— Я здесь, — отзывается Вадим, — там двое охотников было.
— Было, да нет уж! — Отмахнулся Ефим.
Волки подбежали к Вадиму, пока я следила за животными, он уже стал человеком, мужчина был обнажен и на нем в прямом смысле, живого места не было. Все тело было в синяках и кровоподтеках. Просто жуткий кусок мяса.
Правая нога в колене неестественно вывернута, из левой лодыжки и вовсе кость торчала.
— Боги мои милостивые! — вскричала Лена.
Мгновение и на четвереньках стоит уже обнаженная женщина, я даже не успела поймать взглядом сам момент перевоплощения. Настолько он был стремительным.
— Сейчас мой хороший! Сейчас мой дорогой.
Лена бросилась к Вадиму начала осматривать сломанную ногу,
— Потерпи родной, кости нужно править, как было, а то сейчас криво срастется.
Лена довольно смело и умело начала дергать сломанную ногу, не обращая внимания на крики Вадима. Подошел и Ефим начал помогать. Я мысленно гладила своего альфу по волосам, и дула на лоб, всем сердцем желая облегчить его боль.
— Уходи! Ты же свои жизненные силы отдаешь! Возвращайся, пока можешь, — простонал Вадим.
— Все хорошо, — я продолжала дуть и гладить мягкие каштановые волосы.
— Зачем пришла? Глупая! — он не простит гибели своих бойцов. — Беги! Беги от него! Если можешь!
— Вы одного поля ягоды! Одного отца дети! Вы не должны воевать Вадим, не должны!
Я поцеловала мужчину в лоб и почувствовала, что растворяюсь в пространстве.
Из заброшенной стройки меня потянуло вверх, к белому поглощающему свету.
Глава 22
Я летела все выше и выше, свет становился все ближе и ближе.
Я не испытывала ни страха, ни беспокойства, ни боли. Только необычайную легкость и любопытство. Хотелось посмотреть, что же там, за светом. Но на меня вдруг словно лассо накинули и со страшной силой потянули назад. Вниз, в тело.
Я, сопротивляясь, рванулась вперед. Я же только посмотреть!
— Назад! — слышу я отчаянный мужской рев. — Ты же умираешь дура!
Передо мной неожиданно возникает образ дочери, малышка толкает меня изо всех сил в область груди.
Еще рано мамочка. Возвращайся, — Властно говорит она.
И меня со скоростью света буквально затягивает в собственное тело. Я чувствую довольно ощутимый удар в грудь.
— Ты же могла умереть! Ты же еще вчера ему гнить заживо желала! Да так искренне.
— И тебе тоже, — напомнила я, еле шевеля губами, в теле была жуткая слабость, не было сил даже открыть глаза.
— Нет, это маразм какой—то! Заниматься любовью со мной и тут же вырывать собственную душу из тела, чтобы спасти его! Ты уж определись с кем ты!
— Маразм — это ваша вражда! Ну, что вам делить—то теперь!
— Ты даже понятия не имеешь о том, как много нам приходится делить! И ты здесь совсем ни причем. Не льсти себе. Сферы деятельности у нас, конкурирующие вот и все. И ты теперь со мной! Если я однажды скажу, убить его — ты убьешь! — угрожающе заявил Влад.
— В такой ситуации мне будет проще убить себя. — вполне честно заявила я. — Мне есть за что злиться на Вадима. И может быть, даже и ненавидеть, он ужасен. Он забирает чужое, он, не моргнув глазом, калечит, близких, издевается морально, закапывает трупы в лесу и сжигает заживо людей. Но при всем этом — я не желаю ему зла и смерти. Не могу! Он не делал лично мне нечего плохого!
— Нечего плохого не делал, говоришь! — взревел мужчина, так, что я аж вздрогнула. — Ты точно еще не в себе! Он отнял у тебя твою жизнь, твоих близких, твои воспоминания, твою силу! Из—за него погибла наша дочь! Трехмесячный, не в чем неповинный малыш! У твоего отца сердечный приступ случился, пока он ее тело по кустам, по кусочкам собирал, верховный жрец, полный еще сил мужик, последние два года, не пил, не ел сам. Под себя ходил! Только знай себе колыбельную, вам напевал, в небо смотря. А тебе он нечего не сделал! Красота! Да имел он тебя как куклу резиновую, подсмеиваясь над нами, над всеми в душе и властью своей упиваясь.
Влад не лгал, я это ощущала четко. И мое сердце разрывалось от боли и горечи. Как же больно, как тяжело, как непросто! По щекам текли горькие слезы отчаяния.
— Все равно не хочу! Не хочу войны! Не хочу воевать! не хочу убивать!! Не заставляй, пожалуйста! Умоляю! — Я приподнялась и схватила Влада за руку, — Вы ведь братья! Вы ведь одной крови! Не надо! Грех!
— Хорошо, хорошо. Моя девочка. Как скажешь! Не буду больше! Прости меня родная.
Ласково погладив меня по голове, Влад уложил, меня в постель и поцеловал в лоб.
— Спи моя сладкая. Отдыхай. Тебе нужно набираться сил.
На меня тут же навалилась дрема и уже через несколько секунд я крепко спала. Проснулась резко, будто кто под бок толкнул. Я даже огляделась вокруг, в поисках того, кто посмел прервать сон. Но в комнате никого не было. А вот в соседней комнате слышались голоса. Сейчас разговаривала, кажется, свекровь.
— Дубина ж ты, а! не мог несколько дней подождать! Отварами попоить, ауру почистить, в койке с ней наваляться досыта! Присушку сделать, в конце концов!
— Не хочу! Я не он! Все должно быть естественно!
— Внимательно смотрите за тем, что б инвалид их в себя не приходил, если он с ней свяжется ментально, весь наш план коту под хвост.
Мое сердце ухнуло куда—то вниз от ужаса. Боря уже здесь? Но как?! Я же разговаривала с ним ментально, только вчера вечером! Он, конечно, собирался, но не мог же так быстро?
Или случилось что—то другое за эту ночь? Его похитили? И именно поэтому Вадим один был на стройке. Пришел за братом по требованию? Интуиция настойчиво подсказывала этот вариант. Но как похитители проникли на территорию санатория и умыкнули Бориса? Неужели в стае есть еще предатели?
— Боже! Боренька, где ты? Как ты?
— А сейчас, иди к своей женушке, — продолжала свекровь, — отлюби так, что б ни одной связной мысли в голове ни удерживалось. Подарки дари, дуркуй как влюбленный юнец. Ужин сам приготовь. Соглашайся со всем, что она говорить, восхищайся ее благородством, скажи, что ты все переосмыслил, что понял, что ее возвращение — это знак от богов, что вражду нужно прекратить, и ты первым более не тронешь Лютичей.
— Она же лож чувствует. — Возразил Влад.
— А ты в постели говори, вина моего выпейте чуток, и оба, в сказанное верить будете.
Дверь хлопнула, свекровь, ушла.
А я, поспешила претвориться спящей.
Оба верить будем, говоришь? Что ж, отлично!
Глава 23
Я легла и отвернулась к стенке, притворяясь спящей. Влад вошел в спальню минут через 5. Я повернулась к нему лицом, все еще не открывая глаз, зрение и не нужно. Слышу хорошо. Вот подходит к столу, ставит поднос. Встает передо мной на колени, облокачивается о кровать. Берет мою руку в свои теплые сильные, натруженные ладони, подносит к своим губам, покрывает мелкими поцелуями, дыхание учащается.
— Как же я тебя ждал любимая! Если бы ты только знала.
Тихо шепчет и вздыхает так надрывно, словно ком в горле мешает. На мои пальцы падает капля, он, что плачет?!
А ведь то, что ты вернулась, и правда великая милость богов! Сама Мара — матушка вернула тебя мне, видя мою любовь и тоску! К бесу лысому мамашу! Сам разберусь!
Мужчина решительно встает, забирает поднос и уходит.
Неужто и правда, Мара — матушка просветила?!
Влад не приходит долго, но в доме тишина, пельмени, что ли, доделывать сел? Слабость еще жуткая, мыслить ясно не могу. Закрываю глаза, засыпаю мгновенно.
Будит меня потрясающе вкусный запах, свежих оладий с яблоком, мои любимые! Живот сразу начинает урчать.
Встаю, заправляю кровать, иду на кухню. Влад у печи, печет оладьи.
— Ммммм! — Сладко мурлычу я, — Этот аромат и мертвого разбудит!
— Тьфу, на тя! Мертвых нам не надо! Оладьи — пекутся во имя Великой богородицы Лады — матушки матери царицы ночи и других богов великих, Лада, покровительствует счастью в семьях. Я решил отблагодарить ее за твое чудесное возвращение. Чтобы у нас с тобой все было с миром, ладом да по совету.
— Принес жертву—то уже?
— Позже вместе пойдем. Ты прости меня, за то, что накричал, я просто жутко испугался, что вновь потеряю тебя. Ты ведь реально умирала. То, что Вадим для тебя хороший тоже понимаю. Прошлого ты не помнила, про свое настоящие, он тебя понятно дела не рассказывал. Я искренне ему благодарен, за то, что он заботился о тебе, судя потому, как ты отозвалась на его боль, связь у вас, искренняя и крепкая. Хоть мне чертовски больно это признавать.
— Не надо об этом.
Я подошла к мужу со спины, обняла за плечи. Он аж вздрогнул. Явно не ожидал. Я добила поцелуем в шею. И быстро украла горячую оладушку с тарелки.
— Они мне все дороги по—своему, а трое на одного это просто подло. Что он делал один на стройке? Чем заманили? — Как ни в чем не бывало, поинтересовалась я.
— А, за что он Боре позвонки переломал, и блок на исцеление поставил? — Проигнорировал мой вопрос Влад.
— А я с ним спала!
Честно призналась я. Смысла врать нет. Либо сам Влад, либо его мать, рано или поздно, посмотрят его прошлое, если уже не посмотрели,
Влад аж оладушку на пол уронил.
— Серьезно?! Не думал, что Боря такой идиот! За такое и убить можно запросто!
— Видать, охота, пуще неволи была. — Пожала я плечами.
— Он, что силой тебя взял? — Влад резко обернулся ко мне, его глаза пылали яростью.
— Нууу! Не совсем! Он напугал меня, но в итоге я не сопротивлялась, Влад, в постели грубый и жуткий эгоист.
— Понятно, изнемогала от неудовлетворенности бедняжка моя. Как Вадим тебя наказал?
— Напился и влепил пару пощечин.
— И все?
— И все. сказал, если с кем—либо повториться, закапает в ближайшем лесочке. Проверять не решилась.
— Зина! Или как там тебя, обратилась я ментально к бесу. — Ты служишь только мне?
— Да я привязана к тебе твоим отцом, я твой хранитель.
— Сделай так, чтобы они не узнали, что Боря моя истинная пара. Иначе, ему несдобровать.
— Сложно, но можно. Подпитка нужна будет,
— Что хочешь?
— Подсели меня на время в человеческую душу, подпитаюсь и вернусь, нужен кто— нибудь, не из общины только.
— А где я тебе возьму, не из общины?
— К вам будут приезжать за помощью. Этим община и живет в основном, а пока крови своей дай, ну и в койке с ним накувыркайся, тебя оргазм, мне эмоции.
Глава 24
Мы поели и пошли приносить жертву, положили на белое блюдо оладьи, полили медом, я сорвала ромашки во дворе, украсила ими блюдо и все это подожгли, на небольшом каменном алтаре во дворе, прося принять с благодарностью за мое возвращение. И прося послать нам благополучия, и взаимопонимания.
Обряд проводил Влад. И был совершенно искренен в своих просьбах и посылах к вышней богине. Неужели и правда, до сих пор любит меня? Очень захотелось спросить напрямую в лоб, но понимала, что не время.
Мы взяли пакет с мясом, и пошли к маме. Жила она через 6 дворов от нас. На той же стороне, что и мы. Увидев нас, мать так и просияла от радости, словно весеннее солнышко. Засуетилась, пригласила нас в дом, стала накрывать на стол. Несмотря на то, что мы только что поели, отказываться и обижать этим добрую женщину мы не посмели.
Лениво жуя блин, я осматривалась вокруг. И все было мне знакомо. Серые дорожки на полу, белые занавески с голубыми вышитыми цветочками. Панно филин в технике макраме, весящее в углу. Его плела ко дню зимнего солнцестояния, у старообрядцев это Новый год мне тогда было 15, и доску разделочную расписывала маками тоже я в, 19 кажется.
Слезы сами собой покатились из глаз.
— Что такое, ласточка моя? — Встревожилась мать.
— Все такое родное! — Всхлипнула я.
— Вспоминаешь? — Оживилась мать.
Я кивнула, мама подошла и обняла. Я прижалась головой к ее животу и всплыло еще одно воспоминание: как она меня маленькую учит делать пироги с картошкой. Я очень стараюсь аккуратно слепить пирожок, мама хвалит, я довольная улыбаюсь во весь рот. Теплое приятное родное воспоминание. То чего мне так не хватало все эти семь лет.
— Я люблю тебя мама. — Тихо сказала я, отстранившись и поцеловав ее морщинистые, натруженные руки.
Мама ничего не говорит. Слова не нужны, она всхлипывает от счастья, хлопает меня по спине, отстраняется, и садиться на свое место.
— Вечером ужин не готовь, я приду за молоком, и принесу щуку запеченную, Гриша с утра много наловил на противень аккурат три влазят, а мне и одной хватает.
— В глазах мамы отразилась боль и тоска, по отцу. Сердце невольно закололо.
— Ну мы пойдем, на занятия пора. Улыбнулся Влад вставая.
Простившись с мамой, мы пошли в рабочий центр села, мастерская Влада располагалась рядом с кузницей и пилорамой. Дети уже начинали сходиться, на удивление их было довольно много.
— Часть учится резьбе по дереву на пилораме есть класс, а вот эти — Влад указал на группу детей возле гончарной — К нам.
Их было 6 человек все девочки. Милые, чистые с толстыми косами в длинных до земли сарафанах.
— Здравствуйте, Владислав Сергеевич. — Стройным хором приветствовали девочки.
— Здравы будьте девочки! Проходите.
Мы прошли в большой просторный класс с двумя длинными столами для занятий. Столы по кругу мастерской были заполнены посудой и игрушками расписанной и нет.
— Прошу приветствовать Марианну Михайловну. Теперь она будет с вами заниматься.
Девочки уже с интересом на меня смотревшие встали Хором сказали:
— Здравствуйте, Марианна Михайловна. — И поклонились.
— Здравствуйте, девочки! — Я тоже поклонилась детям.
Влад расставил возле каждой глубокие миски—тарелки.
— Расписываем вот по такому образцу.
Поставил в середину стола уже готовую темно—синюю миску с золотой каемочкой поверху и ягодками и листочками смородины посередине. Я помогла расставить подносы с акриловыми красками кисточками, тряпочками и водой. Мне тоже дали миску, с удовольствием принялась за работу.
Влад сел за стол, на котором были уже раскрашенные небольшие кувшины, и стал покрывать их лаком для большей прочности. Я наконец—то почувствовала себя в своей тарелке, с удовольствием смотря за умелыми действиями девочек. Их и учить то не чему не надо.
Девочки работали очень сосредоточенно в молчание. Интересно, меня стесняются или у них всегда так? На вид им всем лет 10 — 12. И не каких хи—хи, ха—ха. Свойственных этому возрасту.
Покрыв миску темно—синей краской стали ждать, когда она высохнет, и чинно сложили руки перед собой
— Пока ждем можно покрыть лаком крышки от кувшинов. — Предложила я.
— Отличная идея! — Одобрил Влад.
Взяла банку с лаком, кисти и раздала всем крышки.
— Я все сделала. — Услышала я в голове шепот Зины.
— Как он? Где он? — Спросила я мысленно.
— Пара синяков, а так в норме, спит все время. В заброшенном сарае на окраине.
— Что они хотят с ним сделать?
— Без понятия, я будущее не вижу.
— Как он сюда попал?
— Добровольно принудительно. — Хохотнула Зина. — Он давно был на связи с Владом, по интернету передавал данные разные. Сам к ним ломанулся с утра, думал, доказал верность, они ему здоровье, зато вернут, а он потом с тобой драпанет. Может, бы и вышло бы, если б Вадима с Андреем грохнуть получилось, Борька бы твой альфой стал! Но подставлять братьев под смерть на деле, не согласился, даже ради тебя и теперь пленник.
— Подожди! Мы же в Словении! Это черт знает где! Как они так быстро перемешаются?
— Оборотни, мало того что быстро бегают, но могут еще по тонким мирам пересекать пространство.
— Я должна его увидеть.
— Ага, но если не хочешь, чтобы вам могилу одну на двоих вырыли, веди себя осмотрительно! — Предупредил хладнокровный бес.
Глава 25
Дети разрисовали на занятиях три комплекта мисок и отправились по домам.
— А они денежку за это получают? — Поинтересовалась я убираясь.
— Конечно, любой труд должен быть оплачен. Но получают родители. Они еще малы, распоряжается деньгами. Но каждый ребенок, начиная с семи лет, работает на общее благо общины, и как следствие, на свое собственное.