— Огонь давай!
— Где я его тебе возьму?! Я тебе уже говорил, кажется, что 'фокусов' больше не будет, а если и будут то очень мало. Так вот, спичек нет, зажигалки тоже кончились и файерболов не предвидится.
— Огниво тогда доставай. Ну, кремень с железякой, или чем тут они костры разводят.
— А это не ко мне вопрос.
— Уже вдвоем они выжидательно посмотрели на других двух своих попутчиков. Те так же на них недоуменно поглядели, наивно моргая глазами.
— А я тебе говорил надо еще с собой работников пару человек взять. Как её теперь жрать?
И выбросил перемазанную грязью добычу обратно в речку.
— Ну, едят же и сырую рыбу. Те же японцы к примеру.
Серый с задумчивым видом принялся обрабатывать одну из больших рыбин отрезая от неё пласты филе.
— Думаешь? Японцы чего только не жрут! Даже крыс и собак. Или это корейцы?! Да какая разница вообще то.
С сомнением на лице, поднял рыбную полоску и понюхал её.
— Ну чем тебе не 'суши'? Пробуй давай.
— А рис где? Суши с рисом едят, а это даже на 'сашими' не тянет.
— Ишь ты, разбираешься значит?! Ты может и 'саке' пил?
— Пил, ничего особенного сака она и есть сака, теплая и вонючая.
— Жри давай уже, что за философия на голодный желудок у тебя тут поперла?!
А то вон 'лошади' скормлю. Зорька у нас травой не питается если ты забыл.
— Как это ты мою рыбу отдашь? Это я наловил, пока вы тут на бережку ворон считали!
— Развел тут, твоё — моё, понимаешь! Что за мелкособственнические инстинкты?! На общем столе — это значит общее! А то вот тогда соль тоже моя, я её достал! Хочешь сырую рыбу без соли есть?
Вяло разгоравшийся конфликт как то сам собой угас. Серый все же рискнул попробовать рыбу, а за ним и все остальные. И к их удивлению она оказалась не настолько противной на вкус как они ожидали.
Затягивать такой отдых никому не захотелось, так что уже вскоре продолжили путь к ближайшему городку.
И когда вдали уже можно было разглядеть верхушки крепостных башен, от огораживавшей город стены, у наших путешественников случилась еще одна незапланированная встреча.
Разбойники.
Небольшая банда человек в десять.
На их несчастье засаду первым обнаружил паукообразный монстр, ласково прозванный Ломам 'Зорькой'. Хоть это вообще-то не лошадиное имя, а скорее коровье.
Ни разу нормально не поевший с момента появления в этом мире и всячески зашуганый Ломом, почуяв в кустах живых существ, он кинулся на то, что посчитал своей законной добычей. В надежде, по-видимому, хоть на бегу что-нибудь перехватить и схрумкать.
Лом решивший что 'лошадь' понесла, выдернул штырь что специально на этот случай он установил. И дернув за который, можно было одним движением отцепить всю ту упряжь, что тянулась от 'тягача' к буксируемому им средству передвижения.
Засада разбойников была замаскирована довольно хорошо. Из минусов у неё было, что располагалась она лишь с одной стороны дороги, так как с другой тянулась ровная как стол степь, где не спрятался бы и суслик.
Так что благородные 'робингуды' сидели в кустах с целью экспроприации экспроприаторов и прочей романтической чушью в голове. Когда выскочивший на них монстр, довольно быстро избавившись от своей маскировочной корзинки, принялся кружить вокруг них и теперь из тех кто его видел никто не сомневался что это именно монстр.
И теперь он периодически предпринимал попытки прорваться к вожделенному мясу. И не давал людям там находившимся не только на кого-либо напасть но и банально удрать отсюда, но дичь, что еще недавно считала себя охотниками, пока успешно хоть и с трудом, отражала его наскоки.
Сидевший на сосне разведчик лесных разбойников, что вскоре был замечен Элей, ткнувшей в его сторону пальцем, так же не торопился слезать вниз или тем паче воспользоваться своим луком. Кстати это был первый лук виденный Ломом в этом мире. Почему он собственно и назвал этих бандитов 'робингудами'.
И собственно этот лук их и спас.
Тут сказались детские впечатления от книжки Дюма, про разбойников из шервудского леса и их главаря благородного Робин Гуда, прочитанной школьником Стасиком. Он вообще в детстве был книжным мальчиком, это потом уже начал вести себя как герой другого, также литературного произведения, Скалозуб, что хотел собрать все книжки, да и сжечь к чертям собачьим.
Мировоззрение у Лома со временем изменилось, а вот детские впечатления остались.
Тех, что сидели в кустах ему было плохо видно. А так как они были преимущественно вооружены дубинками, то разгляди их Лом достаточно хорошо, у него могла возникнуть совсем другая, не романтическая ассоциация. А именно с ГАИшниками. И тогда их дальнейшая судьба была бы печальна.
Но 'добрых благородных разбойников' скармливать гигантскому пауку было откровенно жалко. Так что необходимо было начинать переговоры.
— Ну, давай покричи им чего-нибудь. Ты получше меня балакаешь на ихней мове, а то меня они ни хрена не поймут.
Серый с важным и серьезным видом ему кивнул, и встав ногами на волокушу проорал следующее:
— Гитлер Капут! Аллес капитулирэн! Натюрлих суки, башка дырка делать паф паф.
— Хренали ты им на немецком кричишь? Да еще на каком то школьном немецком, что ли?! Да тебя бы даже немцы не поняли, не говоря уже об этих. Ты как в том глупом анекдоте про студента.
— Ага, значит, составьте предложение: 'Лягушка прыгает по болоту'. А он такой и отвечает: 'Дэр лягушка, по болоту! Дэр шляп, дэр шляп, дэр шляп!'
— Ты как та лягушка, из тебя такой же как и из неё переводчик получился.
— Схренали я лягушка?! Ты в натуре берега попутал и краев не видишь!
— Жало прикуси!
— …Ты на кого батон крошишь…
— …А ты на кого селедкой дышишь?!..
Разбойники были забыты и когда бы о них вспомнили, то от тех остались бы лишь 'рожки да ножки'. Но к счастью для них переговоры о безоговорочной капитуляции взяла в свои маленькие но цепкие руки Эледреэль.
И когда приятели закончили 'мерятся рейтингами' оказалось что уже о всем договорено. Осталось решить лишь небольшой нюанс. А именно отогнать ездового паука.
Но убедить того оставить добычу в покое так и не получилось. Пришлось его из гуманных побуждений усыпить, что бы животинка не мучилась с голоду.
Лом не хотел плющить того или тем более разрывать своими уже прилично освоенными двумя боевыми приемами, из практической магии, как он её называл. Опасаясь, что паук просто тупо взорвется и все вокруг забрызгает своей слизью. Так что опробовал на нем усиленный ментальный удар, что уже до этого применял для его дрессировки. Но тут постарался 'ударить' посильнее и немного перестарался. Голова у паука все таки взорвалась.
Опасения Лома что без надзора убитого паука разбойники попытаются напасть или банально разбегутся к счастью не оправдались.
Те боязливо жались друг к дружке, когда наконец то вылезли из кустов и даже безропотно попытались тащить их волокушу. Правда, у них ничего не получилось, силенок не хватило.
Из дальнейших их расспросов стало ясно, что это не профессиональные душегубы, а обычные крестьяне что везли осенний урожай в город на ярмарку. Но были ограблены и в свою очередь решили сами кого-нибудь ограбить. Но ничего у них не получилось.
Лагерь их находился недалеко в роще, в паре сотен метров, и представлял собой три неказистых шалаша, да невдалеке одиноко стояла пустая телега. Тощий овцебык, что здесь использовали вместо лошадей, пасся рядом на полянке.
Телегу с 'лошадью' тут же экспроприировали и погнали назад к волокуше начав перегружать на неё свое имущество. Оставленный на время их отлучки сторожем Арсений к счастью не с кем не повстречался за это время.
Пока Серый покрикивая руководил погрузо-разгрузочными работами, а Лом разглядывал отобранный лук, Эледреэль продолжала трясти разбойников на предмет не нужных тем ценностей.
Дело осложнялось тем, что особых ценностей у тех не было. Не успели еще награбить. И сегодняшнее неудавшееся нападение у этих разбойников было всего вторым. До этого они напали впервые лишь три дня назад. На группу из трех человек состоящую из двух девиц и кучера, ехавшую в 'кибитке' что был запряжен тем самым бизоном, который теперь пасся неподалеку.
Так как своих 'лошадей' бывшие крестьяне лишились вместе с товаром.
Кучер попытался сначала ускакать, отказавшись остановиться, а потом еще вздумал сопротивляться. Старик раньше был воином и гонор у него остался прежним, а вот сил уже прежних не было. Так что его просто забили насмерть дубинками.
Одна из девиц, по-видимому, была служанкой у второй. И тоже умерла на следующий день, не вынеся бесконечных изнасилований.
С последней оставшейся пленницей пока все было в порядке и Эледреэль забрала её.
Разбойники не знали что с той делать, насиловать опасались, хотели конечно попытаться потребовать за неё выкуп, но не знали у кого. Так как девица отказывалась говорить, кто она такая и вообще общаться с ними. Более действенные методы убеждения чем уговоры они опять же применять опасались, а то мало ли что.
Эледреэль им заявила, что пусть еще радуются, что она её у них забирает. Так как она их пленницу узнала. У её отца — барона, таких как она еще трое и денег на выкуп он бы не дал, а вот в городскую стражу обязательно нажаловался. И болтались бы они все на деревьях, развешенные в виде украшений, максимум через неделю.
Девица, поняв что её забирают у разбойников видимо решила, что это прибыли спасатели и сразу начала чего то требовать и возмущаться почему так долго к ней не спешили на помощь.
Объяснятся сейчас с ней, Эледреэль не хотела, поэтому по её знаку у той задрали платье и связали подол узлом над головой, так что верхняя часть туловища у девицы оказалась в своеобразном мешке. Двумя руками стащила с неё панталоны и погнала свое приобретение в сторону уже завершавшейся погрузки телеги. Придавая ей правильное направление движения не сильными, но обидными шлепками по попе.
Серый трофею откровенно обрадовался. И сразу же, не развязывая даже у той над головой мешок из платья, потащил её на освободившуюся волокушу.
Через пятнадцать минут предложил Лому тоже повалять девку на сене, от той мол не убудет. Но тот сдуру решил её развязать и после этого всякое желание заниматься чем либо с ней у него исчезло.
Потому что она устроила форменную истерику со слезами соплями угрозами и обвинениями.
Правда Эледреэль побеседовав с ней заставила ту прекратить кричать и обзываться, но настроение у Лома уже было не то.
Объяснения Эли с аристократкой были недолгими и доходчивыми. Что если ту спасли от разбойников, и собираются вернуть теперь её отцу барону, потребовав за это соответствующую награду, то на это тот никогда не пойдет, так как у него нет денег.
Лучше он её попытается вручить обратно нежданным спасителям как жену или хотя бы наложницу.
И если её не захотят в таком качестве принять, отослав обратно отцу, её после этого не ждет ничего хорошего. Так как если её отказались принять значит она недостаточно послушна и своим поведением она опозорит своего отца.
Если же она будет всем и каждому кричать, что её изнасиловали, и вообще над ней надругались, то они все с её отцом, конечно, испортят отношения, но саму девицу просто потихоньку удавят. Так как выдать после этого её замуж будет затруднительно.
Так что она либо трофей и ведет себя соответствующе, либо благородная пленница и готовится к поездке домой, к 'любящему' отцу.
Пока длились все эти разговоры, все давно уже погрузились на телегу, и не спеша двигались в сторону города.
Лом забрал сначала заинтересовавший его лук а потом и самого стрелка. И сейчас этот лучник сидел спереди на телеги, правя ей, и настороженно косясь на остальных своих попутчиков.
Подъезжая к городу увидели в алых лучах заката кувыркавшегося в воздухе золотистого дракона.
Похожий скорее на китайских чем на европейских своих мифических собратьев, он однако же имел в добавок к четырем лапам еще и крылья.
Кружась и выделывая в воздухе всяческие коленца, иногда выдыхая небольшие языки пламени, он устроил целое представление, за которым, с земли наблюдали многочисленные зеваки.
Ежегодная осенняя ярмарка в городе проходила с размахом.
Глава 27
Хочешь — уйдем, знакомясь,
В тысячу разных мест
Белые копья звонниц
Сломим о край небес
Нам ли копить с тобою тревоги,
Жить и не жить, дрожа
Станем спокойно среди дороги,
Сжав черенок ножа…
Роальд Мандельштам.
Тварь сидела на козырьке подъезда и щурясь, от редких отблесков фар проезжающих мимо машин, вглядывалась в темноту переулка.
Невдалеке показался одинокий силуэт позднего прохожего. Тварь бесшумно спрыгнула на асфальт и кособоко переваливаясь обезьяньей походкой и иногда на ходу опираясь на землю костяшками сжатых в кулаки рук побежала за ним. Стараясь двигаться бесшумно и попадать своими прыжками в такт шагам мужчины. Но вот он резко остановился поворачиваясь на ходу закрываясь от ветра когда прикуривал сигарету и заметил метнувшийся в сторону темный силуэт. Уже полностью развернувшись принялся пристально вглядываться в неверные осенние тени. И уже решив что он принял игру света на обрывках трепещущих листьев за притаившихся во мраке чудовищ собрался идти своей дорогой, когда раздавшийся сбоку звук сминаемой пивной банки выдал с головой подкрадывающуюся тварь. Секунду он еще вглядывался в ту сторону но вот уже несется не разбирая дороги так что кажется сейчас на бегу выскочит сердце. Но метнувшийся за ним темный силуэт настиг его буквально на пятом шаге и выпустив когти кинулся ему на спину перед этим противно заверещав.
Мужчина извернувшись подгреб под себя противника но тот оказавшись зажат в неудобной позе пустил в ход клыки вгрызшись куда-то в подмышку своей жертве.
Тот поднатужившись из последних сил отбросил от себя врага но это была уже агония.
Тварь отлетев на пару метров перед тем как снова наброситься сперва настороженно нарезала несколько кругов вокруг излишне строптивой добычи. Но вот когда тело прохожего уже билось в конвульсии осторожно присела ему на живот и вытянув когти на лапах принялась рвать рвать и рвать трепещущее под ним тело.
Проснувшись Серый потянулся зевнул во все тридцать два или сколько там у него теперь зуба и еще раз рефлекторно царапнул когтями матрац.
Он задумался как следует относится к этому сну, как к кошмару или все же нет? Он старался особо не думать над последними событиями и о том что с ним произошло но такие сны несколько выбивают из колеи.
Одевшись спустился вниз там уже собралась вся их компания кроме завербованного Ломом стрелка тот остался в пригороде охранять телегу с немногим их крупногабаритным грузом который нежелательно было открыто тащить в город. На вроде застывшего как муха в янтаре мага.
А также Арсения которому Серый вчера подарил их 'трофей' в виде капризной девицы. И по видимому тот все ни как не мог с ней наиграться.
Лом заметивший спускавшегося по лестнице приятеля помахал ему рукой приветствуя и подвинулся освобождая место на лавке.
— Чё кислый такой с утра пораньше?
— Да сон приснился какой-то…
И не зная как объяснить покрутил в воздухе кистью, как будто заворачивал лампочку.
— Чё, про злого электрика сон? Да ты не верь сну, с пятницы на субботу сны не сбываются.
— Это то понятно, но с чего ты решил, что сегодня суббота?
— Дык выходной же! Вон народ с утра гуляет и мы пожалуй сейчас перекусим и тоже пойдем.
— Тут подбежавший халдей начал дико извиняться но сказал что заказанного Ломом для Мелкой молока нет, оно неожиданно все скисло.
— Во это от твоей рожи молоко прокисло заявил он, осуждающе глядя на приятеля.
— Давай тогда кипяченой воды неси, мала она еще вино пить.
Та была другого мнения по этому поводу, но её никто не спрашивал.
Закончив обгладывать куриную ножку, Лом помахал ею в сторону бренчавшего в уголке лабуха. Тот выл какой то ужастик о местных реалиях, про зверства бастарда.