— Клянусь, что прослаблю имя Твое, о Пресвятая!
Богине надоели славословия; но желание услышать хвалу из уст северного варвара и женская жажда нового превозмогли.
— Спой что-нибудь про меня, о пришелец! — привычно ласковым тоном произнесла Афродита.
Не вставая с коленей, прижал к левому боку певец свою неуклюжую лиру и, склонив голову, на мгновение замолк.
Тихо загудели свитые из оленьих жил певучие, жалобные струны.
Немного спустя за ними последовали робкие, нараспев произнесенные фразы.
«Светлых великих богов забыли нечестивые люди. При звуках священных имен не трепетали безбожные сердца. Исчезли с земли благочестие и правда. В небесную высь не подымались благовония жертв».
«И черным тучам дал знак. Как стая чудовищ в безбрежном море, ринулись они на покатое небо и затмили светлые звезды. Глухо зарокотал гром — вестник божественного гнева. Обильными потоками пролился на землю грозный, неудержимый дождь».
«С горящими факелами в руках, на вершинах гор заплясали, кривляясь, демоны бури. Вырывая с корнем дубы, летали над землей, покинув пещеры свои неистовые, завывающие ветры. Боги-разрушители шли по горам и равнинам, затопляя поля, разрушая храмы».
«И густая тьма стояла над землей. Брат не видел брата, и матери не находили детей. И гибли в ревущих волнах и те и другие… В голосе бури слышались вопли погибающих зверей».
«Белой пеной покрылись недоступные вершины. Как ничтожные щенки, мелькали в крутящихся волнах немногочисленные захлестываемые корабли»…
«Боги оставили землю и удалились в небесные сферы. Полные страха перед гневом всесильного Рока сидели они на престолах, опасаясь за собственную участь. Сидели и дрожали от ужаса».
«И одна лишь ты покинула землю!»
«Чьи рыдания слышатся над волнами? Кто плачет над волнами? Кто плачет над бурей бездны? Кто вопит, как страдающая роженица? — То она умоляет Всесильного. — Афродита ходатайствует за людей».
«И внял Ее мольбе Всемогущий. И склонился к повергшейся перед Ним. Склонился Он, Непреклонный, в одеянии из туч. Он, Повелитель вечности!..»
«И прекратились раскаты грома. Перестал идти дождь. Утихли буйные ветры: рассеялись, как предутренний туман, черные демоны бури. В сердце спасшихся на кораблях затеплилась робкая надежда. Вода постоянно убывала…»
«Божественное светило снова засверкало на чистом небе».
«Лучи его озарили Тебя, смягчившую сердце Непреклонного, Тебя, прекратившую потоп… Утомленная, Ты лежала навзничь на спасенной Тобой земле и улыбалась вернувшемуся Солнцу».
«Полный таинственных чар, ярко играл под лучами его Твой дивный семицветный пояс. С завистью глядели на него, шепчась меж собой, возвращавшиеся на землю богини.
— Прими же благословление мое, богиня богинь, вечно торжествующая Афродита!»
Певец кончил. В воздухе слабо гудел последний аккорд его лиры. Загадочно улыбаясь своему восторженному поклоннику, богиня сделала шаг по направлению к нему…
Утром служительницы храма нашли его мертвым недалеко от серебряного чеканного светильника, ножки которого изображали рассерженных гиперборейских грифов.
В объятиях тумана
(Миф)
ужестранец, ты удивляешься, почему так быстро осыпаются с деревьев пожелтевшие листья: ты изумлен, что наступили холодные пасмурные дни… Слышишь ты крики отлетающих лебедей? Знай, чужестранец, то Аполлон покидает нашу страну на жертву страшным и неизвестным тебе богам…А богов этих много. В тучах тумана и снежной пыли, быстрые и безобразные, подвигаются они с севера. Голоса их, которые тебе кажутся воплями вьюги, волчьим воем, все приближаются. Среди хора их порой слышится чей-то звонкий презрительный хохот. Это смеется их повелительница, бессмертная ледяная дева.
Хочешь, я расскажу тебе про нее?
Все, кто видел эту богиню, знают, как ослепительна ее красота. Богини Олимпа завидуют ее улыбке и пышным волосам.
Слаба об ее обаятельной прелести на крыльях ветров долетела до южных морей. Ветры рассказывали волнам о вечно юной деве с загадочными очами, насмешливой улыбкой и холодным сердцем.
Дева эта живет далеко на севере, среди глыб льда и вечного снега, и лишь изредка появляется в стране гипербореев…
Она распространяет сияние, которое может поспорить с золотистыми лучами Феба. Но лучи богини так же холодны, как и ее сердце, а сердце красавицы неприступно, как страна, в которой она обитает.
Молва, распространяемая ветрами, достигла и до Феба.
Светлый бог находился на Делосе и испытывал странное состояние. Надоели ему пыльные оливы и вечные всплески спокойного синего моря. Наскучили ему объятия резвых пышнотелых нимф.
Сыну Латоны хотелось испытать новые ощущения. Он жаждал новых ласк, новой неизведанной любви…
И вот до ушей его долетела молва о новой, чуждой Олимпу богине. Северная Аврора стояла перед ним, как живая. Олимпиец уже воображал, как он покорит светоносную деву, как ее ледяное сердце растает под его горячими поцелуями…
Жажда любви охватила душу Стреловержца.
— Скорее отыскать ее! — промелькнуло в его голове.
И Аполлон белел запрягать свою колесницу…
Не золотистые кони повезли бога — белые лебеди помчали его над синим морем. Мимо Пафоса неслась его золотая колесница.
Скорбной улыбкой проводила его купавшаяся в море Афродита.
Аполлон же летел, полный радостных надежд. Шафранного цвета хитон облегал его стройное тело.
В руках была звонкая лира. Торжественные звуки летели с ее очарованных струн.
Лебеди вторили им, испуская мелодичные крики.
Слыша их, люди поднимали головы и говорили:
— Смотрите, вот Аполлон летит на своих лебедях в сторону гипербореев.
А златокудрый бог все летел и летел в ту сторону, где царит вечная Ночь, которую седой Океан сжимает своими ледяными объятиями.
На границе ее владений усталые лебеди описали несколько кругов и опустились.
Страна гипербореев была уже известна Аполлону. Он и раньше на короткий срок посещал эти необозримые леса, непроходимые топи и спокойные кристальные озера.
Теперь взор его отыскивал среди них юную богиню с холодным сердцем.
Но ее не было видно.
Хотя обаяние красавицы чувствовалось повсюду.
Казалось, все напоминало о ней: и безмолвные леса, и неприступные трясины, и холодные как лед боды спокойных озер.
И лучезарный бог без устали отыскивал свою возлюбленную.
Ночи для него не существовали.
Они перестали существовать и для всей страны гипербореев, покинутой своенравной богиней.
На лоно своей матери, в ее неприступные владения, с загадочной улыбкой удалилась бессмертная дева от лучистого бога.
Она знала, что он не может последовать за ней.
Аполлон же готовился к встрече красавицы.
Зеленый бархат трав разостлал он по горам и равнинам. Угрюмые леса зашелестели благовонной одеждой. Как золотые свадебные блюда, заблестели под его лучами озера.
Но ледяная дева не приходила. И Аполлон стал отчаиваться и скучать. Не утешали его хоры птиц, певших в его месть восторженные гимны. Песни кузнечиков стали надоедать ему, как на юге надоедали цикады.
И надежда бога стала гаснуть. Побледнело его светлое лицо. Ясное чело его затмили скорбные думы.
— Не может покорить богиню моя красота: моя лира не в состоянии пленить ее сердце. Не воротиться ли мне на юг? В храмах Делоса отдохнул бы я от бессонных ночей. Мелодичные звуки систра под знойным небом Гелиополя развеселили бы мою душу. Так приятен мне аромат курений на дельфийских треножниках!..
— Нет! — решил Златокудрый, — подожду еще немного, быть может, она сжалится и придет!
В пурпур и золото он окрасил листву. Темно-красные кисти брусники щедрой рукой рассыпал по мягкому мху.
Но богиня не приходила…
Грустный в своем одиночестве, среди молчаливого леса, стоял Олимпиец.
Нетерпеливые крики лебедей вывели его из задумчивости.
С глубоким вздохом вступил Аполлон в свою колесницу.
Быстро помчали его белоснежные птицы, стремясь туда, где в зеленых камнях струится Эврот, где теплые волны Нила льнут к золотистому песку…
— Прощай, Феб! — шептали ему вслед цветы и травы.
Они знали, что погибнут, когда он скроется.
Но Аполлон, не обращая на них внимания, летел в дорогую Элладу. Радостным плеском встречали его синие теплые волны. Как розоватые жемчужины, блестели среди них смеющиеся нереиды…
А там, в стране гипербореев, было темно, холодно и белые снежинки сыпались все больше и больше. Северный ветер приносил их целыми сугробами.