Раздражение Николая было вполне объяснимо — мало того, что японцы столь нагло дефилировали сейчас перед Артуром, они еще и не давали ночью никому выспаться уже несколько дней…
Поскольку на прямое столкновение, вне зоны обстрела береговой артиллерии, русские не шли, японцы решили отправить к Порт-Артуру миноносцы и брандеры. Планировалось, что минные корабли ночной атакой отвлекут или уничтожат охрану порта, после чего вперед пройдут брандеры, переделанные из старых судов. Затопив их на узком фарватере и заблокировав выход из гавани, можно будет получить временное господство на море. А пока русские будут поднимать затопленные суда, подоспеют из ремонта броненосные крейсера, и армия наконец форсирует Ялу. Имея же пять-шесть крейсеров, а всего одиннадцать-двенадцать кораблей линии, можно будет одновременно бороться одновременно с русскими рейдерами и с основной эскадрой, везде имея преимущество в силах.
Поэтому уже несколько ночей на внешнем рейде неожиданно начинались настоящие сражения. В первую ночь, когда дежурил третий отряд миноносцев и минный крейсер «Гридень», совсем недавно прибывший на Дальний Восток с Черного моря, японская атака завершилась успехом.
Командир «Гридня», капитан второго ранга Колюпанов, как и его команда, еще плохо ориентировались в окрестностях Артура. Да и опыт совместного плавания оказался маловат. В результате во второй половине ночи охранные силы самопроизвольно разделились на две части. Минный крейсер ушел почти к бухте Тахэ, где и наткнулся на шедший вдоль берега отряд миноносцев. Надо заметить, что через Проливы «Гридень» прошел невооруженным, как «войсковой транспорт номер шесть», а уже в Порт-Артуре получил на вооружение две семидесятипятимиллиметровки и четверку сорокасемимиллиметровых пушек. Поэтому встретить четверку не самых сильных минных кораблей он мог спокойно. И даже отбиться от дестроера, при случае. Вот только с учетом потери ориентировки и своих напарников, русские наблюдатели приняли идущие навстречу миноносцы за своих. В результате миноносцы смогли подойти на расстояние уверенной стрельбы не только сорокасемимиллиметровых пушечек, но и пуска торпед. Которые на этих корабликах были устаревшими четырнадцатидюймовыми. Идущие строем уступа первые японские миноносцы успели даже выпустить по одной торпеде. Которые так и сгинули в волнах без всякого эффекта. В ответ на атакующие кораблики обрушился град огня. Шедший головным «Шестьдесят первый» в минимальное время получил в корпус один семидесятипятимиллиметровый и два сорокасемимиллиметровых снаряда, а на палубе рвануло не меньше пары сорокасемимиллиметровых гранат. Миноносец встал, а на палубе, залитой кровью, лежали тела, включая убитого командира отряда капитана второго ранга Мано. Однако пока комендоры русского корабля с упоением расстреливали первые два миноносца, два других выскочили из-за них. Ориентируясь на вспышки выстрелов минного крейсера, развернулись и выпустили еще три торпеды. Две из которых попали в «Гридень». Небольшому минному крейсеру двух попаданий, пусть и не самых мощных, торпед хватило для того, чтобы начать крениться и тонуть. Тем временем японцы, предоставив обреченный корабль своей участи, сумели подойти к поврежденному собрату. И, взяв на буксир «Шестьдесят первый», скрылись в темноте…
Экипажи четверки русских миноносцев одновременно и услышали стрельбу севернее района патрулирования, и столкнулись с восьмеркой дестроеров. Беспорядочная ночная перестрелка закончилась повреждением одного из русских миноносцев и потерями среди экипажей, как русских, так и японских. Однако, пока шла перестрелка, на Электрической батарее включили прожектора, а из прохода начал выходить дежурный крейсер «Паллада». Японцы, не желая рисковать, ушли. Поврежденный миноносец затонул недалеко от берега, большая часть команды сумела спастись. Однако, пока шла перестрелка, на Электрическом утесе включили прожектора, а из прохода начал выходить дежурный крейсер «Паллада». Японцы, не желая рисковать, ушли. Поврежденный русский миноносец затонул недалеко от берега, большая часть команды сумела спастись.
Столкновения повторялись несколько раз, через ночь или две. В них был потерян еще один русский миноносец. Наконец, досконально разведав, как им казалось, систему охраны рейда, японцы бросили в атаку два отряда дестроеров, прикрывающие идущие вслед за ними брандеры. Но, как ни странно, именно успешные действия разведывательных набегов стали причиной неудачи главной попытки заблокировать русский флот. Гильтебрандт, понимая, что все эти движения японцев — не просто так, усилил дежурные силы. Еще пара канонерок, перекрашенных черной матовой краской для маскировки в ночной тьме, встала скрытно на внешнем рейде вблизи берегов, готовая вмешаться при неудаче основных сил.
Дестроеры, отвлекая на себя дежурные русские миноносцы и минный крейсер, завязали бой и начали отходить в сторону моря. А пока русские отбивались от атак первого, а потом второго отрядов, к рейду шли брандеры.
Пять судов, с экипажами из добровольцев-смертников, рванули мимо ведущих бой дозоров ко входу в гавань… и наткнулись на огонь успевших выйти на рейд дежурных канонерок «Гиляк» и «Отважный». К которым быстро подключились давно поднятые по тревоге и готовые к открытию огня береговые батареи. С приближающихся судов неожиданно ударили в ответ из шестидюймовок старого образца, установленных на самом крупном брандере. Один из японских снарядов попал в носовое орудие «Гиляка». Разорвавшись, он разбил орудие и перебил расчет. Но эта удача оказалось последней. На выдавшееся себя огнем судно обрушился шквал огня. Несколько крупнокалиберных снарядов настолько повредили брандер, что он затонул, проплыв не более полутора длин корпуса. Затонул на глубокой воде в стороне от фарватера.
Еще один брандер, видимо из-за поврежденного управления, выбросился на берег. Экипаж попытался отстреливаться от подбежавших русских пехотинцев, но был уничтожен огнем и штыками. Разозленные убийством товарищей, русские не стали никого брать в плен. Третий брандер подошел к своей цели ближе всех и вполне мог закупорить проход, но навстречу ему как раз выдвигался дежурный крейсер. С «Дианы» не сразу опознали противника, но у кого-то из экипажа брандера не выдержали нервы и в сторону крейсера ударила очередь из дюймовой картечницы Норденфельда. Стоявшие в готовности канониры не подвели. Несколько залпов и японское судно, очевидно получив попадание в рубку, свернуло в сторону. После чего по нему выпустили торпеду. И обреченный брандер ушел под воду в стороне от рейда. Еще два брандера даже не смогли подойти поближе. Обстрелянные для начала канонерками и береговыми орудиями, они встретились с «Дианой» и затонули под ее огнем. Крейсер получивший уже прозвище «сонной богини» за малую максимальную скорость, после этой ночи сразу обозвали «богиней-охотницей». Иногда правда добавляя, когда не слышал никто из экипажа эпитет «медлительной» …
Теперь же, под утро, японцы заявились всей эскадрой, рассчитывая узнать, чем же закончилось ночное дело. Но флот пока стоял в гавани, а встречала «гостей» только береговая артиллерия. Причем пока не очень удачно, что очень злило Николая.
Но вот или артиллеристы пристрелялись, или японцы приблизились ближе, чем обычно… И один из русских снарядов разорвался на идущим вторым в колонне броненосце. Японцы начали поспешно отворачивать, но в это время еще несколько шестидюймовых снарядов попало в идущие в конце колонны крейсера «Токива» и «Ивате». Эти попадания словно пришпорили японцев и, резко увеличив ход, Объединенный флот словно растворился в морской дали.
Первое же попадание в японцев привело императора в восторг.
— Вот как надо! Ай, молодцы артиллеристы, хороши… Прошка! Коня!
— Государь, может…, - пытался что-то сказать стоявший ближе всего к царю Алексеев.
— Некогда, наместник! Потом свое дело изложишь! Поздравлю артиллеристов со славной стрельбой, а там и поговорим, — отмахнулся от него Николай. Не меньше, чем успеху артиллеристов, Николай радовался и тому, что японцы ушли. Ушли, не увидев выходящего из гавани флота и так и не узнав истинное положение дел. Пусть думают, что заперли выход из Порт-Артура. Главное — выиграть время до подхода второй эскадры…
Ляодунский полуостров, Порт-Артур, август 1902 г.
Еще при первой поездке Николая инкогнито, тогда только в пределах России, барон Мейендорф, командир Собственного Его Величества Конвоя, выделил для охраны пару казаков, согласных походить «ряжеными» под обычную пехоту или гражданских. Еще четверку лучших охранников тогда же выделил начальник дворцовой полиции полковник Ширинкин.
Как правило, в поездку собирали троих из них, так что вместе с личным камердинером поучалось не более пяти человек. Пятым в таких поездках Николая сопровождал лакей Прохор Харитонов, исполняющий обязанности «прислуги за все». Еще несколько секретных агентов обычно ехало тайно, причем даже от самого императора. Николай всегда противился увеличению числа сопровождающих, уверяя, что в таком случае исчезнет вся секретность его передвижений, защищающая его лучше всякой охраны. Впрочем, после выздоровления от тифа, Его Величество не упускал случая позаниматься фехтованием на саблях или эспадронах, наряду с обычными для него конными прогулками и колкой дров.
Когда же инкогнито царя в Порт-Артуре раскрылось, охрану Николая составляли два казака, Осип Каргин и Василий Серов, и агент полиции Алексей Наливайко. К ним, присланный из Тифлиса (Тбилиси), начальник местного жандармского отделения штабс-ротмистр Микеладзе сумел добавить выпрошенных у начальника пешей жандармской команды КВЖД Познанского пятерых жандармов, ранее охранявших местных начальников из управления дороги. У самого же Микеладзе в подчинении было всего трое унтер-офицеров, что конечно мало для такого важного города. Кроме жандармов, охрану усилили стрелками из стоявшего в Порт-Артуре двадцать пятого полка. Но по городу царь ходил обычно всего с парой-тройкой сопровождающих, даже после начала боевых действий. Остальные караулили его резиденцию и сопровождали государя в поездках по Квантуну. Вот и сегодня Николай возвращался домой из дворца наместника всего с двумя сопровождающими. Третий, как обычно, отдыхал, готовясь менять одного из охранников на следующий день.
Война застыла в неопределенном равновесии, зато новостей из России было много. И большей частью не слишком обнадеживающих. Стройка обходного пути вокруг Байкала затягивалась, так что ждать больших подкреплений войскам не стоило. Кроме того, Редигер сообщал, что нехорошо зашевелились цесарцы-австрияки. Не обратив даже малейшего внимания на явное недовольство Берлина. Поэтому много войск с западных округов взять невозможно, особенно с противостоящих Австрии округов. Волнения крестьян в Малороссии затихли, зато были попытки бунта в центральных губерниях. Добавить еще подметные письма и наглую агитацию бунтовщиков-революционеров в газетах, да нехорошие разговоры в Семье… Никак эти Владимировичи не успокоятся, даже после того, как сам Великий князь отправился в Туркестан «повышать боеготовность армии на случай войны». В общем, поводов для раздумий хватало, даже на фоне того, что Александра Федоровна несколько успокоилась в своих письмах. Однако проводила, по сообщениям жандармов, сеанс за сеансом каких-то спиритических гаданий вместе с черногорскими принцессами и неким авантюристом — Папюсом из Франции.
— Черт бы с ним, — пробормотал вслух Николай, вспомнив последнюю из встреч с женой. — Лучше один Папюс, чем десяток истерик в день…, - задумавшись, он не очень внимательно смотрел по сторонам. Неладное в четверке китайцев, то ли грузивших, то ли разгружавших что-то с обычной тележки рикши, заподозрил только шедший позади царя Наливайко. Слишком сосредоточенно эти китайцы возились с небольшой и на вид нетяжелой поклажей. Он уже потянул из кобуры на поясе револьвер, когда сверток в руках четверки внезапно развалился. У всех четырех нападающих в руках оказались странные, недлинные на вид, изогнутые массивные мечи с двуручной рукояткой. Двое китайцев бросились на идущего впереди Каргина. Еще двое с удивительной быстротой рванули к Николаю.
Идущий впереди казак нападения не ожидал, но при появлении угрозы не сплоховал. Китайцы еще махали своими чудными мечами-саблями. Один обозначал удар снизу, другой сверху. Когда висящая на боку Осипа шашка словно сама собой выскочила из ножен. И звонко ударившись о нижний клинок, резко подскочила вверх, переполосовав глубоким разрезом грудь второго нападающего, чей меч просвистел мимо казака. И упал вместе с владельцем. Из раны, пропитывая куртку и капая на землю потекла кровь. Однако первый, идущий снизу, меч оказался тяжелее, чем рассчитывал казак. Поэтому он не сумел ни сбить его с траектории удара, ни уклониться. Меч проскочил по боку Каргина, взрезая ткани и тело. Хлынула кровь.
В это же время Николай-Петр, отреагировав на внезапную угрозу, успел выхватить палаш. И отскочить чуть в сторону, к стене дома. Одновременно пригнувшись и нанося удар по руке одного из атакующих, не прикрытой гардой. Наливайко, успевший выхватить свой «Смит-Вессон русский», выстрелил во второго. Тяжелая мягкая пуля попала китайцу в грудь. Не успев завершить какой-то хитрый финт, нападавший выронил меч и завалился назад, словно от удара.
Каргин упал. Атакующий царя, промахнувшийся от неожиданного отпора, громко заорав, перехватил меч двумя руками. По рукоятке меча и руке обильно струилась кровь. Николай даже не пытался отбить тяжелый меч палашом. Вместо этого государь шагнул чуть в сторону, одновременно выбрасывая руку с клинком в длинном выпаде. Длина которого была намного больше длины мечей атакующих. Палаш вошел в тело нападавшего и его меч только резанул по левой руке Николая.
Напавший на казака не стал добивать упавшего, а прыгнул вперед, к царю. Наливайко, громко матерясь успел лишь взвести курок револьвера и выстрелить второй раз. Промах. Но царь ускользнул от рубящего удара второго китайца. Которому еще и помешал ударивший по его ногам из последних сил казак. Сил прорезать обмотки на ногах атакующего ему уже не хватило, но точно ударить китаец уже не смог. Да тело пропустившего укол палаша упало в сторону атакующего. Все это позволило Алексею выстрелить еще раз. И попасть. Но тут его ударил в спину ножом еще один китаец, который до того прятался в переулке и следил за подходами.
Теперь раненный в руку царь, почти теряющий сознание от боли, оказался наедине с вооруженным ножом китайцем. Однако тот атаковать не стал, неожиданно бросившись бежать в переулок. Но явно далеко не убежал, потому что оттуда раздалась громкая ругань и короткий шум борьбы.
А к присевшему у стенки дома, зажимающему рану на руке императору со всех сторон спешили патрули…
Еще через сутки газеты всего мира вышли с сенсационными известиями. Огромные, набранные самым крупным шрифтом заголовки рассказывали о неудачном покушении китайских националистов на русского самодержца. Некоторые, самые осведомленные, сообщали так же, что в Порт-Артуре арестован некий Лин, китайский торговец, которого русские жандармы считают резидентом японской разведки. И которой, весьма вероятно, связан с покушением. Японцы с негодованием отвергали эти домыслы, отмечая, что как нападение на наследника в тысяча восемьсот девяносто первом году было реакцией сумасшедшего одиночки, так нынешнее несет печать такого же безумия на национальной почве. При этом часто упоминалось, что китайцы считают все остальные народы ниже себя, а также описывались жестокости, творимые восставшими «тайпинами» или «боксерами» против европейцев и японцев. Но этим статьям верили и перепечатывали мало, в основном — англичане, американцы и, частично, французы. В газетах остальных наций эти оправдания если и печатались, то сопровождались весьма нелестными комментариями и воспоминаниями об убитой корейской королеве Мин. Причем в некоторых французских изданиях публиковали гравюры этой королевы в виде весьма молодой красавицы в экзотическом наряде.
Ажиотаж по поводу этого происшествия был столь велик, что на его фоне остались почти незамеченными сообщения о покушении на министра внутренних дел Сипягина и попытке покушения на генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея.