— И вот тут я сказал ему: «Да любая рыба из Аквариума Шедда[2] споет лучше тебя!»
Девушки дружно засмеялись. А я впервые услышала его голос. Очень мягкий тембр, четкая и звенящая «эр» в словах, звучание не слишком низкое, но и не высокое… В опере, кажется, это называется баритон. Звук словно струился по воздуху, вызывая приятные мурашки на коже.
— Сэр, я думаю, будет лучше, если вы продолжите свое общение после обхода, тем более у медсестер с утра полно забот — в отделении помимо вас находятся еще двадцать пациентов.
Мэнди окинула девушек строгим взглядом, и они поспешили выйти в коридор, аккуратно протискиваясь мимо меня.
— Но мое предложение все еще в силе, прекрасные леди! Сегодня в два я готов жениться на одной из вас, так что решайте, кому повезет, только не подеритесь! — бросил мужчина вслед уходящей стайке сестер, чем вызвал очередной взрыв хохота уже в коридоре.
Я, наконец, смогла разглядеть его. На нем, как и на всех пациентах, была казенная рубаха в мелкий горошек с завязками на спине. Мало кому этот наряд добавлял сексуальности. Но, признаться откровенно, это был другой случай. Рэй Скайфилд был из тех мужчин, на которых надень хоть мешок, он будет выглядеть словно плейбой, сошедший с обложки какого-нибудь журнала для взрослых. Ткань крепко обтянула его широкие плечи и подкаченные, но не слишком массивные бицепсы. Спереди рубашка вплотную прилегала к телу так, что под ней вырисовывались накаченные груди. Можно было не сомневаться, что весь его торс был слеплен умелым скульптором, или инструктором в тренажерном зале. Мне жутко захотелось потрогать его крепкие руки с широкими ладонями, пронзаемые длинными полосками вен, упругие бицепсы, твердый живот. Я сглотнула и перевела взгляд на лицо: слегка вытянутое к подбородку, острые и высокие скулы, прямой нос, аккуратные плотно сжатые губы, красивые глаза насыщенного графитного оттенка, идеально ровные линии густых черных бровей, словно нарисованные кистью художника. На голове у него была модная стрижка — коротко, почти под ноль сбритые виски, густая челка, подкрученная а-ля «Элвис», правда без фанатизма, пышная копна черных волос на затылке.
— Кстати, вы тоже подойдете! — улыбаясь, произнес мужчина, раздевая меня глазами. Мне стало не по себе, и я поежилась.
— Подойду для чего? — Я подошла к кровати и встала рядом с Мэнди.
— Для роли моей жены. Вы не в курсе? Мне срочно нужна жена.
Он приподнял вверх бровь и скрестил руки на груди. Выглядел он при этом настолько обаятельно, что я, решившая было разозлиться на такую фамильярность, не смогла сдержать улыбки. Он улыбнулся мне в ответ — уголки его рта поползли вверх, оголяя ряд ровных белых зубов. Между верхними центральными резцами пролегла маленькая расщелинка, несколько не вписывающаяся в каноны «голливудской улыбки», но придававшая ему особый шарм. Я засмотрелась на эту расщелинку, мысленно представляя как, наверное, приятно пощекотать его десна в этом месте языком.
— Вы молчите, доктор….э-м-м…Соул? — мужчина прочитал фамилию на моем бейдже и снова уставился прямо мне в глаза. — Молчание — знак согласия. Решено, сегодня в два встречаемся в мэрии.
Его слова вывели меня из оцепенения.
— Сэр, я полагаю, мы собрались здесь, чтобы заняться вашим здоровьем. Свою личную жизнь вы сможете вполне устроить за пределами больницы.
— Окей, док. — Рэй подмигнул мне, заставив мое сердце подпрыгнуть так высоко, что я почти наяву ощутила привкус сырого мяса и железа у себя в горле. На что только способен наш мозг, подогреваемый воображением! Не прошло и пяти минут, как этот мужчина пялится на меня, а мне уже чудится вкус бифштекса с кровью на языке.
— Итак, пациент Рэй Скайфилд, 36 лет, — Мэнди начала зачитывать выписку из карты, — множественные прогрессирующие аденомы органов брюшной полости и грудной клетки. Состояние после 42-х резекций. В данный момент обнаружено 4 новых образования — два в легких, одно в желудке, и одно на верхней стенке трахеи в опасной близости к аорте. Первые три опухоли не вызывают у нас опасений, поскольку имеют малый размер и не проявляют признаков роста. Опухоль на трахее требует немедленного оперативного вмешательства, поскольку по данным последнего МРТ, показывает активный рост.
— Прекрасно. Готовьте операционную, если все анализы в порядке, я сделаю операцию сегодня же.
Я положила руки в карманы халата и уже собралась уходить, как почувствовала руку Мэнди, удерживающую меня за локоть.
— Это еще не все.
— Что еще? — я с вопросом посмотрела на нее.
— Я полагаю, доктор Лейк пригласила вас сюда не для того, чтобы назначить операцию, а для того, чтобы вы помогли ей найти решение весьма непростой задачки — как сделать так, чтобы эта штука меня не убила, не прибегая к скальпелю — подал голос пациент.
Я повернула голову в его сторону, и мои брови поползли вверх от удивления.
— Сэр, боюсь, это невозможно.
— Жаль. А я так хотел в воскресенье поиграть в гольф.
Я вновь посмотрела на Мэнди ничего не понимающим взглядом.
— Что все это значит, доктор Лейк?
— Рэй безработный, государственная страховка не покроет расходов на операцию. Нам нужно придумать, как вылечить его более… э-м-м… бюджетно.
Все ясно. Наша система здравоохранения весьма коварна — для того чтобы лечиться в нашей стране нужно быть очень здоровым и зарабатывать не меньше 5–6 штук в месяц. Государство платит только за услуги скорой помощи, некоторые исследования и консультации врачей. Все остальное — проблема пациента. Есть деньги — будешь жить, нет денег — пей аспирин и молись.
— А как же ваши предыдущие операции? Кто оплачивал их? — спросила я.
— Ну, первые пару лет я еще работал, и у меня была нормальная страховка. Она покрыла семь, а может быть восемь операций. Потом моему начальнику надоело лицезреть мои больничные листы на своем столе, и он послал меня к чертям.
— Сорок два минус восемь будет тридцать четыре.
— У вас талант к математике, доктор Соул.
Я натянуто улыбнулась, а Рэй продолжил.
— У меня весьма богатый папаша. Правда алкоголик и бабник. У нас с ним с рождения как-то не заладилось — пару раз я поспособствовал ему в получении путевки в ближайшие травмпункты после того, как он избил мать, несколько раз писал на него заявления в полицию. В общем, тяжелое детство. Однако, после потери работы мне пришлось изобразить раскаявшегося сына. Какое-то время удавалось сдерживать себя — он платил за операции, я делал вид, что люблю его до смерти. Месяц назад я сломал ему руку, после того, как он назвал мою мать шлюхой, а меня с братом — ублюдками.
— А ваш брат? У него есть страховка? — спросила я, начиная понимать масштабы той задницы, в которую попал мой пациент.
— Может и есть, только он археолог и вот уже три года копает песок где-то в пустыне Марокко. С ним нет связи.
Впервые в жизни я поняла, каково это быть бессильной — неприятные, тошнотворные ощущения, холодок в животе, колючие мурашки, осознание уродства бюрократической машины и государства капиталистов, которые делают деньги из всего, в том числе из человеческих жизней.
— Как видите, доктор Соул, сегодня до двух мне непременно нужно обзавестись женой с хорошей страховкой.
Я понимающе кивнула головой, ощущая привкус желчи во рту.
— Мы что-нибудь придумаем, мистер Скайфилд.
Я больше не могла оставаться в этой палате. Мое сознание разрывалось от безысходности. Такой великолепный мужчина и такая коварная болезнь. Так не должно быть. Думай, Линда, думай!
Я взяла его карту и вышла в коридор. Я чувствовала, как наполняются влагой мои глаза, и ощущала в груди учащенный пульс. Я мысленно перенеслась в Африку — там часто случались критические ситуации, и решение нужно было принимать немедленно. Я подумала, как бы я поступила, если бы этот случай застал меня в полевом госпитале? Ответ не заставил себя ждать — Сэм. Мне нужно к шефу. Наверняка у больницы найдется десять тысяч баксов на одну благотворительную операцию. Я расправила плечи, глубоко подышала и направилась к лифту.
[1] Джига — национальный ирландский танец.
[2] Чикагский океанариум, расположен вблизи озера Шор Драйв.
Часть I. Глава 9
Глава 9.
— Можно?
Я приоткрыла дверь в кабинет шефа и просунула в образовавшийся проем свою голову.
— Линда? Заходи.
Сэм сидел в своем кресле, отвернувшись от стола к окну и подперев лицо рукой. На нем был строгий черный костюм и галстук, который он слегка ослабил и расстегнул ворот рубашки.
— Деловая встреча?
Он повернулся ко мне лицом.
— Что?
— Ну, ты в костюме, без халата…Какая-то деловая встреча? — повторила я свой вопрос.
— Был на заседании правления.
— Ясно.
— У тебя что-то важное?
— Да.
— Слушаю.
Он встал и прошел к небольшому шкафу темного дерева с прозрачными дверцами. Через минуту он достал наружу две банки «Dr.Pepper». Как оказалось, внутри шкафа находился мини-холодильник. Сэм открыл напиток, и темно-вишневая жидкость с шипением поползла наружу.
— Держи. — Он протянул мне открытую банку. Я не хотела пить, но взяла ее. Сделав глоток ради приличия, я поставила банку на низкий журнальный столик.
— У меня очень интересный пациент с редким заболеванием.
— Хм… — Сэм сделал несколько жадных глотков.
— Мужчина, 36 лет, прогрессирующие аденомы. В грудине и брюшной полости. Перенес 42 операции.
— Да, любопытный случай. А что с ним не так?
— На данный момент одна из опухолей угрожает его жизни.
— Так удалите ее.
— Сэм, у него нет страховки.
Шеф скривил лицо в ухмылке.
— Тогда выписывайте его и дайте направление в «резидентскую» поликлинику.
— В поликлинику? Чтобы ему там поставили прививку от гриппа и выдали пачку бесплатных презервативов? Да у него опухоль в трех сантиметрах от аорты, и она постоянно растет!
— Линда, что ты от меня хочешь?
— Я готова отказаться от гонорара за операцию, и думаю смогу уговорить медсестер и анестезиолога.
— Ты хочешь сделать ему бесплатную операцию?
— Да.
— Одна бесплатная операция не решит его проблему. На месте этой опухоли вырастет новая, тебе это известно не хуже, чем мне. Ты каждый раз будешь делать ему бесплатную операцию?
— Но…я же врач, и ты врач! Разве мы можем просто отправить этого человека умирать?
— Ли, я только что вернулся с заседания совета и у меня плохое настроение!
— Сэм, ты ли это?!
Я не верила своим ушам — кто этот мужчина передо мной? Тот ли это Самуэль О`Фаррис, который 5 часов зажимал раненому солдату пулевое отверстие в животе, пока ждал эвакуации? Тот ли это Сэм, который принимал роды у беженки прямо в поле? Тот ли это Сэм, который отдавал свой паек изможденным африканским детям? Я говорю ему, что человеческая жизнь в опасности, а он, видите ли, в плохом настроении!
Я опустилась на диван и взяла банку с газировкой. Во рту пересохло от шока.
— Ли, я понимаю тебя, и в других обстоятельствах первый бы пришел к тебе на помощь, но сейчас это невозможно.
— Да почему?
Я вскочила с места и вскинула руки, не понимая, как такое возможно.
— Потому что десять минут назад меня чуть не уволили!
Сэм вскочил со своего кресла, и я невольно отшатнулась назад — столько ярости было в его глазах, что мне стало по-настоящему страшно. Его брови сдвинулись, скулы дергались, как будто он полоскал рот, а губы сжались. Мне даже показалось, что я слышу скрежет его зубов.
— Причем тут это? — почти шепотом проговорила я, опускаясь обратно на диван.
— Линда, у больницы серьезные финансовые проблемы, нет лишнего доллара, не то чтобы лишней бесплатной операции. Если я дам тебе добро, даже при условии отказа от гонораров всего привлеченного к ней персонала, мне придется уволить двух постовых медсестер — потому что есть еще расходные материалы, амортизация оборудования, лекарственные средства, электроэнергия и прочие траты. — Он взял себя в руки и гнев в его взгляде сменился виной.
— Я на испытательном сроке. У меня два месяца, чтобы исправить ситуацию.
Я разочарованно покачала головой.
— Но, что же нам делать?
— Ли, я не знаю… Пусть, что ли, женится на ком-нибудь….
Я ухмыльнулась. Очевидно, Рэй изначально не возлагал особых надежд на благотворительность, и его шутка про мэрию была куда серьезнее, чем казалась на первый взгляд.
— Я поняла тебя.
— Ли, мне жаль…
— Мне тоже.
Я вышла из кабинета и остановилась на небольшом мостике, который соединял два крыла больницы. Что делать? Я не могу выписать его и спать спокойно. У него не ВИЧ и не онкология на последней стадии, у нет болезни Альцгеймера и вообще любого другого заболевания, перед которым бы я была бессильна. Чертова часовая лапароскапическая процедура — вот что находится между жизнью и смертью этого мужчины. Или порядка тридцати штук баксов. Или одна жена со страховкой. С хорошей страховкой, включающей и амбулаторное, и стационарное лечение с применением высокотехнологичных хирургических методов. Как моя, например….
Что-то щелкнуло у меня в голове, и я почти бегом направилась в его палату. Через пять минут я стояла в ее дверях и улыбалась. У меня был совершенно идиотский вид, можно не сомневаться. Я знаю эту свою улыбку а-ля «эврика!» — зрачки расширены, глаза блестят как у пьяной, рот до ушей. И именно она украшала мое лицо. Я посмотрела на аккуратные ромбовидные часы над кроватью пациента — 11:40. Рэй спал. Я зашла внутрь и прокашлялась. Он открыл глаза, протер их тыльной стороной ладони, затем впился в меня взглядом. Он изучал мимику на моем лице, отвечая на мою улыбку легким недоумением.
— Доктор Соул? Я так понимаю, меня выписывают? — Он поднял с помощью специальной кнопки спинку кровати и уселся.
— Нет, мистер Скайфилд.
— О, вы нашли микстуру от моей хвори?
— Нет, мистер Скайфилд.
Его брови поползли вверх, а на лице появилась недоумевающая улыбка.
— Вы сделаете мне операцию бесплатно?
— Нет, мистер Скайфилд.
Продолжая улыбаться, я подошла к его кровати. Затем слегка нагнулась и облокотилась на боковину руками.
— Скажите же мне, доктор Соул, какова тогда цель вашего визита?
— У вас нет страховки, сэр.
Рэй сдвинул брови. Улыбки на лице, как не бывало.
— У вас хорошая память.
— Спасибо.
Я обошла кровать справа и присела на ее край.
— Не пришли же вы сюда для того, чтобы посидеть на краю моей кровати. Я, конечно, был бы весьма польщен, будь оно так, но это не так. Итак, доктор Соул?
— Как я уже говорила, мистер Скайфилд, у вас не страховки. — Он ухмыльнулся, — Но у меня-то она есть! — Я выдала эту фразу с лицом победителя, ничуть не сомневаясь, что он поймет меня правильно.
— Вы что, серьезно? — Рэй выглядел ошарашенным. У него от удивления открылся рот, оголив верхнюю часть челюсти с той самой манящей расщелинкой, а на лбу пролегла глубокая морщинка. — Вы действительно считаете, что мои жизненные трудности классный повод для шуток?
Я сглотнула. Очевидно, что я сильно перебрала с радостью на лице.
— Что ж, доктор Соул, позвольте мне вас искренне поздравить! Поздравить с хорошей высокооплачиваемой работой, которая позволяет вам иметь отличную страховку. Я очень рад, что ваша жизнь защищена круглой суммой в страховом полисе, и, случись у вас опухоль на трахее, ее вам непременно удалят.
Он приложил к груди руку и слегка наклонил голову, словно только что отыграл для меня концерт для фортепиано с оркестром, а теперь жаждет моих аплодисментов.
— Сэр, вы не правильно меня поняли. — Я накрыла своей ладонью его руку, лежащую на кровати.
— Я уже ничего не понимаю — Он посмотрел мне в глаза, и у меня замерло в груди. Его серые, словно тяжелые грозовые тучи, глаза были наполнены грустью.
— Ваше предложение руки и сердца еще в силе? — Запинаясь, выдавила я, пытаясь оторвать взгляд от его глаз.
— Что? — Он округлил от удивления глаза.
— Сегодня утром вы утверждали, что готовы жениться на мне в два часа по полудню.