Теперь уже понимаю, что она действительно выглядит, как кобари. А если присмотреться то и на Скользящего Крэя очень похожа. Неужели дочь, ведь этот ключ делал точно не он? Это многое бы объяснило. Мне нужно срочно переговорить с дочерью и найти этого старого пройдоху Жуарэ Моньи.
Поднимаюсь на ноги и ещё раз окидываю взглядом худенькую фигурку на полу. И почему я сюда хотя бы лежанку какую-то не поставил? Вид беспомощной обнажённой девушки посреди комнаты мне неприятен, кажется неправильным, словно… я должен позаботиться о ней. Глухо рыкнув от раздражения, снимаю с себя рубашку и кое как одеваю свою новую головную боль. Полного удовлетворения конечно не испытываю, но по крайней мере приглушаю немного инстинкты, вопящие, как я неправ. Всё равно, если мои догадки верны, только из этой комнаты она не сможет сбежать. А мне нужно разобраться.
Глава 4
Зафар, как я и ожидал, обнаружился в спальне Сэйлин. Проникновение чужачки на вверенную ему территорию, мой начальник охраны не мог воспринять безболезненно. Вот и сканирует едва ли не каждый сантиметр пространства, изучая охранки. И при этом даже умудряется поддерживать разговор с моей принцессой.
— Дядя Зафар, а ты почему такой злой?
— Как почему? Мою любимую крошку Сэй хотели убить. Как бы я жил без неё? — ответил гигант, заглядывая в детский шкаф.
— Плохо бы жил? — сделала очень большие глаза Сэйлин.
— Очень. Кого мне охранять тогда? — послышалось бурчание из шкафа.
— Может папу?
— Нееее, ты лучше. Разве твой папа умеет так шалить, чтобы у меня волосы дыбом стояли? — Зафар вылез из шкафа и наткнулся на мой насмешливый взгляд.
— Папа умеет шутить. А шалить не очень. — грустно признала правоту Зафы Сэй. — Но меня ведь и не убили. Вот. Шэми хорошая.
— Ты даже имя её знаешь? — удивился я, выдав своё присутствие.
— Да. Мне Жуарэ сказал.
— А что ещё он тебе сказал? — я видел, как подобрался и насторожился Зафар, тоже весь обратившись в слух. Пока я подходил к кровати, чтобы присесть рядом, он уже занял стульчик с другой стороны.
— Он сказал, что через три дня вечером ко мне придёт девушка, которую зовут Шэми. Она очень хорошая и несчастная, потому что один нехороший и очень злой колдун убил почти всю её семью. А её саму заставил ему служить. И она не может его не слушаться. И чтобы я не боялась, что меня она точно не сможет убить.
Что-то это мне напоминает. Кажется доча своей сказкой мне совсем не то хотела сказать, что я подумал.
— Почему? Потому что ты можешь её расколдовать?
— Не поэтому. — тряхнула головой Сэй. — Жуарэ сказал, что дочь Крэя ни за что не сможет убить ребёнка. Что она будет бороться.
— И что, сильно она боролась? — недоверчиво спросил Зафа.
— Очень. Ей было очень больно. Она вот так тряслась. — дочь изобразила какие-то конвульсивные подёргивания и продолжила рассказ. — А я посмотрела ей в глаза, как велел Жуарэ. И мне её стало так жалко.
— Что ты там увидела, Сэй?
— Кучу противных гадостей. Кто-то напихал ей в голову всяких мерзких приказов. Страшный голос говорил “Убей, убей, убей”, а она не слушалась, плакала, ругала тебя, папа.
— Меня? — брови сами собой поползли вверх.
— Ага. Что тебя нет, чтобы остановить её.
Оооочень интересно. Это что получается, девчонка шла сюда, надеясь, что её остановят?
— И что ты сделала? — опередил меня с вопросом Зафа.
— Выжгла все эти гадости. И голос колдуна. Его больше нет. А её собственный разум я не трогала, честно. Она ведь теперь свободна?
Ага. Свободна. В карцере. И пока что там и останется. Бросаю взгляд на Зафара.
— Найди Жуарэ.
Тот кивает и сразу же поднимается, чтобы выполнить приказ. Провожаю его глазами, а потом притягиваю к себе дочь, усаживаю на колени и целую макушку, вдыхая сладкий детский запах.
— Ты совсем не испугалась?
— Неа. Я же знала, что она придёт. — с детской непосредственностью сообщила Сэй.
— А мне почему не сказала? Хотя, подожди. Дай угадаю, Жуарэ не велел. — на этом имени голос начинает звенеть от ярости.
— Ага. — виновато тянет дочь. — Ты сердишься?
— Очень. Потому что я испугался.
Кажется, у Сэй сейчас рушатся стереотипы. Глаза становятся очень большие и очень удивлённые.
— Ты испугался? — шепчет недоверчиво.
— Да. Что с тобой что-то случится. Не делай так больше. Хорошо? — она печально кивает, а я продолжаю. — Я твой отец и очень тебя люблю. Я всегда должен знать, что с тобой происходит. Я всегда должен тебя защищать. Понимаешь?
— Прости, папа. Я не хотела тебя напугать. — всхлипывает моя кроха и, обхватывая шею маленькими ручками, прижимается так сильно, как только может.
— Я знаю, малыш. — накрываю ладонью её спину, с щемящим чувством ощущая, как стучит её сердечко.
Если бы Жуаре ошибся, если бы рука, пускай и невольной, но убийцы не дрогнула, этого крохотного существа, что держит в руках моё сердце, могло бы не стать. Она, слава мирозданию, жива и невредима, но в моей душе нет места прощению. Тот, кто посмел посягнуть на жизнь моей дочери, захлебнётся в своей крови. То, что блондинка в карцере, послужила лишь орудием это понятно. Её послал тот, кто возомнил себя хозяином демоницы. Он то мне и нужен.
Я ещё некоторое время так и сижу, прижимая к себе крохотное тельце своей дочери, привычно укачивая, как делал это множество раз, когда она не хотела спать. Вот и сейчас Сэй, ещё пару раз всхлипнула, утихла, а потом засопела, причмокивая губами, как когда-то будучи младенцем. А я, переложив её аккуратно в кровать, тихонечко поднимаюсь и выхожу.
А в коридоре натыкаюсь на хмурый взгляд ожидающего меня Зафара.
— Парни поехали за Жуарэ. — докладывает тихо. — Ты веришь, что эта… Шэми невиновна?
— Я рассматриваю такую вероятность. — признаю, не желая вдаваться в подробности.
— Ты не убил её. — констатирует, поджав губы.
— Я должен был сделать это на глазах у Сэй? — вскидываю бровь.
— Причина только в этом? — тянет, прищуривая глаза.
— Зафа, давай уже не ходи вокруг да около. Что ты хочешь спросить? — Меня гложет нетерпение. Хочу как можно скорее вернуться в подвал и убедиться, что моя пленница не сбежала.
— Ты странно себя вёл. Нёс на руках, рычал на меня… Почему? Ты её знаешь? — друг явно заподозрил что-то неладное, вон как зыркает изучающе.
— Возможно, она дочь Крэя. Этого, как и того, что моя Сэй, покопавшись у неё в голове, защищает её, достаточно, чтобы не рубить с плеча. Не находишь? — мы всё ещё стоим посреди коридора, и этот разговор меня напрягает.
— Я тебя не об этом спрашивал. — замечает Зафа, а потом поднимает руки примиряюще, добавляя со смешком. — Но не буду настаивать. Дочь Крэя, говоришь? Тогда хоть понятно, как пришла. А то я уже голову сломал и комплексы заработал.
Ага, как же. Этот заработает. Киваю другу и направляюсь всё-таки к подвалу. Но на полпути останавливаюсь и сворачиваю к кладовке. Где беру сразу два одеяла. Спиной чувствую насмешливый взгляд Зафара. Замечаю сухо.
— Вместо делать дырки в моих лопатках, иди-ка ты в мой кабинет. Там на столе лежит костюм нашей гостьи, вот его и рассмотри всесторонне. Может что интересное найдёшь. Потом доложишь.
И не обращая больше на него внимания, иду, куда собирался. Вот успокою инстинкты, уверюсь, что она на месте, тогда и подумаю, что делать дальше.
(Шэмани)
Я уже забыла, как это. Не ощущать в своей голове колючую проволоку чужой воли. Даже едва выносимая боль, доводящая до тошноты, не может унять эту отчаянную эйфорию недолгой свободы. Сомневаться в том, что меня убьют, как-то не приходится. Угрозу ребёнку демон не простит.
Медленно прихожу в себя, постепенно задействуя все органы чувств. Абстрагируюсь от боли, сосредотачиваясь для начала на тактильных ощущениях. Потом заставляю себя открыть глаза. Веки кажутся неподъёмными, глаза жжёт от невыносимо яркого света и я поневоле натягиваю на голову одеяло которым укрыта. А потом до меня доходит, насколько эта вещь вообще неуместна в данной ситуации. Меня кто-то укрыл. Меня. Убийцу. Что-то не сходится.
Медленно, сдерживая стоны, заставляю себя сесть и осмотреться. Я в небольшой комнате, на полу. Из мебели тут… ничего. Абсолютно. Чистый светло серый пол с небольшой дыркой, как я понимаю для естественных нужд, в углу. Белые стены. Дверь, которая с этими стенами почти сливается. Такой же белый потолок с четырьмя светильниками, от которых тут же отворачиваюсь. Подозреваю, яркость специально выкручена на максимум. Темнота может кого-то и пугает, а вот на мозги яркий свет действует гораздо хуже, особенно, если от головной боли скулить хочется.
Дальше новые открытия. Я раздета. Точнее переодета. В чужую рубашку. И судя по запаху, кто-то её снял с себя, прежде чем одеть мою бессознательную тушку. Запах мужского тела приятно будоражит восприятие, несмотря на всю абсурдность ситуации. Я не понимаю, почему я здесь. Не понимаю, почему жива. И тем более не понимаю этих странных намёков на заботу, этой рубашки и двух одеял, ибо сижу я не на голом полу.
Закрываю глаза, спасаясь от света. Пытаюсь осознать то, что со мной произошло. Я не убила. Я смогла воспротивиться воле Мессира. Пускай на секунды, но этих секунд хватило маленькому большеглазому чуду, чтобы не только спасти саму себя, но и освободить меня. А дальше, наверное, явился её отец и вот я здесь, хоть пока и не знаю где. Помню, девочка говорила что-то о Жуарэ. Неужели он знал? Видел это в видении?
Пока болезный мозг пытался найти ответы на все эти вопросы, тело понемногу приходит в себя. Пожалуй, нужно встать и посмотреть дверь. Не знаю пока, стоит ли уходить, но должна знать могу ли. Дверное полотно выглядит монолитно, без замка, ручки. Вряд ли, при ближайшем рассмотрении обнаружится что-то новое, но просто сидеть и ждать выше моих сил. Поэтому осторожно поднимаюсь на дрожащие ноги.
Интересно, что девчонка со мной сделала? То что выжгла всё лишнее, это я уже поняла, но как? Никогда раньше не слышала о таких способностях у демонов. Или она не демон? Какой расы её мать? Столько вопросов и вряд-ли получится узнать на них ответы. Я тут не в том положении.
Моё тело привычное к боли. За пятнадцать лет в роли цепного монстра Мессира Сорра, я испытала все её грани и то, что я чувствую сейчас, далеко не самый тяжёлый случай. Однако не вижу причин насиловать свой организм и двигаюсь как можно аккуратней. Мне некуда спешить. Эта дверь от меня никуда не убежит, а тот, кто меня здесь оставил, даже если явится, вряд ли будет немедленно убивать, раз уж не сделал этого сразу. Скорее всего от меня хотят получить информацию. И я даже готова ею поделиться. Точнее не так. Я очень хочу рассказать Никодию, что его дочь всё ещё в опасности. Мессир не успокоится. Зарба должен защитить свою дочь.
Когда пальцы наконец-то прикасаются к дверному полотну, даже слабость отступает на задний план. Это так прекрасно ощущать свою силу, не сдерживаемую ничем, что от эйфории даже слёзы на глаза выступают. Я скольжу ладонями по гладкой белой поверхности и вижу там, с другой стороны, целый мир, открытый для меня. Нужно лишь открыть и шагнуть. Рука сама тянется к ручке и не находит. Приходит отрезвление, я вспоминаю, где я и что я.
Закусывая губу, прислушиваюсь к себе. Смогу ли открыть? Дверь не обычная. И дело даже не в отсутствии ручки и замка, и даже не в том, что она открывается внутрь и её пришлось бы когтями поддевать, чтобы потянуть на себя. Она пропитана магией и волей своего хозяина. Я смогу открыть, но это будет сложно. Значит пока даже не буду пытаться. Лучше восстановлюсь и подожду допроса, который мне обязательно в ближайшее время устроят.
Когда дверь наконец-то открылась, я сидела у стенки, укутавшись в одеяла. Организм все ресурсы пустил на восстановление, а на терморегуляцию сил не осталось и меня откровенно колотило от холода. В дверном проёме выросла высокая фигура Никодия. Мужчина остановился на миг, окинул меня оценивающим взглядом и прошёл внутрь, закрыв за собой дверь, разом сделав и без того маленькую комнату совсем крошечной. Его аура, запах, само присутствие полностью заполнили всё пространство. И мне отчаянно захотелось вжаться, врости в стену за спиной, чтобы спрятаться от этого пронизывающего взгляда. Я, не мигая, смотрела на своего тюремщика и судью, боясь пропустить малейшее движение, не зная чего ждать. А он всё молчал, заставляя мои нервы звенеть натянутыми струнами.
— Ну здравствуй, Шэми. — этот низкий голос прокатывается по мне колючей волной мурашек, заставляя судорожно втянуть воздух в лёгкие. Он знает имя? Откуда? Жуарэ?
— Здравствуйте, Никодий. — заставляю себя произнести, это приветствие, его имя. И даже делаю это спокойно.
Вижу, как расширяются его зрачки, как вздрагивают хищно ноздри.
— Покажи свою ауру. — приказывает хрипло.
— Зачем? — позволяю себе кривую улыбку. — Я расскажу всё о том, кто прислал меня. Моя же сущность не имеет значения.
— Это мне решать. — он не рычит, не повышает тон, но от силы и власти этого голоса хочется втянуть голову в плечи и сделать всё, как велит этот демон. — Сними маскировку.
Пытаюсь просчитать, стоит ли уступить. То что я демоница, он уже скорее всего понял, то что обладаю силой, тоже. Мою принадлежность к кобари? Вряд-ли, это как-то отразится на моей участи. Если только, он не поймёт, что я Скользящая. Качаю головой, отказывая.
— Не играй со мной, девочка. Твоя жизнь сейчас полностью в моих руках. — его глаза прищуриватся, пронзая острой сталью, но мне не страшно. Что такое смерть, после всего, что уже было?
Мне сейчас неохота держать лицо. Я слишком устала. Мне слишком всё равно. И мои эмоции полностью отражаются в мимике, выражении глаз. Я позволяю ему читать себя. Хочу, чтобы он поверил, когда произнесу главное и самое важное. И равнодушие к угрозе смерти я тоже не прячу.
Никодий поджимает недовольно губы и приказывает.
— Поднимайся.
Я уже достаточно окрепла, чтобы сделать это если не плавно, то хотя бы не неуклюже. Ноги держат меня достаточно уверенно. Продолжаю кутаться в одно из одеял, и его взгляд на миг замирает на моих судорожно сжатых пальцах. Он недоволен, но приказа бросить нет. Возвращается к двери и просто прикладывает руку, чтобы открыть. Та с тихим щелчком сама распахивается.
— Выходи из камеры. — велит мужчина и терпеливо ждёт, пока я пройду мимо него в пустой коридор с такими же белыми стенами. И парочкой новых дверей.
Босым ногам холодно, но я стараюсь не обращать на это внимание. Всем своим существом чувствую изучающий, пронзительный взгляд Никодия, застываю в ожидании следующего приказа, успокаивая себя тем, что должна ему всё рассказать. Ради маленькой девочки, подарившей мне свободу. И только тогда прекращу плясать под чужую дудку. В конце концов мне не привыкать. А сейчас я сама так решила, что бы он там себе не думал.
Демон подходит к другой двери толкает её и указывает мне кивком, чтобы я вошла. Хм. Для разнообразия, стены этой комнаты светло серые. И тут есть стол. И два стула. Значит допросу быть сейчас. Вот и хорошо.
Не дожидаясь его распоряжений подхожу к столу и сажусь на один из стульв. Очень хочется подобрать под себя ноги, но я игнорирую это желание, сосредотачиваясь на демоне. Он, не спеша, тоже садится. Мы оказываемся друг напротив друга, лицом к лицу.
— Итак. — превышает он наконец затянувшееся молчание. — Кто был твоим хозяином?
— Мессир Сорра. Глава ордена Ламьер. — сообщаю это с особым удовольствием.
— Это он приказал тебе убить мою дочь? — я почти чувствую, как клокочет в нём ярость, но голос звучит сухо и ровно.
— Да. Мне мог приказывать только он.
— Зачем ему смерть моего ребёнка?
— Пророчество Жуарэ Моньи. Провидец увидел, что во время парада трёх лун Явори, власти ордена придёт конец и причиной этому станет дочь самого непримиримого врага Мессира. Он решил, что это вы.
Я не отвожу и не прячу взгляд, говорю абсолютно откровенно, не увиливая. Ставка сейчас — жизнь ребёнка. И чувствую, что Никодий мне верит. Понимание этого затапливает меня облегчением и я продолжаю говорить, уже гораздо увереннее.