- Пока укрылись, ночью дальше поедем. Сейчас обработаем раны, перевяжемся, и поедим. Да и что-то кушать захотелось, - сказал я.
Спас я экипаж подпоручика Яроша, поляка по национальности. Штурманом был прапорщик Гусев, а борт-стрелок унтер-офицер Соловьёв. Подпоручик пострадал больше всех, три пальца ему сломали, щёку порвали, одну ноздрю, повредили глаз, тот кровью затёк. Да и синяков, и даже один укус, имелось изрядно. Им я первым и занялся, остальные не так сильно пострадали, занялись осмотром вещей, и готовкой ужина из находок. Пока в сухомятку, огонь я решил не зажигать. На пальцы лубок с шиной наложил, тот скрипел зубами, пока я ему кости вправлял, но выдержал. Дальше смазал заживляющей мазью раны, где забинтовал, где просто оставил. Остальных мазью обработал и наложил прапорщику повязку на лоб. У него рассечение было. Раны промыл, в общем, хорошо поработал. Тут и к ужину приступили. Костерок бездымный я всё же развёл, сам, вскипятить воды, и подвесил на самодельной треноге котелок. Вода в озере мутная, весна, постарались почище набрать. Вот её вскипятим и по фляжкам разольём. Чаю ещё попьём. Два раза кипятить воду придётся.
- Фельдфебель, я вижу вы отлично тут ориентируется. Есть идеи как выбраться к нашим? - спросил Ярош.
- Да, ваше благородие, и немало. Планирую уже утром быть на нашем аэродроме.
- Снова угнать самолёт?
- А что, работает же. Да и опыт есть.
- И не возразишь. Хорошо. Принимайте командование нашей группой. Вы человек опытный, разберётесь. Мешать не буду.
Я даже удивился такому трезвому взгляду на наше положение, и расчёт, что я их вытащу, но подпоручик был прав. Пусть тот всего два месяца воюет, недавно из училища, но всё-таки мозги у него есть и принять правильное решение тот смог. Насчёт плана я не бахвалился, аэродромы тут есть, ночью проникаем и улетаем. Такой план. Ближе истребительный, но можно ли найти там что-то на чём вчетвером можно было бы подняться в небо, я сомневаюсь. Дальше, уже ближе к столице Румынии, был ещё один аэродром, вот там можно найти что-то подходящее, на то и расчёт. Откуда я узнал? Информация не от пленных, в штабе полка перед вылетом штурманам указали где расположены аэродромы противника, и какие там части. Где локатор находиться неизвестно. За ними охотятся, так что их перемещают время от времени и хорошо маскируют. Часового я не выставлял, слушал округу, этого достаточно, так что мы поели, чаю попили и стали разбираться с трофеями. Пистолет «Браунинг» был всего один, с капрала, это он за пулемётом был, им поручик вооружился, тот взял также «СТЕН» с подсумками боезапаса к нему. Остальные вооружились румынскими автоматами из США. Остались винтовки, вот я и отобрал себе «Ли-Энфилд», что выглядела свежее. Хорошее оружие, мне нравилось. Борт-стрелок осмотрел как снять пулемёт, это возможно, так что скорее всего и его прихватим.
Потом я всё вытащил из машины, тут четыре рюкзака было, без них солдаты никуда. Я их внимательно изучил, содержимое тоже, выбрал самый новенький, в него ссыпал патроны к своей винтовке, две сотни. У экипажа бронетранспортёра было три винтовки, один пистолет и один пистолет-пулемёт. Две винтовки оставляем, я патроны и них выщелкал, из подсумков собрал, в рюкзаках немного нашёл. Всё это в мой рюкзак пошло. Гранат пять штук осталось, всё забрал. Патронов на двести штук не набралось, пришлось из ящика брать, боеприпас с пулемётом «Брен» был один. Также отобрал припасов. Ещё на сутки хватит. Остальные тоже разобрали рюкзаки, выкидывая барахло прошлых хозяев. Соловьев к себе все оставшиеся патроны к пулемёту высыпал, он его всё же забрать решил, подсумки снимал, смотрел как на ремне можно закрепить. В общем, у озера мы простояли полтора часа. После этого я запустил двигатель, и покинув берег озера, покатил прочь. Начало темнеть, но не выезжая на дорогу мы так и катили по полям и перелескам. Шестьдесят километров до нужного аэродрома проехали благополучно. Двигались подальше от населённых пунктов, посты в стороне остались. Один раз чуть не утонули. Веткой проверяли, вроде брод есть, ладно успел дать газу и выскочил на противоположный берег. Мотор чихать начал, но к счастью скоро заработал стабильно, ещё десять километров, и дальше пару километров пришлось идти загруженными вещами. Дальше в одиночку добежав до аэродрома, ограждения тут нет, глубокий тыл считай. Только налёты происходят, так что только тропа для патруля и редкие пулемётные точки.
Изучив систему охраны, я заодно высмотрел и самолёт для нас. Итальянский транспортный самолёт «Фиат G18». На вид как новый, только не боевой, чисто транспортник, стрелка нет и защитного вооружения тоже. Но я проверил, он готов к вылету и стоит в конце полосы, хоть сейчас запускай движки и взлетай. Вот так всё осмотрев, я вернулся к нашим, что нервничая ожидали меня.
- Спокойно, - отвёл я ствол автомата в сторону. Прапорщик чуть не выстрелил в меня, так неожиданно я появился.
- Ну что? - спросил подпоручик.
- Норма, ваше благородие. К взлёту подготовили итальянский транспортник «Фиат», стоит его брать.
- Какая модель?
- Г-восемнадцать.
- А, итальянцы их два года как потоком выпускают, больше трёхсот единиц выпустили. Закупают Германия и Британия. Вроде хорошая машина.
- Господин поручик, у меня вопрос, вы с ним справитесь? Есть идея «Спитфайр» угнать. Я на истребителе, вы на транспортнике.
- Рука болит, но думаю справлюсь, штурман поможет. Угнать истребитель, это тоже хороший щелчок по носу противника. Когда идём?
- Сейчас.
Мы пропустили патруль и перебравшись на территорию аэродрома добрались до транспортника. Тут, подсвечивая фонариком, механик возился. Ничего серьёзного, явно подготавливал самолёт к вылету. Раньше его не было. Я взял его в ножи, документы забрал, у того были, а дальше, пока парни грузились, я тоже прошёл в кабину и показал поручику что тут и как. Да там всё понятно было, тот это подтвердил. Запускать двигатели тот не спешил, вместе запустим. Я забрал свой рюкзак, винтовку, сумка со спас-набором и так при мне, я с ней не расстаюсь, и вот так побежал к стоянке истребителей. Убил часового, завладев ещё одним «Ли-Энфилдом», подсумками с патронами к нему и документами убитого. Дальше выбрал подходящий трофей, пушечный истребитель, новенькая машина, где убрал свои трофеи за бронеспинку. Тут тесно, но место есть. Дальше устроился в кабине, баки полные, осмотрелся, и помигал фонариком в сторону транспортника. Мы одновременно запустили двигатели. Транспортник сразу начал разгон для взлёта, ну и я за ним, выводя машину из капонира, тоже разогнавшись, делая это быстрее, пошёл на взлёт. На аэродроме воцарилась паника, заметались лучи прожекторов, но мы, двигаясь на бреющем, ушли. Зенитки постреляли, больше по злобе, чем прицельно, на звук моторов палили, не помогло. Транспортник летел низко, чтобы локатор не навёл, убедившись, что у парней всё в порядке, я отвернул и пошёл обратно к аэродрому. Изучить расположение я успел, где склад топлива видел, и вот сделал один заход, паля из пушек. Полыхнуло красиво. Второй заход делать не стал, зенитчики начеку, и побыстрее ушёл, нагоняя транспортник, однако найти не смог, видимо разминулись в темноте. Ладно, надеюсь парни долетят, жаль связи нет, времени настраивать рации не было. Так разогнавшись до крейсерских пятьсот километров в час, я поднялся на километр и летел в сторону Крыма. К своему аэродрому.
Добрался нормально, снизившись при приближении, и на подлёте сходу пошёл на посадку, выпустив шоссе. Переполох поднявшийся на аэродроме мне не помешал, полоса была чистая, вот и подкатил к полуземлянке штаба полка, заглушив двигатель. Выбравшись наружу, встав на крыле, я осмотрел с два десятка техников, что вооружившись тем что попало под руку, бежали ко мне. Они опознали что за машина к ним в гости прилетела, однако я остановил помыслы парней, крикнув механику нашего борта:
- Ефимыч, принимай аппарат. Отобрал у нагличан. Извини, парни погибли, но я парашют свой привёз. Подотчётное имущество.
Меня стащили с крыла, стали хлопать по спине, проявляя свою радость, подошёл дежурный по полку и наспех одетый комполка. Я тут же вытянулся и доложился:
- Господин полковник. Борт-стрелок борта номер сто три, второй эскадрильи, фельдфебель Вершинин с боевого вылета вернулся. Был сбит над Плоешти, выпрыгнул, остальные члены экипаж погибли при прямом попадании зенитного снаряда в кабину самолёта. После приземления уничтожил экипаж бронетранспортёра, захватив боевую машину, смог отбить у румын экипаж подпоручика Яроша. Совместно добрались до военного аэродрома англичан. Экипаж поручика Яроша на трофейном транспортном самолёте «Фиат» в данный момент летит сюда, примерное прибытие через час. Я угнал английский истребитель. За время нахождения на территории уничтожено больше тридцати англо-румынских солдат и офицеров, у некоторых забрал удостоверения военнослужащих. Экипаж подпоручика Яроша, попав в плен, был сильно избит, требуется медицинская помощь. Доклад закончил, фельдфебель Вершинин.
Полковник тут же стал командовать:
- Очистить полосу, подготовиться осветить полосу Ярошу. Фельдфебель, за мной, опишешь подробно как вы смогли выбраться и технику угнать.
- Есть.
Я метнулся в кабину и достал трофеи, нагоняя полковника. Когда мы спустились в помещение штаба, я сказал:
- Господин полковник, поговаривают вы большой любитель охоты. Это конечно не охотничья винтовка, но надеюсь в вашей коллекции займёт не последнее место, - протянул я тому английскую винтовку «Ли-Энфилд». Ну и отдал ремень с подсумками и боезапасом, с того часового с аэродрома снял.
Тот был приятно удивлён, поблагодарил, сообщив что такой винтовки у него действительно нет. Техники уже укатили истребитель, убрав в пустой капонир, а я за полчаса устно всё описал, только не стал касаться расстрела гражданских. Не поймут, так что, когда писал рапорт, сдав документы уничтоженных солдат, об этом не помянул. Парни были не в том состоянии чтобы понять, что происходит. Может и поняли, но молчали. Надеюсь и тут будут молчать. Полковник сообщил что похоже я стану полным кавалером банта Георгиевский крестов, будет представлять на первую степень. Я стану восьмым полным кавалером этой награды. Ну и пообещал добиться выплаты за трофей. Тут я удивился. А разве за них платят? Оказалось, за целую технику да. Задумался. За «Ланкастер» мне не заплатили. Почему, у полковника можно и не спрашивать, кто-то уплату в свой карман положил, твари. Тут шум моторов стало слышно, полосу осветили и «Фиат» со второго круга, сбросив скорость, совершил посадку. Самолёт в капонир убрали, а экипаж Яроша уже ждал полковой врач. Так что их сразу в санчасть увели. Полковник опрашивать подпоручика сам туда ходил. Ну а я, прихватив трофеи, в землянку направился. Офицеры и нижние чины у нас в разных проживают, в нашей десять борт-стрелков располагалось. Душевая у столовой работала, сдал грязный комбинезон, всё сдал, получив свежее бельё, после помывки отправился отсыпаться.
Полковник не обманул, пусть треть стоимости истребителя, но я получил. Правда не наличностью, в государственном московском банке был открыт счёт и деньги положили туда. На моё имя. Снять можно будет только после окончания войны. У государства пока туго с наличностью. Главное чековую книжку выдали. Четыре с половиной тысячи рублей. Так-то должно было меньше быть, но самолёт оказался экспериментальный, оборудованный локатором. Ещё бы, сам выбирал. Его уже разобрали, погрузили на железнодорожную платформу и отправили вглубь страны, дальше в тыл. Парни за «Фиат» тоже получили, но куда меньше, где-то по тысяче на нос. Был и военный корреспондент, через три дня после нашего возвращения прибыл, за сенсацией. Я красочно всё описал, опять-таки бойни не касаясь, мол, отбил своих на подъезде к городу, расстреляв в охрану. Парни подтверждали. Ну и сообщил что провели оценку истребителя, обещают выплату. И напомнил про «Ланкастер», сообщив, что за него ничего так и не получил. Как-то странно указы Императора исполняют. Через пару дней прочитал газету, она Ростовская, всё описано подробно, фотография нас четверых, трое других с плохо замаскированными синяками, но о «Ланкастере», и о том, что выплаты я за него не получил, ни слова. Пресса продажная. Видимо цензура сработала.
Следующие две недели проходили как обычно, я снова стал безлошадным, летал на подменах. Слухи ходили что мы оставшиеся машины передадим другому полку и отправимся на пополнение, у нас осталось семь самолётов, но пока не дёргают. Бои идут, англичане хотят Крым взять, бои страшные, но пехота держится. Нашим ещё две дивизии на усиление подкидывают, и два полка панцирей. Вроде всё как обычно, но прибыло двое жандармов при конвое, четверо солдат, и начались опросы. Я поначалу и не понял, что интерес их именно ко мне, тонко работали, а тут вызвали в штаб, и арестовали, сняв ремень. Предъявили обвинение в массовом расстреле гражданских, а это военное преступление. Похоже, информация дошла до наших, наверное, румыны в газетах написали. Оказалось, нет, штабс-ротмистр, что за мной прибыл, пояснил. Румыны вполне официально подали заявление нашему правительству, попросив разобраться. Найти и наказать виновных. Наши стали рыть как никогда. Я в шоке, бей своих чтобы чужие боялись.
Я стоял на своём, ничего не знаю, не участвовал, но мои показания особо и не нужны были, раскололись двое из экипажа Яроша. Вот тот меня приятно удивил, твердил одно, был без сознания, ничего не видел и не помнит. Подписывать ничего не будет. Двое остальных, ротмистр их расколол, только и строчили всё что помнили. Этого вполне хватило, полковник разводил руками. Тут работала военная прокуратура. Вот так меня под конвоем и отправили в столицу. Дело резонансное, суд будет там проводится. Две недели сидел под замком, ожидая суда. Наконец тот состоялся. Дело политическое, поэтому всё напоминало фарс, мне дали двадцать лет каторги. Хорошо ещё не смертный приговор, что вполне было возможно. Встав со скамьи подсудимых, звякнув цепью, что привлекло внимание, а я в кандалах был, и расправив плечи, сказал:
- Наблюдать этот фарс было смешно. В желании вылезать грязный зад румын, вы просто вызываете отвращение. Враг вам приказал уничтожить одного из ваших солдат, и вы с повизгиванием бросились выполнять приказ, шавки продажные…
Договорить мне не дали, в зале поднялся шум и гвалт, репортёры быстро строчили в своих блокнотах, а меня увёл конвой. Ну а дальше по пересылке решили отправить на Север. Сбежал я прямо из тюрьмы, убив шестерых из охраны. Мог и не убивать, есть такое, просто оглушить, но я был очень зол. Настолько зол, что следующей ночью судья лишился головы, но перед этим лишился кожи, снятой живьём, и прибитой к стене в виде человеческого контура. Писать ничего не стал, а то вспомнят кто так любил делать, жестоко умерщвлять и оставлять надписи. На этом я решил остановиться, знаю куда приведёт, если потяну за ниточку, кто приказал, а Алексея трогать нельзя, сейчас на нём всё держится. Да и дочку жаль. Завещание у меня написано, деньги из банка получат родители, так что пусть теперь страна дальше справляется с врагом. Оплеуху мне конечно отвесили знатную, протрезвел под ней. И чего сюда полез, патриот долбанный? Так ругая себя, я добрался до ближайшего частного аэродрома, мне нужен был самолёт. К сожалению, тот был пуст, хотя и работал. Пока сильно не таяло, лёд держался, сесть на гравийную полосу можно, но летали из-за войны мало, поэтому и не нашёл подходящего транспортного средства. Жаль. До следующего больше ста километра, а сейчас не лето. Пришлось идти к железнодорожной станции, там удалось залезть в вагон, везли боеприпасы для панцирей на фронт, и уснул на ящиках.
Слез я в Бресте, эшелон шёл на Западный фронт. Время принять решение было, так что решил покинуть страну, причём навсегда. Я патриот, но для таких как я любить её лучше со стороны, если не хочешь распрощаться с жизнью. Вообще, попадание в Волкова было для меня как глоток свежего воздуха. Там было всё понятно, всё у меня по полчкам разложено, а тут то одно то другое. В теле Волкова я до пожилого возраста дожил, или зрелого, так даже лучше. Из-за чего всё изменилось и всё пошло шиворот навыворот? Да как вернулся по настоянию супруги в Россию, так всё и покатилось по наклонной. Нет, больше я на подобное не попадусь, и патриотизм свой прижму. Ишь, голову скотина поднял. Отправлюсь в Бразилию, и там устроюсь. Желательно подальше от Европы. Лицо у меня характерное, опознать можно, отращу бороду и усы и займусь поиском сокровищ. Да, этим и займусь, а пока нужно добыть самолёт и убраться отсюда. Хочу «Аиста», буду его угонять. Не самолёт, а сокровище. Тут и авиаконструктор, и создатель мотора, они просто молодцы. А самолёт разберу и собой в Южную Америку заберу.