Пэкинхэм взглянул на стенные часы и протянул руку за колокольчиком.
— Сэр? — в дверях появился Ричард, один из сотрудников посольства, которого прикрепили к коммодору в качестве секретаря. Как Пэкинхэм успел убедиться, этот человек отличался отменной памятью, великолепной сообразительностью, имел множество знакомых во всевозможных учреждениях разных стран. Но отсутствие протекции не позволяло ему продвинутся дальше рядового сотрудника. Не у каждого работника есть дядюшка из лордов, но у каждого дядюшки есть множество родственников, потомков однокашников по школе или университету, в общем количество «весьма перспективных молодых людей», было много больше чем тех мест, с которых эти люди могли начать свой путь наверх. И, пожалуй, при каждом из этих мест пребывал человек, вроде Ричарда, который мало того, что тянул на себе всю работу так и выступал в качестве опекуна своего босса, до его замены на нового начальника, после чего все начиналось сначала.
— Две чашки чая, Ричард, и не составите ли мне компанию?
Удивлению сотрудника не было предела, что, однако никак не отразилось на его лице. Можно было подумать, что каждый день человек, стоящий много выше его по социальной лестнице, приглашает его на традиционный «файф-оф-клок». Тем не менее все необходимое для данной церемонии мгновенно оказалось на столе. Пэкинхэм неторопливо долил чай в молоко, помешал ложечкой и отпил глоток, смакуя вкус чая, который был весьма неплох для континента.
— Скажите, Ричард, что нового по происшествию в Фиуме? — начал разговор коммодор.
— Ничего интересного, сэр. Абсолютно ничего интересного. Весь крик и шум поднятый австрийцами плавно сходит на нет. Иного, впрочем, никто и не ожидал.
— Вот как? И из России ничего…?
— Сэр, я маленький клерк и могу только повторить то, что говорят люди. Насколько это правда, неизвестно. Но говорят, что царь молчит, хотя и повелел приготовиться флоту и мобилизовал несколько корпусов.
— Звучит интересно… А если Вена вдруг объявит войну Белграду?
— Сложно сказать, сэр, сложно сказать. Конечно, в Сербии есть много людей готовых убить не только местного императора и его семью, но и любого австрийского чиновника. Но они не уверены, что русские придут им на помощь. Если бы они имели такую уверенность…
— Интересное мнение, Ричард. Хм-м, мне кажется, что вы засиделись в клерках.
— Ну что вы, сэр. Хотя, если признаться честно, то никто не откажется от повышения, пусть даже и перед отставкой.
— Так, что вы можете предложить?
— Понимаете, сэр, после усиления тирании в России, многие их революционеры оказались за границей. В том числе и в Австрии. Это разные люди, сэр, очень разные. Одни из них действительно хотят перемен и изменений. Другие пошли ради известности или денег. Но есть еще и такие, которые вступали в партию ради того, чтобы попасть в жандармерию как «политические».
— Как это, Ричард?
— Все просто, сэр. Если Иван занимается грабежом банков и попадается, то его ждет Сибирь и каторга. Или виселица. Но если Иван оказывается, как его…, секундочку сэр, сейчас припомню.
— Название не столь важно.
— Да, сэр. Так вот если он говорит, что грабил банки, чтобы раздобыть денег на революцию, то его судят по политическим, а не по уголовным статьям. А это — огромные поблажки и по строгости наказания, и по условиям содержания.
— Забавно.
— Осмелюсь заметить, что если бы так поступали у нас, сэр, то мы так и остались бы нищим народом на Острове.
— Несомненно, вы правы, Ричард.
— Подобные люди есть и в Вене. А поскольку они…, ну вы понимаете, то с деньгами у них проблемы и ради них они согласятся на все. В том числе и на преступление. Но лучше всего, чтобы они оказались в нужное время в нужном месте… А для полноты картины необходимо организовать запрос. Хорошо бы от русской полиции, ну, или от Скотланд-Ярда… Вы понимаете, сэр.
— Нет, вы определенно засиделись на своем месте. Не хочу вам обещать, но в некоей службе нужны такие люди как вы. Конечно она не связана с дипломатией… Спасибо, Ричард. Приятный чай и отличная беседа. Полагаю, что она останется между нами?
— Не сомневайтесь, сэр.
— Вы так же не сомневайтесь, Ричард. И готовьтесь к активной работе.
Коротко поклонившись, клерк исчез из кабинета. С ним исчезли все чайные принадлежности. Сэр Уильям поднялся и подошел к окну. Да, кажется, ему подсказали решение задачи. А это старого лиса следует поощрить. И оставить при себе. Теперь осталось оформить идею в письменном виде и отправить шифровкой в Лондон.
Коммодор прошелся по кабинету с таким видом, как будто бы находясь на мостике боевого корабля. Если удастся убрать Франца-Иосифа, то наследником окажется Карл-Франц, личность весьма ничтожная, способная сутками обсуждать форму обшлагов рукавов мундиров или расположение аксельбантов на парадной форме. Ни в военном деле, ни в искусстве управления государством он не понимал практически ничего. Идеальная марионетка, тем более подвести к нему нужных людей труда не составляло. Да, будь он императором, то война шла бы уже не менее месяца…
Австро-Венгрия. Вена, дворец Хофбург и площадь. Июнь 1909 г.
Франц-Фердинанд одернул китель и критично окинул взглядом свое отражение в зеркале. Форма сидела превосходно. Удовлетворившись внешним видом, эрцгерцог покинул кабинет, направляясь к парадному выходу из дворца. Наследник особо не торопился, зная, что император не сможет собраться так быстро, как в дни своей молодости. Так и оказалось, Франц Иосиф только показался на лестнице, когда эрцгерцог замер у дверей. Ну, что, внешне обычная прогулка, ничего особенного. Если не считать необычно хороших отношений между императором и наследником. К тому же и прогуляться властители империи собирались не просто так. На променаде они хотели решить объявлять ли военное положение или же ограничиться чрезвычайным, и на какое время вводить этот режим. Дать по рукам зарвавшимся аристократам, основательно напугать мадьяр, а потом… Будут ли немедленно начаты реформы или же стоит чуть подождать решать придется потом, по результатам первых действий.
— Доброе утро, Ваше Величество, — Франц-Иосиф слегка поклонился императору.
— Воистину доброе, во всяком случае закончился этот противный дождь, — император был в приподнятом настроении. — Еще немного и я покрылся бы мхом, как старый валун! Идем, время не ждет, поговорим в коляске.
Оба властелина Двуединой монархии, действующий и будущий, вышли из дверей и медленно направились к экипажу. Охрана из лейб-гвардейцев уже сидела в седлах, окидывая площадь «орлиными» взорами. И давая понять, что мимо них не то, что мышь не проскочит, но и муха не пролетит. Впрочем, гуляющие венцы и зеваки из провинции, попадающие на площадь для того, чтобы самолично лицезреть монарха особого почтения перед охраной не испытывали. То здесь, то там в толпе мелькали кепи полицейских, но их было не много, больше не для охраны высочайших персон, а для демонстрации карманникам и прочим мелким воришкам, что закон не спит и просто так обчистить ротозеев, глазеющих на императорский дворец, не удастся. Все, как всегда.
— Экселенц, экселенц! Подождите пожалуйста!
Франц-Фердинанд немного поморщился, услышав голос своего адъютанта, но потом вспомнив, что сам приказал доложить об исполнении задания «в любое время дня и ночи» чуть замедлил шаг.
— Экселенц! — адъютант оббежал эрцгерцога и вытянулся перед ним в струнку — Как удалось выяснить, именно англичане срывают нам поставки…
Громыхнуло… Что-то толкнуло эрцгерцога в плечо, и он с удивлением увидел расширившиеся глаза и раскинутые в стороны руки капитана, который ударил грудью Франца-Фердинанда, опрокидывая его на булыжную мостовую. А затем затылок соприкоснулся с брусчаткой и сознание эрцгерцога погасло…
Из газет:
«НОВЫЯ КНИГИ: Проф А.И.Введенский. Логика, как часть теории познания. Изд. СПб. высших женских курсов. … Цена не обозначена.
Это первая, по крайней мере, в России попытка изложить логику под углом тех гносеологических проблем, которые возникают или, по крайней мере, могут и должны, при более вдумчивом отношении, возникнуть на ее почве. …
А.Колонтай. «Социальные основы женского вопроса». … Изд. т-ва «Знание», 431 стр. Цена 1 р. 25 к.
Это большая работа г-жи Колонтай заслуживает серьезного внимания всех тех, кто хочет познакомиться с женским вопросом в социал-демократическом освещении. …»
«Петербургскiя вѣдомости» 01.04.1909 г.
«КОНСТАНТИНОПОЛЬ, 28 марта. Консульские и газетные телеграммы сообщают о различных кровавых столкновениях в Иерусалиме и его окрестностях, происшедших между арбами и греками по поводу конфликта из-за патриарха и всех сопровождающих этот конфликт обстоятельствах, и называют положение критическим».
«Московскiя вѣдомости» 01.04.1909 г.
«Из Владикавказа сообщают. Выехала в Северную Америку на заработки партия горцев-осетин, в числе около 100 человек. Скоро отправится туда и другая такая ж партия. Теперь в Северной Америке живет уже несколько сот осетин, работающих там на золотых приисках и в химических фабриках. Уехавшее высылают родным значительныя суммы».
«Петербургскiя вѣдомости» 16.05.1909 г.
«Срочныя новости. В Вене во время выхода из дворца Хофбург, в результате взрыва бомб, брошенных неизвестными, ранены император Франц-Иосиф и эрцгерцог Франц-Фердинанд …. Оба скончались по перенесении во дворец. …»
«Московскiя вѣдомости» 10.06.1909 г.
[1] — Воскликнув: «Сейте смерть!», спускайте псов войны. — Шекспир. «Юлий Цезарь»
[2] Слегка измененная запись из дневника Николая 2 за 12 июля 1914 г.
[3] Фактически 6,79 дюйма или 67,9 линии — 172,5 мм, длина ствола в 50 калибров.
[4] Casus foederis — причина для выполнения договорных обязательств. Напомню, что согласно договора 1879 г. между Германией и Австро-Венгрией, при нападении на одну из договаривающихся сторон России, либо страны, поддерживаемой Россией, вторая обязана выступить на помощь друг другу.
Если завтра в поход
А кто сражаться хочет,
Их воля: пусть воюют!
Анакреонт
(пер. Вересаева)
Дневник императора Николая II
23-го июля 1909 г. Четверг. Утром узнал …: Англия объявила войну Германии за то, что последняя напала на Францию и самым бесцеремонным образом нарушила нейтралитет Люксембурга и Бельгии. Лучшим образом с внешней стороны для нас кампания не могла начаться. Принимал все утро и после завтрака до 4 час. Последним у меня были франц. и англ. послы Палеолог и Никольсон, приехавшие официально объявить о разрыве…[1]
Австро-Венгрия. Вена, дворец Хофбург. Июль 1909 г.
Эрцгерцог Карл, следующий по очереди и фактически единственный наследник престола Дунайской монархии, мерил шагами свой кабинет. Еще совсем недавно он одновременно печалился и радовался. Печалился из-за гибели родственников, но, с другой стороны, это ведь открыло ему путь к трону. Ибо своей очереди можно было и не дождаться. Поэтому в его печали был оттенок радости. Зато сейчас его терзали совсем другие чувства. Во-первых, оказалось, что сведения о смерти Франца-Фердинанда слегка преувеличены. Пока он находился в тяжелом состоянии и не приходил в сознание, он но был жив. Поэтому Карл взойти на трон не мог и временно стал всего лишь регентом. Что могло сказаться на исполнительности министров и последующих, в случае выздоровления Франца-Фердинанда — в очень тяжелые последствия при рассмотрении его нынешних действий. Однако пока министры выполняли его решения. Расследование покушения велось в экстренном порядке и уже дало однозначные результаты. Выяснилось, что главой банды террористов, состоящей из двух сербов и трех бывших членов недавно разгромленной русскими жандармами Боевой Организации эсеров, был один из близких сотрудников Азефа. Которого сами русские раскрыли, как секретного сотрудника охранки. Что приводило почти к однозначным выводам о том, кто и зачем организовал покушение. И даже участие сербов в акции легко объяснялось попыткой русской охранки переложить на них свою вину. И никто из министров не нашел возражений против отправки русским весьма заносчивого меморандума, скорее даже ультиматума, с тяжелыми, практически невыполнимыми требованиями. Эрцгерцог был весьма недалеким человеком и даже не давал себе отчета, что в настоящий момент он думает и действует не сам по себе, а исходя из того, что вкладывали в его уши «дорогие друзья». Только не его друзья, а друзья Британской империи. Ну и мадьяры, готовые ухватиться за любой повод, чтобы и отомстить русским за тысяча восемьсот сорок восьмой год и избежать возможных репрессий, которые, как они предполагали, обрушатся на них после введения чрезвычайного положения. Ибо война все спишет.
Его размышления прервал стук в дверь.
— Да! — воскликнул некоронованный пока владыка Двуединой империи.
Возникший на пороге старый дворецкий склонился в глубоком поклоне.
— Ваше Императорское Высочество. Вызванные вами господа прибыли.
— Зови, — согласился Карл.
Разговор, происходивший в кабинете наследника, оказался весьма тяжелым и продолжительным. Министры никак не могли прийти к согласию.
— … Ваше Императорское Высочество, несмотря на отрицательный ответ на меморандум, мы не обязаны первыми объявлять войну, — попытался объяснить ситуацию министр иностранных дел Алоиз фон Эренталь. — Ибо это дает возможность нашим союзникам отказаться от выполнения своих обязательств по договорам. Поскольку во всех заключенных нами договорах в качестве casus foederis указано именно нападение на нас.
— Но, господин фон Эренталь, это ведь русские напали на наш флот, наняли боевиков для убийства императора и отказываются выполнять наши требования! Так что акт объявления нами войны — всего лишь констатация сложившегося положения, — возразил министру советник наследника полковник Бороевич. Будучи хорватом по национальности и родившись в семье потомственных граничар[2], Светозар считал русских и сербов непримиримыми врагами Австрии, с которыми надо бороться любыми методами.
— Сможем ли мы при нейтралитете Германии устоять против русских? — обратился к начальнику Генштаба фон Эренталь.
— У нас меньше людей, и нас проще отрезать от внешнего снабжения. Но мы более компактны. Во всяком случае мобилизацию, которая ныне, как вы знаете, началась и фактически почти закончилась, мы провели быстрее. Да и наши арсеналы, включая богемские заводы, смогут быстрее снабдить армию оружием. Проблема в сырье для боеприпасов, но это проявится спустя некоторое время. Полагаю, господа, наше положение далеко не безнадежно. Если принять идею быстрой войны, то за счет нашего преимущества, мы в состоянии нанести русским ряд поражений в приграничных сражениях. За счет концентрации сил, не ввязываясь в осады и поставив все на маневренную войну … да, шансы ворваться вглубь русской территории до того момента пока они проведут полную мобилизацию весьма высоки. И тут появляется возможность для мирных переговоров. Тем более, следует учесть, как потери России в японской войне, так и дружественный нейтралитет Германии, которая прикроет нас от атаки с севера. Если же Франция сохранит нейтралитет, а Британия будет дружественно настроена к нам… То я за скорейшее объявление войны, — ответил фон Хетцендорф.
— А что скажет герр фон Шенайх? — неожиданно вмешался в разговор молчаливо слушавший перепалку министров Карл.
Имперский военный министр привстал с места, поклонившись эрцгерцогу и ответил.
— Полагаю, Ваше Императорское Высочество, если мы решаемся на вступление в войну, то следует прислушаться к словам герра Конрада. Сосредоточить нашу кавалерию на восточном фронте и нанести внезапный удар. Я бы даже предложил командующего такой подвижной армией — генерала фон Хуйна, одного из лучших наших кавалерийских начальников.