— Линда…. — Я вздрогнула, уловив кожей тепло его дыхания возле мочки моего уха.
— Если бы не та запись, ты бы поплатилась за свой нрав, шлюшка. — Прошептал он мне, тяжело дыша и почти что касаясь своими губами моей шеи.
Кровь внутри меня закипела, обдавая жаром все органы. Я, борясь с отвращением, вновь слегка повернула голову в его сторону.
— Тебе конец, Дерек. Рекомендую сейчас же отправляться домой и паковать чемоданы. Беги туда, где нет интерпола. Туда, куда не достанет длинная рука нашего правосудия. Хотя, я очень сомневаюсь, что такое место существует.
Сердце в груди колотилось быстро-быстро, словно выбивая барабанную дробь. Кровь прилила к лицу. Я ощутила легкое головокружение от недостатка кислорода. За спиной стало тихо. Я повернулась всем телом и встретилась взглядом с добродушной девушкой, судя по форме, из радиологии.
— Добрый день! — я натянуто улыбнулась ей.
— Добрый день. — Девушка улыбнулась мне в ответ. Мне показалось, что я ее смутила. Я поспешила отвернуться, чтобы не выглядеть странной.
Взяв кофе с молоком для себя и американо для Мэнди, я вернулась к столику.
— Наконец-то! — Недовольно сказала моя подруга.
Я села рядом с ней и уставилась в точку на стене, все еще приводя в порядок свои мысли. Меня по-прежнему немного трясло.
— На тебе лица нет. В очереди за кофе ты встретила собаку Баскервилей?
— Хуже. Дерека.
— Что этому козлу было нужно от тебя? — Глаза Миранды наполнились злостью.
— Наверное, хотел припугнуть.
— И что ты будешь делать?
— В обед отвезу запись в отделение полиции.
— Но ведь он все еще работает здесь, все всплывет.
— У меня уже есть версия, которая все объяснит.
— И какая же?
Мэнди сделала глоток и с любопытством уставилась на меня.
— Он проезжал мимо, и у него сломалась машина. Он начал ее ремонтировать и весь вымазался в пыли и мазуте. Попросил меня разрешить принять ему душ. Ну, а дальше все на пленке. Примерно так.
— А как ты объяснишь тот факт, что он знал, где ты живешь?
— Ну, на одно свидание мы же с ним сходили. Он меня провожал.
— Дерек наверняка расскажет свою версию.
— Но поверят мне, Мэнди. У меня запись.
— В принципе, ты права. Да и мы с Итоном подтвердим.
— Вы помирились?
— Я не могу на него долго злиться. — Щеки Миранды вспыхнули.
— Плутовка.
Мы переглянулись и улыбнулись. Мне было совершенно ясно, почему она не может на него злиться. Наверное, этот интерн и есть тот самый Бог оргазма, о котором мечтают все женщины.
Я достала из кармана пейджер и отправила сообщение Патрисии Мун, напоминая ей о том, что я все еще жду информацию об оборудовании для Шона Макферсона. Не успела я спрятать его обратно в карман, как почувствовала вибрацию мобильного телефона. Звонила Аманда.
— Алло. — Я вся превратилась в слух, предвкушая новости о состоянии Рэя.
— Линда, Рэй проснулся.
— Отлично. Какие показатели?
— Пульс 85, давление 110 на 70, гемоглобин и тромбоциты в норме.
— Слава Богу! — я облегченно выдохнула.
— Линда, он зовет тебя.
Голову обдало жаром. Он зовет меня! Успокоившееся сердце вновь стало выдавать барабанную дробь. Я поставила на стол недопитый кофе и встала.
— Я уже иду, Аманда. Скажи ему, что я уже иду.
Мэнди понимающе закачала головой, игриво цокая при этом языком.
— Ай-ай-ай, Линда. Так и до помешательства не далеко. Если ты будешь каждый раз так вскакивать, когда он тебя зовет — боюсь, мы тебя потеряем.
— Зато он обретет.
Я бросила на подругу извиняющийся взгляд и направилась к лифту. Мне хотелось бежать. Ноги сами несли меня к нему. Я иду, Рэй.
Часть I. Глава 18
Глава 18.
Мне было легко и радостно, а подъем на лифте только добавлял к этим чувствам ощущение невесомости и полета. Единственное, что омрачало мои мысли — неприятный осадок от нечаянной встречи с Дереком. На языке немного горчило от яда, который выпустил мой организм, реагируя на угрозу с его стороны. Наверное, это просто проделки моего воображения и вкусовых рецепторов, а может быть, привкус дешевого кофе.
По коридору я старалась идти спокойно и размеренно, держа осанку и высоко задрав подбородок, как и подобает руководителю. Хотя очень хотелось прыгать и шуметь, словно ребенок. С ума сойти, какие мысли меня посещают?! Прыгать! В отделении кардиохирургии. Да уж…Меня одолевали сомнения насчет всех моих предыдущих привязанностей. Никогда раньше я не испытывала подобных чувств. Неужели я никогда не любила по-настоящему?
Я замерла перед заветной дверью, закрыла глаза и улыбнулась сама себе, смакуя ощущение близкой встречи с ним. Сделав несколько глубоких вдохов, я вошла.
Рэй выглядел немного посвежевшим. Цвет лица потеплел, на щеках появился едва заметный опытному глазу врача румянец. Дышал он уже ровно и ритмично, практически без хрипов. Кто-то заботливой рукой приподнял ему кровать до положения «полусидя» и включил телевизор, с экрана которого Опра Уинфри что-то рассказывала о нелегкой судьбе Кэмерон Диас.
— Ты любишь это шоу? — спросила я, заставив его оторвать взгляд от говорящего ящика.
Рэй слегка поднял в усмешке уголки рта и сдавленным голосом парировал:
— Мне включили телек, но не дали пульт.
— Это жестоко, лишать обездвиженного человека выбора.
Я улыбнулась ему и подошла поближе, благоразумно решив остаться в паре шагов от его постели. Я боролась с искушением поцеловать его, но чувствовала, что с каждой минутой бороться становиться все труднее. Его взгляд гипнотизировал и притягивал, словно магнит. Он смотрел на меня, не моргая, словно пытался ввести меня в транс.
— Я даю тебе свое согласие, если ты хочешь накинуться на меня с поцелуями.
Он хитро прищурился и улыбнулся, заставив меня вспыхнуть от стыда. Неужели на моем лице все написано?
— Ты звал меня?
Я замялась и начала поправлять выбившийся из прически локон.
— Да.
— Что-то важное?
— Именно.
— И что же?
— Спасибо.
Что?! Спасибо и все?! К горлу подкатил комок. Не хватало еще, чтобы задрожали губы, и захлюпал нос. В голове пронеслась здравая мысль — а на что, собственно, я рассчитывала? Пара поцелуев для такого мужчины ровным счетом ничего не значат. Для него это игра, так, приятная мелочь.
— О, не стоит. Это мой долг. Поправляйся. Я скажу медсестре, чтобы тебе принесли какую-нибудь надувную резиновую игрушку. Тебе нужно разрабатывать легкие, чтобы избежать застоя жидкости и осложнений.
Я начала тараторить, пряча от него свой взгляд и сжимая в карманах ладони. Мне совсем не хотелось выдать своего волнения, а тем более расстройства. Но было похоже на то, что с этой задачей я справляюсь из рук вон плохо.
— Линда, тсс….
Он сделал над собой усилие и поднес к губам свой указательный палец. Я заметила, что ему больно. Нет, он не корчил гримас и не сжимал челюсти, не охал и не стонал. Просто чуть дернулись мышцы на лбу, рука немного повисла в воздухе, прежде чем двинуться дальше, а в глазах проскочило что-то страдальческое. Я научилась распознавать такие вещи еще в ординатуре. Иногда нам попадаются весьма странные пациенты, не желающие выдавать своей болезни или боли. У каждого за этим стоит своя причина. Но я должна делать свою работу. Я должна видеть боль.
— Тебе больно? Увеличить инфузию обезболивающего?
Я на автомате подошла к его кровати и начала подкручивать колесико на капельнице, регулирующее скорость подачи лекарства в вену.
— Доктор Соул!
Я резко прекратила свое занятие и посмотрела ему в глаза. Голос Рэя стал властным и требовательным, а взгляд пронизывающим. Мурашки пробежали по моей спине.
— Да, мистер Скайфилд?
— Какого черта ты тут изображаешь святую простоту?
Я вновь почувствовала прилив крови к лицу и машинально обхватила его ладонями, стараясь скрыть пылающие щеки.
— Прости?
— Утром, когда я очнулся, ты была рядом! Я помню твое лицо с влажными глазами и твою руку, ласкающую мою голову. Это было лучше любых слов. А теперь ты выставляешь меня идиотом? Что это за игры? И кто тот мужик, который так нагло хватал тебя за талию накануне дня операции?
Господи, он меня отчитывает? Это что, ревность? Я злилась и ликовала одновременно, не понимая еще, как реагировать на его слова.
— Тот мужик просто друг. — Я начала нерешительно что-то блеять, не зная, как объяснить Рэю наличие Дерека в моей жизни.
Что мне ему сказать — мне жутко хотелось секса, я его трахнула, а потом он мне опротивел, так как я втрескалась в тебя, но ему о том было невдомек, поэтому он продолжал меня лапать?
— Ничего себе у тебя друзья! — Рэй засмеялся, схватившись обеими руками за грудь, сдерживая боль. — Когда он положил свою лапу тебе на талию, у тебя было такое лицо, как будто ты съела лимон.
— Это долгая история.
— Хорошо. Дома расскажешь.
Я кивнула, не сразу уловив смысл его слов. Через пару секунд до меня начало доходить — дома расскажу?! У кого дома? У себя, у него, или у нас?
— Что?!
— Когда меня выпишут? Через неделю, я полагаю? Как раз успеешь собрать вещи.
— Рэй… — я открыла рот и не могла вымолвить больше не слова.
— Линда, я главный, ясно? Тут можешь командовать, задирать нос и играть в босса. Но дома — ты женщина. А я мужчина.
У меня пропал дар речи. Я стояла, как вкопанная, и смотрела него, быстро-быстро моргая, как будто это могло помочь мне осознать смысл сказанного.
— Но… — попыталась я начать свою речь, однако он не дал мне продолжить.
— Ты хочешь объяснений?
Ну, вообще-то да! Не помешало бы внести ясность в происходящее.
— Я не буду возражать, если ты объяснишь мне, что все это значит?
— Это значит только одно — ты моя жена, значит, будешь жить со мной.
О, ну спасибо. Пролил свет на этот темный вопрос. Но такого объяснения мне было мало.
— То есть, ты хочешь сказать, что я буду жить с тобой до того, как ты окончательно поправишься, устроишься на работу, и мы сможем развестись?
Боже! Как же мне хотелось услышать опровержение своих слов!
— Почему вы, женщины, так любите эти игры? Почему нужно все усложнять, запутывать, притворяться? Ты женщина, а я мужчина. Я хочу быть с тобой, а ты со мной. И не отрицай, я не вчера на свет родился. Зачем эти вопросы?
— Я всегда думала, что браки заключаются по любви, и живут люди вместе тоже по любви.
Я выбивала из него признание. Вытягивала его клещами. Но вместо этого сама угодила в ловушку.
— То есть ты меня не любишь? — он повел бровью и скорчил обиженную гримасу.
Ну вот! Попала дальше некуда. И что мне теперь делать? Я бросила взгляд на карман, в котором лежала моя ладонь. Мне захотелось ее достать и начать обгрызать свои ногти. Я усилием воли сдерживала себя от этого детского поступка.
— Рэй, ты заставляешь меня нервничать! — я попыталась уйти от ответа.
— А еще я заставляю тебя истекать влагой и дрожать от моих поцелуев, не так ли? А теперь скажи, что ты меня не любишь!
Я посмотрела на пол и подумала, что мне срочно нужен люк — прямо здесь, под моими ногами. Более того, он должен быть открытым, чтобы я могла провалиться в него немедленно. Это он должен признаваться мне в любви, а не я ему! Он просто манипулировал мной, считывая мои мысли, как сканер.
Поскольку люк никак не появлялся, я поняла, что самый лучший выход из этой ситуации — просто сбежать, сославшись на какое-нибудь срочное дело. Как только я открыла рот, чтобы сказать ему это, в моем кармане завибрировал пейджер. Код синий. Палата 4024. Шон Макферсон. Черт, мне и правда нужно бежать!
— Прости, срочный пациент. Я зайду позже.
Я вылетела из его палаты, словно пуля, и только в коридоре почувствовала, что ткань моих трусиков действительно намокла. Этот мужчина заставляет меня умирать от желания силой одного своего взгляда! Невероятно…Просто невероятно. Меня переполняли чувства — растерянность, стыд, радость и пугающее ощущение неизвестности. Что же с нами будет, Рэй?
Я не успела добежать до нужной палаты и столкнулась с каталкой, везущей пациента в операционную, прямо возле лифта.
— Что случилось? — спросила я у Патрисии, помогая завести каталку в лифт.
— Потерял сознание. Пульс снова подскочил. 200 ударов.
— Вы нашли оборудование для ЧПЭС?
— Да. Его привезли из госпиталя Холи Гросс полчаса назад. Оно уже в седьмой операционной. Я как раз собиралась вас вызывать, когда на пейджер пришло сообщение.
Мне казалось, что время остановилось. Лифт вез нас наверх слишком медленно. Так всегда бывает, когда дорога каждая секунда. Медбрат, кативший каталку, одной рукой держал на лице пациента кислородную маску, а второй рукой качал баллон. Он единственный в этой кабине выглядел умиротворенным. Казалось, он мечтает о чем-то своем, а монотонная работа только погружает его в транс.
Наконец двери лифта выпустили нас в коридор операционного седьмого этажа. Я уже пришла в себя и думала только о том, чтобы спасти этому парню жизнь. Еще немного, и у него начнется асистолия. Дальше остановка дыхания и смерть.
Мы закатили его в операционную и бросились мыть руки и одеваться в стерильную робу. За годы работы я научилась тратить на это не более тридцати секунд. Пока горит спичка. Армейская выправка иногда очень помогает жить и работать.
Я вышла в зал и уселась на стул возле монитора комплекса для проведения этой процедуры. Компьютер уже был включен. Я проверила работу электродов и протянула их Патрисии. Парень был в отключке. Анестезия так и не потребовалась. Можно теперь не опасаться судебного иска от его чересчур пугливой матери.
— Доктор Мун, сейчас вы научитесь делать чреспищеводную электростимуляцию — объявила я таким тоном, каким обычно увещевают своих учеников старые профессоры. — Берите в руки зонд и вводите его через носовую пазуху пациенту в пищевод. Электрод должен располагаться примерно на уровне левого предсердия. Это примерно тридцать пять сантиметров от крыльев носа. Понятно?
— Да, доктор Соул.
Патрисия начала аккуратно вводить зонд с электродом, а я следила за показаниями ЭКГ на мониторе.
— Стоп! Достаточно!
Я подняла вверх ладонь.
— Кубик атропина.
Операционная сестра ввела пациенту препарат. А я начала подавать на электрод стимулирующие импульсы, постепенно увеличивая их амплитуду и навязывая сердцу пациента правильный синусовый ритм. После пятого импульса ЭКГ, наконец, показало нужный мне ритм.
Я вздохнула и улыбнулась. Аллилуйя! Получилось! Патрисия достала из носа пациента зонд, сложила его в лоток и вышла в коридор. Я украла ее пациента, и все лавры теперь достанутся мне. Ничего. Переживет. Зато теперь в ее голове стало на один эффективный метод больше. А в моей голове вновь всплыл вопрос Рэя — «ты любишь меня»? Люблю.
Часть I. Глава 19
Глава 19.
Я потягивала через соломинку приятную сладковатую жидкость из третьего по счету бокала, и все никак не могла расслабиться. «Пина Колада» явно не шла мне на пользу. Тело и голова были напряжены, словно поднятые по тревоге солдаты. Казалось, мой организм мобилизовался для какого-то серьезного испытания. Мэнди что-то радостно верещала мне на ухо, но я не улавливала смысла, поскольку была погружена в воспоминания минувшего дня.
Тяжелая ночь, Дерек в кофетерии, разговор с Рэем, спасение парня давно забытым способом, и как апогей всего этого — поездка в участок полиции. Интересно, в моей жизни когда-нибудь начнется белая полоса? Что-то в последние несколько дней на моем горизонте сгущаются тучи, а так хочется солнышка. Немного несбыточно думать об этом в Чикаго в начале ноября, но мне жутко захотелось домой, в Джексонвилл, штат Флорида. Там сейчас наверняка около 18 градусов и светит солнце. Я мечтательно прикрыла глаза, почти наяву ощущая аромат маминого чизкейка.
Услышав хорошо знакомый звонок колокольчика на входной двери, я по привычке обернулась. Прижавшись друг к другу, в бар вошли Сэм и Марго. На Сэме были его любимые джинсы и потрепанный свитер с геометрическим рисунком, а шею он замотал в широкий черный шарф. Он не любил официальности и деловых костюмов, предпочитая стиль «бродяги» в повседневной жизни. Мне это импонировало — человек без пафоса, с открытой душой и добродушной улыбкой. Наконец, я вновь вижу моего старого Сэма.