Тело дрожало от страсти и хотелось отдаться этому мужчине. Хотелось полностью стать его женщиной.
Склонившись, Богдан подарил мне долгий и страстный поцелуй.
Его ласки были волшебными. Он заставил меня почувствовать себя желанной, красивой и… любимой?
Богдан быстро сбросил с себя оставшуюся одежду и накрыл своим большим телом моё. Это было необыкновенно приятно, чувствовать его тяжесть на себе, касаться его, гладить, прижимать к себе... Обвила его руками, чувствуя жар наших тел. Желание охватило нас – дикое, первобытное и невозможно прекрасное.
Богдан страстно целовал меня, а потом посмотрел в глаза и очень медленно вошёл.
Едва не задохнулась от приятных и сильных ощущений. Кровь словно вскипела в венах…
Мы быстро и легко нашли общий ритм, как будто занимались любовью не в первый раз. Это было прекрасное единение, волшебное…
Несдержанные стоны слетали с наших губ, тела дрожали в экстазе даруемого обоюдного наслаждения. Ещё ближе друг к другу, ещё сильнее проникновение, чтобы родилась целая вселенная, от невозможно сладкого взрыва…
А после долгий и упоительно сладкий поцелуй… Прерывистое дыхание, сильный стук сердец и молчаливое признание, которое плескалось в наших глазах…
* * *
Богдан
Каролина и Алина находились в развивающем центре. А я пока вернулся в дом, чтобы проконтролировать работу дизайнера и мастеров. Детскую комнату мы планировали сделать в самые короткие сроки.
Без Алины и Каролины в доме было как-то раздражающе пусто. Но ничего, скоро мы снова вернёмся сюда.
Рабочие из хорошей и надёжной фирмы по ремонту своё дело знали - работали быстро и слажено.
Переговорил с дизайнером и прорабом, удостоверился в том, что всё идёт, как и задумано и поехал за своими девочками.
На время небольшого ремонта мы все вместе жили в квартире Каролины.
Улыбнулся своим мыслям – Каролина оказалась невероятной женщиной. Такую женщину как она не просто сложно встретить на своём жизненном пути, а практически нереально. Мне повезло. Это бесспорно большая удача, что наши судьбы оказались на одном пути и тесно переплелись между собой.
Ровно неделю мы жили как настоящая полноценная семья. И я собираюсь сделать наш маленький мир действительно семьёй. Каролина мне стала дорога. И видел, что я ей тоже нужен.
Прошла ровно неделя с того злополучного события и на всех фронтах пока было тихо и спокойно.
Все документы по вступлению в наследство были готовы и переданы судье. Казалось бы, всё просто, но наше законодательство установило срок вступления в наследство - шесть месяцев. Я в принципе никуда и не спешил. Самое главное, что меня официально признали отцом Алины и внесли соответствующие записи в документы. А деньги – это всего лишь деньги.
Нотариус и адвокат переживали лишь за то, что родственнички так и не отозвали иск об оспаривании меня как опекуна и соответственно наследника.
Первое заседание по этому делу запланировано через три дня.
Волновался ли я?
Немного.
Знаете почему?
Потому, что у меня на руках против этой семьи были горы доказательств, подтверждающих их нечистоплотность и грубое отношение к моему ребёнку. Они были ворами, лицемерами и убийцами. И я был уверен в том, что на первом же заседании судья щёлкнет их по носу и не признает иск, подлежащим удовлетворению и не даст движение делу.
Я был в этом уверен, Каролина была уверена, адвокат и нотариус подтверждали нашу веру.
Но, тем не менее, небольшой мандраж имелся. Я не понимал, почему эти люди продолжали бороться за то, что им не принадлежало.
Вы, наверное, спросите, какой суд? Ведь Августа и Хорин явно не сами спланировали убийство и не сами придумали меня подставить.
Всё верно, но доказательства были только против этих двоих. И Августа, и Валерий упорно молчали о других подельниках. На что они надеются, интересно? На то, что их родне получится выиграть дело и вступить в наследство? Даже если теоретически и предположить такой абстрактный вариант – я уверен, что они поступят также подло и не вытащат свою родню из тюрьмы.
Уверен на сто процентов, что Лидия Константиновна приложила руку к убийству Эдуарда Хорина.
Но изворотливая змея умудрилась откреститься от этого дела, сказав и доказав, что не замешана в ужасающем сговоре против меня и убийстве Хорина.
Более того, появилось новое действующее лицо. Объявился новый родственник моей дочери.
Помимо Лидии Константиновны, к делу присоединился некий Дробин Сергей Игоревич, двоюродный брат отца Инги и юрист. Именно с его подачи исковое заявление приняли в суде.
Ох, уж эти коршуны.
А Лидия Константиновна хороша. Её игра могла быть удостоена премии Оскар. Так лить слёзы и сокрушаться о подлости родственников и говорить на камеру, какая она белая, пушистая и несчастная, вызывая сочувствие окружающих – такой спектакль может разыграть лишь истинная актриса.
Эта гнилая дамочка рассказывала прессе, что очень любит свою племянницу, распевала на камеру какая она несчастная, что в данный момент лишена возможности видеться с девочкой.
Тварь, - одним ёмким словом охарактеризовал её Никита, когда вместе с нами смотрел очередной сюжет, посвящённый громкому делу.
Журналисты как коршуны пытались нарыть скандальные подробности убийства Хорина, смерти Инги Романовой и моей дочери.
Но благодаря моей работе военным корреспондентом – многие знали меня и не совали нос в это дело, за что им было огромное спасибо. Правда, не сомневаюсь, что и Никита подсуетился, надавив на некоторых слишком любопытных и неугомонных своим непоколебимым авторитетом.
Друзья у меня самые лучшие – это факт.
* * *
Каролина
Я смаковала эту неделю, как самое изысканное лакомство на всём белом свете. И каждый новый день, просыпаясь утром в объятиях Богдана, благодарила Бога за этого мужчину и его чудесную дочь.
Алина-Малина и Богдан стали осью, на которой держался весь мой мир. Я верила и надеялась, что наш путь с ними только начался и продлиться, длиною в целую жизнь, но торопить события я не собиралась. Пока всё было хорошо. Нашей главной задачей было – выстоять перед предстоящими трудностями, выдержать атаки недружелюбно настроенных личностей и уже потом, преодолев эту непогоду, двинуться дальше – в окончательно безоблачное будущее. А пока… пока лишь тучи сгущались.
Улыбнулась Алине и похвалила малышку, когда она правильно собрала пирамидку.
Алина отличалась от других солнечных детей, которых приводили в наш центр – она была сообразительней, быстрее и активно принимала участие во всех предложенных мной развивающих играх.
Золото, а не ребёнок.
За неделю, малышка сильно привязалась ко мне, точно также как и я к ней и к её отцу.
Вернулась мыслями к прошедшим дням. Это была шумная, занятная и счастливая неделя. Я не подозревала, что смогу сблизиться с кем-то после смерти мужа, да ещё так быстро. У нас с Богданом было много общего во взглядах на жизнь и семейные ценности. Было много различий в нас, но они не отталкивали, а привлекали.
Я узнала выражения Богдана, его любимые высказывания. Когда хмурились его брови, значит, он о чём-то глубоко задумался. Когда он смеялся – в уголках его глаз появлялись лучики морщин. Я теперь знала, что Богдан - человек не только слова, но и дела. Он был терпеливым к людям, но судил себя строже, чем других, а ещё, Богдан не выносил лицемерие, мелочность и подлость.
Богдан имел обширный и разнообразный круг знакомых, но только четверых он считал близкими друзьями Никита, Лютик, Степан и Трофим. Это были действительно преданные ему и надёжные друзья, которые, как и он всегда держали своё слово.
Для Богдана, обещание было вопросом чести, даже больше, чем жизнь или смерть, то есть, самой большой мерой человека. Эту проверку прошли только трое из его окружения.
Со мной Богдан был нежным, чувственным и с сильным влечением ко мне, и не просто как к понравившейся женщине, а как к своей самой любимой и желанной женщине.
Лишь одно меня омрачило событие – это разговор с подругой.
- Тебе нужен свой собственный ребенок, — сказала Люба мне в телефонном разговоре, когда я поделилась с ней своей эйфорией. – То, что ты встретила мужчину и у вас всё серьёзно – это конечно здорово, но твои биологические часы не резиновые, Каролина. Поговори с ним о детях – совместных детях.
- Мы вместе всего неделю, какие дети? – оборвала её суждения. – Придёт время, и тогда поговорю, но не сейчас.
- Ну и глупышка, - фыркнула Люба. - Нужно обрабатывать мужчину, пока он горяченький и балдеет от тебя. А потом может быть только суп с котом. Если вы расстанетесь вдруг, и у тебя не останется от него своего ребёнка – это принесет тебе невыносимую боль. Ты должна быть готова к разным развитиям.
Тогда я с ней сильно поссорилась. Мне не понравилось, как она отозвалась о наших отношениях, о детях, словно это был некий расчёт с моей стороны – найти мужчину для создания семьи и рождения детей.
Мне казались наши отношения чем-то возвышенно-чистым и прекрасным, и я поняла, что зря рассказала Любе о себе и Богдане. Разговор с подругой, словно чёрной краской брызнул каплями на нас. Остался неприятный осадок и тогда я задумалась – а подруга ли мне Люба? Может, она завидовать начала?
Вздохнула и тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли.
Знала я точно одно – это то, что я хотела Богдана и Алину на всю жизнь. Я хотела участвовать в каждом мгновении взросления малышки, хотела, чтобы когда-нибудь она назвала меня мамой.
И да, я уже рисовала себе наше с Богданом будущее. Да и какая женщина не представляет себе этого, когда зарождаются новые, чистые и искренние отношения? Я видела его, себя, Алину-Малину и ещё детей. Детей, которых родила я.
Дай Бог, так и будет.
Посмотрела на Алину и снова улыбнулась. Моя девочка. Моя малышка.
Раздался телефонный звонок, и на экране высветилось имя Богдана.
- А вот и папа за нами приехал, - сказала малышке и приняла вызов.
- Привет, - раздался голос любимого мужчины.
Алина вдруг хлопнула в ладошки и отчётливо произнесла:
- Папапапа!
- Богдан, ты слышал? – взволнованно произнесла в трубку.
- Слышал… Каролина, это чудо! – рассмеялся он.
Буквально через несколько минут он влетел в мой кабинет и, подняв ребёнка со стульчика, закружил её. Алина заливисто рассмеялась и ухватилась ручками за его пиджак.
- Папапапа! – воскликнула она, вызывая наш радостный смех и гордость Богдана.
Он привлёк меня к себе и обнял. Поцеловал дочь, потом меня и сказал:
- Я люблю вас.
* * *
С трудом, но накрасилась и забрала волосы в «конский хвост». Всё валилось из дрожащих рук, в животе образовался тугой узел. Я волновалась и переживала. Ненавижу эти чувства.
Именно сегодня наступил день «Х».
Зато Богдан был спокоен, уравновешен и уверенным в положительном исходе дела.
Мне бы его уверенность. Лично я испытывала беспокойство и тревогу.
От родственничков, которые способны на убийство своих же, можно ждать чего угодно, любой подлости. Но я надеялась, что у меня всего лишь дурацкая паранойя.
Богдан снова взял мои руки в свои и легонько сжал. Он видел мои треволнения и терзания.
- Всё будет хорошо, дорогая. Немного осталось ждать и переживать. Скоро всё закончится.
- Скорее бы, - ответила вяло, и позволила Богдану обнять себя. С удовольствием втянула в себя его неповторимый запах и постаралась выкинуть из головы тревожные мысли. Богдан прав – всё будет хорошо.
- Люблю тебя, - произнёс он и поцеловал меня в висок.
Улыбнулась, подняла лицо и посмотрела в его глаза, в которых я видела отражение его чувств и его признаний.
- И я люблю тебя, - призналась в ответ. Когда эти слова сорвались впервые с моих губ – я знала, что они правдивы, потому что шли от самого сердца. Богдан это тоже знал и видел. Мы полюбили друг друга. Да, всё произошло быстро, но разве для настоящей любви время имеет какое-то значение? Верно, не имеет.
Зазвонил телефон Богдана.
- Это Войнич, - сказал Богдан и принял вызов.
Кивнула и пошла собираться дальше.
На самом заседании мне разрешили присутствовать, а за Алиной на время нашего отсутствия присмотрит Никита.
Он приедет с минуты на минуту.
- Доброе утро, Владлен Михайлович, - поприветствовал Богдан нотариуса. – Нет, мы спокойны, уверенны в себе и адвокате. Благодарю. Скоро увидимся.
Разговор завершился и Богдан сказал:
- Нотариус тоже прибудет на заседание. Его командировка отменилась.
- Это отличная новость, - обрадовалась я. Мнение нотариуса, который выступает практически как душеприказчик Инги, а ещё он вёл дела семьи Романовых – большой плюс в нашем сегодняшнем деле.
- Да, я тоже рад, что он будет присутствовать на заседании.
- Помоги застегнуть замок на платье, - попросила Богдана и повернулась к нему спиной.
Богдан сначала поцеловал меня между лопаток и лишь потом застегнул молнию.
- Готово, моя красавица, - произнёс он восхищённо, вызывая у меня улыбку.
Сам Богдан был тоже готов. И в этот момент приехал Никита на подмогу.
Алина с утра была уже накормлена завтраком и сейчас играла в свою любимую пирамидку, собирая её соответственно цветам.
Мы показали Никите, где что лежит, чем накормить малышку в обед, если заседание затянется и в экстренном случае – звонить мне.
- Мы с Малиной справимся вместе. Лучше прекращайте жужжать и езжайте в свой суд. Надерите этим урод… - Никита споткнулся на ругательном слове под моим осуждающим взглядом и поправился. – Надерите этим нехорошим людям то место, в котором у них явно застряло гигантское шило.
Богдан усмехнулся.
- Так и будет, дружище, - он обернулся ко мне. – Ты готова?
- Да, - сказала, надевая пиджак и проверяя сумочку. – Так, паспорт мой у меня. А ты свой взял? Не забыл?
- Да, свой я положил в карман пиджака, - похлопал он по нагрудному карману.
- Тогда, пошли? – протянула руку.
- Пошли, - принял её Богдан.
Взявшись за руки словно дети, мы пошли бороться против целого мира.
Утрирую, конечно, но в нашем случае, эта фраза как нельзя идеально подходит.
Глава 24
* * *
Богдан
Что ж, Лидия Константиновна выбрала идеальный образ для несчастной и горюющей женщины. Да только глаза не могли скрыть её прогнившую суть. Глаза выдавали её злобу, зависть и ненависть.
Но с ней всё и так было ясно, а вот другой «родственничек» был предельно собран, сконцентрирован и холоден как льды Арктики. Высокий, спортивного телосложения, с резкими чертами лица и равнодушным взглядом светло-голубых глаз. Опасный тип, сразу видно.
Мне даже стало любопытно, что этот Дробин Сергей Игоревич задумал.
Мой адвокат, Олег Дмитриевич Раевский и нотариус, Войнич Владлен Михайлович были уже здесь.
Две стороны – светлая и тёмная, буквально через несколько минут сойдутся в битве.
Каролина сжала мою ладонь, словно хотела взять у меня немного моей уверенности.
Сжал её ладошку в ответ, успокаивая этим нехитрым действием.