— Всего-то нужно родить?
— Да.
16. Алёна
Покровский говорил спокойно, будто договаривался о покупке нового автомобиля.
— Нет.
— Я ожидал такого ответа. Рекомендую подумать.
— Рекомендуешь или угрожаешь?
— Мне не надо тебе угрожать, Алёна. У тебя просто нет выбора. Я не позволю тебе сделать аборт. Так или иначе.
— Добровольно принудительно? — уточнила я.
— Я предлагаю тебе сделку. Выгодную сделку, — подчеркнул Арсений. — После того, как родишь и отдашь мне ребёнка, ты ни в чём не будешь нуждаться. Жильё, деньги… Я могу даже подарить тебе хороший действующий бизнес, к которому тебе не нужно будет прикладывать и пальца для управления.
— Ты как золотая антилопа, Покровский. Ты не берёшь в расчёт одного — мои чувства. Я ненавижу и презираю тебя всеми фибрами своей души. Рассыпаясь денежными обещаниями, ты убеждаешь меня во мнении, что я не ошиблась на твой счёт.
Мужчина усмехнулся, приблизившись ко мне:
— Мы добрались до разговоров о чувствах? С тобой интересно, Алёна. Жаль, что наше знакомство получилось таким неоднозначным. Ты не тушуешься, хотя, несомненно, думаешь, что должна опасаться меня.
Покровский неожиданно провёл кончиками пальцев по моей щеке. Я отвела лицо, но его пальцы уже прочертили горячую дорожку до самого подбородка.
— Не пачкай меня, — процедила я сквозь зубы.
— Не пачкать? — сердито сверкнул глазами. — То есть я — моральный урод, пачкающий тебя грязью? Хорошо... Тогда ответь мне на вопрос, святая Тереза. Всего один, идёт?
— Всего один вопрос — и потом я свободна?
— Если ты убедишь меня.
Я рассмеялась.
— Тебе нравится играть в бога?
— Мне нравится играть в слова. С тобой. Вопрос будет неприятным, сразу предупреждаю. Итак. Вернёмся в памятную для нас двоих ночь. Я был пьян и накачан под завязку, когда пришёл в клуб. Но и ты, Тереза, была невменяемая. Выпивка. Наркотики… — Покровский усмехнулся. — Кокаин.
— Бред!
— Дорожки кокса на столе говорят сами за себя. А ты даже не кричала и не отбивалась, Лежала подо мной, как полумёртвая муха, потому что была пьяна не меньше меня. Так? — Покровский впился ледяным взглядом мне в лицо. Утвердительно кивнул. — Так. Отсюда возникает вопрос. Ты действительно хорошая девочка? Потому что хорошие девочки не нажираются до скотского состояния, Алёна.
Я перевела дыхание. Говорить о том, что меня кто-то похитил, я не стала. Это выглядело бы как оправдание. Я не хотела оправдываться перед этим наглым мужчиной.
— Двойные стандарты, Покровский. По-твоему, если девушка пьяна, это достаточный повод для того, чтобы изнасиловать её?
— Что ты делала в том клубе? — напористо спросил Покровский.
— А что делают в клубах? Расслабляются.
— Ты кого-то ждала?
— Даже если ждала, то явно не тебя! Я ответила на твой вопрос?
— И да, и нет. А теперь подумай, сколько моральных уродов бегают за жертвой насилия, чтобы извиниться? Много? Или это ничего не стоит, Алёна?
Я не знала, что ответить на эти слова. Покровский был в чём-то прав. Я была раздосадована, что начала смотреть в сторону Покровского немного иначе. Этого не должно быть…
— Алён, как бы ни мусолили с тобой тему прошлого, оно не изменится. Есть факты. Они таковы — у тебя куча проблем и нежеланный ребёнок от меня. Я могу изменить твою жизнь к лучшему и забрать ненужного ребёнка.
— Боже, Покровский! Зачем ты прицепился ко мне? Посмотри на себя! Хочешь ребёнка? Свистни на улице! Устрой кастинг среди девушек, подходящих под твои запросы. Оставь меня в покое. Я не хочу вынашивать ребёнка от тебя. Не хочу. Мне не нужен этот крошечный эмбрион, прижившийся даже вопреки принятым таблеткам! — я уже почти кричала.
— Не эмбрион. Ребёнок, Алён. Моя невеста была беременна, когда погибла. Я перепутал её с тобой и в ту же ночь узнал, что Мила мертва. Ты хотела предотвратить наступление беременности. У тебя ничего не вышло, — он чеканил слова, как автомат, не обращая внимания на мои доводы. — И не выйдет. Понимаешь, к чему я веду?
— Это просто набор предложений, Покровский.
— Нет. Это всё одна цепочка. Знак сверху, что пора что-то менять в своей жизни! — Покровский помолчал и внезапно перевёл разговор в другое русло. — Ты будешь завтракать?
— Кусок в горло не лезет.
— Знаешь, у меня почему-то тоже.
Покровский небрежно швырнул несколько крупных купюр.
— Давай выйдем на улицу?
На этот раз я успела схватить свою одежду быстрее, чем Покровский смог вмешаться. Было бы неплохо ускользнуть, но уверена, что убежать не получится.
Я по ту сторону баррикад. И я совершенно одна. Если буду брыкаться, Покровский просто может дать команду своим людям.
Обо мне мало кто будет беспокоиться. Не Витёк же… Тот, наоборот, обрадуется, что квартира целиком и полностью в его распоряжении.
Подруга? Не смешно.
Со смертью приёмной мамы количество людей, которым я была нужна, превратилось в круглый и абсолютный нуль.
У меня не было выбора.
Осознание этого внезапно промелькнуло в моей голове.
— Зачем тебе ребёнок? — устало спросила я.
— Можешь мне не верить, но я люблю детей, — не задумываясь, ответил Покровский. — А тот самый, как ты выразилась, эмбрион ни в чём не виноват. Есть ты и есть я. Случайно столкнувшиеся при неприятных обстоятельствах. Результат — ребёнок. Сделано много всего со знаком «минус»… Не хочется добавлять сюда ещё и убийство.
— Это не убийство!
— Убийство! — жёстким голосом возразил Покровский. — Ты хочешь убить крошечного, ни в чём не повинного человечка!
Холодом, сквозившим в словах Покровского, можно было замораживать намертво. Он не имел права вынуждать меня, заставлять поступать так, как не хочется мне.
Но всё равно поступал так, как того хотелось ему.
После его гневной и в чём-то справедливой тирады в горле начало першить. Я повернулась лицом к лёгкому морозному ветру, чтобы он выстудил горячие слёзы, выступившие на глазах.
— Я не позволю тебе убить своего ребёнка, Алёна.
— Ты говоришь только о себе и о своих желаниях. Не считаясь с моей жизнью.
— Я узнал многое о твоей жизни. Ни семьи, ни мужа, ни даже мужчины. Иначе бы он давно разобрался с твоим недо-братом. Ты не потеряешь ничего, Алёна. Избавишься от нежеланного ребёнка и встанешь на ноги так устойчиво, как тебе никогда не встать самой.
— Покупаешь меня с потрохами?
— Заключаю сделку, — поправил меня Покровский. — И заметь, я никогда так долго не уговариваю потенциального партнёра.
— Я польщена, — вяло усмехнулась я. — А если я не рожу? Допустим, просто не смогу выносить нужного тебе ребёнка? Такой вариант ты не рассматривал?
— Родишь. У тебя будут лучшие условия и врачи. У тебя будет всё. В обмен на ребёнка. На нежеланного тобой ребёнка, — подчёркнул Покровский. — Согласна?
Повисла пауза. Молчаливая, но многозначительная. Я хаотично перебирала в уме варианты спасения или побега. Ни один из них не казался мне надёжным.
Просто золотой мальчик захотел ребёнка — и он получит младенца, даже если для этого придётся заставить крутиться весь мир только вокруг него.
Я ещё не знала, как это будет выглядеть и чем мне это грозит. Обречённо разомкнула губы, чтобы вымолвить короткое согласие, но нас прервали.
— Арсений? — послышался резкий мужской голос.
Покровский удивлённо. Незнакомец направлялся в нашу сторону.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурился Арсений.
Я сравнила мужчин. Они были очень сильно похожи. Братья? Судя по всему, подошедший мужчина приходился старшим братом Арсению.
Он был недоволен. Скользнул по мне удивлённым и раздражённым взглядом, вопросительно уставившись на Арсения.
— Что здесь происходит?
— Кажется, я первым задал тебе вопрос, Ваня. Или нет?
Иван небрежно кивнул в мою сторону:
— Это и есть твоё серьёзное дело?
— Да. И, пожалуй, самое важное на сегодняшний день, — спокойно ответил Арсений.
— Тебе не кажется, что я решил его месяц назад? Нет? Какого хрена ты поднимаешь эту муть? — тихо, но злобно спросил Иван.
Он едва посмотрел в мою сторону. Его пренебрежение скатывалось по мне отрезвляющими каплями. Я думала, что Арсений Покровский — высокомерный ублюдок. Но его брат был гораздо хуже. Он меня даже за человека не считал.
Он говорит так, словно я была мятым фантиком или кучкой мусора, случайно оказавшейся на пути.
— Да, — громко и уверенно сказала я.
Арсений и Иван повернулись в мою сторону. Арсений — с облегчённой и радостной улыбкой на лице, а Иван — с недоумённым выражением в карих глазах.
— Я согласна, — обратилась к Арсению. — Но с условием, что ты ко мне больше и пальцем не притронешься.
17. Арсений
Согласие Алёны взорвалось внутри ярким салютом.
Радость, облегчение или торжество от победы в сложном вопросе? Непонятно, чего больше.
Я разглядывал светлое лицо девушки с лёгкими тенями, залёгшими под глазами и улыбался.
— Не понял. Арсений! — прошипел Ваня и оттащил меня в сторону. — Что за цирк ты здесь устроил?
— Вань, отвали. Давай, не сейчас? Мне надо с Алёной поговорить. О ребёнке.
— С Алёной? О ребёнке? О каком, на хуй, ребёнке?
— О моём, представь себе, ребёнке.
Ваня нервно провёл по коротким волосам ладонью.
— Арс, ты меня поражаешь! Я подчистил за тобой всё дерьмо. Я все связи поднял, чтобы не делали записи медицинского освидетельствования об изнасиловании, чтобы менты и кончиком пальца не пошевелили! А ты всё это просадил за один день? Ты в своём уме?
— Вань, я сам разберусь, хорошо?
Я двинулся в сторону Алёны, дожидающейся меня в отдалении. Мне было приятно услышать её «да». Нужно ещё что-то сделать с тем, что Алёна шарахается от меня в сторону, как от чумы. Но с этим я планировал разобраться позднее.
Главное, не гнать волну и не срываться, чтобы не спугнуть девушку.
Старший брат словил меня за рукав, дёрнув на себя.
— Не дёргай меня. Я не щенок. Сам разберусь. Это моё дело.
— Ты, блядь, столько наследил, что тебя надо как щенка, мордой в лужу тыкать!
— Следи за языком, Ваня.
— Арс, послушай. Мой тебе совет. Оплати ей аборт и дай хорошие откупные.
— Сам решу, что мне делать. Не лезь.
— Ребёнка, значит, захотел оставить. Уверен, что он твой? — рассмеялся Иван. — Подумай хорошенько! Вдруг она на твою Милу не только мордашкой похожа, но и блядливым характером?
Старший брат перешёл допустимую границу. Я разъярился быстрее, чем успел подумать, стоит ли это делать. Кулак впечатался в скулу брата. Он среагировал молниеносно и ударил меня в ответ, разбив губу.
У Вани тяжёлый, хорошо поставленный удар. Он занимался боксом в прошлом. Старший брат знал, как и куда бить. Я очень хорошо прочувствовал его мастерство на себе. Челюсть свело болью.
Но останавливаться я не намеревался. Я испытывал необходимость в действии — бить, изводить ядовитую злость в ударах.
— Остынь! — рявкнул брат, поняв, что он меня только раззадорил своим ударом. — Остынь!
Иван отошёл, стирая кровь. Старший брат посмотрел на меня, как на слабоумного идиота.
— Ты совсем с катушек слетел, Арсений, — потом махнул рукой. — Поступай, как знаешь. Но не задохнись под грузом проблем.
— Правильно, Ваня. Нечего было соваться.
— Проблем не оберёшься, Арс.
— Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь.
— А я будто жопой чувствовал, что ты уже влез во что-то. Приехал следом за водителем. И, как видишь, оказался прав.
— Не преувеличивай. Я всё решу сам. Мне это надо.
— Совесть, что ли, заела? — недоверчиво спросил Ваня. — Ну-ну… Только где сейчас девушка, а?
Я огляделся по сторонам и растерялся. Пока я выяснял отношения с братом, Алёны и след простыл.
Твою мать. Как так?
Когда успела ускользнуть эта упрямая бестия?
Я нервно дёрнулся в одну сторону, потом метнулся в противоположную сторону под смех старшего брата.
— Вот-вот, Арс! Нашёл себе головную боль! — хохотнул Ваня. — Тебе просто не спокойно не живётся без проблем, признайся! Обязательно нужно, чтобы кто-то тебя в тонусе держал, да?
Я бросил в сторону брата разъярённый взгляд.
— Желаю удачи в поисках, Арсений. Извини, но я не буду смотреть представление грошового театра, устроенное тобой.
— Проваливай!
— Уже ухожу. Но ездить рекомендую всё-таки с водителем. Ты ещё недостаточно адекватен, — съязвил напоследок Ваня и только после этого ушёл.
Где Алёна?
Внутри всколыхнулось тошнотворное чувство паники и потери. Не могла же Алёна исчезнуть без следа?
Может быть, пошла в сторону стоянки такси или в сторону автобусной остановки?
Я проводил взглядом автомобиль Вани, отъехавший прочь, и подошёл к белому BMW. Брат решил, что вернуть мой X5 — самое то. Он прислал водителя.
— Дмитрий?
Кажется, коренастого водителя звали Дмитрием.
— Да, Арсений Владимирович.
— Девушку не видел? Я с ней разговаривал до того, как Иван появился.
— В сером пуховике?
— Да-да, в сером пуховике.
Дмитрий задумался, посмотрел по сторонам.
— Там не она стоит? За вашей спиной?
Я резко обернулся. Алёна. В два счёта пересёк разделяющее нас расстояние, вцепившись за плечи пальцами.
Алёна вздрогнула и поджала губы, процедив:
— Мы договаривались, чтобы ты меня и пальцем не касался. А ты вцепился всей пятернёй, Арсений.
Я разжал пальцы. Но не сразу. Чувство облегчения навалилось, как снежная лавина, заставив улыбнуться бессмысленно. Всё-таки не упустил.
— Ты нормальный, Покровский? Хотя, о чём я спрашиваю… Конечно, ты ненормальный. Псих.
— Об этом мы тоже поговорим, хорошо?
— О том, что ты псих? Я в магазин зашла! — кивает Алёна в сторону мини-маркета.
И видимо, не только зашла, но и смотрела, как я бешусь на ровном месте.
Колючка…
Внезапно резко кольнуло чувством азарта и желанием, чтобы она посмотрела на меня другим взглядом. Не настороженным и полным устоявшегося негативного мнения обо мне. Но другим.
— Поехали, колючка.
— Куда? — уточнила Алёна немного настороженно.
— Менять наши жизни, конечно!
— Слишком размытое определение, Покровский. Мне нужна конкретика.
— Арсений. Давай по имени, идёт? Это первое.
Я сделал приглашающий жест в сторону BMW.
— Конкретика будет обязательно. Мы составим договор. Это второе.
Алёна забралась на заднее сиденье внедорожника. Я сел рядом. Алёна отодвинулась, как можно дальше от меня..
— Куда, Арсений Владимирович?
Я передал водителю ключи.
— Позднее отгонишь домой мою новую тачку. Но для начала в офис.
— Будет сделано, — отчитался водитель.
Автомобиль тронулся с места. Я повернулся в сторону Алёны.
— Ты не против? Я в офисе ещё не был. Накопилось много работы. Потом сразу же займусь тобой.
Фраза прозвучала немного двусмысленно.
— Займусь нашим вопросом, — поправил себя.
— Я поняла. Нет. Я не против.
18. Арсений
В офисе меня встречали преувеличенно доброжелательные улыбки сотрудников. Уверен, что большая часть из них — совершенно неискренние.
— Садись, Алёна, — показал рукой на диван в своём кабинете. — Принести тебе чего-нибудь?
— Нет. Занимайся своей работой.
Алёна смотрела на меня настороженно, но уже не отводила глаза в сторону, если мы случайно пересекались взглядами.
Учитывая наше прошлое, это был небольшой, но всё-таки успех. Мы учились находиться в пределах одной комнаты, дыша одним и тем же воздухом.
— Арсений Владимирович, — в кабинет заглянула секретарша Валерия. — Документы теперь вы будете подписывать или Иван Владимирович?
— Я. Давай, что там у тебя?
Валерия разложила на столе передо мной бумаги. Я ознакомился с документами.
— Дополнительное соглашение к договору с Ветлицким? — откинулся в кресле. — Когда мы успели подписать с ним договор?