В следующий миг артефакт обжег его ладонь — в этом месте было очень много скрытой магии, очень глубоко и качественно скрытой. Бастиан почувствовал ее только потому, что в его руке был Следовик.
— Что случилось? — встревоженно спросила Аделин.
— Здесь много магии, — сообщил Бастиан. — Я, кажется, взлететь готов.
Аделин поднялась со скамейки, шагнула к нему и взяла его за руку. Бастиан хмуро посмотрел на нее и произнес:
— Тебе лучше отойти.
Он не хотел, чтобы Аделин начала упрямиться и спорить, но, к искреннему удивлению Бастиана, она вернулась на скамейку и призналась:
— А знаешь, ты прав. Тут действительно что-то есть.
— Ты же сейчас не можешь колдовать, — Бастиан озадаченно покосился на нее, пытаясь удержать Следовик, который принялся энергично приплясывать в его руке так, словно что-то пыталось выдернуть его.
— Колдовать не могу, — кивнула Аделин. — Но все равно чувствую. У меня пальцы ноют, и еще знобит.
— Напрасно я взял тебя с собой, — с искренним сожалением вздохнул Бастиан. — Лучше бы тебе отдохнуть.
Аделин только рукой махнула.
— Я бы все равно пошла.
«Именно за это я тебя и полюбил, — подумал Бастиан, пытаясь удержать Следовик. — За то, что у тебя есть своя голова на плечах, и ты поступаешь так, как сама считаешь нужным».
Полюбил. Он вдруг понял, что с ним случилось именно это, и понимание обожгло и согрело, на мгновение сделав все остальное маленьким и неважным.
Да, он полюбил. Может, однажды Аделин ответит ему взаимностью, и к ней тоже придет любовь, а не благодарность и дружба. Что ж, пока ему хватит и этого.
Артефакт содрогнулся, и из-за деревьев к Бастиану выплыл серый призрак. Аделин вздохнула, поднесла было руку к лицу и тотчас же опустила ее. Человек, которого Медведиха видела перед тем, как Курт Гейнсбро лишился рассудка, был молод, старше Бастиана лишь на пару лет. Темноволосый, с красивым холеным лицом, одетый так, что хоть сейчас помещай на обложку модного журнала, он перебирал серебряные пластинки артефактов в маленькой шкатулке на ладони, и кривая усмешка оттягивала его рот вправо.
Это было его настоящее лицо. Не личина — сейчас Бастиан прекрасно видел, что внешность убийцы девушек, который лишил разума Курта Гейнсбро, не укутана магией.
Золотые запонки со львом таинственно сверкнули в серой дымке. Издалека донеслось глумливое гоготание филина.
— Ты его видишь? — негромко, словно боясь спугнуть привидение, спросил Бастиан. Аделин кивнула и почти шепотом ответила:
— Вижу.
Призрак вдруг вскинул голову и посмотрел Бастиану в лицо — в этом взгляде было столько яростной, сокрушающей ненависти, что он почувствовал то горячее возбуждение, которое охватывало его при встрече с могущественным противником, которого надо было победить. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом призрак дрогнул и рассеялся.
В ушах шумело. Пару минут Бастиан стоял неподвижно, пытался выровнять дыхание. Чужой взгляд лежал на его лице, как печать. Потом наваждение исчезло, и Бастиан неожиданно понял, что уже не стоит, а сидит в траве, привалившись спиной к березе, а Аделин энергично массирует точку между указательным и большим пальцами на его правой руке. Почти стемнело.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Привожу тебя в чувство, — ответила Аделин. — Доктор Холле научил, Уве это всегда помогало. Тебя качнуло, ты почти упал.
В голове прояснилось. Какое-то время Бастиан смотрел, как лошади их экипажа неспешно жуют клевер на обочине, и слуга, который привез их в рощу, набивает трубку ароматным табаком. Потом он обнаружил, что сюртук, рубашка и брюки насквозь промокли от пота, словно его терзал приступ легочной жабы.
— Здесь что-то под землей, — сказала Аделин. — Я чувствую.
Бастиан кивнул. Похоже, именно от этого он так ослаб после пустяшной работы с артефактом. Аделин махнула слуге и, когда тот подбежал к ним, спросила:
— В экипаже есть что-нибудь вроде лопаты?
Слуга нахмурился и сказал:
— Сейчас посмотрю в ящичке с инструментами. Милорд, с вами все в порядке?
Бастиан сумел выдавить из себя улыбку. Да, все в порядке. Просто он позволил себе расслабиться, когда вчера снял Аделин с костра. Просто он разрешил себе сутки отдыха, и это закончилось слабостью.
Почти поражением.
Размяк, раскис, отдался чувствам. Прикоснулся к тому, что всегда считал недостижимым. А война в это время продолжалась, и убийца девушек, возможно, видел в водном зеркале, как они с Аделин занимались любовью. Когда Бастиан подумал об этом, у него заныли виски от гнева.
Подбежал слуга, принес крошечную лопатку. Бастиан усмехнулся: да, такой только блинчики переворачивать. Однако Аделин поднялась, взяла лопатку и, закрыв глаза, принялась неторопливо ходить среди берез.
— Аделин, не надо, — окликнул Бастиан, встал и шагнул к ней. Он не успел ее остановить: Аделин улыбнулась, довольно кивнула и, присев на корточки, принялась энергично раскапывать землю под одной из берез.
Почти сразу же лопатка выворотила какой-то грязный сверток. Аделин протянула было руку, но Бастиан так прорычал:
— Не трогай! — что она шарахнулась в сторону. Обернулась, посмотрела на него, и Бастиан вдруг взглянул на нее, как на ведьму, и увидел, как вокруг нее клубится красновато-черный туман.
— Не трогай, — повторил Бастиан, поднялся и, подойдя к свертку, поддел его носком ботинка. Грязная тряпица, несколько раз обмотанная шнурком, вдруг вздрогнула, кувыркнулась по траве и откатилась под соседнее дерево.
— Сгибельник, — негромко сказала Аделин и посоветовала слуге: — Морис, отойдите.
Слуга проворно выбежал из рощи и бросился к экипажу, громко поминая бога, дьявола и какую-то мать.
— Да, — кивнул Бастиан. — Сгибельник.
Тряпица дернулась — теперь в ней можно было различить грубо скрученного человечка, который неуверенно стоял на мягких ножках. Бастиан видел таких сгибельников, когда учился в академиуме. Берешь носовой платок, сморкаешься или плюешь в него, как следует, и сворачиваешь нелепое подобие человеческой фигурки. Потом сгибельника оживляет направленное заклинание, и дальше он будет делать то, что ты прикажешь.
Сгибельник пока не нападал — просто стоял, переваливаясь с ноги на ногу. Бастиан смотрел на него и чувствовал, как в груди поднимается волна ненависти: к этому тряпичному уродцу, к его хозяину, к собственной слабости.
Он ударил огнем так яростно, что едва удержался на ногах. Устоял, не свалился — Аделин вскрикнула, и сгибельник зашипел, охваченный пламенем. На мгновение Бастиан испугался, что спалит всю рощу, но тут шнурок лопнул, сгибельник завалился под березу, и пламя растаяло.
Со стороны экипажа снова донеслось неравнодушное поминание бога и матери. Нахлынувшая затем тишина была густой и вязкой.
Бастиан покосился на Аделин: она смотрела так, словно хотела сказать ему очень многое. Должно быть, его вид был весьма выразителен, потому что Аделин лишь промолвила:
— Давай посмотрим, что в нем было.
От тряпицы сгибельника остались одни обгорелые клочья. Бастиан шевельнул их ботинком, и в печальном свете стареющей луны тускло сверкнуло золото — две запонки со львом, которые убийца девушек вложил в платок.
Бастиан сунул руки в карманы, поежился. В роще как-то вдруг сделалось прохладно и сыро. Со стороны Итмана поползла растрепанная прядь тумана, луна печально смотрела на них сквозь тихие листья берез. Аделин взяла Бастиана за руку и сказала:
— Теперь, похоже, запонки уже не улика.
— Почему же, — усмехнулся Бастиан. — Пойду со списком ко всем, кто их покупал и попрошу предъявить. И плотно займусь тем, кто не покажет. Хотя, сдается мне, я ничего не найду.
— Я могу нарисовать его, — сообщила Аделин. — Того человека, которого показал Следовик.
Бастиан кивнул. Благодарно сжал ее руку.
Ощущение чужого взгляда обжигало его лицо и наполняло шрамы болью.
***
Бастиан поднялся рано утром. Аделин крепко спала; склонившись над ней, он позволил себе просто любоваться тем, как она спит, а потом поцеловал ее в щеку и стал собираться. Через четверть часа Бастиан спустился в гостиную и сказал Мари, которая старательно натирала тряпочкой вазу в углу:
— Я уезжаю в Инеген. Передайте миледи, что я буду в полицейском участке, и мы с господином Арно ждем ее рисунок.
— Да, милорд, передам, милорд, — ответила девушка, глядя на Бастиана с искренним уважением и любовью. Бастиан вспомнил, каким волчонком она покосилась на него, когда он впервые приехал в дом Декар. Да, тогда у нее были причины бояться.
Утро было солнечным и ясным, но с севера медленно-медленно ползла серая пелена — сегодня пойдет дождь. Приехав в полицейский участок, Бастиан, к своему удивлению, обнаружил лишь зевающего офицера Шанти, который сидел на скамеечке, тер глаза кулаком и прикладывался к большому стакану крепкого кофе.
— Доброго утра! — воскликнул он и отсалютовал Бастиану стаканом. — Поздравляю с началом новой жизни! Чтоб оно ладно все было, вот что. И чтобы жили вы мирно и дружно, а не как я со своей бабой, упокой Господь ее душу. То дрались, то любились.
Бастиан улыбнулся, поблагодарил и поинтересовался:
— Господин Арно пришел?
— Никак нет. И Бруни тоже еще нет, я один дежурю.
Бастиан предположил, что их вчерашняя свадьба воскресила в супругах Арно теплые чувства, и полицмейстер появится на службе намного позже. Медведиха так просто не выпустит того, кто попал в ее лапы.
— Что насчет моего запроса по округам? — спросил Бастиан.
— Пришел вчера вечером, — с готовностью доложил Шанти. — Больше ни в одном округе таких убийств не было. Везде тишь да гладь.
Бастиан понимающе кивнул. Что ж, значит, это не заезжий гастролер, это кто-то из местных. Хотя Аделин вчера сказала, что никогда не видела этого лица… Он вспомнил убийцу девушек: красивый, сильный молодой мужчина был оболочкой, под которой жил монстр намного страшнее сгибельников и Вымрака.
Он вдруг подумал о клочке бумаги, на котором Моше написал имена своих клиентов, и решил дойти до библиотеки. Почему-то сейчас это показалось Бастиану правильным — он и сам не знал, почему, но глубокое темное чутье вдруг поднялось в нем во весь рост и взяло за руку.
— Я в библиотеку, — сказал он. — Если приедет Аделин, скажите, что я там. Она привезет господину Арно портрет убийцы.
Шанти поперхнулся, закашлялся так, что струйка кофе потекла у него из носа. Офицер вытер лицо ладонью и уставился на Бастиана так, словно тот рассказал, что видел Третье пришествие Спасителя, не меньше.
— Портрет?! — переспросил он. — Как? Вы его видели?
— Да, — ответил Бастиан с холодным торжеством. — Следовик его показал, и это была не личина.
Шанти дотронулся до обоих висков жестом благодарности.
— Ну все, тогда сцапаем голубчика, — торжествующе произнес он. — Морда его у нас есть, еще где-нибудь проколется!
Библиотека работала круглосуточно — обойдя уборщицу, которая старательно намывала сверкающие полы из белого мрамора, Бастиан подошел к стойке регистрации: молодой человек в темно-синем сюртуке оторвался от большой тетради, в которую что-то записывал аккуратным почерком и поинтересовался, глядя на Бастиана одновременно заинтересованным и испуганным взглядом:
— Чем могу помочь, милорд?
Бастиан протянул ему обрывок журнала, который дал ему Моше, и спросил:
— Вы знаете, какой это журнал?
Молодой человек покрутил листок в пальцах и уверенно ответил:
— Да, милорд, это «Большое городское обозрение», только у них нумерация страниц по центру. Уточните подробнее на втором этаже, Энн-Клер уже пришла.
Бастиан кивнул, поблагодарил и пошел к лестнице.
Энн-Клер, высокая седая леди, настолько худая, что казалась плоской, внимательно изучила листок Бастиана, кивнула и через четверть часа принесла прошлогодний журнал из архива. Бастиан оставил свою подпись в карточке регистрации и спросил:
— А кто это, Эдвин Моро?
Энн-Клер посмотрела на него свысока и снисходительным тоном произнесла:
— Выдающийся человек нашего города. У него была большая лесопилка на севере, половина Инегена работала там. Потом разорился, неправильно вложил деньги. Покончил с собой, потом жизнь у нас была достаточно тяжелой. Многие остались без работы и уехали, но вернулись, когда здесь нашли золото. А почему вы так им заинтересовались?
Бастиан посмотрел на обрывок журнальной страницы: «…следствие провел лично министр инквизиции Альвен Беренгет…»
— Его делом занимался мой отец, — сказал Бастиан. — Сейчас выдалась свободная минутка, решил побольше узнать об этом.
Энн-Клер понимающе кивнула.
— А, понятно, — ее тонкие губы едва заметно дрогнули в том, что могло бы быть улыбкой. — Я помню вашего отца. Изящный такой джентльмен, он тогда расспрашивал всех в городе о господине Моро. Со мной тоже беседовал, но я ничем не смогла ему помочь, к сожалению.
В груди сделалось тепло, словно эта чопорная дама с подчеркнуто гладкой прической и идеальной осанкой вдруг стала самым близким ему человеком. Должно быть, Уве ощутил то же самое, когда заговорил с Медведихой. Энн-Клер видела Альвена Беренгета, она помнила его и говорила о нем с уважением, и Бастиан хотел спрашивать еще и еще, хотел говорить с ней.