Глава 1. Дикие
Я достала чемодан.
Наконец-то заканчивается эта кошмарная практика!
Как же я соскучилась по Вавилону. По чистой горячей ванне, нормальному шампуню, нормальной кровати, из которой не торчат пружины, грозя пропороть между ребер. Нормальной одежде, нормальным завтракам – булочкам бриошь, пряным омлетам и кофе, а не тому, что называют едой здесь: невнятная бурда, не отличимая по вкусу, цвету и запаху. Ощущение, что попала на каторгу, а не практику, а условия – как у тех же каторжан. Разве что форма поприличней и белье свое. Хотя, конечно, шелк «Клэри» под этой пародией на одежду выглядит издевательски, но все же немного примиряет с действительностью. Напоминает, что это почти кончилось, и можно вернуться домой.
Правильно говорят, за вавилонским куполом антимаградиационного действия жизни нет.
Хорошей точно.
А три месяца назад я думала, будет весело. Энерготочки, посты, форты, Дамба. Особенно – Дамба. Мы – двенадцать будущих квалифицированных энергомагов с первого по третий курс магистратуры Вавилонской Академии. Путешествия и приключения.
Ага, сейчас.
Форты и посты оказались сырыми топорными постройками с минимумом удобств – даром, что стояли на местах силы – и грязными каторжанами-немагами. Красоты Империи – руинами-консервами или одинаковыми лесами-полями-реками. Студенты энергомагической специальности – завистливыми девками и инфантильными парнями. Дамба… Ладно, Дамба оказалась хороша, к ней претензий нет. Красивая, величественная, впечатляющая мощью и сложностью энергопотоков, что питали ее через сеть постов. Наш щит, наша гарантия будущего. Лучшее, что было создано после катастрофы.
Но у Дамбы мы побывали уже к концу практики – помогали латать энергодыру на Восточном побережье неподалеку от Стылого мыса. Еще несколько после тайфуна появилось на Северном побережье, нас туда не взяли. Глушь. Место, где погиб отец еще до моего рождения. Где его убили дикие.
Я сворачивала запасную форму песочного цвета и думала о том, что по прибытии тут же ее выброшу. Я бы и сейчас ее выбросила, но это невежливо. Нет, после магистратуры я ни за что не поеду работать куда-то дальше ВКАДа. Не то, что работать – я вообще его пределы по доброй воле не покину. Отвратительно, серо, грязно, и эта маградиация – она просто везде. Конечно, над всеми постами, фортами и деревнями натянуты купола, но с Вавилонским куполом антимаградиационного давления они близко не стояли, пропуская процентов тридцать, а то и сорок излучения. И это чувствовалось. Уже в первый месяц головные боли стали привычным делом, настроение падало и отказывалось подниматься, а магию просто приходилось вытягивать из себя клещами. Самые простые чары приносили с собой опустошение и сонливость – и это порой доводило до бессильного бешенства. Две другие первокурсницы, кроме меня, бились в истерике уже на второй неделе, старшие курсы были попривычней, но не скрывали уныния. А местные энергомаги, как и маги других квалификаций, просто привыкли. Привыкли медленно загибаться в нечеловеческих условиях.
Я забрала длинные черные волосы в высокий хвост и сплела их в косу – так меньше налипнет дорожной пыли. Почистила расческу – какой кошмар, сколько же теперь их вылазит после этого лета! – и убрала расческу в чемодан. Оглядела грубую казарменную спальню на пять кроватей – ничего не забыла? Конечно, нет, я старалась ничего и не доставать без надобности. Застегнула длинную молнию.
Нет уж. Сюда я после магистратуры не вернусь.
Если постараюсь, я получу работу своей мечты уже осенью.
А если постараюсь еще лучше, то не только работу.
Тусклое зеркало на стене отразило ослепительную улыбку. Вся в нетерпении.
***
Дорога шла тяжело. Во-первых, ужасно трясло и укачивало. Во-вторых, маградиация съедала все силы. Сначала появлялось давление в висках, едва заметное, оно все усиливалось и усиливалось, пока голова не начинала просто трещать, будто вот-вот лопнет. Когда становилось совсем невыносимо, мы останавливались на постах – маршрут был построен таким образом, чтобы не навредить «нежным студентам» с их «нестабильной магией».
Здесь давление отпускало, а силы возвращались. Не только благодаря мощным защитным куполам, не впускающим внутрь маградиацию, но и благодаря точкам силы, на которых были возведены посты. Из-за их разброса некоторые посты находились в удалении от трассы и оказывались порой оторваны от снабжения из-за плохих дорог. Но это не мешало им оставаться частью Единой Энергомагической Сети, центром которой был Вавилон, самая мощная на сегодняшний день точка силы, а границами – Дамба. Собственно, практически вся энергомагия ЕЭС и уходила на питание и поддержку Дамбы.
Несмотря на трудности, это должно было быть безопасное путешествие. Из пятнадцати практикантов Северного Мыса нас ехало трое – на пятерых солдат-магов ОМП для охраны. Две машины на новеньких энергокубах. Трасса мониторилась на двадцать километров вперед. Посты каждые тридцать-пятьдесят километров. Никаких неожиданностей.
***
Они выпрыгнули из леса, с неприметной проселочной дороги. Почти лоб-в-лоб – перекрыли движение. И тут же открыли пальбу.
***
Я пригнула голову, от страха сперло дыхание, в коленях противно заныла слабость – если дикие перебьют солдат, и меня вытащат из машины, я упаду. А потом… Рядом трясся всем телом второкурсник, и его скулеж было слышно даже через оглушительные автоматные очереди, крики и громыхание. Машина вздрагивала, когда в бронированный корпус попадали пули. Это длилось вечность. Потом выстрелы вдруг смешались с гулом моторов, визгом шин об асфальт, и последняя пальба сошла на нет.
Спустя еще одну вечность дверь стремительно распахнулась, и я вытолкнула застрявший в горле воздух – солдат ОМП.
– Сбежали, – сказал он, протягивая руку и помогая мне вылезти на провонявший оружием воздух – или так показалось.
Кто-то истошно визжал.
– Да заткнись ты! – за второй машиной дернулась светлая голова, явно девичья, а звук оплеухи заставил вздрогнуть. Я опять забыла дышать.
– Потеряли одну свою дикарку, – пояснил солдат, когда визги резко прекратились. Он помогал вылезти второкурснику, а тот что-то бормотал и будто бы не хотел. Понятно, почему. Я отвернулась и отошла. Парню нужно переодеть штаны.
Третьекурсник, который ехал во второй машине, уже успел взять себя в руки и напуганным не выглядел. Со штанами у него тоже все было в порядке.
– Все хорошо? – подошел он ко мне. Я кивнула, глядя на место перестрелки. Логотипы ОМП на бронированных дверях были усеяны вмятинами. На асфальте валялись гильзы. Трупов, которые я боялась увидеть, не было. Один солдат перевязывал другому руку, тот шипел и жмурился от боли. Значит, совсем без потерь не обошлось.
За осмотром я пропустила половину истории о том, как точно в такую же перестрелку пятикурсник попал два года назад, тогда погиб один студент, который от страха выскочил из машины и побежал в лес.
– Еще, когда я только поступил на первый курс, как ты… – началась новая история.
Я закатила глаза и отошла. Вот бы умыться, смыть этот липкий пот с лица, а не слушать тупые байки. Когда мы уже поедем дальше? Вдруг дикие вернутся?
К счастью, я здесь была не единственная здравомыслящая.
– Все готовы? По машинам!
***
Несмотря на запланированный маршрут, мы завернули к ближайшему же посту.
– Хочешь посмотреть на дикую?
Им, наверное, это казалось забавным. Мне – нет. В диких нет ничего забавного. Они отвратительны, тупы и агрессивны – но не забавны.
Но я почему-то согласилась. Чтобы подкормить внутреннего мазохиста, видимо.
Я ожидала увидеть воинственную амазонку. А на меня с затаенным страхом смотрела девчонка. Красивая. Очень красивая. И ее отправят на каторгу?
Я тряхнула головой и отошла.
Почему-то стало еще более мерзко.
***
Машину трясло и шатало, дорога пошла совсем неровная. Оэмпэшники в нарушение всех протоколов курили прямо в машине, приоткрыв окна, так, что в салоне хлопал воздух, и воняло дымом.
– Не повезло девке. Сильно смазливая.
– М-да.
В голосе промелькнуло разочарование, а Рина подумала, что дикой «не повезло» бы уже сейчас – не будь с ними студентов.
– Дикие что-то зашевелились. Забегали, как тараканы.
– Я давно говорю: пора вычистить эту Глушь. Подпалить леса, и пусть они там все поджарятся.
Ох уж эти диванные политики-аналитики.
Они не могут просто ехать молча?
Будто прочитав мои мысли, охранники замолчали. Водитель ткнул в магнитолу, и из встроенных в дверцы динамиков повалил какой-то доисторический шансон.
А, ну, да. Просто отлично.
***
Путь до деревни Спелые Хлеба, где мне предстояла последняя неделя этой кошмарной практики, растянулся на долгие три дня. Особенно долгими они казались оттого, что из головы никак не шла эта стычка с дикими на дороге. Пальба… и страх… и крик той дикой девчонки. Красивой девчонки. Почему-то мы привыкли к мысли, что все дикие сплошь – небритые грязные мужики на ржавых колымагах, а тут…
Ее высадили на ближайшем же посту, где дальше должны были решить ее судьбу ОМП.
Здесь же в срочном порядке связались с Вавилоном. Вавилон приказал немедленно выслать погоню. Командир поста восторгом не лучился.
– Кого я вышлю, кого? У меня полпоста немаги, остальные – херовы недопырки, а не маги.
В этом была доля истины.
Мы поехали дальше, а эти двое оэмпэшников все никак не кончали смаковать свое фальшивое, пропитанное похотью сочувствие, пока я не попросила их сменить тему. Они даже, кажется, смутились, впрочем, их смущение тоже наверняка было наигранным.
Как же вытерпеть последнюю неделю?
Одно радовало – в Хлебах проходил практику Вадя. Мы дружили с детства – мой дядя и его отец, ох, работали вместе, до семи лет у нас даже была общая няня, а потом – общие занятия в Академии. Это лето было первым, что мы проводили порознь: Вадя выбрал кафедру Агромагии и, пока я училась практике энергомагии у Дамбы и в консервах, проводил время в полях и садах. Я соскучилась. Несмотря на свою детскую наивность и некоторые странности, Вадя был единственным, с кем я могла говорить о чем угодно, кто меня понимал и кто мог терпеть мой непростой характер. Ах, да, и кто не думал затащить меня в постель при первой же возможности. Хотя бы потому, что там мы уже бывали – еще подростками, что ни чему не привело и по обоюдному согласию осталось в прошлом.
Одна ночь в очередной постовой спальне, завтра я уже буду в Хлебах. А спустя неделю и пару дней пути – в Вавилоне. Скорее бы.
Глава 2. Спелые Хлеба
Спелые Хлеба, хоть и не отличались той обветшалостью, что форты и деревни Восточного побережья, тем не менее были слишком далеко от Вавилона, чтобы отличаться новизной оснащения. Отсталость технологий прослеживалась во всем: от техники, которая ходила на старых энергокубах, до неоднородного купола и покосившихся ворот. Зато здесь не было той сырости в паре с вездесущей плесенью, которая слыла визитной карточкой Стылого Мыса, и это дорогого стоило.
Нас встретил командир, которого я тут же узнала – видела его на паре приемов в столице. Я рассчитывала на отдельную комнату – с отдельным душем – но, к сожалению, правила для практикантов здесь были теми же, что и везде – и я заселилась в общую спальню для женского гражданского персонала, где уже жили двое агромагов, одна зоотехномаг, одна энергомаг, специалист по продовольствию и две практикантки с пятого курса кафедры Агромагии. Их сейчас не было – все агромаги, среди них Вадя, трудились в полях.
Пользуясь случаем, я как следует отмокла в душе, высушила и расчесала волосы и успела даже полежать на продавленной скрипучей кровати – здесь отличий от Стылого Мыса не было – прежде чем отправиться на обед. А там, наконец-то…
– Ринка!
Привет, Вадя.
***
Вадя за лето загорел и окреп, стал настоящий красавчик, и чем-то даже – в определенные моменты с определенного ракурса – выгодно напоминал своего отца. Впрочем, потом он открывал рот, и сходство улетучивалось.
– Как Стылый Мыс? – спросил Вадя, а я, не успев ответить, уже заметила первые признаки: взгляд устремился вдаль, лицо приобрело глуповатое выражение.
– Он действительно стылый. Там внутри такая сырость, что холодно даже в тридцатиградусную жару.
– М, – глубокомысленно прокомментировал Вадя. Он вообще что-то услышал? Не похоже.
Сразу после обеда Вадя пытался с круглыми глазами расспросить про то, как на нас напали – но я увела разговор в сторону. Не хочу об этом говорить и вообще вспоминать. Хоть забыть так скоро и не удалось – я все еще внутренне вздрагивала, если рядом что-то громко падало, или хлопала дверца машины. Но я старалась и была на верном пути. Тупые дикари, еще из-за них мне будут мерещиться кошмары! Страх сменялся злостью и презрением, а еще – удовлетворением, когда я вспоминала дядины истории о зачистках, которые по достоинству смогла оценить только сейчас. Он был прав – Глушь давно пора спалить дотла.
Целых полчаса после этого Вадя очень подробно и очень нудно рассказывал о своей практике, а когда предоставил слово мне, принялся то и дело выпадать из реальности. За последние полгода такое с ним случалось нередко: глаза стекленели, рот приоткрывался, он еще только не начинал пускать слюну… И вот теперь снова. Весь семестр, сколько я ни пыталась убедить его поговорить с отцом – или обратиться к моей матери, она целитель, хоть и не души, но все же – он упорно отказывался. Но, похоже, за лето все только ухудшилось, и дальше так продолжаться не могло. Тем не менее, я решила отложить серьезный разговор на потом, не хотелось портить первый день.
Я взяла яблоко, которое полагалось на десерт во время более чем скромного обеда, и принялась его есть, терпеливо дожидаясь, пока друг вернется в реальность. Мы сидели на скамейке во внутреннем дворике, солнце приятно грело лицо, ветер щекотал волосы, я, изогнувшись, опелась локтем о теплую деревянную спинку скамейки и закинула ногу на ногу. И тут же поймала на себе сальный взгляд здоровяка из военных. На его грубой щеке серебрился логотип ОМП. Немаг. Он ощупал меня таким взглядом, меня даже передернуло, крайне пошло ухмыльнулся и пошел дальше, прежде чем я успела поставить его на место.
Фу.
Какая гадость.
Немаги совсем оборзели.
Аппетит исчез, и я выбросила недоеденное яблоко в урну возле скамейки – пустая, та гулко сгрохотала.
– Ты что-то сказала? – очнулся Вадя.
– Погода прекрасная, Вадя, – насмешливо бросила я, сверля взглядом угол, за который завернул немаг-оэмпэшник. Что-то с ним было не так, что-то во взгляде…
Вадя перебил мои неясные подозрения.
– А вы по консервам ездили? – ничего не заметив, спросил Вадя.
– Ну, да. Меняли сломанные распылители, – сказала я и пояснила, потому что он явно не понял: – Генераторы жидкого янтаря. Энергомаги называют их распылителями.
Вадя ревниво фыркнул.
– Ну, извините, не в курсе вашего профессионального сленга.
Я скорчила рожу. Кто бы говорил – сленг агромагов куда хуже, и он тоже постоянно использует всякие идиотские словечки.
– А… – он замялся. – В Прибежище тоже были?
Я подняла брови.
– Прибежище? – еще не хватало их помнить по старым названиям.
– Объект 64.
– В прошлом месяце. А что?
Действительно, что?
– И как там? – слишком непринужденным тоном спросил Вадя.
– Консерва, как консерва. Ничего интересного, – я задумалась. – Кроме разве что крысиных ферм, но они легальны. Держат эти, знаешь, полудурочные немаги, которым удалось отмазаться после войны. Они там и жить умудряются как-то. И даже держат бар. Наши говорили, что промышляют контрабандой с дикими, но то ли еще не попались, то ли ОМП на них плевать.
– А что за бар? – Вадя слушал жадно и с куда большим интересом, чем про Дамбу. Хотя вот что интересного? Похоже, его странности за лето усугубились. Надеюсь только, имя им не шизофрения.