- У меня была очень долгая ночь, - усмехнулся Эрик, потянувшись за открытой бутылкой шампанского, позволяя насладиться приятным шелестом бьющегося о бокал напитка. – А девочки помогли накрыть на стол, пока мы дожидались разрешения ходить по салону.
- Девочки? – стоило ему упомянуть о том, что в ужине замешаны ещё и стюардессы, как меня тут же прошибло холодным потом. – Зря ты это всё затеял. Не дай боже хоть одна из них проговорится Алекс и твоя голоса покатится с плахи!
- Каждый поступок имеет свою цену, Лана, и до тех пор, пока мы не в браке, я могу поступать по своему собственному усмотрению, - повернулся ко мне, протягивая наполненный бокал. – Рад что ты так и не выпила своё успокоительное. Было бы очень жаль отказаться от шампанского, пока мы летим над Парижем.
- Спасибо, - скользнула пальцами по запотевшему стеклу.
Прохлада хрусталя смешалась с безумным жаром мужской руки, напоминая град в середине душного лета. И от того как сосредоточенно Эрик обвёл взглядом моё лицо, ненадолго задерживаясь на губах, я мгновенно проглотила всё содержимое своего бокала, смачивая пересохшее горло.
- У нас на ужин твоя любимая утка, - непринуждённо отошел он к тележке с двумя серебряными баранчиками, пока я наблюдала за движениями его тела, как безнадёжно больная.
- Слушай, Эрик, давай по существу, - всё-таки собрала в кулак всю свою волю, чувствуя себя между молотом, по имени Эрик Холл, и наковальней, по имени Колин Паркер. – Ты ведь понимаешь, что этот вечер ничего не изменит. Верно? – и пусть он на самом деле был так и излучал своё крепкое мужское обаяние, а вешаться ему на шею после всего, что мне пришлось проглотить – превратило бы меня в простую тряпку.
- Лана, - поставил он на стол две тарелки с аппетитной утиной грудкой, - я уже устал повторять, что это не более чем ужин. Один из трёх обязательных приёмов пищи. Так что, всё, что от тебя нужно – просто открывать ротик и проглатывать содержимое своей вилки. Хорошо?
- Допустим.
Больше мы не говорили. Разве что переговаривались какими-то отдельными ничего не значащими словами, по типу: «Как тебе соус?», «Встреча с представителями Браун Компани прошла продуктивнее, чем казалось» и т.п.
Я всё время старалась держать планку неприступности. Снова и снова переводя начатые темы в разряд простой деловой беседы, что откровенно раздражало сидящего мужчину. Наверное, это было впервые, когда картинка, изображающая Фрэнд-зону, настолько точно подходила под данную ситуацию. Я выкладывала между нами толстую стену из формального общения, которую он старательно пробивал киркой личных взаимоотношений и подливанием в мой бокал на удивление вкусного шампанского.
- А как на счёт вас с Алекс? – всё-таки не выдержала его напора, пытаясь хотя бы в этом последнем вопросе, заставить его отступить на пару шагов назад. – Свадьба через два месяца, так что ты, наверное, весь в предвкушении!
- Не то слово, - улыбнулся Эрик, неоднозначно мотая головой. – Просто сплю и вижу свою безумно счастливую жизнь с «милой» Алекс: Я буду помогать её отцу богатеть, проводя сутки в своём кабинете, а она будет тосковать по мне в кровати с накаченным тренером по фитнессу
- Что ж, вполне радужная картинка, - игриво пожала плечами. – По крайней мере, ничем не хуже, чем в других подобных семьях!
- Радует только то, что из-за всего этого трудоголизма мне не придётся переживать из-за того с кем останутся наши несуществующие дети. И что Алекс не сможет манипулировать ими в собственных целях. Как это происходит в семье её кузена. Которого, то и дело таскают по всем существующим судам Лос-Анджелеса.
- Тут и не поспоришь! – расхохоталась, чувствуя, как вместе со смехом по моему телу начинает растекаться ещё и пьянящий алкоголь. О брачной войне между Питером Дювайн и Мариной Смит не знал разве что ленивый. Сайты, журналы и программы новостей, так и пестрили их очередным скандалом с избиениями, порчей имущества и преследованиями, напоминая типичную итальянскую семью, которая мечется между любовью до гроба и ненавистью до зубного скрежета! - Зато, какая разнообразная жизнь! Тяжело соскучиться, когда нужно прикрывать тылы и портить имущество, которое у тебя хотят отсудить.
- Ну а как на счёт тебя, Лана? – откинулся он на широкую спинку, потягивая золотистое шампанское. – Какой ты видишь свою жизнь через пять лет?
- Сложно сказать, - неловко поёжилась. – Сейчас я хочу подтвердить диплом, а уже потом задумываться о семье.
- Ни за что не поверю, что прежняя Лана отказалась от своей мечты жить в пригороде и растить двух детей в компании толстого мопса.
- Кто знает. Тогда я смотрела на мир сквозь розовые очки, а сейчас они стали мне малы.
- И что? – сожалеюще вздёрнул бровь. – Неужели никакого мопса? А как же его милая мордашка? А как же мокренький носик, который он будет тыкать тебе в лицо по утрам?
- Знаешь… - с трудом сдержала улыбку, поправляя распущенные волосы. – Думаю, что без мопса я точно не обойдусь.
- Вот и славно! – так резко Эрик отставил бокал, поднимаясь на ноги, что я даже испуганно вздрогнула, проливая на себя содержимое полупустого бокала.
Кажется, оказываться мокрой в компании Эрика превратилось для меня в какую-то нелепую традицию! Быстренько стянув со стола салфетку, я начала вытирать пролитое на руку и юбку шампанское, не обратив никакого внимания, на то куда он пошел.
- Познакомься, это Пунш, - подсунул мне под нос крохотный белый комочек, с голубым бантиком.
- О Боже! – прижала к груди, сцепленные в замок пальцы. – Он такой милый, - прикусила губу, потянувшись к милому щенку, чувствуя, как от умиления у меня в животе уже начинают порхать огромные чёрно-синие парусники.
Стоило малышу оказаться у меня на руках, как он тут же закряхтел, словно старая кукла или неповоротливая неваляшка.
- Тебе нравится? – опустился Эрик на корточки, придерживая меня за икры.
- Шутишь?! – наконец-то оторвалась от этого безумно красивого малыша. – Он же просто великолепен! Спасибо тебе, Эрик, Спасибо! – даже и сама не поняла как, сползла со своего места, обнимая его для поцелуя.
Просто в какой-то момент по моим губам скользнул его язык, рука лягла на поясницу, непозволяя оттолкнуться, и я мгновенно забыла о том, как меня зовут.
Глава 30
Ещё секунду назад я словно маленькая девочка умилялась крохотными светлыми лапками, милым щенячьим кряхтением, карими глазами, переломленными ушками и влажным носиком.
А теперь, единственным, что меня озаботило - стал кое чей, влажный язык, настолько активно изучающий мой рот, умелым поцелуем, что становилось всё сложнее и сложнее не закрывать глаз и не поддаваться на волну зарождающегося удовольствия.
- Нет! – всё-таки сумела упереться в грудь Эрика, отталкивая его прочь. И, о боги, ну зачем я посмотрела в этот момент ему в глаза?!
Затуманенные. Лихорадочные. Со слегка прикрытыми веками и россыпью длинных ресниц. И он так близко, что у нас одно дыхание на двоих оно обжигаем мне кожу и тело начинает плавиться, превращая напряженные мышцы в тёплую карамель.
Эрик поджимает губы, на которых слегка поблёскивает моя слюна, и словно заколдованный, проводит по ним языком, смакуя остатками разорванного поцелуя. Как же много его и как мало меня! Он такой большой и такой необъятный, что я начинаю теряться! Руки трясутся, а тело нервно вздрагивает, балансируя между желанием дать ему пощечину и откинуть прочь все сомнения, поддаваясь на этот порыв.
- Прости, - отодвинулся от меня Эрик, когда Пунш так неожиданно подаёт голос, пронзая наше оцепенение своим жалостным скулом, что момент оказывается безвозвратно потерян. – Немного увлекся, принимая от тебя благодарность.
Мне видно как сложно ему улыбаться, принимая мой отказ. Сама не понимаю почему, но это начинает ощущаться на каком-то вербальном уровне, и я словно импат пропускаю через себя каждую нотку его разочарования и боли.
- Ничего страшного, - бормочу, как последняя дурочка, наблюдая за тем как он нервно сглатывает, не сводя пустого взгляда с трущегося об меня щенка. И только после того этого, я наконец-то чувствую краем пальца что на синем бантике моего подвижного подарка есть что ещё. Дергаюсь от того, как что-то твёрдое трётся об мои пальцы, аккуратно перехватываю Пунша, не позволяя ему продолжать свой ритуал неземной любви, во время которого он облизывает мне руки, и душа мгновенно опускается в самые пятки, напоминая откатившую от берегов волну.
Тяну за шелковую ленту, освобождая щенка от нарядного банта, и в моих пальцах оказывается обручальное кольцо, сказочной красоты. Зеркальная платина с россыпью алмазов, коронованная радужным бриллиантом от Булгари обожгла мои влажные подушечки, и я практически почувствовала, как челюсть поползла вниз, не вскрывая моего ошеломления!
- Я не собираюсь делать тебе предложение, Лана, - доносится до меня голос Эрика из противоположенной стороны бесконечной вселенной. Мне сложно оторвать взгляд от этого крохотного украшения и привести в порядок мысли, которые разбросал налетевший с небес ураган, но я всё-таки превозмогаю себя, поворачиваясь в сторону Эрика. Он всё ещё сидит у моих ног, буравя взглядом преданного пса, и всё ещё надеется, что я соглашусь поменять свой мир по его подобию. – Но прошу дать мне ещё один шанс. Пожалуйста, Лана, подари мне хотя бы месяц на то, чтобы я смог всё исправить. Подари мне месяц с обещанием не сближаться с Паркером.
- Ты сумасшедший? – только и смогла выдавить из себя, не имея ни малейшего понятия, о чем именно он говорит.
- Подари мне месяц и, клянусь богом, что как только мы сойдём с трапа, я больше тебя не потревожу. Я не буду тебя преследовать. Не буду караулить под домом или искать встречи по работе, - продолжил свой напор Эрик, впиваясь пальцами в кожу под моими коленками. – Я перенесу свой брак с Алекс, и если до конца срока для нас с тобой ничего не изменится, то раз и навсегда исчезну от твоей жизни.
- Подожди, Эрик, подожди!... – замотала головой, путаясь в волосах. – Я не понимаю, чего ты хочешь. Целибата? Ты просишь чтобы я не спала с Паркером пока ты не найдёшь способ сойтись? – что не говори, но стоило мне произнести это в слух, и ситуация показалось ещё более абсурдной, чем в моём воображении.
- Можешь не понимать моих мотивов, - спокойно и жестко пояснил Эрик, словно чем больше я запутывалась – тем увереннее он становился. - Но я прошу только того, чтобы ты не спешила с ним сближаться. Думай обо мне что хочешь: презирай, смейся, ненавидь. Но если ты на самом деле любишь Колена, то я сам должен убедиться в том, что Колен не посмеет причинить тебе вреда. Хорошо?
- Неужели ты на самом деле настолько сильно за меня переживаешь? И это не очередная твоя извращенная попытка сделать мне больно или отвадить от меня Паркера чтобы я осталась одна? – недоверчиво приподняла брови, хватая ртом сладкий воздух.
- Клянусь, - ответил, ни секунды не раздумывая, и его рука обхватила мои пальцы, забирая кольцо. А уже через мгновение тёплый метал заскользил по пылающей коже, задевая тонкие костяшки суставов. – Ты будешь жить, как и прежде. Работать, отдыхать, веселиться, ходить с ним на встречи, но только не делить одну кровать.
- А если это произойдёт в машине? Или на диване? – поинтересовалась моя паника.
Всё-таки в такие моменты слово «дурочка» подходило мне как нельзя кстати.
- Просто пообещай, что следующие тридцать дней ты не позволишь ему прикасаться к себе так, как это делаю я, - еле заметно улыбнулся Эрик, зарываясь рукой в мои волосы. – Обещай, что не позволишь ему целовать тебя там, где это делаю я, - пробормотал, неспешно приподнимаясь, чтобы прикоснуться губами к моей шее и на этот раз я уже ничего не смогла с собой поделать.
Глава 31 Эрик Холл
Лана на вкус как божественная амброзия. Знаю, что это всего лишь моя фантазия, но совершенно не способен избавиться от её сладости у себя на языке.
- Эрик… - беспомощно хрипит Лана, упираясь руками в мои плечи, и её пальцы настолько сильно сжимают ткань рубашки, что она режет острыми ногтями мою кожу, вызывая приятную судорогу, поспешно спускающуюся от шеи вниз по позвоночнику.
Я подтягиваю её к себе, заставляя встать на ватные ноги, и Лана хватается за меня словно утопающая за последний островок суши. Дышит глубоко и часто. И мы врезаемся друг в друга, стукаясь зубами. Цепляемся крепким поцелуем и пятимся к кровати, не замечая стоящих на пути букетов.
Она практически хнычет, когда я впиваюсь в её губы, высасывая из лёгких остатки драгоценного кислорода. И это какое-то чертово наваждение, потому что я практически уверен, что умру, как только мы с ней расцепимся.
- Пожалуйста… - умоляет меня Лана, с адским усилием воли разрывая наш поцелуй.
И я знаю, что это - то самое «Пожалуйста, не надо». И именно поэтому не позволяю ей прийти в себя. Не позволяю перевести дыхание, собираясь с мыслями для очередного отказа, который изрешетит меня выстрелом из ружья, заставляя всю оставшуюся жизнь выковыривать из себя свинцовую дробь, истекая кровью, как подстреленная куропатка.
Мозг отключается на последней секунде, и больше я не отдаю отчёта происходящему. Её блуза трещит в моих руках, а жемчужные пуговицы рассыпаются по полу, раз и навсегда теряясь среди рассыпанных цветов.
Лана испуганно охает и пятится, назад падая на застеленную кровать. Пшеничные волосы распадаются по покрывалу, и мой взгляд мгновенно приковываются к её помутневшим глазам. В них плещет настоящий океан, в который меня засасывает с такой невероятной силой, что я и сам уже не понимаю когда успеваю избавиться и от рубашки, и от галстука, и от кожаного ремешка наручных часов.
Вся вселенная в этот момент сжимается до крохотной женской фигуры, лежащей передо мной, словно распятая праведница на алтаре дьявольского жертвоприношения. И я как вышедшее из глубин Преисподней чудовище, склоняюсь над ней пытаясь причаститься благочестивой плотью.
Плоский живот дрожит и втягивается, обрамляясь полумесяцами рёбер, когда я прикасаюсь к нему губами, очерчивая ореол вокруг впалого пупка.
- О Боже… - рвётся голос Ланы, когда она хватает мои волосы, оставляя на коже зудящие рубцы.
А небольшой замок её юбки так удобно царапает мне ладонь, когда я скольжу рукой по затянутым в тугую ткань бёдрам. И уже через секунду шелестит в моих пальцах, опускаясь всё ниже и ниже, позволяя стянуть её до самых лодыжек.
У моей Ланы красивое бельё: небольшой треугольник чёрной сеточка с вышивкой, прикрывающей соблазнительную щелочку в складках розоватой кожи.
Тонкие бретели трусиков врезаются мне в кожу, когда я накручиваю их на пальцы, и я как глупый мальчишка ловлю взглядом как на её бёдрах начинает появляться тонкие дуги, чёрной ткани. Наслаждаюсь от того как мягкая кожа преломляется паутинкой и начинает багроветь, заставляя Лану издать очередной глубокий стон.
- Моё имя, Лана, - требую, покрывая поцелуями покрытую мурашками кожу и стараюсь не обращать внимания на то, как каждый её хрип, каждых нерешительный стон и отзывчивое движение высекают из меня искры. Словно она не женщина, а безжалостный молот, впивающийся в раскалённую сталь.
- Нет… Эрик… Нет… - протестует она, пытаясь оттянуть меня от горячей промежности с настолько откровенным смущением и страхом, что нужно быть последним идиотом, чтобы не сообразить о причинах подобного.
- Всё хорошо, малышка, больно не будет, - прикусываю её над тазовой косточкой и тяну вниз крохотных лоскут, до безумия, развратной сетки.
«С чего она вообще могла надеть нечто подобное? Из-за Паркера или может быть из-из меня?»
Проклятая ревность сдавливает шею мертельными тисками чёрноголового питона и, этого вполне достаточно для того чтобы провести языком по вытянутой петельке соприкоснувшейся кожи - поощряя ей покорность.
Мозги выворачиваются наизнанку, когда Лана выгибается, пытаясь освободиться от совершенно новых ощущений. И я ловлю её за упругую задницу, разводя длинные ноги до двух соблазнительных ямочек во внутренней стороне бедра. Запускаю язык вглубь чувствительной кожи и слизываю с неё вкус созревшего персика.