— Ну, что, друг, помирать, так вместе? — и он грустно улыбнулся, однако по глазам было видно, что боится, боится длинноухий, причем не меньше, чем я, но не убежал, встал плечом к плечу. Эх, и ведь не ожидал от него такого, черт, уже и губа трясется, ну что я за ссыкло такое?
И вот, проходя сквозь деревья, словно призраки, на пустую дорогу выметнулась Дикая Охота! Мать честная, такого мне еще видеть не приходилось: внизу мечется жутко скалясь свора собак, на собак уже и не похожих, какие-то тени, обтянутые голой, белесой кожей, местами прорванной и сияющей невообразимой белизны костями, и ярко красные, горящие фонари глаз. Средняя часть кавалькады — кони, вернее, скакуны, причем давно уже мертвые, их черепа скалятся устрашающего вида клыками, груднины мощные, увитые перекатывающими под кожей валами мышц, такие затопчут и не заметят, пройдутся катком, вминая в землю и оставляя после себя лишь пятна крови. А вверху, вверху всем заправляли всадники, и всадницы. Скелеты в боевых доспехах, с копьями и рожками, оскаленные рты в предвкушении раскрываются еще больше, наездники приподнимаются в стременах, направляя на нас острия, и несутся, несутся, несутся.
Краем глаза замечаю, как эльф зажмурился, черт, помирать, так может, хоть с музыкой?! Меня словно накрыло, дурак, ой, дурак! Ну, так сожрите это!! Клинок поднимается к горлу и погружается в шею чуть ли не на треть, в голову словно ухает от проходящей по телу чудовищной мощи, враз смывая и липкую паутину страха, и дрожь в ногах, и боль ранения, руки наливаются силой, крепнут — и ритуальный нож выходит из шеи! Кровь фонтаном ударила в сторону, а губы уже шепчут, требуют и просят, о силе, о ловкости, о грубом напоре и быстроте реакции, молят о том, чего никогда не было, о защите друзей, о собственной жертве, не знаю, что на меня нашло, но время словно замедлилось. И я понесся вперед, прямиком на Дикую Охоту, с не прекращающим лить из шеи потоком, молча, быстро и почти не касаясь земли. Несся так, как никогда до этого, несся убивать, клинок крепко зажат в руке и отведен для удара, дайте только дотянуться, ударить хотя бы раз, и смерть уже будет не напрасна.
Внезапно, чудовищная лавина впереди невообразимо быстро и резко разошлась в стороны, обтекла меня, словно бушующее море волнорез, а я, замешкавшись от подобной встречи, запнулся и кубарем полетел вниз. Некоторое время ничего не происходило, голова гудела, в висках начинал набирать силу колокольный звон. Потом на шею легла чужая ладонь и попыталась зажать дыру, но безуспешно, рана, нанесенная жертвенным оружием и являющаяся платой, не может быть вылечена ничем иным, кроме как иной, достойной заменой, в моем случае, просто гекатомбой жертв и целым озером крови.
— Вес, ну, как же ты это, Вес, очнись, Вес, — Цира перевернул меня, по щекам у эльфа бежали слезы, мы оба конкретно перетрусили, можно даже сказать, синхронно обосцались, давление на мозги у этих тварей было просто колоссальным.
— Ну же, вставай, пошли, тебе к лекарю надо, — и он рывком поднял меня на ноги, я стоял, пошатываясь и ощущая, как начинаю стремительно слабеть.
— Поздно, напарник, — толкаю слова языком, с трудом выдавливая их за словно онемевшие зубы, — мне уже не помочь.
Черт, вот теперь точно черт! Перерождений мне светит просто мать-перемать, и болезненных, очень болезненных! Как же меня все это достало, если б кто только знал!
— Но тебе ведь можно чем-то помочь, Вес, ну же, не сдавайся! — и было в его голосе нечто такое, от чего захотелось улыбнуться, надо же, за меня кто-то волнуется, вот эмоциональный дурак, через неделю и не вспомнит ведь даже. Но ответил:
— Мобы, мне нужно очень много мобов, и в одном месте, чтобы не бегать.
Глаза эльфа заметались по сторонам, и я вновь улыбнулся, вот видишь, ни хрена ты мне не поможешь. Да и веришь почему-то сразу вот так вот, странно…
— А пятидесятые тебя устроят? — внезапно пролепетал он.
— Плевать какие, лишь бы много, — до меня пока не доходило, о чем он, но мне и вправду было плевать, силой я себя накачал прилично, готовясь подороже продать свою жизнь. И тело буквально ломило от нее, распирая изнутри, но вот башка — башка уже кружилась в танце, предвкушая и звон, и стон и мрак перерожденья, короче, срань полная. Глупо, конечно, надо было просто завалить друг друга и переродится, так и не попав к этим тварям на копья, но чего уж теперь. Цираэль же уже с кем-то списывался, даже пару матов вслух выдал, и вдруг, рядом с нами воздух вздрогнул и исказился, мгновенно налившись глубокой переливающейся синевой, и напарник решительно поволок меня к ней.
Я даже спросить не успел, какого хрена он делает, как мы синхронно шагнули в эту х***ю и очутились в совершенно незнакомом месте. Каменный свод пещеры терялся высоко вверху, чернея и исчезая в непроглядной тени, стены пещеры казались линиями горизонта, раздавшимися вширь на небывалое расстояние, и везде, куда ни кинь взгляд, роились и копошились в земле десятки, а то и сотни высокоуровневых мобов. С меня словно слетела пелена обреченности, и в следующее мгновение моя тушка уже летела в прыжке к ближайшей твари. А сознание постепенно уплывало, вровень с вытекающим из меня карминовым потоком.
"Личинка Жверла", пятьдесят второй уровень, клинок легко вспарывает хитиновый покров и устремляется внутрь, утягивая за собой руку по самый локоть. Есть контакт! В башке слегка проясняется, получив каплю силы и возможность кинуть тело дальше, бросаю тело к следующей жертве. У этих насекомоподобных мобов важные жизненные центры находились глубоко в теле, сокрытые толщиной панциря и кучей мягкой, податливой плоти, так что убивать приходилось совсем некрасиво, погружаясь в тварей чуть ли не по плечо. Но зато их было много, и жертвы принимались одна за другой. Через минут десять я уже просто порхал между ними, нанося по одному удару, отворачиваясь и едва не касаясь ухом их спин, затем рывком вытаскивал руку и несся к следующей. Рана на шее затянулась, долг понемногу гасился, и мне удалось урвать крохи силы для продления своей собственной жизни.
Помимо нас с Цираэлем и кучей мобов, в данже был еще кто-то, но я не обращал на них внимания, они не трогали моих личинок, и мне не было до них никакого дела. Я просто метался смертоносной молнией, нередко взбегая на стену и прыгая с нее сверху вниз, когда наиболее удобный ракурс для атаки оказывался именно там. Скорость, сила и реакция пока позволяли все это, мобы почти на пятнадцать уровней выше дохли, словно раздавливаемые тапком тараканы, но мне нужно было больше, много больше, чем замечали глаза в этой каменной зале.
— Ты, смотри, что творит! — доносилось периодически до слуха.
— Нет, вы это видели, вы видели это?!
— Да что тут происходит, кто он вообще такой?!
А я бил, бил, бил и прыгал, оставляя после себя лишь усеянную трупами землю. И очень хреновым оказалось еще и то, что мобы не хотели ресаться, причем абсолютно, между ними металась пара фигур, и трупы исчезали, растворяясь, и больше никаких изменений я не замечал. Это был провал, полный провал!
— Цира, мне нужно большеее! — проорал так громко, как только мог, и в следующее мгновение очередная личинка просто взорвалась от влетевшей в нее плюхи, расплескав внутренности и осколки хитина на добрый десяток метров вокруг. Хренасе критануло! Но думать об этом было некогда, время утекало сквозь пальцы, и как бы все прелестно не происходило в последние мгновения, этого явно было недостаточно, плата не собрана даже на половину, а тварей вокруг осталось едва ли не на час.
Сколько я так носился, сколько пируэтов и прыжков исполнил, не запомнил бы никто, усталости не чувствовалось, я постоянно воровал у платы крохи силы, причем даже неосознанно, так получалось само собой, слишком уж перенервничал перед ликом Дикой Охоты, слишком многого затребовал, и расплата оказалась достойной. Было бы время, попытался обставить все в форме настоящего ритуала, с начертанием и прочим смягчающим чудовищную цену действом, но его-то как раз тогда и не было. Внезапно, в морду ринувшейся ко мне личинки прилетела стрела, монстр дернулся, повернувшись к новому врагу, и я нанес удар, мгновенно прикончивший тварь.
— Цирааа! — если остановлюсь, прекращу уплату, мне п****ц, и эльф ответил:
— Дальше вход, туда, но осторожнее!
Плевать, какая там осторожность, мне на пятки такое наступает, что лучше никому вообще не знать про эту гребаную особенность игры! Смерть последней личинки, и глаза лихорадочно шарят в поисках обещанного прохода, точно, вон он, а в глазах уже все темнеет, черт, черт, черт!
Влетев внутрь, различаю уже лишь очертания да контуры, долг крови каким-то образом сказался на зрении, и я начал банально слепнуть, медленно так, постепенно, но довольно уверенно. И как только в глазах наступит полнейшая тьма, даже если еще останусь на ногах, то просто не смогу продолжить. Какая ирония!
Удар! Удар! Удар! Словно наркоман какой-то, вместо дозы требующий лишь очередного противника. Пригибаюсь от рассекающего воздух темного пятна и тыкаю клинком во все еще четко видимую струю жизни, вырисовывающую схему в огромном теле. Мало, тварь жива! Мечусь под ногами, уклоняясь и рывками уходя из-под атаки, и полосую, полосую, полосую. Есть! Труп, рядом с ногой что-то взрывается, кроша землю, и меня кубарем уносит в сторону. Еще в полете умудряюсь перевернуться и, едва ступни коснулись поверхности стены, бросаю тело в воздух. Есть контакт! Шкуродер мгновенно находит уязвимую точку, и очередной моб отдает свою жизнь в уплату моего долга. Падаем вместе, больно, громко, хорошо хоть я сверху, но сквозь зубы, все же, вырывается сдавленный стон. А потом снова в бой и снова бью, бью, бью, бью!
Рядом уже все грохочет, сверху сыплются камни, опадая наземь громадными и острыми сосульками, и только тут до меня доходит, что зрение понемногу начало возвращаться, а висящая на мне к уплате кровь уже почти вся отдана, и осталось совсем немного. Вокруг идет настоящий бой, кто-то кого-то лупит, орет и кроет матом, слышатся частые хлопки тетивы и взрывы, наверняка и породившие этот обвал. Что-то яростно ревет, сотрясая воздух и неистово носясь от одной стены к другой, и в голове возникает вопрос: какого хрена тут вообще происходит, да и где я?
Поворачиваю голову, и ни черта не могу различить, зрение еще не восстановилось, а потом удар в бок и я, вверх тормашками, улетаю в сторону. По телу тут же проходить прохладная волна, боль, заполонившая всю правую сторону тела, тут же исчезает, и подсознание или рефлексы, не знаю, может, все вместе, кидает мою тушку обратно в бой. Похер на размытость, чай, не в картинной галерее, а ток жизненной силы и так прекрасно виден. Удар! Отскок, удар! Труп. Рывок в сторону и очередное уже более четких очертаний пятно попадает под мою раздачу, как-то так выходило, что дохли твари почти всегда с одного удара, но зато и попади они по мне, исход был бы, думаю, примерно, таким же. Вон как прилетело недавно, считай, уже помер бы. Удар! Отскок, удар! Затем перед глазами все темнеет, и меня буквально за шкирку кто-то отшвыривает назад.
Земля содрогается от чудовищного удара, но я и так лежу на спине, и теперь уже кое-что вижу. Твою ж мать! "Матка Жверла", шестьдесят пятый уровень, червеобразное тело высотой до самого потолка и две здоровенные косы-конечности. И именно одна сейчас и пробила в земле настоящую воронку, похоже, именно там, где совсем недавно находилась моя бренная тушка. А рядом с ней скачут и мечутся какие-то игроки, и эльф вместе с ними, чудовищный моб орет, дергается и пытается сдвинуться с места, но его задняя часть туловища, отделенная от тела, валяется совсем в другом конце пещеры. И что бы держаться вертикально, монстр использует одну из конечностей, а другой пытается попасть по мечущимся внизу фигуркам.
Внезапно захотелось оказаться подальше отсюда, подумаешь, долг крови, там всего ничего осталось, ну, покочевряжит пару деньков, уже проходили, не привыкать, зато безопасно. А глаза неотрывно смотрят на это чудо-юдо колоссальных размеров, блин, ну на хрена мне все это? Встаю, и начинаю идти вперед, постепенно ускоряюсь, потом перехожу на бег и делаю круг. У монстра все точно так же, как и у личинок, все жизненно важное внутри, не достать, руки коротки, зато на морде, у глаз, все вполне досягаемо. Проблема лишь в том, допрыгну ли? К стене лечу уже на полной скорости, не знаю, сколько я там себе успел выторговать с такой ценой, но первый десяток метров пробежал по стене как по асфальту, затем чисто интуитивно оттолкнулся и прыгнул на матку, иначе бы начавшая падать скорость просто не дала подняться выше. Мыслей нет, мозг отключен, просто действую — эх, всегда бы так! Шкуродер протыкает прочный хитин, дает упор и возможность качнуться, толчок! И снова толчок, в каменную стену клинок уже не войдет, а если тварь отодвинется в сторону хоть на пару метров, все мои усилия пойдут прахом.
Но она словно наоборот помочь решила, еще ближе сместившись к стене, и я как кузнечик, прыгая туда и обратно, таки-добрался. Она увидела меня еще в прыжке, громадная пасть распахнулась в попытке сожрать обнаглевшую букашку, но было уже поздно, и ритуальное лезвие, пропоров на ее голове панцирь, прошило одну из самых толстых линий.
— Б******я! — только и смогло выдавить из себя горло, когда от чудовищной силы рывка меня просто смело с башки монстра и забросило куда-то в другой конец пещеры. От удара сломалось все, что только могло сломаться: руки, ноги, ребра, таз, даже череп, казалось, хрустнул. Две секунды боли показали мне, что бывает еще и такая агония, жуткая, бесконечная и всепроникающее, а потом вновь прохладная волна и тело словно собирается по кусочкам, боль утихает, но остается ее фантом, и я кривлюсь, стискивая зубы и стону, стону протяжно и горько. Но этого никто уже не слышит, по пещере разносится рев такой силы и мощи, что все звучавшее до этого кажется лишь не более, чем детской хлопушкой по сравнению с атомным взрывом. Утрирую, конечно, но звуковая волна вмиг сбила с меня несуществующие ощущения и проволокла по земле несколько метров. Все это время стоял чудовищный ор и грохот, словно великан со всей дури и с бешенной скоростью лупил своим молотом по полу, вызывая землетрясение.
И вдруг — тишина, полная и кромешная, в ушах аж звенит от такого. Я мысленно прохожу по себе любому, пробую двигать конечностями, все цело и не болит, надо же, какая херня сегодня приключилась, даже встать, наверное, смогу. В стороне, в облаках пыли, внезапно раздается чей-то надсадный смех, к нему присоединяется еще один, а потом еще и еще. И вскоре в той стороне грохочет глотками целая компания, они что там, белены объелись, наркоманы хреновы. Иду на смех, пыль понемногу оседает, становится хоть что-то видно. Останавливаюсь и смотрю на гогочущих придурков, замечаю среди них эльфа, ну, трынец, и этот с ними.
— Вы, че, больные? — спрашиваю глухо, в рот попадает пыль и приходится сплевывать, морщась.
А эти недоразвитые вдруг вообще повалились на пол и ржут уже лежа, закрывая лица и раскрасневшись, как помидоры. Во, кучка имбецилов. Не думал, что когда-либо увижу такое…
— Цира, и ты туда же, — печально смотрю на напарника, затем вздыхаю и медленно плетусь к выходу, — с ума сошли, как есть, все с ума сошли.
Ответом мне доносятся уже даже не смех, а всхлипы вперемешку со стонами, бульканьем и сдавленным кашлем, еб*****е какие-то, был друг, и нету друга. Может, пройдет, не вечно же их так колбасить будет. Прошел одну пещеру, вторую, добрался до той, в которой появился, окинул взглядом доступное пространство, а ничего так, с размахом делали, и поплелся к виднеющемуся на другой стороне проходу.
Снаружи было хорошо, хотя бы потому, что тихо, и еще прохладно, ветерок приятно гулял в волосах, а над лугами завис громадный лик луны. И светит-то как ярко… Стоп, какие, на хрен, луга? Я обвел все взглядом еще раз, нет, тут бывать пока не приходилось, что-то новенькое. Это куда же эльф нас забросил своим порталом? Да и кто те другие игроки, его знакомые? А потом вопросы смылись волной облегчения, боже, неужели не подох и в этот раз, неужели удалось расплатиться? Верилось с трудом, ели бы не Цира, понятия не имею, где бы еще мог достать такую кучность и такое количество годных к употреблению мобов. Это было просто чертово везение какое-то, невероятное и невозможное, но, тем не менее, я все еще жив и, судя по всему, опять выкрутился!