— Размечтался, — буркнула для виду, хотя уже у самой ножки задрожали от этого собственнического взгляда.
— Строптивая Плюша, пора твой нрав использовать в правильном назначении.
— И где же это? — прищурилась.
— В нашей спальне, — самодовольно заявил Глебушка и подхватил на руки.
— А ужин? — что-то у меня во рту резко пересохло.
— К черту ужин, я хочу десерт, сладкий, вкусный, — нашептывал, поднимаясь со мной по лестнице.
Не знаю, от чего больше у меня кружилась голова: от того, что он несет меня так, словно я пушинка, и у него даже не сбивается дыхание, либо от того, что я прекрасно знаю, про какой десерт он говорит.
Зайдя к себе в спальню, Глеб поставил меня на ноги и обхватил ладонями лицо, так нежно.
Это слегка выбивало меня из настроя, как же страсть, разорванное платье?
— У тебя есть шанс выйти из этой спальни сейчас, иначе потом ты выйдешь отсюда только как моя жена. Леонова София Михайловна.
Хм.
— И ты мне дашь так просто уйти? — уточнила, закусив губу.
— Конечно же нет, — усмехнулся.
— Тогда зачем спрашивать? — возмутилась.
— Чтобы потом не ворчала, что я не давал тебе выбор, — ответил и смял мои губы в страстном поцелуе.
Глава 10
Глеб
«Наконец-то» — подумал, прежде чем наклониться к Рыжей.
Сжав в кулак ткань платья на спине, терзал уста жены. Едва слышный стон, и мозг отключается, позволяя мне сбросить все напряжение, скопившееся за время ужина. Спальня — это единственное место, где я могу не притворяться, могу быть собой.
Уверенно подхватил Софию на руки и отнес на кровать.
Осторожно положив свою ношу, страстно поцеловал, вдавливая Софи в постель. Возбуждение будоражило, хотелось трахаться, как дикарю, накрутив волосы на кулак, яростно вбиваться в нее, кончить, и так по кругу, пока совсем не останется сил.
Но я все же джентльмен — где-то далеко внутри — и мне важно, чтобы женщина получила не меньше удовольствия. А у женщин, кроме закрученной логики, излишней эмоциональности и воображения, в довесок хреново с оргазмом. Просто кончить они не могут, поэтому приходится разогревать. Не всегда на это есть желание и время, но со временем и от этого начинаешь получать удовольствие. Ничто так не повышает самооценку и не гладит самолюбие, как извивающаяся под тобой женщина, кричащая «ещё» и «ещё».
Оторвавшись от нереально сладкой Плюши, слез с кровати и встал напротив, медленно расстегивая пуговицы на рубашке.
Нужно признать, она горячо смотрелась на черном шелке. Молочная кожа, рыжие волосы, припухшие губы, манящий взгляд.
— Ты красивая.
Слова слетели раньше, чем я успел обдумать.
— Ты тоже ничего.
Смущенно улыбнулась.
Отбросив рубашку в сторону, достал из сумки презервативы и бросил на кровать, София тут же покраснела и отвела взгляд.
Это насторожило.
Насколько она опытна? Насколько раскрепощена?
Хотя у нее такой темперамент, не может же она быть скромницей в постели.
Поменяв тут же планы, больше не спешил присоединиться к малышке.
— Глеб?
— Хочу, чтобы ты разделась для меня.
— Разделась?
— Да.
Минута ушла на то, чтобы жгучий темперамент жены затолкал куда подальше скромницу. Приняв вызов, Плюша встала на постели, сексуально закусив губу, и не спеша начала снимать платье. Обнаженные участки кожи вызывали повышенное слюноотделение. Плечи, большая грудь с коричневыми ореолами, твердыми сосками… Едва сдержал рык.
— Нравится?
— Очень, — сглотнул, и платье упало к щиколоткам.
Твою мать.
Тонкая талия, крупные бедра и тонкая полоска белых трусиков.
Затрахаю сучку.
— Я сам.
София хмыкнула и убрала руки от трусиков.
Забравшись на постель, сжал ягодицы и укусил за плоский живот.
— Ах.
Стянув зубами последнюю деталь одежды, уронил жену на постель и развел ноги в разные стороны, жадно пробуя вкус её возбуждения.
— Черт… — простонала Софи, сжимая мою голову ногами.
С силой развел ноги шире, чтобы не придушила от чувств, и продолжил ласкать клитор языком. С каждым мучительно медленным прикосновением к центру её возбуждения, Софи все больше и больше теряла голову.
— О, боже мой! — вырвался крик, тело натянулось, как тетива.
Ещё одно касание и все, полет в космос обеспечен, но, помня прошлый опыт, не позволил Рыжей кончить. Отстранившись в последний момент, притянул к себе на колени, поцеловал, делясь её вкусом.
Возбужденная до предела, малышка терлась об меня, жадно отвечала на поцелуй, сжимала волосы на голове. А я, одурманенный ею, впивался пальцами в кожу на спине, прижимал к себе, сжимал кудри, сходил с ума…
Казалось, что никого так не хотел.
Отбросив тут же бредовую мысль, повалил Софи на постель.
Нет чувств, только секс.
Звук разрывающейся фольги. Небольшая заминка, и я вновь накрываю своим телом её. От резкого вторжения меня остановил взгляд. Испуганный.
Быстро сообразив, изменил позицию. И вот уже рыжая бестия сидела на мне, а я, облокотившись спиной на козырек кровати, завел руки за голову.
— Глеб, — растерянный голос позабавил.
— Что, сладкая? — ласкал взглядом грудь.
— Я…
— Оседлай меня, покажи, как тебе нравится, — улыбнулся.
Софи опустила взгляд на стоящий член и робко обхватила его ладонью.
— А если я не знаю, как мне нравится? — спросила, закусив губу.
— Пока не попробуешь, не узнаешь. Ты же…
Не успел договорить, как Софи перебила меня.
— Нет!
На эмоциях тут же поспешила сесть на член. Размер у меня не маленький, поэтому болезненная мимика на её лице была знакома, хоть та и пыталась её скрыть.
— Глупая, тише, — сжал талию, останавливая наездницу, решившую поскакать на мне, лишь бы доказать, что она опытна.
У самого голова шла кругом, влагалище было таким узким, влажным.
— Давай сначала привыкнем друг другу, — хрипло произнес.
Призвал на помощь всю свою железную выдержку, ощущая, как постепенно из тела жены уходит вся напряженность.
— Вот так, умница, — шептал на ухо, поглаживая спину. — А теперь медленно приподнимись и опустись.
Как самая послушная ученица, жена начала двигаться.
— Ещё, — шептал.
Покусывая тонкую шею, плечо, массировал сосок с помощью большого пальца, вернулся к мочке уха, чтобы слегка укусить и пососать.
Судорожный вздох и движения становятся плавными.
Голова идет кругом — это самый медленный секс в моей жизни, но что-то в этом есть.
Женщина, познающая себя, свое тело, наслаждение. Завораживает.
— Глеб, — стон.
Мимолетный поцелуй, пальцы, впивающиеся в мои плечи.
Опьяняющее чувство, словно лавина накрывает нас. Мы пьяны.
— Как же хорошо, — доверчиво шепчет.
Со мной происходит что-то необъяснимое. Откуда это тепло, растекающееся внутри? Удовольствие от слов?
— А тебе хорошо?
— Да, — признаюсь, закрывая глаза.
Я так близок, чтобы кончить. Опускаю руку между нашими телами, поглаживаю комочек удовольствия.
Поцелуи, переплетенные языки, стоны громче, движения резче.
— Ох, я… — приоткрытый рот, закрытые глаза.
Она дрожит в моих руках, в первый раз, так естественно. Контроль исчезает, и я впервые кончаю от вида того, с каким наслаждением кончает женщина. Сначала спирает воздух, а потом бум! Взрыв из меня, внтури.
— Ааа, — откидываю голову назад, стискивая бедра жены.
Прихожу в себя от нежных поцелуев в плечо, шею.
— Люблю тебя, — говорю задуманную речь, неожиданно для себя теряясь в светящемся взгляде Рыжей.
Так неправильно.
Зачем так растворяться в обычном взгляде? Зачем я глажу бархатную кожу на лице? Зачем целую, как будто действительно что-то чувствую?
Не сразу удается взять себя в руки. Проходит время, мы лежим в постели, смотрим друг другу в глаза, молчим. Её едва ощутимые прикосновения пальцев к моей груди, мои руки, запутавшиеся в кудрях.
— Нужно идти в душ, — произношу сиплым голосом.
Хочу избавиться от неё. Своим присутствием она пробуждает у меня нежность. Откуда, черт возьми, нежность? С каких пор?
Злюсь.
И вместо душа подминаю под себя Рыжую.
— Глеб, — судорожный вздох от резкого вторжения.
Целую её, чтобы молчала, сам трахаю с остервенением.
Только секс, черт возьми. Словно я трахаю не жену, а вытрахиваю лишние эмоции.
Кровать бьётся об стенку, жена кричит, пот бежит ручьём. Вот так, все привычно. Никаких чувств. Один лишь спорт. Секс.
Стимулирую клитор, и она кончает, а я следом изливаюсь в нее. Сжигая тем самым все пути назад.
Стискиваю её, прижимая к себе так, что ещё чуть-чуть, и я раздавлю её.
— Ого, — улыбается, поглядывая на меня, когда, учащенно дыша, ложусь рядом.
Весь мокрый, зато голова прояснилась.
— А теперь в душ, — играю бровями.
— Мы же только помоемся?
— Даже не мечтай просто помыться.
— Я уже тебя боюсь, Глебушка. Твой аппетит вообще утолим? — шутливо ужасается.
— Сомневаюсь, — усмехаюсь и на руках несу Софию в душ, где снова её беру.
Она упирается руками в стенку, вода стекает по изогнутой спине. Шлепки наших тел, стоны — музыка для ушей. Бурный оргазм, от которого Софа визжит и без сил чуть ли не падает. Придерживаю размякшее тело, смываю с нас следы страсти и уношу свою ношу в постель, где она тут же отключается без сил.
А я ещё долго не сплю. Едва справляюсь с неизвестно откуда взявшейся совестью, лежу рядом и вдыхаю её запах. Мне нравится, как она пахнет. Как глинтвейн. Корица, терпкий вкус вина и пряностей. От неё так же внутри растекается тепло, словно она согревает мою холодную душу.
— Почему ты не спишь? — тихий вопрос заставляет замереть от неожиданности.
— Любуюсь тобой, — соблазнительно шепчу, целую податливые губы.
— Почему я даже не догадывалась, что ты такой нежный?
— Я хорошо шифровался, — улыбнулся.
— Зря, я бы давно в тебя такого влюбилась, — признается и снова засыпает.
И зачем мне нужно было это говорить?
Глава 11
София
«Почему тело болит так, словно по мне проехался грузовик?» — это была самая первая мысль, как только я проснулась.
После чего в голове промелькнули кадры того, как по мне ездили, сколько раз и каких размеров был сам грузовик. Покраснев от откровенных, а иногда и излишне извращённых действий супруга за ночь, спряталась под одеяло с головой.
Так, я взрослая женщина, и мне ничуточку не стыдно.
Божечки, мне очень стыдно.
Сколько раз за ночь этот неутолимый Глебушка меня будил? Неудивительно, что внизу все так болезненно ноет. Да мы сношались так, что кролики нервно курили в сторонке.
— Доброе утро, Плюша.
Закатила глаза на реакцию своего тела на мурчащие нотки в голосе мужа.
— Ты так и будешь прятаться под одеялом?
Фыркнув, вылезла из своего укрытия и офигела. Нет, не от того, что Глебушка стоял с подносом, на котором, судя по всему, находился мой завтрак. Не от того, что на нем не было ничего, кроме низко посаженых легких штанов. Хоть мой жадный взгляд и скользнул по дорожке волос, которая вела в самое интересное место, я была поражена другим.
— Очки? — удивленно хлопала глазами.
— Решил отдохнуть от линз, — пожал плечами, опустив поднос на кровать.
— Не знала, что ты носишь линзы, — пробормотала.
— Мне не идут очки?
— Что? — глазками хлоп-хлоп.
— Просто ты так отреагировала, словно я привидение. Мне казалось, тебе нравятся мужчины в очках, — как бы невзначай бросил муж, и я офигела во второй раз.
Он, что, ради меня? Язык не повернулся спросить.
— Тебе идет, — отойдя, довольно заулыбалась.
— Правда? — заигрывающие нотки в голосе, и я уже сама тянусь за поцелуем.
Какой бред, стесняться мужчину после такой ночи? Вот я дурочка.
Наш, в самом начале скромный, чмок в губы перерос в страстный, обжигающий и лишающий возможности адекватно мыслить поцелуй. Да я вообще ни о чем думать не могла кроме его губ. Какие они нежные, мягкие, пухлые, так и хочется укусить.
— Так, нам нужно остановиться, — бубнил муж между поцелуями, а сам в свою очередь уже стягивал с меня одеяло.
Каков извращуга. Ох, а какая я извращенка. Мы нашли друг друга.
— Нужно, — отвечаю, сама стягиваю с него штаны.
В результате завтракали мы только через два часа на первом этаже, решив, что чем дальше от кровати и душа, тем больше выдержки и сдержанности.
— Вкусно? — вновь замурчал, не выдержав между нами расстояния, подошел ко мне сзади и поцеловал оголенное плечо.
— Очень, — улыбнулась, уплетая за обе щеки завтрак, при этом качая босыми ногами туда-сюда.
Я такая маленькая для этого барного стула. Да и вообще, чувствую себя маленькой девочкой, которую любят, холят и лелеют.
— Мне нравится это платье, — признается, целуя в шею.
— Это сложно назвать платьем, скорее очень откровенный пеньюар, — фыркнула.
Ни одной нормальной одежды, сплошной разврат. С тем же успехом я могу ходить голой, всё равно разницы не будет.
— Вредина моя, — улыбнулся Глеб и, наконец-то оставив меня в покое, скрылся из виду.
Но долго наслаждаться одиночеством мне не дали, вместо этого с безразличным лицом Глебушка, стоило мне доесть, потащил меня на второй этаж. Нет, не предаваться разврату. Я об этом сразу же и подумала, ужасаясь и восхищаясь мысленно голодом и выдержкой супруга.
— Это для тебя, — Глеб выглядел скованным, показывая мне комнату, специально оборудованную для моего творчества.
— Вау! — восхищенно все рассматривала, трогала кисточки, краски, оценила дорогую бумагу и многое другое.
— Тебе нравится?
Вместо ответа с визгом запрыгнула на Глебушку и поцеловала.
— Спасибо, дорогой, — широко улыбнулась, прежде чем слезть и продолжить скакать по комнате, как козочка.
Муж наблюдал за мной с улыбкой, полностью расслабился, наверное, нервничал, мой милаш.
— Хочешь, я тебя нарисую? — спросила, обняв его за шею.
— Хочу, но у меня будет одно условие.
От его условия, которое он прошептал на ухо, покраснели щеки.
— Не уверена, что я готова к такому, — призналась, покраснев ещё больше.
— Пока не попробуешь, не узнаешь, — хитро улыбнулся.
Я тут же вспомнила, когда он это говорил и как я сгорала со стыда, как боялась.
— Спасибо за такую шикарную ночь.
«Спасибо за то, что показал, как это бывает прекрасно» — закончила мысленно.
— Я обещаю тебе, что таких ночей будет ещё предостаточно.
Тая, как первый снежок на солнце, ответила на поцелуй.
Блин, где подвох?
— У меня ещё есть для тебя подарок, — сказал более уверенно.
Я уже предвкушала, но, увидев бархатную коробочку, даже шаг назад сделала, как от чумы.
— Что ты задумал? — нахмурилась.
— Это кольцо — символ нашего воссоединения как семьи.
— Зачем? У нас есть кольца, — показала правую руку, если он позабыл.
— Плюша, это кольцо несет намного больше значения.
Вот именно!
— Глеб, давай не будем торопиться, зачем сразу кольцо другое надевать?
— В смысле, не торопиться? Мы уже женаты пару лет, если ты забыла, — милый Глебушка исчез, и на его месте оказался привычный засранец.
— Наш брак фикция.
— Ты это говоришь после проведенной ночи?
— Ты сейчас похож на девицу после того, как её лишили девственности, а замуж не позвали, — фыркнула.
— Я похож на девицу? — все больше заводился Глеб.
— Я ещё не решила окончательно, что нас ждет после острова.
— Ты не решила?
— Глеб, попробуй дышать, а то мне кажется, от нехватки воздуха у тебя лицо все пятнами покрылось.
— Я хочу тебя придушить!
Глубоко вздохнула, не так я представляла этот разговор.
— Глеб, давай поговорим откровенно. У нас есть чувства. Ты мне очень нравишься, возможно, я даже влюблена по уши. Но таких отношений в изначально фиктивном браке я не хочу.