглашения на глобальные городские тусовки – залог хороших отношений с кем угодно.
Я собираюсь проверить ещё и папочку моей Варюшки, а заодно и мать внимательнее глянуть, но не успеваю: она тихо возится, громко сопит и сладко потягивается.
А теперь, услышав про Пашу и маму, смотрит на меня так, будто я только что признался в страшном массовом убийстве.
Мне не нравится её страх. Полгода назад, когда мы познакомились в том кафе, Варюшка не была такой пугливой и впечатлительной. Можно было бы спихнуть всё на беременность, но я почему-то уверен: это не дети, это просто кто-то старательно прочистил ей мозги.
Помня о причинах, по которым моя малышка оказалась здесь, я точно знаю, кто это был. Да и мамочка наверняка постаралась.
А ещё я знаю, что они оба к моей девочке больше не приблизятся.
Кстати говоря:
–Паша твой жених? – Спрашиваю деланно безразлично.
Это не проблема, просто хочу засунуть его кольцо, если оно, конечно, было, ему же в задницу.
Но это из ряда неосуществимого, потому что Варя сначала слабо кивает, а потом отрицательно мотает головой. И сбивчиво щебечет:
–Родители хотели, чтобы мы поженились летом, Паша даже предложения не делал...
Это очень хорошо. Значит, не придётся заниматься вопросом расторжения чужой помолвки.
?тегоричного «нет». Это, в принципе, уже почти «да».
Глава шестнадцатая. Варя
У Егора невероятные волосы. Мягкие, гладкие, приятные. Так и хочется зарыться в них обеими руками. Возможно, я бы так и сделала, но не дотянусь.
–Извини, – говорю машинально, когда он всё же поднимает голову и смотрит на меня. Устало, но радостно.
Не знаю, почему, но я даже не пытаюсь убрать руку и продолжаю перебирать его тёмные волосы пальцами.
–У тебя руки холодные, – сообщает Егор неожиданно хрипло.
И тоже не отстраняется, позволяя мне и дальше прикасаться к нему. Егор приятный. Не только на ощупь, он просто весь сплошь приятный.
Красивый и заботливый. Внимательный и влиятельный. Любящий... Я не верю в любовь с первого взгляда, зато я верю в родительскую любовь. И сейчас я могу со всей уверенностью сказать: Егор уже заранее любит наших детей.
А я уже сейчас люблю его любовь к нашим детям. Вот так вот странно, но иначе никак.
А ещё я, кажется, влюбляюсь в него самого. В такого человека просто невозможно не влюбиться. Он ворвался в мою жизнь, словно ветер, разметал и перевернул всё, но не с ног на голову, а наоборот – с головы на ноги. Если Егор и ветер, то только летний, чистый и добрый.
Тот самый ветер, что спасает корабли в море.
Если бы я чуть больше доверяла людям и не искала подвох в каждом их шаге, то, наверно, я бы радовалась: такой невероятный мужчина обратил на меня внимание. И не просто обратил, а всерьёз вознамерился сделать меня своей женой.
А самое забавное то, что я, кажется, уже согласилась на это. И даже не оправдывала себя правильными мыслями по типу «детям нужен отец» или что-то в этом духе.
Это не решение здравого смысла.
Это «да», сказанное сердцем.
Глупо? Возможно. Вот только «да», сказанное в прошлый раз здравым смыслом, закончилось как-то не очень хорошо. Теперь очередь сердца.
Оно всегда знает, что нам нужно.
–У меня всегда руки холодные, – отвечаю я запоздало и опускаю руку.
Егор перехватывает её на половине пути, переплетает наши пальцы и чуть сжимает. А потом накрывает мои пальчики и второй своей рукой, немного растирает, подносит к губам и шумно выдыхает, согревая.
У меня мурашки и дрожь по всему телу от его действий. И от взгляда глаза в глаза – внимательного, насмешливого и вместе с тем полного нежности.
Сказка не согласна оставаться с нами до утра. Всё её магическое очарование разбивается о громкий телефонный звонок.
Я дёргаюсь от неожиданности, а Егор просто хмурится. И хмурится сильнее, когда скользит взглядом по входящему безымянному номеру.
–Подожди, малыш, – просит он и дарит мне беглую улыбку, а затем выскальзывает за дверь, оставляя меня в палате одну.
Что-то неприятное шевелится внутри, под самым горлом. Кто может звонить Егору среди ночи?
Мне не нужно придумывать ответ на этот вопрос, потому что там, за дверью, в тишине пустого коридора звучит злой голос Минина.
–Я просил тебя не звонить мне. Забудь этот номер, Таня. Ты можешь в принципе забыть о моём существовании?
Он говорит грубо, резко и зло. Если бы со мной так говорили, я бы поспешила повесить трубку, но собеседница Егора явно не из робкого десятка.
–Нет, тебе нельзя приехать. Не смей приезжать сюда. Я говорю серьёзно.
Весь мой мыслительный процесс стопориться, словно в механизме выбило шестерёнки.
Перед глазами застывает всего одно слово.
Таня. Таня, что звонит среди ночи и спрашивает разрешения приехать.
Я чувствую не злость и не обиду.
Я удивлена. Удивлена тем, что, кажется, ревную Егора. Конечно, я знаю, что такое ревность, в школьные и студенческие годы я чувствовала её, когда у меня были отношения. И я только сейчас понимаю, что за эти полгода, что кажутся мне целой жизнью, ни разу не ревновала Пашу. Мне просто не было дела до него и того, чем он занимается вне стен нашей квартиры.
Сейчас же ревность жжётся изнутри, словно кто-то бросил в мои лёгкие колючие горячие шарики.
И это всё мешается внутри, мысли крутятся в голове и вызывают лишь удивление.
Я понимаю, что прослушала какую-то часть разговора, когда из раздумий выдёргивает резкий голос Егора. Он всё ещё там, за дверью, стоит и даже не подозревает, что я слышу каждое его слово.
Он всё ещё разговаривает с этой Таней. И этот разговор явно попадёт в рейтинг «самые неприятные разговоры».
–Послушай, – повышает он голос и обрывает сам себя, а затем говорит тихо, но быстро и с холодом, способным замораживать воду. – это не мои проблемы. Мне нет до этого никакого дела. Советую тебе больше сюда не звонить.
Разговор закончен, Егор сказал всё, что считал нужным, и на несколько мгновений задерживается в коридоре. А потом тихо возвращается, толкает незапертую дверь и по одному взгляду на меня понимает:
–Ты слышала.
Это не вопрос, а я не вижу причин скрывать. И раньше, чем Егор начнёт оправдываться, торопливо выпаливаю то, о чём говорит мой голос разума:
–Это твоя жизнь, Егор, я всё понимаю. Не нужно оправдываться, правда. В конце концов, у меня у самой жених...
Я чувствую себя глупо от всех этих слов, что тихой рекой льются из меня. И это чувство собственной глупости лишь усиливается, когда Минин тихо смеётся, качает головой и проходит в палату.
–Моя маленькая глупенькая Варюшка, – с неожиданной нежностью зовёт он и шутливо щёлкает удивлённую его поведением меня по носу.
Маленький росток понимания пробивается сквозь почву сомнений, я внимательно оглядываю спокойного, насмешливо улыбающегося Егора и озвучиваю появившуюся мысль вслух:
–Таня – не твоя девушка?
Минин жмурится от удовольствия, улыбается шире и отрицательно качает головой.
Глава семнадцатая. Егор
Удивительно, но я благодарен этой женщине за глупый ночной звонок, потому что только благодаря ему я могу увидеть, как моя девочка борется с собственной ревностью.
Хочу улыбаться, как кретин, потому что она ревнует меня.
Но благоразумно этого не делаю, понимая неприятное: нужно всё это безумие как-то максимально понятно объяснить Варе так, чтобы она и успокоилась, и не испугалась, и всё поняла.
Я думаю долго, всё пытаюсь подобрать слова, а потом вижу, что Варюша от непонимания и любопытства уже места себе не находит. И не придумываю ничего умнее, кроме как выпалить всё одним махом.
–Это женщина моего отца. У них с мамой долгое время был сложный период, теперь они снова вместе, а Таня, как ты понимаешь, этому совершенно не рада. Там совершенно глупая история, но, уверяю тебя, переживать не о чем. А теперь давай-ка спать, очаровашка, нас с тобой ждёт сложный день.
Маленькая уловочка всегда срабатывает безотказно, действует и сейчас. Варя чуть хмурится и смотрит с непониманием, а потом задаёт закономерный вопрос:
–А что будет днём?
Хочешь избежать неприятного разговора – отвлеки женщину чем-то более весомым. Эти любопытные создания гарантированно клюнут, подарив тебе небольшую фору.
–Днём у нас твой переезд, устройство на работу в издательство, если ты, конечно, хочешь этого, большой поход по магазинам и твоя за него расплата – ужин при свечах.
Я готов к очередному испуганному удивлению, но Варюшка радует неожиданной переменой в настроении: хитро улыбается мне и с коварными нотками решает:
–С тебя ужин, с меня свечи.
Вообще-то я говорил про ужин вне стен дома, но её вариант нравится мне куда больше. Как и этот хитрый огонёк в глазах. И проснувшаяся в моей очаровашке смелость тоже не оставляет равнодушным.
Однако считаю своим долгом предупредить сразу:
–Я ужасный кулинар.
Её не смущают мои слова. Варя возится, сползает по койке ниже, с трудом переворачивается на бок и уже с закрытыми глазами улыбается:
–А у меня нет свечей.
И самым бессовестным образом показывает, что на этом разговор окончен, и теперь она будет честно спать.
Правда, через пару минут, когда я снова сижу с ноутом на коленях, слышу её тихий голос.
–А ты спать не собираешься?
Вообще надо бы, иначе весь день будут ходить сонным даже с убойной дозой кофеина, но оставлять Варю тут одну я точно не намерен. Её койка маленькая даже для неё, вчетвером мы там точно не поместимся, из остальной мебели только неудобное кресло, так что ответ очевиден.
–Не волнуйся обо мне, малыш, – бросаю на неё взгляд поверх крышки ноутбука, но почти не вижу лица в темноте комнаты. – Просто спи.
Варя не спорит, хотя, уверен, хочет. Только сопит ещё какое-то время, а потом успокаивается и замолкает. И засыпает.
А минут через тридцать я и сам начинаю откровенно «клевать» носом, но продолжаю упрямо сопротивляться сонливости и скользить взглядом по строчкам, значение которых едва ли понимаю.
Пока не торможу на досье Вариной мамы, Ястребовой Надежды Викторовны. Точнее, на одной-единственной фразе, что выплывает из озера скучных фактов.
Год назад Надежда Викторовна проводила летний отпуск в Праге, где была замечена в обществе какого-то левого мужика. У меня даже есть пара случайных любительских фотографий, на которых не очень чётко, но узнаваемо проявляется щетинистое лицо.
Я бы вряд ли обратил на это внимание, если бы перед этим не листал биографию на Пашу и всю его семью.
Кто бы только мог подумать: у Варюшкиной мамочки был роман с Пашиным папочкой? На фото именно он.
И, в принципе, у меня только что появился ответ на множество вопросов.
Утром мы с Варюшкой честно ждём прихода Вити. Моя девочка умудряется даже что-то пошутить и развести его на смех, к моему искреннему неудовольствию. Её шутки только для меня. Вся она только для меня, как бы по-детски и эгоистично это ни звучало.
Почти в девять утра мне всё же удаётся утащить её из больницы, посадить в машину и увезти к нам домой. Правда, по дороге поговорить так и не получается, потому что я перескакиваю с одного звонка на другой. Кажется, мир сегодня решил сойти с ума.