Пол, отделанный голубой плиткой, сверкал чистотой, в углу стоял большой аквариум. Через стекло таращились разноцветные рыбы. Подозреваю, у меня сейчас были точно такие же круглые глаза — я ужасно волновалась и не могла поверить, что всё же пришла сюда и сейчас буду обсуждать с врачом детали интимной операции.
Приятная светловолосая дама лет пятидесяти сразу же окутала меня доброжелательным вниманием. От её заботливого взгляда я едва не расплакалась — захотелось сразу же признаться, почему я здесь и что со мной произошло. В интернете прочитала, что рефлорацию порой делают даже зрелые женщины, чтобы «порадовать» супруга или разнообразить сексуальную жизнь. Но это явно не мой случай.
После предварительной беседы гинеколог посмотрела меня на гинекологическом кресле.
— Давай, расслабься, золотце, вся прямо в комок сжалась, — сказала Валентина Николаевна.
Я на самом деле тряслась от ужаса. Вдруг, когда она полезет туда, мне опять будет больно? Однако, прикосновения врача были аккуратными, почти невесомыми.
После осмотра Валентина Николаевна подробно объяснила, как проходит операция, как из естественного «материала» формируется новая девственная плева. Иногда можно сшить, как лоскуты, остатки старой, но у меня ничего не осталось. Ещё бы, если вспомнить, каким поленом меня протаранил Артемьев!
Ненавижу этого гада!
Наверное, после лекции на мне лица не было, так как врач посматривала в мою сторону с сочувствием. Возможно, она поняла, что я вовсе не принадлежу к числу девиц, которые гуляют направо и налево, а накануне свадьбы решают обмануть жениха и изображают из себя невинность.
А ведь именно это я и собиралась сделать — обмануть Алекса! Если всё же соберусь с духом и сделаю операцию, это будет самый настоящий обман. Не лучше ли признаться во всём любимому, и пусть он сам решит, достойна ли я быть его невестой?
— А когда свадьба? Нам необходимо знать дату, чтобы запланировать процедуру. Потребуется время на заживление. Но потом тоже нельзя затягивать с дефлорацией, так как новая плева может огрубеть и её придётся удалять хирургическим путём.
Что?!
От этой новости я едва не потеряла сознание. Дыхание остановилось. Я-то думала, меня просто вернут в моё привычное состояние, и я буду жить дальше, дожидаясь, когда Алекс, наконец, примет решение. Но когда это произойдёт? Когда меня поведут под венец? Очень хотелось бы знать, но увы, пока это неизвестно.
Я представила. Сначала мне сделают операцию, что само по себе не относится к разряду приятных спа-процедур. Потом Алекс во время первой брачной ночи должен будет разорвать искусственно созданную преграду… как это уже сделал Артемьев своим железным… ммм… членом.
Зачем мне это?! Я что — кукла, которая без подарочной упаковки потеряет свою ценность?
Мне стало ужасно себя жаль, едва не заревела. Моргала, тяжело дышала, кусала губы…
— А после этой операции… ну, когда… снова будет секс… Наверное, это будет ещё больнее, чем в первый раз? — предположила я. — Вдруг вы там всё слишком крепко зашьёте? И потом всё огрубеет, как вы говорите.
— А в первый раз было очень больно?
— Ужасно.
— Хм… А кто-то даже и не замечает. Всё зависит от эластичности тканей и уровня болевого порога.
Валентина Николаевна смотрела на меня с искренним сочувствием. Она покачала головой.
— Дашенька, думаю, вам надо ещё хорошенько всё обдумать. Лучше бы, конечно, с кем-то посоветоваться. Я подозреваю, что вы попали в сложную ситуацию. Очень сложную.
— Да, именно так.
…Из клиники ехала грустная и подавленная. Возможность решить проблему только ненадолго мелькнула передо мной, а теперь я полностью отказалась от идеи операции. Будь что будет. Я люблю Алекса и не хочу его обманывать. А ещё не хочу издеваться над своим организмом.
Нет, спасибо, мне и так уже досталось.
Глава 7
МАТВЕЙ
Понедельник, как обычно, выдался насыщенным. В офисе Матвей пробыл до самого вечера, а потом собирался спуститься в клуб, где сегодня должна была состоятся серия боёв с разными участниками. Внизу шли приготовления.
Запиликал айфон, звонил Багаев.
— Привет, мой дорогой, — зазвучал в динамике его слащавый голос.
— Добрый день. — Матвей принялся вертеть в пальцах степлер.
— Я тут на Мальдивы уезжал… Отдохнуть, расслабиться… А когда вернулся, мне вдруг сообщают, что мой подарочек до тебя не доехал.
Степлер со стуком вывалился из пальцев, Матвей замер.
— Ты о чём это? — медленно произнёс он, чувствуя, что земля уходит из-под ног.
— Ну, вспомни, вспомни! В начале сентября мы разговаривали. Я тебе подарок пообещал, удивить хотел. А сейчас выяснил, что девица по дороге угодила в аварию и на встречу не успела.
— Вот как… — Мысли в голове лихорадочно метались.
— Нехорошо получилось, я переживаю!
Матвей молчал, стиснув челюсти и уставившись в одну точку.
Багаев в трубке расстроенно вздохнул:
— Вот, выставили меня балаболом! Ты уж извини, дружище, что так вышло. Но я тебе мигом другую малютку подгоню. Хотя, зачем другую, ты же ещё эту не увидел. Весьма экзотичная штучка. Мулатка с голубыми глазами, прикинь? А уж горяча! Тебе понравится.
— Нет, не надо, не присылай, — с трудом произнёс Матвей.
— А что? Почему? — встревожился Багаев и тут же обиделся. — Что, не интересны тебе мои подарки?
— Просто… у меня изменилась личная ситуация.
— А-а… Подруга появилась? Тогда понятно. Хочешь быть верным — это похвально. Всё, больше не пристаю, подарю тебе что-то другое. Ты же меня спас.
— Да что там спас! Просто помог уладить небольшую проблему. Ладно уже об этом вспоминать, — буркнул Матвей.
Сейчас ему хотелось убить Багаева. Как же от него отвязаться?
— Нет, мой дорогой, это была не проблема, а большие неприятности. Теперь я чувствую себя обязанным.
— Коньяк подари.
— Что-то у тебя, Матвей, голос странный… Ты здоров? А насчёт коньяка… Ты же не употребляешь!
— В бар поставлю, будет красиво.
— Отлично, — обрадовался назойливый должник. — Спасибо, что подсказал. Я же думал, к тебе с коньяком нельзя, у тебя здоровое питание и зелёная бурда. Чай этот твой.
— Вези коньяк, — глухо бросил Артемьев.
— Договорились.
Отложив умолкнувший айфон, Матвей обхватил голову руками и несколько минут сидел неподвижно. У него остановился взгляд, глаза налились кровью, желваки на скулах ходили ходуном.
— Бл***, что же я натворил, — наконец произнёс он.
*****
Понадобилось всего несколько минут, чтобы найти в интернете Дарью Каретникову, двадцатилетнюю сотрудницу рекламного агентства «Ракета». Даже не потребовалась помощь безопасников, вся информация лежала на поверхности, девушка не являлась засекреченной персоной, многое о ней можно было узнать прямо из соцсетей.
На снимках — милый ребёнок, совсем юное существо с розовыми щёчками и восторженными синими глазами. Минимум косметики, скромная одежда. Сразу видно — домашняя девочка, явно не из тех, кто шляется по ночным клубам и ищет приключений на свою задницу. Вот общее фото на получении дипломов в колледже, вот Дарья в офисе рекламного агентства, вот с букетом цветов позирует перед школой — брат Серёжка пошёл в первый класс… Миллион фотографий собаки — рыжей корги по имени Бонни.
Есть ли у Даши парень? На снимках его не видно, но это не означает, что его нет. Вероятно, девушка не спешит выставлять напоказ свои отношения. Трудно предположить, что у такой умницы и красавицы нет жениха. Вдруг Даша готовилась к свадьбе? Мечтала о красивом платье, о букете невесты. Белая фата — символ невинности — в её случае была бы совершенно уместна, ведь она и была невинным ребёнком, пока по трагической случайности их с Матвеем пути не пересеклись…
Всматриваясь в открытое личико с ясным взглядом, Матвей был готов завыть от бессилия и отвращения к себе. Невозможно исправить то, что он сделал, ничего нельзя изменить. По сути, он изнасиловал ребёнка. Она просила его остановиться, а он решил, что присланная в подарок шлюшка играет, сопротивляется, чтобы добавить остроты ощущениям.
Теперь ему до конца жизни гореть в аду. Такое нельзя себе простить, этот камень на его совести будет лежать вечно…
Снизу, из клуба, уже доносился гул — начался поединок, публика поддерживала участников. Матвей поднялся из-за стола и устремился к выходу. Спускался по лестнице, и по мере приближения к залу с октагоном, шум усиливался, пока не стал вовсе оглушающим. На ярко освещённом ринге сражались два бойца. Лицо одно уже было сильно окровавлено, глаз заплыл. Толпа вокруг октагона бесновалась, выла.
Артемьев выцепил из толпы Рустама, тот во время боёв занимался организационными вопросами. Пригнул парня к себе за шею и прокричал прямо в ухо:
— Как всё идёт, Рустам? Есть изменения в программе?
— Всё хорошо, Матвей Николаевич! — проорал в ответ Рустам.
— Тоже хочу поучаствовать. Смогу вписаться?
— Нет! Только если захотите выйти против Джибарова. Но он вас поломает.
Ещё бы, супертяжеловес Джибаров, гора мышц, относился к другой весовой категории. Двухметровый титан весил под сто шестьдесят килограммов и, казалось, в клетке у Артемьева против него нет шансов.
— Договорились. Я против Джибарова.
— Не советую, Матвей Николаевич!
— Пойду готовиться.
Рустам посмотрел на босса и скептически покачал головой. Что это на него нашло? Днём был нормальный, а сейчас уже едва сдерживается. Вид такой, словно готов разорвать Джибарова на куски — глаза бешеные, ноздри раздуваются, желваки играют… Вот только бешенство в бою не поможет, наоборот, если хочешь победить, нужно действовать хладнокровно. Да и Джибарова не разорвёшь, он и сам тот ещё буйвол…
— Плохая идея, Матвей Николаевич, — повторил Рустам, уже понимая, что убеждать бесполезно, сейчас босса ничто не остановит. — Он вас поломает.
— Посмотрим.
*****
Вечером следующего дня чёрный «крузер» Матвея, преодолев лабиринт дворов, остановился у невзрачной панельной многоэтажки. Выщербленные ступени крыльца, забранные в решётки окна нижних этажей, залепленная обрывками объявлений доска на стене, неработающий домофон с разбитыми кнопками…
Да уж, местечко. Гетто. И всего в двух кварталах от его элитного клуба, куда со всего города сверкающим потоком стекаются дорогие автомобили.
— Вы сюда надолго, Матвей Николаевич? — почтительно осведомился водитель.
— Не знаю. Жди.
На улице было холодно и сыро, последняя неделя сентября выдалась особенно ненастной. Через минуту Матвей замер перед дверью на втором этаже.
Дома ли девчонка? Не закричит ли от ужаса, когда его увидит?
Вдох-выдох… В октагоне стоял перед противником, с презрением осматривал его буйволиную тушу и не испытывал ни капли страха, хотел побыстрее начать бой. А сейчас, когда думает, что придётся заглянуть в глаза несчастной девушки, по спине пробегает холодок.
На сердце безумная тяжесть, чувствует себя преступником. Будто нечаянно задавил котёнка, который прыгнул ему под ноги — маленький глупыш.
Как теперь это исправить?
Вчера Матвей всё-таки одолел Джибарова. Сражался на пределе возможностей, кипел как вулкан, энергия боя подпитывалась ненавистью к самому себе. Как будто не Джибарова лупил, а себя самого — выплёскивал ярость. В третьем раунде так распалился, что от противника его оттаскивали секунданты…
Рустам подсуетился и сорвал крупный куш. Он в последний момент сделал ставку на босса, хотя шансы на победу у Матвея были ничтожными. Сейчас всё тело ныло от гематом и ссадин, скрытых под одеждой. А внешне всё в порядке, никто и не догадается, как его разрисовал Джибаров. Но он всё же вырубил этого буйвола одним точным и сокрушительным ударом. Отправил в нокаут…
Матвей нажал кнопку звонка. За дверью послышались лёгкие шаги и мелодичный женский голос:
— Кто там?
— Мне нужна Дарья Каретникова, — произнёс негромко, предполагая, что сейчас начнутся возражения и отговорки, и в дом его не пустят.
Но, к удивлению, дверь тут же распахнулась, и на пороге он увидел хорошенькую шатенку в коротком шёлковом халатике. Из-за бедра молодой женщины выглянула девочка лет пяти в пижаме, следом в прихожей появилась собака-корги, хорошо знакомая Матвею по фотографиям. Неторопливо подошла поближе и подняла морду, рассматривая гостя проницательными карими глазами.
— Дашенька, это к тебе! Выходи! — кокетливо крикнула в сторону шатенка.
Она не сводила с Матвея заинтересованного взора, в один миг осмотрела всю его фигуру и явно оценила его внешний вид на самый высокий балл.
— А вы по какому вопросу, позвольте поинтересоваться? — Шатенка уже вовсю строила глазки, игриво улыбалась, дышала. — Да вы заходите, а то дует из двери. А у меня ребёнок.
Матвей сделал шаг в прихожую, застеленную старым линолеумом. Обои в некоторых местах были ободраны.
— Не пугайтесь, у нас тут страшненько. Мы с Дашей снимаем на пару. Хозяин не разрешает делать ремонт. Зато недорого и до работы близко, — объяснила красотка, перехватив взгляд нежданного гостя.
Рыжая корги доверчиво потыкалась носом в голень Матвея, а потом и вовсе прижалась к ноге головой и завиляла хвостом. «Тоже баба, — понял Матвей. — Похоже, тут женское царство». Он присел и начал гладить собаку. Пятилетняя кроха в пижаме застенчиво ему улыбалась.
В этом момент дверь в одну из комнат приоткрылась, и Матвей, ещё не оторвав глаз от корги, уже понял, что появилась… она… Даша.
У него перехватило дыхание.
Матвей продолжал машинально теребить собаку за холку и смотрел на девушку снизу вверх.
— Это вы… — ахнула Даша. — Зачем вы пришли?!
Глава 8
ДАША
Я услышала в прихожей низкий мужской голос и подумала, что к Маринке приехал Валера. Последнее время он постоянно тусовался у нас по вечерам, и я даже была рада этому постоянству. Надоело, что мужики у подруги всё время меняются.
Однако Марина крикнула, что это ко мне. Странно… Кто пришёл так поздно?
Осторожно выглянув из комнаты, я увидела… Артемьева!
Этот мужчина… Он здесь! Господи.
Меня затрясло от ужаса и отвращения, сердце отправилось в полёт и падало долго-долго, в глазах потемнело, я поперхнулась воздухом…
А этот негодяй, монстр, палач, как ни в чём не бывало, сидел на корточках и тискал мою собаку! Бонни, предательница, едва не пищала от восторга под его квадратными лапами.
Как он посмел явиться сюда?! Что ему нужно?!
Меня колотило от страха. Дрожали колени, пальцы, губы. Сердце бешено стучало, казалось, все вокруг слышат его лихорадочный стук. Хотела крикнуть Артемьеву, чтобы немедленно убирался, проваливал и не смел приближаться ко мне на десять километров.
Но разве я бы посмела ему такое сказать? Он очень крутой и влиятельный, у него наверняка целая армия преданных ему головорезов. Сейчас оскорблю, а он… Прикажет помощникам прикопать меня где-нибудь в лесопосадке, и всё, никто никогда не узнает, куда исчезла Даша Каретникова, что с ней случилось…
А я жить хочу!
Прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. Подавила гнев и возмущение, но почувствовала, как они прокатились внутри, выжигая пламенем нервные окончания.
Заметила, что Маринка умирает от любопытства, пожирает взглядом незваного гостя. Она ведь работает в дорогом салоне одежды, привыкла общаться с богатыми клиентами. Потом закидает меня вопросами, начнёт выпытывать, что у меня с этим статусным мужиком, и почему я так взбесилась при его появлении.
Нет, беситься нельзя.
Я постаралась взять себя в руки, хоть это было безумно трудно. Вдруг поняла, что стою перед гадом в одной домашней футболке. Она, конечно, длинная, до середины бедра… нет, гораздо выше… Ещё и светлая! Соски откровенно просвечивают через тонкую ткань. Почему-то они немедленно затвердели и торчат под футболкой, как бусинки. Артемьев наверняка это заметил.
Сейчас я предпочла бы быть более одетой. Хотя какая разница, он же видел меня абсолютно голой…
А я его.
И даже хуже — он видел меня распластанной, растерзанной, глотающей слёзы. А я его — возбуждённым, измазанным моей кровью, готовым взорваться от неутолённого желания…