Отец-одиночка до встречи с тобой
Глава 1
* * *
Богдан
- Ну вот, Богдан Юрьевич, теперь твой череп защищён настоящим доспехом из титана. Никаких осложнений нет, всё отлично зажило, - сказал врач и по совместительству, мой лучший друг, проводя плановый осмотр после реабилитации. – А если серьёзно, Богдан, то ты везунчик. Поймать пулю в голову и выжить – дано не каждому. Завязывай с войной, друг мой.
- А кто будет снимать сюжеты, и рассказывать людям правду, а, Степан? – усмехнулся я старому другу. – Я военный корреспондент и это моё призвание.
- Это твоя тупость, Богдан, - произнёс ворчливо Степан, стягивая с рук медицинские перчатки. – Тебе почти сорок, а за душой имеешь лишь ранения и шрамы по всему телу. Семью бы лучше завёл, детей родил…
- Завёл бы… - сказал я со скепсисом. – Два раза звал женщин замуж и что? Обе и отказали.
- И правильно сделали, - серьёзно сказал мой друг. – Будь я женщиной, я бы тоже отказался от такого мужа, который месяцами проводит не в постели с любимой, а на военных полигонах. Пойми, нормальная женщина боится однажды получить своего мужа в цинковом гробу.
- Значит, не судьба… - сказал я кисло.
Степан похлопал меня по плечу и сказал:
- Думаю, ничего ещё не потеряно. Тебя скоро выпишут. Заезжай к нам домой. Моя Катерина будет тебе рада.
- Очередным сводничеством займётесь? – хохотнул я на предложение Степана.
- Всё возможно… - туманно ответил друг.
- Тогда я пас, - поднял вверх руки.
- Тогда тебе нас придётся ждать в гости, - коварно улыбнулся Степан.
- Вряд ли, через месяц у меня запланирована командировка и…
- Опять? – оборвал меня на полуслове Степан. – Ты же ещё до конца не оправился после ранения! Богдан! Займись уже более тихой работой. Снимай сюжеты про... не знаю, про жизнь животных, например…
Надел халат, и улыбнувшись, сказал другу:
- Я подумаю, Стёп. И спасибо за титановую пластину.
Степан лишь покачал головой.
Мой друг был прав, говоря, что мне повезло. В этот раз повезло, а что потом? Но ведь пройдут годы, возможно уже не будет меня… Но дело, которому я посвятил свою жизнь не пропадёт почём зря. Люди должны знать, почему происходят военные конфликты, за что погибают чьи-то сыновья, мужья, отцы…
Я видел в жизни много грязи, лжи и несправедливости, но также видел героев и отчаянных людей, которые ценой своей жизни защищали правое дело. Обо всём об этом мои сюжеты. Это моя жизнь и если я оставлю своё дело, то… то я даже не знаю как мне дальше жить и что делать. Ради кого и чего жить? Родителей у меня нет. Братьев и сестёр тоже. Только верные друзья и коллеги, но у многих есть своя жизнь за пределами войны. А я женой и детьми не обзавёлся, так уж сложилось. Наверное, среди людей я не чувствую своей нужности и только в горячих точках я оживаю.
Может, я просто псих? Скорее всего.
* * *
Спустя две недели…
Богдан
Раннее весеннее утро.
Я бегу по парковой дорожке в пять утра и вдыхаю полной грудью прохладный воздух.
Кровь бежит по моим венам, сердце толчками быстрее её разгоняет, лёгкие уже горят, но я продолжаю бежать.
В голове пусто, любые мысли гоню прочь. По утрам во время пробежки есть только моё тело и свобода от любых дум.
Люблю утро. Люблю, когда город только просыпается. Когда прохладный туман дымкой клубится в кронах деревьев и постепенно исчезает, уступая место яркому солнцу и неспешному ветру.
Людей ещё очень мало. Пока тихо и спокойно. Такое время очень люблю ещё и потому, что в горячих точках тишина – большая редкость и настоящая роскошь.
Время пробежки подходит к концу, уже семь тридцать утра и я возвращаюсь домой, в квартиру, которая каждый раз встречает меня угрюмой неприветливой тишиной и пылью.
Даю себе слово, что по возвращении из командировки, сделаю ремонт.
Стянул с себя мокрую форму и встаю под прохладный бодрящий душ. Мышцы приятно натянуты. Меняю воду на горячую и чувствую как тело расслабляется.
Далее следует нехитрый завтрак, но вдруг раздаётся звонок моего телефона. Номер мне незнаком.
- Богдан Юрьевич Зорин? – раздался в трубке голос пожилого мужчины, который явно выкурил за свою жизнь тонну сигарет.
- Это я, - отвечаю коротко.
- Моё имя Войнич Владлен Михайлович, - представился он. – Я нотариус и звоню вам по поручению Романовой Инги Леонидовны. Она оставила завещание после своей смерти. Всё своё имущество она завещала вам. Вы могли бы подъехать в мою контору, скажем, через час?
Романова Инга…
У меня была хорошая память, и я отлично помнил Ингу. Красивая и богатая дочь богатых родителей.
Но завещание? Смерть?
- Я не совсем вас понял, Владлен Михайлович. Что произошло с Ингой?
- Я всё расскажу вам при встрече, Богдан Юрьевич. Вы сможете подъехать? – с нажимом снова задал свой вопрос нотариус.
- Подъеду, - достал из ящика двухгодовалую газету и остро заточенный карандаш. – Диктуйте адрес.
Романова Инга. В голове не укладывалось, что она умерла. Сколько я её не видел? Прошло больше полутора лет.
Мы встречались недолгое время, а потом она нашла выгодную для себя партию и попросила меня больше её не беспокоить, что я и сделал. Инга не та женщина, за которую я бы стал бороться. Нам было просто хорошо вместе по ночам, но не более. Никакой любви или общих интересов у нас не было.
Но что случилось? Почему она завещала всё мне? Это какая-то ошибка. У Инги есть родители, целая рота родственников. А кто я для неё? Я был всего лишь очередным мужчиной, как и она для меня была очередной женщиной. Ничего серьёзного и особо запоминающегося.
Что ж, мне жаль, что её не стало.
Я быстро переоделся в футболку и джинсы, накинул на себя кожаную куртку, обулся в кеды и покинул квартиру.
Любопытство, присущее всем журналистам, забурлило в крови, заставляя скорее выяснить, что же произошло с женщиной, с которой, я когда-то делил постель. Мне было неинтересно само завещание. Ко всему материальному я относился равнодушно. От этого я чувствовал себя свободным. И мне всегда было жаль тех людей, которые отчаянно страдали, когда теряли своё имущество.
Доехал до нужного дома и не раздумывая, вошёл в нотариальную контору.
- Вам назначено? – поинтересовалась женщина-секретарь или помощница нотариуса, бросив на меня мимолётный взгляд.
- Да. Передайте Владлену Михайловичу, что приехал Зорин.
- Зорин? – округлила она свои и без того большие глаза и другим взглядом окинула меня с ног до головы. Поправила локон и потом кокетливо сказала: - Владлен Михайлович вас уже ждёт. Пройдёмте со мной.
Войнич Владлен Михайлович оказался мужчиной высоким, тучным и возрастом примерно за пятьдесят. Редкие русые волосы он волос к волоску уложил гелем, стараясь прикрыть лысеющую макушку, но увы, от этого было только хуже.
И в насмешку редким зарослям на голове, у Войнича были роскошные и густые усы, которые он явно с любовью ровнял и расчёсывал.
- Владлен Михайлович, Зорин уже здесь, - сказала девушка.
Нотариус посмотрел за спину своей помощницы, прямо на меня и кивнул.
- Проходите, Богдан Юрьевич. Будете чай или кофе? – поинтересовался он у меня, тяжело опускаясь в своё кресло.
- Нет, - ответил ему. – Лучше перейдём сразу к делу.
- Что ж, согласен. Приступим к делу, - сказал он и открыл заранее приготовленную папку. Достал из неё запечатанное письмо и протянул его мне. – Письмо сказано передать вам лично в руки и после того как прочтёте его, я расскажу остальное.
Взял конверт и посмотрел на одну-единственную надпись «Богдану лично в руки».
- Позволите? – спросил у нотариуса, показывая на его канцелярский нож.
- Да, конечно, - сказал он и протянул серебряный ножик.
У меня было отлично развито чутьё, которое не раз выручало меня и моих товарищей в переделках. И сейчас оно мне подсказывало, что после прочтения этого письма моя жизнь кардинально изменится.
Что же ты натворила Инга? Во что втянула меня?
Вскрыл конверт и с тяжёлым чувством на душе, вынул сложенный плотный лист бумаги. Медленно развернул его и принялся читать. Почерк у Инги был округлый, крупный и хорошо читаемый, но вот содержание письма…
«Дорогой Богдан.
Если ты сейчас читаешь это письмо, значит, меня уже нет. До своего ухода из жизни, я переписала всё своё имущество на тебя. Мои родственники не заслуживают не единой копеечки, абсолютно ничего! И я уверена, что они будут оспаривать моё завещание, тянуть свои гнилые лапы к нему, но ты должен бороться и не позволить им завладеть теперь уже твоим состоянием.
Ты спросишь, почему? С чего такая честь выпала именно тебе, верно?
Всё довольно просто и в то же время очень сложно.
Ты получишь всё моё состояние только в том случае, если признаешь своей мою дочь. ТВОЮ дочь, Богдан.
Я не рассказала тебе о беременности, потому что была в отношениях с другим мужчиной, и он мне обещал… много чего обещал, в том числе и признать моего ребёнка, но всё обернулось совершенно по-другому.
Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда я была уже на седьмом месяце беременности. Тогда я была в шоковом состоянии, и входить в курс их дел просто не могла и доверила всё своему жениху, который и проявил себя во всей красе. Его истинное лицо оказалось ужасным. Я разорвала помолвку и снова осталась одна. Много раз порывалась связаться с тобой, но всё ждала подходящего момента, а он никак не наступал. А когда родилась Алиночка, то я и вовсе окунулась в материнство и уже не хотела никаких новых отношений.
Всё бы ничего, но наша Алина – солнечная девочка.
Первые месяцы я сходила с ума и спрашивала у судьбы, за что? Почему она мне дала именно такого ребёнка? Но потом… Потом я заболела. Опухоль мозга.
Когда началась моя борьба за жизнь, единственной моей отрадой в трудные минуты стала моя дочь. Она настоящий ангел, очень красивая и умная девочка. Поверь мне. Ей уже год и два месяца. И я безумно жалею, что не сказала тебе раньше о нашей дочери.
Надеюсь, ты не возненавидишь меня и мою дочь. Ей очень нужна забота, Богдан. Отдать её своим родственникам я не могу, потому что знаю, они погубят мою крошку. Их интересуют только деньги и ничего более. А ты… я знаю, что ты не бросишь её и дашь хорошее воспитание, защитишь от любых бед. И так как моя семья была очень богатой, всё состояние я передаю тебе и дочери. Но в силу её болезни, ей нужен пожизненный опекун. Ты получишь всё моё состояние сразу после того, как официально установишь отцовство, примешь её и дашь свою фамилию.
Заклинаю и молю тебя, Богдан, не оставь нашу доченьку, не отдавай её моим родственникам! Не слушай их бред, который они будут несомненно нести! Люди, что окружали нас, никогда не были порядочными – это стервятники и падальщики.
Я уверена, ты сейчас сомневаешься, отец ли ты этому ребёнку. Уверяю тебя, ты – отец. И в любом случае, тебе нужно будет провести ДНК-анализ, чтобы убедить всех о своём праве на ребёнка и на наследство.
Прости меня, что взваливаю всё на тебя… Мой нотариус введёт тебя в курс дел и расскажет, что нужно делать дальше.
Храни вас бог.
Инга.»
Эмоции отключились точно также как и в экстренных ситуациях. Сейчас я выгляжу равнодушным и сосредоточенным, но это временно. Когда я останусь один, всё будет по-другому.
Я сложил письмо обратно в конверт и посмотрел на Войнича.
- Почему Инга не рассказала мне о дочери и своей болезни раньше? – голос ровный и сухой.
Нотариус явно нервничает. Он пожал плечами.
- Инга Леонидовна была весьма… эксцентричной и сложной женщиной. Я думаю, она не хотела, чтобы вы видели её слабой…
- Это чистый эгоизм, - произнёс я также сухо. – Где ребёнок?
- Девочка находится в доме Романовых под присмотром няни.
Чёрт тебя возьми, Инга! - произношу мысленно, чувствую как в крови закипает злость.
- Я хочу её увидеть.
- Несомненно, Богдан Юрьевич. Но прежде, я должен вам всё рассказать и ввести в курс дел…
Глава 2
* * *
Каролина
- Дорогая, ты хотя бы встречаешься хоть с кем-нибудь? Когда ты в последний раз была на свидании?
Подруга Люба со школьной скамьи была весьма любопытной особой и ещё стала весьма настырной в плане устроить мою личную жизнь.
- Сходить на свидание легко, Люба. Но смысла я в этом не вижу. Моё сердце не свободно и… я думаю, что уже не смогу полюбить кого-то другого, - ответила ей невесело.
- Каролина, ты сейчас говоришь явные глупости. Уже прошёл год, а ты всё носишь траур. Мне жаль, что твой Глеб погиб, но дорогая, ты ведь ещё так молода и такая красивая.
Я прикрыла глаза и устало сказала:
- Ушёл не только Глеб, но и наш не родившийся ребёнок… Люба, я не хочу сейчас обсуждать какие-то абстрактные новые отношения. По крайней мере, сейчас. Я ещё не готова и если честно, не хочу.
Подруга обняла меня и влажно чмокнула в щёку.
- Я знаю, что тебе до сих пор тяжело и больно. А ещё знаю, что Глеб не хотел бы, чтобы ты постоянно грустила и ставила крест на свою жизнь. Знаешь что? – она мне лукаво подмигнула. – С моей работы с юридического отдела одна новенькая в конце недели празднует свой день рождения и приглашает всех в клуб. Думаю, тебе нужно сходить с нами за компанию и развеяться.
Кисло улыбнулась и выпуталась из душных объятий подруги.
- Я подумаю, Люб.
- Начинается. Знаю я, это твоё «подумаю». Оно означает твоё категоричное «нет».
- Люб, ну что ты пристала? – начала я сердиться.
- Подожди, ты ещё основное не услышала. У нас там водится один потрясный кадр, зовут Костей. Ты его как увидишь – сразу забудешь все свои беды и заботы.
- Вот уж спасибо за сомнительное сводничество. Точно мне такого счастья не надо.
- Кэри, послушай…
- Не называй меня так! – оборвала её резко.
- Прости… Я забыла, что это сокращение придумал Глеб. – Извинилась Люба. – Просто я хотела сказать, что тебе нужно продолжать жить, а не замыкаться в себе. Просто подумай об этом и впусти в свою жизнь новых людей. Встретишь нового мужчину и родишь здорового и красивого ребёнка.
- Хватит, Люба. От того, что ты и другие люди будут постоянно давить на меня и требовать начать жить, я не стану резко улыбаться и радоваться жизни! Я хочу оплакать своего мужа и ребёнка, без вмешательства со стороны и именно так как нужно мне, а не вам! Достали!
Я подхватила свою сумку, достала деньги и встала из-за столика.
- Каролина, подожди, - спохватилась подруга. – Ну прости меня глупую… Я же как лучше хотела. Беспокоюсь о тебе…
Обернулась и посмотрела на неё через плечо.
- Я знаю. Мне пора. Обед почти закончился.
- Пока, - махнула рукой Люба и вернулась за столик допивать свой чай.
А у меня сегодня было ещё много дел… Как говорила Анна Ахматова «Надо память убить, надо, чтоб душа окаменела, надо снова учиться жить…»
Но душа не каменеет и память как назойливый маньяк преследует меня… Только одно меня сейчас спасает – это работа.