Пейзаж был великолепен, навевал какое-то уютное умиротворение, и на губах потрясенного зрителя появилась невольная улыбка. Да, это королевство стоило того, чтобы защитить его, защитить, вне зависимости от того, хватит ли сил и хватит ли знаний.
Одно лишь портило этот прекрасный вид, одно смущало и вызывало не неприятие, но изумление и недоумение…
Плато были покрыты снегом. Не густо, не плотно, он лишь припорашивал сочную летнюю зелень, серебрился на крышах домов, переливался на солнце и, очевидно, потихоньку таял, но самим фактом своего наличия здесь очень смущал.
Реки и водопады искрились на солнышке, а снег, отражая их искорки, буквально слепил, заставляя щуриться, вглядываясь в великолепный пейзаж.
Король, бросив взгляд вниз, на подвластное ему государство, нахмурился и немного тронул пятками бока единорога, подгоняя его вперед.
- Нейрган… - сорвалось с его губ негромкое рычание, - Над Даирнасом вновь сгущаются снежные тучи…
- Здесь так красиво, - Себастьян, не слишком желающий вызывать на себя гнев владыки, быстро и робко улыбнулся, - Такое прекрасное королевство, я… я даже не представлял… и даже в снегу!
- Даирнас прекрасен, - в голосе монарха прозвучали тоскливые нотки, - И даже в снегу он способен поразить воображение. Но снег неуместен в это время года, друг мой, снег вреден полям и посевам, от снега страдает природа и страдают люди. Особенно потому, что снег не пришел с небес, как это случается зимой, а был ниспослан на нас драконом…
Парень примолк, не зная, что говорить. Король был прав, спорить с ним представлялось занятием совершенно напрасным, и юноша почувствовал, как восхищение великолепным пейзажем сменяется грустью при мысли о том, как этот самый пейзаж был испорчен. А уж мысли о том, что всю эту красоту злобный мерзавец Вагрант и вовсе едва не стер с лица земли, да еще и стремится повторить этот свой «подвиг» и вовсе заставили его расстроиться и, вместе с тем, разозлиться.
- Как только Вагрант может желать зла такому великолепию… - пробурчал себе под нос Себастьян, и король, услышав его, тонко улыбнулся, внимательно следя за поступью единорога, уже приближающегося к концу тонкого перешейка меж двух пропастей.
- Он не желает зла, Себастьян, - Ноэль негромко вздохнул, продолжая мягко, безрадостно улыбаться, - Ему нравится Даирнас, и он хочет владеть им. Хочет подчинить его себе, забрать его в свою полную власть и, вне всякого сомнения, переделать так, как было бы приятно ему. Ему по нраву тьма, он не приемлет свет, поэтому его правление – это тучи в небесах, это тени над прекрасным, теплым и солнечным краем! Поэтому его порядок – гибель для обычных людей, но раздолье для дамнетов, коих он создал – поначалу сам, а после руками других – великое множество… Сейчас они изгнаны, они не проживают более в нашем королевстве. Но тень их деяний даже сегодня, спустя декаду после их безраздельного правления, селит страх и ужас в людских душах.
- А как же те молодые люди, которых превратили в дамнетов насильно? – юноша закусил губу. С его точки зрения, стричь всех колдунов под одну гребенку не следовало бы.
- Уйдя с дамнетами, эти молодые люди, увы, теряют желание вести нормальную, спокойную, размеренную жизнь. Их учат творить страшные вещи, они способны убить, не задумываясь, способны губить целые поселения, целые народы… Нередко именно те из дамнетов, кто прежде не верил в магию, те, кто был забран в их ряды насильно, становятся нашими самыми страшными противниками, - король потянул носом теплый воздух и задумчиво продолжил, - Лишь одному юноше удалось вырваться из когтей дамнетов, спастись от влияния самого Вагранта! Этот негодяй был его учителем, и мальчик знает некоторые тайные обряды, но, по счастию, не пытается их вершить. Он спасся из рук тьмы сам, и подарил нам всем надежду на то, что таковое возможно.
Ноэль замолчал, а Себастьян призадумался. Сегодня, с самого мига его внезапного попадания в этот странный мир, с ним произошло уже довольно много событий, но все же слова короля показались молодому человеку знакомыми.
- Мне кажется, я что-то такое… - хмурясь, начал, было, он, но почти сразу же вспомнил и удивленно вскинул брови, - Подождите, вы говорите о том человеке, который опознал меня как не-Вагранта? Который, собственно, и убедил вас в том, что я здесь оказался по чистой случайности, и что я не могу…
- Да, - прервал его король, вновь мимолетно улыбнувшись, - Да, я говорю о Филайпе. Именно он некогда был учеником Вагранта, но увидев, что тот творит, бежал и пришел ко мне на службу. Я был рад приютить его.
- И вы ему доверяете? – вопрос сорвался с губ прежде, чем молодой человек успел подумать. Ноэль удивленно оглянулся на него через плечо и, немного натянув поводья, остановил единорога.
- Разумеется. Я не могу винить его в том, что он был похищен, в том, что его насильно пытались приобщить к темной магии. Я виню в этом Вагранта, но не его ученика, и я рад, что ему удалось бежать.
Себастьян помолчал, затем негромко вздохнул.
- Ты очень хороший человек, Ноэль, - тихо произнес он и, вздохнув еще раз, сочувствующе прибавил, - И очень доверчивый.
- Благодаря этому моему качеству, ты остался в живых, друг мой, - усмехнулся в ответ король и неожиданно вскинул щит, словно приветствуя кого-то.
Запели трубы, рассыпая свой серебряный звук на каменное плато, где они очутились. Юноша, осторожно выглянув из-за плеча монарха, с удивлением воззрился на большие каменные ворота, медленно и неотвратимо-уверенно распахивающие свои створки. Их приветствовали, им радовались, их ждали здесь! Хотя, конечно, не их, а скорее его – короля, Ноэля, законного правителя Даирнаса.
Створки ворот продолжали плавно скользить по земле, и Себастьян, пользуясь случаем, решил оглядеться.
Итак, они находились на широком каменном плато где-то высоко в горах, но, вопреки ожиданиям, холодно здесь не было, а снег, если и был заметен где-нибудь, определенно был сюда принесен Нейрганом.
- Странно, здесь тепло, - пробормотал молодой человек, и король хмыкнул, скрывая смешок.
- Мы ведь поднялись ближе к солнцу, разумеется, здесь теплее.
Себастьян промолчал, предпочитая не объяснять причин, по которым в горах обычно бывает холоднее, не взирая на близость небесного светила, и начиная подозревать, что Даирнас отличается от адекватного мира не только людскими повадками и наличием странных зверей.
Одна створка огромных врат примыкала напрямую к скале, другая завершала стену, не менее громадную и высокую, сделанную тоже из сплошного камня. Рассмотреть за ней замок было довольно затруднительно, особенно стоя так близко – Себастьяну были видны разве что самые верхние кончики башен.
Над воротами, с обеих сторон (с правой стороны на скале) гордо восседали две гигантские каменные совы.
- Это украшение осталось от Вагранта, - заметил Ноэль, обратив внимание, что его спутника эти пернатые изваяния чрезвычайно заинтересовали, - Он всегда говорил, что сова – самое мудрое из всех обитающих на земле существ, практически поклонялся ей и мечтал о такой же мудрости. Увы, достиг он лишь подлости…
- Змеи, говорят, тоже мудрые, - хмыкнул Себастьян, - Видимо, Вагрант достиг именно их мудрости.
- Кто знает, - отстраненно отозвался мужчина, и легко тронул бока единорога. Ворота уже открылись настолько, чтобы можно было свободно миновать их, и большой конь с рогом во лбу неспешной, уверенной поступью двинулся вперед.
Каменные совы медленно поплыли им навстречу. Молодой человек, немного расслабившись в преддверии спокойного пребывания в замке, отпустил королевский пояс, задирая голову и, открыв рот, принялся созерцать надвигающееся на него великолепие. В конечном итоге, видеть королевские замки ему доводилось не чаще, чем живых драконов.
Упал он уже во дворе. Ворота остались позади, единорог продолжал медлительной, уверенной поступью продвигаться ближе к дверям королевского дворца, и Себастьян, уже привычно покачиваясь в его седле, как-то прозевал момент, когда начал сползать набок.
Ноэль, что удивительно, тоже не обратил на это внимания, вероятно, полностью увлеченный своим прибытием к дверям вотчины, поэтому поймать спутника не успел.
Парень тяжело брякнулся наземь, не успев не то, что сгруппироваться, но даже и ощутить радости свободного падения и, глухо ухнув, торопливо сел, принимаясь растирать лодыжку. Сломать он ее, похоже, все-таки не сломал, но подвернул и ушиб изрядно, настолько, что даже встать, наверное, ему бы удалось с трудом.
Король, обеспокоенный неожиданным падением новоявленного друга, пожалуй, больше всех прочих, легко и ловко спрыгнул с единорога и поторопился прийти на помощь, аккуратно приподнимая юношу. Тот неуверенно ступил, было, на поврежденную ногу, но тотчас же ойкнул и запрыгал на одной ножке.
- Вот так и рассмотришь, пожалуй, королевский дворец… - сорвалось с его губ болезненное шипение, и он вновь принялся растирать ноющую лодыжку, склонившись к ней.
Монарх только вздохнул. Никогда прежде не доводилось ему оказывать кому-либо честь, подобную той, что оказал Себастьяну, усадив его на единорога позади себя, никогда еще не был он свидетелем, к каким плачевным последствиям может привести падение с большого рогатого коня.
- Следовало бы везти тебя в карете, друг Себастьян, - негромко молвил он и, сжав губы, мимолетно покачал головой. Проехать в карете по тому узкому перешейку, по которому они двигались несколько минут назад, было бы совершенно невозможно.
- Не беспокойся, - Ноэль тряхнул головой и постарался взять себя в руки, - Во дворце есть целитель, он сумеет вылечить твою ногу. Идем же, идем скорее, мой друг, мне не терпится познакомить тебя…
Себастьян удивленно поднял взгляд и уже открыл, было, рот, чтобы спросить, с кем же его венценосному знакомому не терпится его познакомить, когда двери дворца неожиданно распахнулись, и во двор выбежала, почти вырвалась на волю хорошенькая молодая девушка в темно-алом платье. Молодой человек, так и застывший с открытым ртом, совсем забыл закрыть его и, продолжая стоять с самым идиотским видом, медленно оглядел незнакомку.
На первый взгляд она казалась совершенно очаровательной, на второй – миленькой, а на третий – откровенно сногсшибательной, и Себастьян, надо признаться, поймал себя на мысли, что в его мире подобных девушек днем с огнем не сыщешь. Однако, было в ней и что-то неприятное, какая-то смутная тень, казалось, покрывала прелестное личико, немного портя его очаровательные черты.
- О, отец! – кажущаяся взволнованной до глубины души, она бросилась к Ноэлю и, не решаясь, видимо, обнимать его при посторонних, взволнованно прижала к груди руки, - Какое счастье вновь видеть вас живым! Я так беспокоилась, так волновалась, здесь кружил этот ужасный дракон, а вы отправились в погоню за негодяем Вагрантом, а ведь он сильный и опасный дамнет!
Выпалила она все это на едином дыхании и, замолчав, несколько раз глубоко вздохнула, переводя его. Ноэль безмятежно улыбнулся и, протянув затянутую в латную перчатку руку, нежно потрепал девушку по роскошным, завивающимся мягкими кольцами темным волосам, уложенным в незамысловатую, но довольно изысканную прическу.
- Со мной все хорошо, дитя мое, не волнуйся. Я вернулся если не победителем, то и не побежденным, и к тому же обрел нового друга… - он обернулся вполоборота к малость опешившему Себастьяну и легко кивнул на него. Юноша шумно сглотнул. Король казался ему человеком еще не старым, и тот факт, что он, судя по всему, уже был отцом взрослой дочери, немного смущал.
- Это… - он неуверенно кашлянул и, натянуто улыбнувшись, уточнил, - Твоя… ваша… дочь?
- Воспитанница, - мягко поправил его Ноэль, - Леди Васанта, рад представить тебе ее, друг мой. А это, - он посмотрел на девушку, - Это, моя милая, Себастьян, человек, коему предначертано стать спасителем Даирнаса.
Васанта, судя по всему, растерянная не меньше предполагаемого спасителя, медленно склонила свою прелестную головку в приветственном поклоне. Затем вновь взглянула на короля.
- Вы произнесли слово, отец?
Отвечать словами король не посчитал нужным. Он лишь быстро улыбнулся и легко кивнул, после чего вздохнул и, оглядевшись по сторонам, жестом подозвал конюха. Единорог, стоящий всегда в отдельном большом крытом загоне, даже не деннике или стойле, требовал такого же ухода, как обычная лошадь.
- Рад вашему возвращению, мой король.
Голос, принадлежащий на сей раз, вне всякого сомнения, отнюдь не представительнице слабого пола, донесшийся от дверей дворца, заставил юношу, как раз собиравшегося понаблюдать за тем, как и куда будет размещен королевский единорог, отвлечься, вновь переводя взор немного дальше.
По ступеням, ведущим к двустворчатым дверям, легко сбежал молодой человек в богатом, красивом камзоле и высоких сапогах. По виду он казался едва ли намного старше самого Себастьяна, однако же, сквозивший в чертах оттенок высокомерия и даже надменности, несколько портил приятное лицо, делая его старше.
Ноэль, широко улыбаясь, протянул ко вновь подошедшему руку, приветствуя его.
- Лорд Ки́нел, мой племянник и воспитанник, коего я с гордостью представляю тебе, мой друг.
Молодой лорд подошел к дяде и сердечно пожал ему руку – жест, не вполне соответствующий приветствию двух коронованных особ, но довольно обычный меж родичами.
- Краем уха я слышал, вы говорили о спасителе нашего королевства, - Кинел мельком окинул Себастьяна, ощущающего себя рядом с ним ни больше и ни меньше, чем сопливым мальчишкой, быстрым оценивающим взглядом, - Вы привели именно его?
- Именно, - король величественно склонил голову, не переставая лучиться улыбкой, - И имя его Себастьян, мой дорогой племянник. Несущий жизнь, это говорит о многом.
- Да, имя этот юноша носит поистине громкое, - задумчиво отозвался лорд и, одарив спасителя быстрой, довольно холодной улыбкой, отступил на шаг назад, - Но довольно разговоров. Вы утомлены погоней и дорогой, мой повелитель, вам необходим отдых, да и… я полагаю, вашему спутнику он тоже не повредит.
- Это уж точно, - буркнул потенциальный спаситель и, тяжело вздохнув, честно попытался абстрагироваться от мирной беседы двух родственников, уделяя больше внимания роскошному замку, дворцу, возле которого он сейчас находился.
Неизвестно, каков он был при Вагранте, но сейчас королевская обитель и в самом деле напоминала иллюстрацию из книги сказок, место жительства великого монарха. Светлые высокие стены его были украшены флагами с гербом, значения которого Себастьян не понимал, но предполагал, что это либо королевский символ, либо знак Даирнаса. Большие окна, забранные стеклянными витражами, мягко посверкивали, отражая свет вновь спокойно сияющего на небосводе солнца, переливались в его лучах самыми разнообразными цветами, и делали дворец еще более сказочным.
Стены поднимались вверх небольшими уступами – каждая последующая была выше предыдущей, и на каждой обязательно где-нибудь с краю виднелась не слишком большая, но очень изящная остроконечная башенка. Самая же высокая башня, бывшая одновременно и самой широкой, была увенчана зубцами, вызывающими смутные ассоциации с королевской короной, на каждом из которых реял флаг.
Сейчас это великолепное здание было немного припорошено снегом, однако, он таял, таял довольно стремительно, стекая, капая водой с высоких стен и звеня вокруг замка серебристым переливом капели. Где-то в отдалении шумел невидимый отсюда водопад, и общая атмосфера, царящая вокруг замка, навевала совершенный покой и умиротворение.
- Друг мой? – голос короля, обращающегося к юноше уже, судя по всему, не в первый раз, отвлек его от созерцания сказочного дворца, и заставил, растерянно заморгав, вопросительно воззриться на монарха. Тот мягко улыбнулся, на миг создавая у Себастьяна ощущение, что Ноэль полагает его немного двинутым.
- Лорд Кинел предлагает нам пройти во дворец, где тебе будет оказан надлежащий почет, и где ты сможешь отдохнуть от долгого пути. А чуть позже будет подан ужин.