Я вертела головой, но безрезультатно. Кто-то раскачивал эту планету вместе с каждым движением моей головы.
Лучше полежать. Станет легче. Потом я пойму, что происходит и почему под пальцами так много изумрудной зелени.
Подушечки пальцев трогали ровную поверхность. Мягкую и приятную, бархатистую.
Я распахнула глаза. Потолок помещения покачивался передо мной. Люстра вычурная, но почему-то знакомая.
Я едва смогла сесть. Тело было лёгким, но я с трудом контролировала свои движения.
С удивлением поняла, что нахожусь на диванчике в просторном помещении. Низкий столик передо мной. Белая длинная дорожка.
Глупо уставилась на тёмную матовую поверхность стола, пытаясь понять, что это такое. Перевела взгляд чуть дальше, разглядев шеренгу бутылок спиртного. Но даже не смогла прочесть названия.
Буквы расплывались перед глазами и плясали, как сумасшедшие.
Ужасно хотелось пить. Я потянулась к графину и плеснула в стакан прозрачной жидкости, опрокинула в себя залпом и только потом поняла, что там спиртное.
Закашлялась и отставила в сторону, вытирая рот ладонью. С удивлением заметила, что на мне надето красное платье.
Кричаще-красное. Я бы сама такое никогда не решилась надеть. Красивое и безумно дорогое. Попыталась встать, но завалилась обратно на диван, не устояв на каблуках.
Растянулась нелепо на диване, чувствуя, что и с причёской что-то не то, волосы рассыпаются по плечам и лезут в нос. Хотя у меня был собран тугой хвост на затылке.
Но кто-то распустил светлые волосы. И теперь они паутиной висят перед глазами.
— Всё-таки ты здесь…
Я повернула голову в сторону мужского голоса.
Заметила только смазанный чёрный силуэт, двинувшийся в мою сторону. Быстро, но так неуверенно, как будто тоже едва держался на ногах.
— Кто?
Язык еле ворочался во рту.
— Кто я? — рассмеялся мужчина.
Приятный смех, как прикосновение бархата к коже. Но следом волнующий голос больно и колко резанул грубым матом:
— Бля, Мил, ты совсем уже охуела, да?
Мужчина присел рядом со мной. Я попыталась сесть, но у меня не получилось.
Мужчина нажал на плечо, удерживая меня. У него были цепкие, сильные пальцы. Сухая ладонь, разгорячённая, как от сильной лихорадки.
Я пыталась сфокусировать взгляд на лице мужчины.
Мне с трудом удалось это сделать. Лицо то приближалось, то отдалялось от меня, как в каком-то гипнотическом сне.
Мужчина наклонился, втянул мой запах, обнюхивая, словно зверь свою добычу. Резко отстранился.
— Опять пьяная! Сколько можно, а? Очередной, блядь, творческий застой?
Мужчина обхватил мой подбородок пальцами, заставив смотреть на себя. Потом смахнул пальцами невидимые крошки с моего носа.
— Это уже слишком.
— О чём ты? Что тебе надо?
Я едва ворочала языком, не в силах связать и нескольких слов. Мужчина разговаривал пьяным голосом, но он хотя бы держался на ногах.
Его прямой взгляд то и дело уплывал в сторону.
—Мила-я, хватит. Слышишь меня, хва-тит! — по слогам произнёс он.
— Отпустите, — смогла произнести я.
— Отпустить? — рассмеялся мужчина. — И что потом? Ты и так опустилась! Ниже просто некуда, Мил.
— Я не знаю тебя. Отпусти…
Я опять попыталась сесть и выбраться из захвата мужских рук.
Он сначала уступил моему движению. Почти безвольно отпустил руки, оказавшиеся на моей груди. Но потом толкнул меня вниз.
— Я не знаю тебя…— пролепетала я. — Кто ты?
Хотела, чтобы это звучало резко и уверенно, но блеяла, как овца, распятая на камне для жертвоприношений.
— Прекрасно, блядь. Кто я, Мила? Охуеть, да? Кто я… — наклонился и рассмеялся прямо в губы. — А кто он? Кто теперь раскладывает тебя по дешёвым клубам? Потаскуха…
— У-у-уйди. Я не знаю, о ком ты говоришь. Где я?
Мой взгляд пытался зацепиться за что-то другое, но упорно сползал на мужские губы.
Такие правильные и резко очерченные, выплёвывающие обвинения в чьём-то блядстве и распущенности. Не моём. Это не я. Он имеет в виду не меня.
Но тяжёлые слова, в которых он сам то и дело путался, больно жалили и кусали меня так, будто относились ко мне.
— Я не знаю… Ты путаешь. Там был мужчина, — я пыталась объясниться и выбраться из-под мужчины, прижимающегося ко мне все плотнее и плотнее.
— Мужчина?! Да, блядь, мужчина. У тебя всегда есть мужчина. И как назло, сука, не только я. Тебе меня мало? Мало? — выкрикнул он прямо в губы.
Последний рывок с его стороны. Теперь я была полностью распластана под его крепким и сильным телом.
Отвела лицо в сторону, но он дёрнул меня обратно, вынуждая смотреть ему в глаза.
Ледяной, обвиняющий взгляд. Полный неконтролируемой злобы и чего-то ещё. Пугающего и чёрного.
Оно вот-вот вырвется на волю.
Я ёрзала под мужским телом, желая выбраться. Но, похоже, распалила его ещё больше. Он прижался ко мне теснее. Я почувствовала бедром его сильную эрекцию.
Я начала кричать. Он накрыл губы ладонью. Вторую руку спустил вниз, расстёгивая брюки.
— Заткнись, блядь. Не хочу слышать ни единого звука с твоей стороны!
Я впилась в его ладонь зубами. Он выматерился и зажал мой рот ещё сильнее, безжалостно давя. Второй рукой грубо задрал платье. Резко вклинился коленями, раздвинув мои ноги.
— Не скули, сука. Тебе же нравится по-жёсткому. Нравится, когда тебя трахают, как шалаву!
Сильные пальцы жёстко и грубо дёрнули ткань трусиков, разрывая их.
— Давай, сука, подмахни мне! Как раньше? Нет? Не хочешь? Нашла кого-то посостоятельнее или просто надоело вертеться на одном хуе?
Где-то далеко и едва слышно бился звонок тревоги. Он сигнализировал — сейчас произойдёт что-то непоправимое и страшное. Разум бился в тесной клетке тела, напоминающего безвольное желе.
Я почти ничего не чувствовала. Только режущее прикосновение между ног. Обжигающе и остро. Внутрь.
Меня пронзило насквозь резко вспыхнувшей болью. Нарастающая амплитуда толчков выводила на новый уровень агонии и мучительных спазмов.
Я царапала его руку ногтями и пыталась укусить, но не получалось. Мужчина окончательно овладел мной и двигался бездумно быстро.
Непонятно, кого он не щадил больше: меня или себя.
С каждым резким и болезненным толчком он старался выжать из себя больше яда, выплеснуть кислоту, разъедающую нутро, избавиться…
Может быть, ему это и удавалось, судя по выражению на лице.
Но чем легче становится ему, тем гаже я себя чувствовала.
Он перекачивал скверну ярости из своего тела в моё. Выплёскивал грязь из себя, щедро накачивая меня ею.
В какой-то момент даже его сильные и резкие взмахи бёдер перестали приносить боль.
Это просто трение, которое закончится рано или поздно.
Оно закончилось, как только он выстрелил спермой внутрь меня. Глубоко засадил, пронзая, будто насквозь.
Кончив, мужчина навалился на меня. Водил губами по лицу, что-то бормотал и смеялся, пьяный донельзя.
Я дрожала и глотала слёзы вместе с истерикой, расплёскивающейся где-то внутри.
Я словно была заперта в камере со звукоизоляцией, стены моего опьянения не пропускали эмоции.
Внутри бушевал ураган из паники, боли и ужаса, а наружу дрожью и всхлипываниями выплёскивалась лишь крохотная толика.
Мужчина приподнялся, повёл из стороны в сторону головой и потянулся к спиртному. Он щедро плеснул спиртного в бокал и опустошил одним махом.
Ему явно не стоило пить. Но он глотал спиртное, как путник, проведший год в пустыне, гложет воду. Я попыталась встать. Он опрокинул меня обратно на диван.
Наклонился, пытаясь поцеловать мои губы. Но вместо этого лишь кусал губы и пошло долбился языком, вновь двигая бёдрами.
— Какая ты сегодня деревянная, Ми-и-и-ила…
Он перевернул на живот. Его твёрдый член скользнул по складкам и вонзился сзади. Там было всё мокро и липко. От спермы и вероятно, от крови. Но мужчина растолковал это иначе. Он подумал, что я возбудилась.
—Не-е-ет, всё-таки течёшь, сучка… — наклонился, кусая плечи. — Как же сильно ты от меня течёшь!
И снова начался спуск в ад по спирали…
* * *
Я с трудом выбралась из-под тела мужчины, решившего, что с меня хватит. Он заснул прямиком на мне, больно вцепившись пальцами в волосы. Словно не хочет отпускать даже сейчас.
Я слишком долго ждала, пока это прекратится. Выползла, дрожа и сотрясаясь всем телом. Между ног липко и скверно. Дорогое платье было помято и порвано. Я заковыляла в сторону выхода.
Это было помещение клуба, где я работала. Я ушла домой после закрытия клуба. Но сейчас опять басила музыка.
Неужели сейчас опять ночь? Где я была целый день?
Я выбралась из VIP-комнаты и побрела в сторону служебных помещений.
— Вы куда, девушка? Вам туда нельзя! — остановил меня голос подруги.
Я обернулась, зарыдав.
— Алёна? — удивилась Катя. Она обеспокоенно осмотрела меня, подмечая все детали. — Что случилось?
— Катя, меня там… в комнате… изнасиловали… — прошептала, едва держась на ногах.
— Что?
Я медленно начала заваливаться в сторону. Подруга оказалась рядом и подхватила меня, заводя в раздевалку. Усадила на стул и присела передо мной сжав мои руки свои.
— Алёна, что случилось? Девчонки говорили, что ты в клубе, но не работе. Якобы подцепила мажора и уединилась с ним в VIP- ке.
— Я не знаю. Не помню! Я домой шла сегодня, а потом…
— Алён, уже целый день прошёл! — возразила Катя.
— Целый день?
— Да! Не напивайся так, чтобы в календаре теряться! — посоветовала подруга, всё ещё пытаясь понять, что произошло.
— Я не пила. Меня изнасиловали.
— Да-да-да, не плачь! Не плачь! Он всё ещё там, да? — спросила Катя, пытливо заглядывая мне в глаза. — Он в комнате?
— Да!
— Я сейчас Тамаре всё расскажу, вызовем полицию. Тамара же твоя родственница, да? Она за тебя горой встанет. Посиди, посиди здесь!
Катя погладила меня по волосам и торопливо выбежала из комнаты.
От лёгких прикосновений к волосам начало жечь кожу головы. Кажется, чудовище вырвало у меня клок волос, пока насиловало меня.
Больше всего на свете мне хотелось умыться…
4. Арсений
В голову ввинчивается боль. Как будто кто-то вкручивает саморезы одни за одним прямо в мою черепушку, готовую лопнуть.
Звонит мой телефон. Назойливо и визгливо. Пытаюсь найти его.
— Бля, да где же ты?
Хлопаю по карманам и брюкам, приспущенным. Кажется, я нажрался так, что даже не смог натянуть трусы и штаны на свой зад.
Пытаюсь одеться, но неловко падаю вниз, задевая головой ещё и угол стола.
Больно, сука…
Кое-как сажусь на полу. Светящийся экран телефона мигает рядом. Хочется принять вызов. Сначала не получается попасть пальцем и провести ползунок в сторону. Потом это удаётся.
Я подношу телефон к уху.
Но сначала слышу только отдалённые басы музыки. Верчу головой, разглядывая помещение. Куда я завалился вчера? Не помню.
Помню только ярко-красное платье Милы и очередной срыв.
Я очевидно больной по этой стерве.
Долго держаться вдалеке не получается.
Хоть и знаю, что она дрянь, каких поискать. Но мне как назло, хочется запачкаться в её грязи, и прицепить к себе, так, чтобы не смела смотреть на других.
— Арс, ты меня слушаешь?
— Да…
— Арс? Арс?
— Да! — отвечаю чуть громче.
Узнаю нотки родного голоса.
— Иван?— спрашиваю.
— Да, блин, это я. Ты где?
Верчу головой, усмехаясь.
— В Караганде, блядь. Не знаю, где я. Я немного… перебрал.
Старший брат тяжело выдыхает.
— Понятно всё. Арс, ты завязывай бухать. Не то я тебя в клинику упеку.
— Отвали. Нормально всё.
— Если ты из-за Милы сохнешь, то её нашли, — говорит брат.
Смеюсь, растягивая губы в ухмылке.
— Да я её и сам нашёл. Вчера. Сейчас уже утро?
— Сейчас ещё ночь, — раздражённо отзывается брат и недоуменно спрашивает. — Нашёл? Подожди… Ты уже был у её отца? Выразил соболезнования и потом нажрался?
— Соболезнования по поводу того, что дочь Богданова — шалава? — хмыкаю. — Слушай, мне банально…
— Арс!..
— Я же знаю, что ты мне сейчас опять мозги промывать начнёшь, а у меня…
— АРСЕНИЙ! — рявкает брат. — Что за хрень ты несёшь? У тебя язык едва поворачивается! Ещё раз спрашиваю, брат, ты был дома у Богдановых сегодня? Выразил соболезнования о смерти Миланы?
— Смерти? — переспрашиваю. — Какой ещё смерти?
Я немного трезвею от слов брата. Но всё же не настолько сильно, чтобы понять, что здесь происходит. И главное, где? Где, блядь, я сам?
Милана была со мной. Здесь. В этой комнате. Я и она. Был секс.
Мила опять ломалась, корча из себя недотрогу, но я же знаю, что это просто игра… Просто ей нравится ломать комедию. Она же, блядь, актриса!..
Но сейчас её нет. А я чувствую себя безобразно бухим и грязным.
— Вань, она здесь была. Со мной. Недавно.
— Не мели хуйни, Арс! Милану нашли мёртвой. Она уже больше недели мертва.
Мила мертва? Брат ошибается!
— Ты врёшь. Я только что с ней был, понимаешь? С ней! — кричу, отшвыривая телефон.
А потом шатаясь, бреду за дорогим гаджетом.
— Нашёл телефон, придурок? Не хрен швыряться. Поговорим, потом делай, что хочешь! — рявкает старший брат. — Значит так, Арс. Где ты?
— Не знаю. В VIP-ке. Какой-то клуб.
— Какой? — голос брата собран и холоден, в отличие от меня. Я как рассыпающая куча барахла.
— Не знаю, бля… Я походу перебрал сильно.
— Да я уже понял, что ты перебрал. Давай, посмотри, там где-нибудь на салфетках обычно пишут название или выйди…
Я ползу в сторону выхода. Где-то же он должен быть?! Комната кажется лабиринтом, полным острых каверзных углов.
— Блядь. Лучше стой на месте или ляг! — говорит брат. — Геолокация включена?
— Да, наверное! Или нет… Сейчас включу.
Пытаюсь попасть пальцем в иконку.
— Готово.
— Хорошо. Я скоро буду! Сиди на заднице ровно, понял?
— Да, — облегчённо выдыхаю.
И внезапно говорю ещё раз:
— Вань, Мила со мной была. Живая. Я с ней трахался. Она не может быть мёртвой. Ты что-то путаешь.
Старший брат матерится. Слышно, как пиликает автомобильный брелок.
— Арс. Сиди на заднице. Я скоро приеду и всё решу. В том числе и то, с кем же ты, блядь, трахался. С привидением, что ли? Потому что Мила мертва.
Брат отключается. Я сижу на полу в клубе и пытаюсь отделить одно от другого. Не получается. Я едва могу вспомнить начало вечера.
Почему Иван уверенно говорит, что Мила мертва? Она же была здесь, подо мной. Поднимаюсь и заваливаюсь на диван, пытаясь собрать запах с тканевой, мягкой обивки.
Пахнет куревом и пролитой выпивкой, пахнет чем угодно, только не её любимым «Tresor» Lancome.
Но я же не сошёл с ума. Я видел её. Видел…
Брат появляется очень скоро. Он как будто летел на ракете. Мой старший брат, готовый прийти на выручку всегда.
Иван останавливается напротив и приводит меня в вертикальное положение. Хлопает по плечу и телу, переводит взгляд вниз и матерится.
— Я был с Милой, — повторяю глупо.
— Да я уже вижу, что ты был с кем-то. Твою мать, Арс. Нельзя так нажираться!
Старший брат обводит взглядом комнату, смотрит на столик и матерится.
— Это уже чересчур! Поднимайся.
Иван встряхивает меня и ведёт за шиворот, как щенка. Выталкивает из комнаты и отдаёт в руки двух своих охранников.
— В машину его. Следите, чтобы не вылез.
— Вань, погоди! Ваня, бля! Что здесь творится, а? — кричу, замечая, что в коридоре появляется женщина и выжидающе смотрит на брата.
— Я как раз собираюсь понять, что здесь творится, и что ты натворил! В машину его. Живо! — командует Ваня.
5. Алёна
Тамара нескоро появилась в комнате и сразу начала выпытывать подробности.