— Я не уеду, даже встать не смогу. Честно-честно, — улыбается, целуя в губы.
В нашем поцелуе столько чувств, что к горлу подкатывает ком. Я, как сопливая девчонка, молча умираю от переполняющих душу чувств. Можно ли так любить? Или это помешательство? Если так, то можно ли от него вылечиться? И захочу ли я вообще лечиться?
— Отдыхай сегодня, — произношу хрипло, с трудом оторвавшись от нежнейших губ.
— Может, ты не пойдешь на работу?
— Тогда отцы приедут сюда, — морщусь, вспоминая о существенных проблемах.
— И почему ты ещё лежишь? — хмурится. — Езжай на работу, пока они действительно сюда не приехали.
— Они все равно нас навестят.
— Глеб!
— Боишься?
— До ужаса, особенно, если вспомнить, что ты им наплел.
— Не бойся, Плюша, я не дам тебя в обиду.
— Обещаешь?
— Обещаю. А теперь, красотка, слезь с меня. Мне нужен ледяной душ и крепкий кофе.
— Спинку потереть? — спрашивает насмешливо, сжимая ладошкой член.
— Софа, — рычу.
— Хорошо, тогда займусь кофе, — встает с постели, болезненно простонав, — мои мышцы…
— Что такое, детка?
— Глебушка, сотри с лица самодовольное выражение, — закатывает глаза, направляясь к двери.
— Походка, конечно… — протягиваю.
— Ещё слово, и ты труп, — шипит, хлопая дверью.
— Злюка, — идиотская улыбка на все лицо.
Быстро принимаю душ, после чего спускаюсь, чтобы насладиться завтраком от любимой.
Могла приготовить только кофе, но она заботливая, хоть и старается шифроваться.
— Пока меня не будет, можешь сходить на шопинг, — протягиваю одну из своих карт.
— Лимит? — интересуется по-деловому.
— Его нет. Трать, сколько хочешь, — улыбаюсь.
Рад, что не пришлось упрашивать взять карту. Ведь с этой женщиной невозможно ничего предугадать.
— Не боишься, что с таким подходом останешься без денег? — приподнимает бровь.
— Не боюсь. Заработать не проблема.
Жена ещё некоторое время внимательно смотрит, покусывая губу и что-то обдумывая. После чего смущенно улыбается и говорит:
— Спасибо.
— Не благодари, это я тебе задолжал за три года, — проговариваю в макушку, крепко обнимая.
Мы долго прощаемся, целуясь. В результате я впервые опаздываю на работу.
— Глеб Викторович, вы вернулись! — пищит блондинистое чудо, по совместительству моя секретарша.
Всё, как я любил раньше: тонкая талия, сиськи, бедра, задница. Не секретарша, порнозвезда. Хорошо, что я с ней не спал, только эстетически наслаждался и забавлялся над попытками залезть ко мне в штаны.
— Вернулся, — отвечаю, раздумывая, что девушку лучше уволить.
Вдруг Плюша решит меня навестить?
На затылке зашевелились волосы, стоило только представить реакцию рыжей фурии.
Нет уж, мне это вообще не нужно.
— У вас кольцо! — неожиданно вскрикнула секретарша, зажав себе ладошкой рот.
Образ недовольной жены растаял, а взгляд сфокусировался на блондинке.
Как же её зовут? Марина? Маша? Милена? Точно на «М», хотя не факт.
— И? — приподнял бровь.
Девушка выглядела шокированной и злой. Что я в ней находил? Пустая, до ужаса предсказуема, никаких эмоций, кроме раздражения, не вызывает.
— Вы женились?
— Вы уверены в том, что я должен перед вами отчитываться?
До неё наконец-то доходит. Бледнеет и садится на стул.
— Я… Простите. О, нет, почему… — бормочет.
— Вы уволены.
— Не надо! — вновь вскрикивает.
Повторяю:
— Вы. Уволены.
Захожу к себе, прекращая назревающий бессмысленный спор.
Чувствую, нужно найти себе секретаря, желательно мужского пола. Плюша точно одобрит.
Вспоминаю улыбку своей женушки, и внутри теплеет. Не сдерживая порыв, набираю её номер.
— Дай угадаю, соскучился? — весело проговаривает.
Боже, как меня мог раньше раздражать её голос? Как эти звонкие колокольчики, так нежно ласкающие слух, могут вызвать что-то, кроме умиление и счастья?
— Не поверишь, насколько.
— Я тоже соскучилась. Кошмар, может, вернешься? Я даже готова пережить приезд пап.
— Девочка моя.
— Прекрати так говорить. Ты даже не представляешь, как сексуально звучит твой голос, а уж когда ты говоришь так нежно, я готова кончить.
— Черт.
— Вот-вот.
— Сейчас пошлю всех и вернусь домой, — проговариваю, но мои планы рушатся, когда в кабинет без стука заходит отец.
— Я перезвоню, — быстро отвечаю и отключаюсь.
Моментально переключаюсь с влюбленного идиота на бесчувственную скотину.
— Выглядишь счастливым, — произносит подозрительно, цепко рассматривая.
В этом весь отец, зачем здороваться и тратить время.
— Наш план осуществлен, Рыжая скоро забеременеет, почему же я должен грустить? — усмехаюсь.
— Она ещё не беременна?
— Пока нет никаких признаков, — пожимаю плечами.
Какого я должен об этом говорить? Злость потоком раскаленной лавы растекается в груди.
— В каких вы отношениях?
— Она меня любит.
— Хорошо, — на лице отца проскальзывает омерзительная улыбка.
Спокойно, Глеб, нельзя так палиться.
— А ты? — все же спрашивает.
— Она хороша в постели, — усмехаюсь, разваливаясь в кресле.
Отец доволен моим ответом.
— Что насчет нас?
— Я рассказал все, как мы договаривались.
— Боится? — наслаждается отец.
— Опасается.
— Отлично. Превосходно, — ему хочется смеяться.
Так всегда, когда все идет по его плану.
— Когда вы с ней встретитесь? — задаю вопрос, как можно безразличнее.
Мне нужно знать, сколько осталось времени.
— Через три дня Михаил устраивает банкет в честь своего дня рождения. Там и встретимся.
— Разве вы не праздновали? — приподнимаю бровь.
— Ждали вас, — усмехается отец,
— Мы будем.
— Отлично. Вливайся в работу, — приказывает и собирается уйти.
— Мне нужен выходной на завтра.
— Зачем? — он недоволен.
— София поедет за вещами и прощаться со своим женихом, я должен проследить, чтобы не было сюрпризов.
— Думаешь, она может вернуться к жениху?
Нет!
— Вполне возможно, она влюбчива и глупа.
Хочется вырвать себе язык.
— Тогда езжай, — разрешает и выходит.
Сжимаю и разжимаю кулаки. Ничего хорошего не будет, если я разнесу кабинет, ведь так?
Малышка, словно почувствовала моё состояние, написала сообщение.
«Все в порядке?»
«Да. Прости, приеду только вечером. Здесь завал»
Не за чем злым ехать домой.
«Жаль:(»
«Люблю, не скучай, Рыжая;)»
«И я люблю:* Работай, Глебушка»
Злость не ушла, но слегка утихла.
Ушел с головой в работу, чтобы к вечеру остыть. Оторвался на сотрудниках, когда увидел, что без меня загубили сделку, которую я добивался год. Уволил половину своего отдела. Орал так, что, кажется, сорвал голос. Зато стало значительно легче.
Вечером собрав третье по счету за день совещание, раздавал указания на завтра. Пока выслушивал робкие предложения запуганных сотрудников, телефон разрывался от оповещений из банка.
Сначала я порадовался, что Плюша решила развеяться. Но потом когда суммарно траты перешли за полмиллиона, напрягся. Мне не жалко, но зная Софию, насторожился. Просмотрев название магазинов, сорвался домой.
Она же не сделает это? Да и зачем ей?
Моя берлога, которую я сам лично обустраивал, очень многое для меня значит. Да, нам нужно было поговорить о некоторых изменениях, но это могло ещё подождать, разве нет?
Подъехав к дому, обнаружил несколько машин и мужиков в рабочей одежде, которые выгружали цветастый диван.
Сглотнул.
Пока шел к дому, пытался настроиться, но выходило плохо.
— Глеб! — радостно прокричала Плюша, в перемазанном комбинезоне, с краской на лице и шишкой на лбу.
— Что это? — не узнавал свой голос, он был таким убитым.
А моя гостиная словно пережила стихийное бедствие. Или не пережила, с учётом того, какой кругом творился ад.
— Ремонт. Правда, здорово? — голубые глаза смотрели на меня насмешливо.
Эта стерва догадывается, что я не в восторге.
— Почему ты не как все? Могла накупить себе платьев, бриллиантов, провести целый день в спа. Зачем рушить мой дом?
— Как, зачем? Чтобы мы прошли с тобой испытание.
— Испытание?
Почему я без нее не могу? Так бы и придушил.
— Глебушка, если пара переживет вместе ремонт, то ей не страшны никакие жизненные трудности, — мило улыбнулась.
— Рыжая, да по сравнению с твоими выходками, жизненные трудности ерунда.
— Не утрируй, — закатила глаза.
Ещё раз осмотрелся, и вся злость испарилась. Больше не имеет смысла переживать, злиться, дом уже требует ремонта. Засунул руки в карманы штанов, приподнялся на носках и медленно опустился. Выдохнул.
— Почему ты не в постели? — спросил без истеричных нот в голосе. — Сама говорила, что не встанешь?
София улыбнулась.
— Безлимитная карточка в руках творческой натуры творит чудеса и исцеляет от любого дискомфорта после бурного секса. Хотя, возможно, ты не так сильно меня вымотал? — взгляд-то какой невинной.
— Не вымотал? — насмешливо уточнил, ещё раз осмотрелся.
Надо привыкнуть, все хорошо.
— Понимаю, для тебя это удар ниже пояса, — театрально вздохнула.
— Малышка, нарываешься, — вкрадчиво произнес, сосредоточив свое внимание на Софии.
Она мне теперь будет минимум неделю восполнять все потраченные нервные клетки за час.
— На что? — мурлыкнула, прижимаясь грудью.
Правильно, девочка.
— На наказание.
Прижимал к себе сильнее, чтобы прочувствовала твердость моих намерений.
— Глеб… — выдохнула, после чего медленно языком облизала губы.
Воздух потрескивал от сексуального напряжения между нами. Возбуждающую магию момента нарушил наигранный кашель одного из рабочих.
— Куда ставить, хозяйка?
— Теперь ты понимаешь, как не права была, затеяв ремонт? — большим пальцем провел по нижней губе.
— Отчетливо, — судорожно вздохнув, натянула улыбку и направилась командовать.
А я, проводив задницу супруги горячим взглядом, пошел наверх принимать ледяной душ.
Душ, быстрый перекус и вот я в одних домашних штанах полностью во власти супруги.
— Ты специально не оделся? — простонала, бросив на меня красноречивый голодный взгляд.
Кругом до сих пор ходят рабочие, и это продолжает нервировать.
— С каких пор тебя волнует моё не особо спортивное тело? — насмешливо спросил, играя мышцам груди.
— Мстительный сукин сын, — пробормотала, отворачиваясь лицом к стене.
Моя художница решила разукрасить одну из стен когда-то моей стильной гостиной.
«Как это мило» — внутренний голос воплощал сарказм.
— Так что ты мне поручишь? Я полностью в твоей власти, — произнёс, прижимаясь к спине Рыжей.
— Ты забыл добавить «Госпожа», — фыркнула, задрожав всем телом.
— Госпожа, — усмехнулся, когда услышал жалобный стон.
О, да, моя девочка, я принял душ, мне легче.
— Глеб, зачем ты меня отвлекаешь? — повернулась ко мне лицом.
Щеки горят, глаза блестят, губы припухли, очаровательная и возбуждённая.
— Скажи, чем я могу тебе помочь, и я не буду тебя отвлекать. — протянул, обводя пальцем контур соска, так отчётливо проступающего через футболку.
— Гад, — закусывает губу, косясь, как рабочие заносят кресло.
— Если бы не ремонт, мы могли бы посмотреть твой любимый сериал, или… — шептал тоном змея искусителя.
— Или? — голос Софы охрип.
— Или заняться тем, чего мы оба так сильно хотим, — смотрел прямо в глаза.
— Ремонтом? — усмехнулась.
— Мы всё, — нас снова перебил рабочий.
— Солнце моё, рассчитаешься за доставку? — похлопала ресницами.
Пока я рассчитывался, Плюша скрылась на втором этаже. Дождавшись, пока машины мебельной фирмы исчезнут из нашего двора, поспешил наверх.
— Как же ты долго, — простонала, запрыгнув на меня, как только я зашел в спальню.
— Это все ты со своим ремонтом, — пробормотал, покусывая шею и сжимая задницу.
— Плохая была идея, — прошептала.
— Почему же? — протянул, уложив Плюшу на кровать.
— М? — выгибалась подо мной.
— Мы могли бы спуститься вниз, там бы я раздел тебя и измазал краской, после чего затрахал до потери сознания.
— Обожаю твой грязный язык, — простонала, когда я сжал сиськи.
Никогда не перестану кайфовать от груди Плюши. Да у меня после острова развилась настоящая сиськомания.
— Хочешь, мой грязный язык поласкает твою киску? — спросил, стягивая с жены одежду.
— Нет, — оттолкнула меня.
Растерявшись, не сразу сообразил, что она задумала.
— Сегодня я поласкаю тебя.
Софа опустилась на пол, встав на колени. На автомате стянул боксеры со штанами и сел на край постели.
— Я говорила, что у тебя красивый член? — спросила, посмотрев на меня из-под ресниц.
— Не помню.
Сколько раз у меня брали в рот? Точно не один. Так какого меня потряхивает, как забитого ботаника, у которого решила взять в рот первая красавица универа от скуки.
Плюша, не отрывая от меня взгляд, медленно облизывает головку. Я закрываю глаза. Если ещё раз я увижу, как она это делает, все кончится намного раньше, а точнее, сразу же.
— Какой ты вкусный, — шепчет и нежно берет в рот.
От взрыва чувствительности на головке плавится мозг, изо рта вырывается вздох, пальцы зарываются в кудри, крепко их сжимая. Если она сейчас остановится, я умру.
Но Софа даже не думает лишать меня удовольствия. Мурчит, пальцами ласково перебирает яйца, облизывает головку, берет глубже, щелкает языком по головке, в общем, медленно убивает.
Все перестало существовать. Только она и её сладкий рот.
— Да, — осторожно подаюсь бедрами вперед, сжимая волосы сильнее.
— Глеб, — отстраняется.
— Женщина, верни свой рот на место!
— Посмотри на меня, — просит, и мне приходится открыть глаза.
Её взгляд возбужден, соски стоят, губы покрасневшие и влажные.
— Трахни меня в рот, — жарко, слишком жарко.
— Повтори.
— Хочу чтобы ты трахнул меня в рот, — повторяет дерзко.
Не знаю, как я нахожу силы не кончить на самые охрененные сиськи сейчас же.
Накручиваю кудри на кулак и ухмыляюсь.
— Готовься поработать ртом, сучка, — глаза Рыжей вспыхивают моментально.
Плохая Плюша, любит жестко.
Я точно самый удачливый сукин сын.
Что происходило дальше, превзошло все мои самые грязные фантазии.
Глава 19
София
— Хватит сиять, глаза болят, — бурчу, когда мы рассаживаемся на места в самолете.
— Не могу, вижу твой рот и… — моя ладошка успевает накрыть губы Глебушки, прежде чем он продолжит.
— Даже не думай, — яростно шепчу, поглядывая на стюардессу.
Глебушка проводит языком по ладони, от чего по телу прокатывается дрожь.
— Глеб Викторович, София Андреевна, не желаете кофе?
— Нет, — отвечает Глеб, смотря мне в глаза и продолжая целовать ладонь. — Не беспокойте нас, если нужно, мы вас вызовем.
— Хорошо, — сдержано отвечает и исчезает, оставляя меня наедине с озабоченным мужем.
— Даже не рассчитывай на минет во время полета, — прищуриваю глаза, в тайне желая такого исхода.
Моё тело неумолимо, и, кажется, такими темпами я превращусь в нимфоманку.
— Мне льстит, что ты думаешь, что у меня ещё остались силы после бессонной ночи, — улыбается. — Но я бы хотел попросить перерыв на двухчасовой сон. Хотя ты даже не представляешь, как я хочу трахнуть твой ротик.
— Сон — это хорошо, — проговариваю, быстро поднявшись с сиденья и заглушая внутри легкое разочарование.
Стыдно признаться самой себе, что я получаю чуть ли не больше удовольствия, когда ласкаю его. Вкус власти над ним кружит голову и вызывает мгновенное привыкание.
— Ещё ни разу не был так вымотан сексом, — проговаривает Глебушка, падая на кровать.
— Это плохо? — спрашиваю и с удобством устраиваюсь рядом.