Раньше меня это порадовало бы. Но сейчас было как-то по-другому… Я другая. То есть, я, конечно, всё та же Алина. Я помнила своё имя, детство. Я обычная. Но в то же время другая.
— Я и до этого красавцем не был, — натянул свежую футболку, достал мужской банный халат и повернулся ко мне. — Иди сюда, — протянул руку и я, полностью игнорируя его попытку помочь, встала на ноги.
Голова тут же пошла кругом, к горлу противным комом подступила тошнота, и я покачнулась. Монгол ловко поймал меня, прижал к себе, и вдруг я осознала, что стою абсолютно голая. Да почему же я всё время голая?! Как проклятие какое-то!
— Тихо. Всё нормально. Врач предупреждал, что так будет.
Так… Значит, те мужчины мне не приснились. Стало быть, и женщина была тоже? И моя неудачная попытка побега — не сон? Пытаясь собрать мозги в кучу, терпеливо ждала, пока Монгол наденет на меня халат, и боролась с головокружением. Стараясь не думать о том, что к моему обнажённому телу прикасаются его руки, закрыла глаза. Так проще. В темноте. Когда ты никого не видишь, и кажется, что тебя не видят тоже.
— Пойдём, я наберу тебе ванную, — голос его осип, и по моему телу пробежала дрожь. Это же не похоть? Скажите мне, что это не она! Я не хочу… Не смогу сейчас заниматься этим.
— Успокойся, — он, словно прочитал мои мысли, отстранился, придерживая меня за локоть. — Не трону. Я просто помогу тебе помыться.
— Не нужно! — выпалила, отшатываясь к кровати. — Я сама.
Запахнув халат и впившись в него пальцами, смотрела в пол. Ожидала, что Монгол заорёт, схватит меня и потащит в ванную, но он лишь шумно вздохнул, отступился.
— Ванная там. Всё необходимое найдёшь на полках.
ГЛАВА 20
Горячие струи омывали слабое, всё ещё дрожащее тело, а я, закрыв глаза, пыталась собраться с мыслями. Нужно прийти в себя. Нужно двигаться дальше. Хотя бы попытаться. Но как это сделать, когда в голову настойчиво врываются жуткие воспоминания. Страшные картинки, от которых становится больно, и душит плотный ком в горле.
Не знаю, в какой момент слёзы взяли надо мною верх. Они просто полились безудержным потоком, а я села на дно душевой кабины, обняла руками свои колени.
Раскачиваясь из стороны в сторону, тихо выла и мечтала очнуться от этого кошмарного сна. Пусть даже в детдоме. В конце концов, там было в разы легче. Я, как оказалось, совсем не готова к взрослой жизни.
Вздрогнула, когда тёплая рука легла мне на плечо, чуть сжала.
— Не плачь, красавица. Всё пройдёт. Ты должна быть сильной.
Повернулась на женский голос и увидела её. Ту, которую называли Фатимой.
Приятная полноватая женщина, лет пятидесяти. С виду уставшая и замученная, но всё ещё красивая. В платке и длинном тёмном платье.
Наверное, от тепла её руки, а может, просто из жалости к себе я окончательно раскисла и заревела в голос.
— Как мне это выдержать? Как?
Женщина схватила меня за плечи своими сильными руками и вытащила из кабины, как ребёнка. Запела песню на незнакомом языке и накинула на меня мягкое, приятно пахнущее полотенце.
Она качала меня, как младенца, сидя прямо на полу и вытирала сбившиеся в колтун волосы, а я, замерев, слушала её колыбельную и понемногу успокаивалась. Скорее всего, это от шока. Никто так не заботился обо мне. Никогда.
— Спасибо, — прошептала, подняв на неё взгляд, а женщина вдруг больно схватила меня за щёки.
— Однажды я потеряла дочь. Свою красивую, ласковую девочку. Я плакала триста тридцать три дня и триста тридцать три ночи, в каждую из которых думала о самоубийстве. И лишь страх перед Аллахом не дал мне этого сделать. Интихар* — страшный грех. Но я смогла погасить этот огонь в своей груди. И ты сможешь. Те, кто так поступили с тобой, поплатятся своей кровью. Архан уничтожит их. Ты будешь жить дальше. Ты должна. Не думай о плохом, девочка. А Фатима о тебе позаботится. Тебе будет хорошо в этом доме.
Отпустив моё лицо, прижала к своей пышной, пахнущей свежей выпечкой груди, и я с наслаждением вдохнула этот запах.
Монгола не было в комнате, когда Фатима вывела меня из ванной. Лишь запах его остался. Терпкий и сильный. Казалось, им пропитался каждый сантиметр этой комнаты.
— Где он? — прошептала, повернувшись к Фатиме, а та подтолкнула меня к шкафу.
— Я не знаю, девочка. Император и принц никогда не отчитываются перед прислугой.
Чего? Император и принц?
— Кхм…
Женщина поймала мой саркастический взгляд, как-то невесело усмехнулась.
— Не думай, что Фатима сдурела и говорит глупости. Принц — это Архан. А Император — его отец, тот, что принял тебя в своём доме. Сейчас он ждёт тебя за столом. Хочет познакомиться со своей будущей невесткой.
Наверное, я чересчур широко распахнула глаза и рот, потому что Фатима покачала головой, вздохнула.
— Ва-а-ай! Бедная девочка. Даже не представляет, в какой мир попала.
Отчего же, Фатима? Приблизительно представляю. Успела, так сказать, познакомиться с некоторыми персонажами вашей сказки. В том числе и с дружками «венценосного».
— Вы можете дать мне одежду? Любую. Хоть что-нибудь из вашей… — поёжилась от дуновения ветра, а женщина поспешила закрыть окно.
— Принцессе не подобает ходить в одежде прислуги. У тебя есть своя, — отодвинула вторую створку огромного шкафа. — Выбирай, что хочешь, всё твоё.
Это всё, и правда, моё? Я снова открыла рот от удивления. Оказывается, вторая половина шкафа «принца» была забита женскими вещами. Все новые, с этикетками. Начиная с красивых платьев и заканчивая удобными джинсами и спортивками. Вот только ценники на них походили больше на телефонные номера. Хотя, чего я, собственно, удивлялась. Монгол и раньше не скупился на шмотки. Он вообще из тех, кто считает, что всё и всех в этом мире можно купить. Купить и сломать, уничтожить, искалечить.
— Одевайся и спускайся вниз. Я провожу тебя в столовую.
Фатима забрала у меня мокрое полотенце и поспешила к двери.
— Только не задерживайся. Аслан этого не любит.
Аслан… Это император, что ли? Да плевать. Я была зверски голодна и не собиралась стесняться, сидя в этой шикарной клетке.
Но пока натягивала на себя джинсы и свитер, почему-то задумалась о том, что меня ждёт дальше, и что значат слова Фатимы. Казалось бы, какая нахрен разница теперь? Но всё же что-то неуловимо изменилось. Я буквально кожей ощущала страх перед этим императором. Мало мне его сыночка было…
— Ладно. Насрать. Вот насрать и всё! — дала себе установку и хмыкнула. Интересно, а принцессам позволено так выражаться? Не замарает ли мой грязный лексикон белоснежные одеяния, которыми семейка понтовитых гадов пытается замолить свои грешки?
Хотя, конечно, бред. Вряд ли такая забота вызвана чувством вины. У таких, как Монгол, нет сердца, и сострадание им чуждо. Не сомневалась, что и папаша такой же. От осинки не родятся апельсинки.
***
Высокий, немного худощавый, но широкоплечий мужчина. С гордым профилем, безупречной осанкой, он действительно походил на какого-нибудь правителя из учебника истории. Несмотря на волосы, затронутые сединой и задумчивый, даже мудрый взгляд, он не выглядел стариком, как я себе представляла отца Монгола. И на монгола не похож… Тут же вспомнила, что он кавказец. Раскосые глаза достались «принцу» от матери.
Он величественно восседал за огромным столом, уставленным всевозможными блюдами. И я невольно сглотнула слюну. Нихрена же себе, император кушают…
— Веди себя тихо. Обращайся к нему уважительно. За стол не садись, пока он не позволит, — тихо увещевала Фатима, а мой желудок урчал всё громче. Монгола за столом не было и я, как ни странно, огорчилась. Почему-то его папаша наводил на меня тихий ужас. Если ещё в комнате я была настроена скептически, то сейчас, оценив богатство дома, количество прислуги и самого императора, уже не чувствовала себя уверенно.
— Оставь девочку в покое, Фатима. Я что, граф Дракула? Зачем пугаешь малышку? — он вдруг заговорил, а я вздрогнула, встретившись с ним взглядами. Темные, пробирающие до нутра глаза. — Проходи, Алина. Пообедай со мной. Не люблю есть в одиночестве.
Я растянула губы, изображая вежливую улыбку и, услышав шаги уходящей Фатимы, шагнула вперёд.
— Смелее, девочка. Присаживайся, — он отодвинул для меня стул рядом с собой.
— Спасибо, — и смутилась, когда мой желудок снова заворчал, требуя пищу. Громко, нахально так… А главное, очень вовремя.
— Попробуй осетрину. Архан сказал, ты любишь рыбу, — сделал знак кому-то за моей спиной, и на тарелке тот же час появился кусок ароматной осетрины. Я дёрнулась от испуга, заметив краем глаза движение рядом с собой. — Не бойся, это официант. В этом доме никто не посмеет обидеть тебя.
Прикусив язык, еле удержалась от искромётного комментария по этому поводу. Интересно, а его сын входит в число тех, кто не посмеет меня обидеть в этом доме? Хотя, о чём это я? Конечно же, нет. Принцу можно. Он же тут, наверное, пуп земли.
— Спасибо, — выдавила из себя ещё раз и набросилась на рыбу, потому что сдерживаться сил больше не было.
— Приятного аппетита, — проговорил вкрадчиво, одобрительно улыбнулся, глядя на то, как я поглощаю еду. — Если пожелаешь чего-нибудь ещё, только скажи. Повар работает круглосуточно.
Слушайте, а этот дядька начинает мне нравиться. Хотя, конечно, глупо доверять тому, кто поманил тебя куском хлеба. Понятно же, что я для него лишь букашка. Непонятно только, чего ради это император так отплясывает вокруг меня… Но с этим я пообещала себе разобраться чуть позже. Хотя бы после того, как доем.
— А икру… Можно? — обвела взглядом стол и не увидела своего обожаемого лакомства. Тут же застеснялась, заметив, что икры как раз на столе и нет. Всё есть, а вот икры нет. Ну, конечно…
— Разумеется, — мужчина кивнул официанту, и тот сразу же умчался. Вот это да. Совсем недавно я сама обслуживала таких богатых гадов и даже не представляла себя на их месте.
— А вы, значит, отец Монго… Архана? — в горле отчего-то запершило.
— Рад, что ты, наконец, решила познакомиться со мной. Аслан Шамилевич. Твоё имя я знаю, — он усмехнулся, отбросил белую салфетку, которая лежала на его коленях.
Снова почувствовала себя неловко. Но, в конце концов, я не напрашивалась в гости к великому господину. Пусть либо отпустят, либо молча сносят мою невоспитанность.
— И что теперь? — задала вопрос, который мучил меня с тех пор, как только проснулась.
— Теперь? — Аслан Шамилевич приподнял брови.
— Ну да… Теперь. Что я буду здесь делать? В вашем доме? Зачем я здесь? — не уверена, что хотела знать ответ на этот вопрос, тем не менее, не задать его не могла.
Мужчина задумчиво улыбнулся, отвёл взгляд, уделяя внимание огромной плазме, что висела на стене напротив.
— Тебя привёл в мой дом сын. Вот ему и задашь этот вопрос.
Хм… Странный какой-то. Неужели сынок не поделился с ним своими планами на меня? Нет, я, конечно, помнила, что Монгол собирался жениться на мне, наделать детей. Не забыла. Но с тех пор кое-что изменилось. И теперь я вряд ли годилась в невестки всяким императорам. И раньше не особо приходилась ко двору, а теперь-то подавно.
— Меньше всего мне хочется говорить с ним. Ваш сын…
Аслан Шамилевич снова посмотрел на меня, только на этот раз более заинтересованно.
— Мой сын чудовище. Агрессивный, бескомпромиссный, яростный. Это так. Но он, девочка, мой сын. Единственный человек на всём белом свете, которого я люблю больше своей жизни. А Архану дорога ты. Не знаю, что там у вас происходит, и мне неинтересно. Но ты нужна ему, а он нужен мне. Именно поэтому ты сидишь за этим столом. Именно поэтому ты находишься в моём доме, и я приложу все усилия, чтобы тебе было здесь уютно и сытно. Если Архан назовёт тебя своей семьёй, ты станешь и моей семьёй, — налил в пузатый бокал немного коньяка, выпил.
Честно говоря, я мало что поняла из его слов, но почему-то зауважала дядьку. Хотя бы за то, что он был честен со мной.
Аслан Шамилевич повернулся к вошедшему официанту, строго зыркнул на него.
— Чтобы икра была на столе каждый день! — Парень закивал и тут же скрылся, поставив рядом мой любимый деликатес. Такой подачи я не видела даже в ресторане, в котором работала. На хрустальной тарелке, стояли три такие же икорницы. Всё это на серебряной подставке, а вокруг кусочки льда. Очень оригинально и помпезно. Даже неудобно как-то стало есть.
— Красная икра, чёрная и золотая, — заметив моё смущение, мужчина придвинул подставку ближе. — Угощайся.
— Золотая? — Это ещё что? Икра, которую какая-нибудь благородная рыба мечет специально для императорских дворцов? Поджала губы, чтобы не прыснуть от смеха, представив эту самую рыбину в чёрном фраке и цилиндре.
— Да. В ней нет золотых слитков и, честно говоря, я не оценил вкуса этой чепухи, но её производит белуга-альбинос, причём не каждый год. Редкий деликатес. Попробуй, может, тебе понравится.
Ага… Я почти угадала на счёт благородной рыбы.
— Присоединяйся к нам, Архан, — вдруг проговорил Аслан Шамилевич, и я удивлённо уставилась на дверь, что находилась за его спиной. Монгол стоял, скрестив руки на груди, и пристально наблюдал за нами.
Ничего себе, у папаши чуйка. Теперь понятно, откуда у его сынишки звериные инстинкты.
— Спасибо, отец.
_______________