— Ну расскажи тогда, что у тебя всплыло про Китай.
— Охотно, — ответил я и вкратце пересказал ему ход войны с вьетнамцами.
— Мда, нехорошо это… — протянул генсек, — а что надо сделать, чтоб этой войны не было, у тебя не всплывало?
— И это было, — не стал отпираться я, — хорошо бы отвлечь китайских товарищей от этой темы… пообещать что-нибудь, плюшки разные…
— Например?
— Совместный полет в космос хотя бы, — ляпнул я с ходу. — А что, собираемся же мы запускать ребят из соцстран, наверно было бы справедливо и правильно, чтобы первым несоветским космонавтом был представитель самой большой соцстраны, да?
Горбачев задумался, потом ответил:
— Ну может ты и прав, посмотрим… еще что-то у тебя есть на эту тему?
— А то как же, кроме космоса (кстати у Китая же есть своя космическая программа, можно и с ней помочь) можно предложить строительство атомной станции — у них с этим проблемы, а у нас самые передовые технологии в мире по этой проблематике. Еще по авиастроению все то же самое. И не сочтите за наглость, но вот мобильная связь, которой мы сейчас круглосуточно занимаемся, могла бы быть еще одним из пунктов переговоров. Вот я собой взял пару трубок первой модели (и я вынул из кармана мобильную Сороку), это конечно не полноценная сотовая связь, но чтобы пустить пыль в глаза, вполне годится.
Горби взял телефоны в руки, покрутил их в разные стороны, изучил логотип на задней стороне, потом спросил:
— Не подведут при демонстрации?
— Два месяца пользуюсь, пока что сбоев не было…
— Еще что можешь сказать?
— Ну вот такая задумка еще есть, — и я начеркал ему на листочке блокнота идеи электрического самоката и гироскутера. — В Китае с автомобилями не очень и народу много, а это весьма удачная замена автомобилю, если надо быстро добраться куда-нибудь не очень далеко. К сожалению рабочих образцов пока нет, но если задаться такой целью, то за месяц точно сделаем.
— Это все хорошо, но получается как бы улица с односторонним движением, от нас к ним, а от них-то мы что может получить?
— Нене, — быстро среагировал я, — никаких односторонок, все строго двунаправленно — от них в первую очередь можно потребовать обязательство решить все дела с вьетнамцами полюбовно, а не танковыми армиями, а кроме того…
— Ну что задумался? — спросил генсек, — заканчивай уже свою мысль.
— … кроме того с них можно потребовать человеческий ресурс.
— Это как?
— Главное конкурентное преимущество Китая в современном мире (вы уж извините Михал Сергеич, буду говорить прямо, как оно есть) это миллиард человек, готовых работать за условную плошку риса и условную же чашку рисовой водки, правильно?
— Ну допустим, — буркнул Горбачев.
— А отсюда следует то, что производства, не требующие высококвалифицированной рабочей силы, экономически целесообразно переносить туда, в Китай. Ну и для работ внутри нашей страны, где требуются в основном физические, а не умственные усилия, можно выписывать китайцев — каналы там копать или на стройки подсобными рабочими. Все это выглядит конечно слегка не по-марксистски, но увы, такие уж реалии нашей жизни. Никуда не денешься…
— Еще что-то от них можно взять? — спросил Горбачев.
— Да, конечно, ткани они хорошие делают например, и еще разную там мелочевку, но в основном они интересны нам как поставщики дешевой рабочей силы.
— Хорошо, я тебя понял, спасибо, Сережа, — тут я понял, что аудиенция закончена и быстренько удалился на свое место.
Сели мы в аэропорту Шоуду, сравнительно новом, хотя я ожидал, что нас на Наньюань загонят, все-таки он более обжитой. В Шоуду этом строился новый терминал, очень похожий на Ш-2, а пока наш самолет подогнали к старенькому терминальчику типа «сарай», все короче как у нас. По сложившемуся международному дипломатическому этикету глава государства не обязан был лично встречать визитеров, это отдавалось ему на усмотрение, только если визит очень важный — здесь, похоже, посчитали визит весьма важным, поэтому товарищ Дэн на встрече дорогого генсека присутствовал, я его сразу узнал. Ну там почетный караул из бравых китайских солдатиков, шашки наголо, духовой оркестр, все дела короче.
Когда Михал Сергеич вместе с Дэном обходили строй военных и нашу делегацию, китайский лидер похоже узнал меня и подмигнул, я в ответ радостно помахал ручкой. Потом нас всех рассадили по машинам и автобусам и повезли в город. А дальше был обед и разделение делегации по группам, спортсмены налево, киношники направо, производственникам и научникам стоять на месте и не шевелиться. Нас отвезли уже на центральный пекинский ж/д вокзал, в самом центре города он стоял — красивый, чо, с характерными китайскими завитушками… Бейонг рейлвей стэйшн короче (народищу тут конечно ужас сколько, и все в одинаковых синих робах), а далее на поезд и в Шанхай. Поезд ночной был, ну еще бы, больше тыщи километров, а скоростных магистралей пока даже в проекте нет, так что часов 16–17 все это заняло. Мы вчетвером купе заняли — я с Анютой, Евстигнеев и Туманишвили. Лично я-то в Китае бывал в своей прошлой жизни, так что немного был подготовлен к тому, что увижу, но у всех прочих глаза как открылись при выходе из самолета, так и оставались расширенными все это время.
А в соседнем купе ребята из спецслужбы ехали, тоже четверо — не, все вполне логично, если б они к нам приехали, было бы то же самое. Я вежливо поздоровался с ними, потом чая у нас не оказалось, они одолжили, а мы взамен им ржаного хлеба отрезали, у них-то такой не делают, и семечек отсыпали, пусть погрызут. Отношения вполне дружеские короче сложились.
А в Шанхае нас прямо с перрона на киностудию отвезли — помещения там необъятные были, это да… как раз какой-то революционный фильм снимался, немного посмотрел на процесс, занятно… Завели в кабинет директора видимо, с их стороны набилось куча народу, сорежиссера представили, Се Цзиня, самый крутой он тут, как я понял, типа нашего Бондарчука. Потом битых два часа утрясали диспозицию — попросил обеспечить съемки в Гонконге, ну хотя бы натурные, без артистов, это ж китайская же территория? Они поморгали и высказались в том смысле, что да, конечно китайская, но с немного особым статусом и так просто туда приехать не выйдет, но они попробуют. И еще одна просьба, продолжил я, в Гонконге сейчас набирает популярность такой артист Джеки Чан, ну слышали наверно… Кулак возмездия, Рука смерти, Пьяный мастер… так вот было бы совсем замечательно привлечь его для съемок… ну хотя бы в эпизоде… а лучше на полноценную роль сотрудника спецслужбы. Фамилию записали, по-русски и по-английски, как это в иероглифах изобразить, я не знал, сказали, что провентилируют вопрос. А вторую часть таки согласились снимать в сибирской тайге, где там по сценарию расположен закрытый атомный город у русских.
Пообедали, но сразу вслед за этим меня выдернули в Пекин — срочную телеграмму принес на киностудию лично советский консул. Ну вот, ехал-ехал через всю страну, и сразу назад…
Глава 6
В телеграмме ничего о причинах возвращения не говорилось, но я в принципе понимал, в чем тут дело-то — видимо что-то из моих разработок, мобильник или скутер или и то, и другое, понравилось китайскому начальству и оно высказало желание пообщаться непосредственно с разработчиком и утрясти непонятные вопросы. Надо, так надо — сказал ребятам, что им без меня придется обойтись, а сам поплелся за консулом — назад меня вернули совсем даже на не на поезде, а на самолете, на аналоге нашего отечественного АН-24, комфорт минимальный, зато всего полтора часа и ты на месте. В смысле в пекинском аэропорту, на этот раз это случился как раз таки старенький Наньюань, это, как я понял, что-то вроде Ходынского поля в Москве, сюда первые китайские аэропланы садились.
Вышли из самолетного нутра и вместе с сопровождающими товарищами из спецслужб (два необъятных размеров мордоворота) поплелись к тутошнему терминалу, напомнившему мне ангар из-под маслобойки в незабвенном колхозе имени Степана Пугачева. Отметил непонятную суету впереди… и тут явно что-то пошло не по сценарию, потому что раздались выстрелы и оба моих сопровождающих рухнули на траву, издав гортанные выкрики. Я очень быстро тоже принял горизонтальное положение, так по крайней мере было бы меньше шансов попасть в меня. Лежал в глубоком недоумении с минутку, переворот у них что ли какой случился (не вспомнил из реальной истории никаких переворотов в Китае в конце 70-х) или террористы заложников берут (вроде бы не было такого) или спецслужба операцию проводит, а мы под замес попали?
Конец моим мучительным размышлениям положил человек с калашом наперевес, он сначала сделал по контрольному выстрелу в затылок моим сопровождающим, потом коротко сказал мне: Куайсу, шаншенг. Этих слов я не знал, но по смыслу догадался, что мне предлагают идти куда-то — осторожно встал, держа руки перед собой и повернулся лицом к терминалу. Этот чувак ткнул меня дулом калаша в спину, побрел туда, продолжая держать руки на уровне плеч.
Дошли до входа, тут меня толкнули в спину к группе граждан, стоявших справа, один из них спросил меня на чистом русском:
— Из Советского Союза?
— Так точно, — автоматически вылетело у меня.
— Здесь что делаешь?
— Фильм совместный снимать приехал.
Далее этот чел перешел на китайский, из которого я понял только одно слово чжаохуан (обмен). И меня затолкали в маленькую комнатушку, видимо подсобное помещение судя по ведрам и швабрам. На полу там лежал еще один китаец и дела у него, как я мигом подметил, были куда хуже моих — из бока у него текла кровь и дышал он очень неравномерно. Задрал у него рубашку и мне открылось сквозное пулевое ранение слева на уровне где-то шестого ребра. Снял рубашку совсем, порвал ее на полосы, как смог, замотал рану, чтобы кровь по крайней мере перестала течь, вроде бы помогло…
— Спасибо, — неожиданно сказал он по-русски.
— Не за что, обращайся, если что, — на автопилоте ответил я. — Что тут вообще происходит-то, не расскажешь?
— Про банду четырех слышал? Вот они-то переворот и устраивают.
— Это где вдова Мао? — спросил я.
— Да, только она там не главная. Как больно-то… — пожаловался он.
— Терпи, — успокоил его я, — сейчас всем непросто. Откуда русский-то знаешь?
— Учился в России… давно, в 50-х годах… в городе Горьком…
— Вот это да, — поразился я, — случайно не в политехе?
— В нем… радиотехнический факультет… группа 56-Р-1…
— Вот это да, — только и мог сказать, — а я сейчас учусь в группе 77-ТК-3 с того же факультета. Кто у вас там деканом-то был?
— Баранов Василий Игнатьич, его еще все звали Василь-Баранычем…
— Да, рассказывали мне про него, сейчас-то там Кондрашов заправляет…
Дале у нас была пятиминутка воспоминаний, наконец я спохватился:
— А тебя-то за что сюда определили?
— Я родственник Дэна, обменять на кого-то хотят, — ответил он и неожиданно резко сменил тему, — слушай, друг, я наверно до утра не доживу, так перед смертью хочу тебе кое-что сказать…
— Ну как не доживешь, — попытался успокоить его я, — обязательно доживешь, пуля навылет прошла, тебе только до больницы дотянуть, а там пенициллина вколют и всех делов.
— Не перебивай, не дотяну я до больницы, это мне мой внутренний голос говорит, а он редко ошибается..
— А что еще тебе твой голос говорит? — спросил я и подумал, вот это да, еще один предсказатель…
— Еще он говорит, что ты живым останешься и много еще чего в жизни сделаешь… не все, что задумал, но многое… и еще он считает, что в твоем ближайшем окружении есть змея, найди и убей ее, а то сам сдохнешь… и еще совет могу дать — держись за свою жену, она поможет, когда совсем плохо будет…
— Как тебя звать-то? — спросил я.
— Ван Линь… — ответил он и провалился в беспамятство.
Выдернули меня из этой каморки через пару часов, надели мешок на голову и повезли куда-то в раздолбанном скрипучем уазике… или это газ-69 даже был. Когда сняли мешок, я увидел Евгения Владиленыча во главе группы товарищей, наших и китайцев там поровну примерно было, впереди перед этой группой стоял товарищ со связанными руками, его толкнули вперед, меня навстречу ему, обменялись в общем. Владиленыч быстро спросил, как я, в норме? Ответил, что более-менее, а вы там как? Поехали быстрее отсюда, по дороге расскажу…
Я сначала спросил, на кого это меня поменяли, а на брата Чжана, секретаря Щанхайского горкома, ответил Женя. По дороге же он поведал мне следующее: банда этих четырех отморозков под знаменем вдовы Мао осталась недовольна ходом строительства социализма, устроенным новым председателем, и решила вернуть власть себе и строить уже социализм, как представляется правильно им, четырем бандитам. Ну на самом же деле конечно вся соль тут не в социализме, а в том, что их от власти отодвинули, но на словах все именно так. — А что конкретно-то происходит вот в Пекине? — Конкретно в Пекине активное противостояние противоборствующих сторон происходит, щас сам увидишь.
И я увидел — наш Газик как раз въехал в колонну военной техники, танки, похожие на наши Т-55 вперемешку с зелеными тентованными грузовиками и БТР-ами, точь-в-точь как те, что на ГАЗе выпускают. Колонна стояла, все вояки внутри сидели, за исключением патруля возле импровизированного шлагбаума. Патруль остановил нас, проверил бумаги и пропустил, подняв шлагбаум.
— Ну очень интересно мы попали… — протянул я, — а Михал-то Сергеич где?
— В бункере под Запретным городом, не успел улететь, все аэродромы мятежники под контроль взяли.
— Мы сейчас туда едем?
— Да. Обстановочка, честно надо признать, тяжелая…
— А в Шанхае например что? Там же моя супруга сейчас кино снимает.
— Про другие города информация очень отрывочная, про Шанхай известно только, что как будто бы там все спокойно.
— А расстановка сил какая в стране, известно? За кого армия, госбезопасность, партийное руководство в столице и на местах?
— Интересные ты вопросы задаешь, Сережа, но ответов у меня на них нет, не знает никто ничего толком, Запретный город вот охранный полк защищает, элита китайской армии, а проехали мы только что дивизию пекинского гарнизона, она как будто тоже за Дэна…
— Ну и самый последний вопросик — с ядерной кнопкой что? У кого она и насколько хорошо контролируются носители? Китай же ядерная держава, верно?
Владиленыч посмотрел на меня с некоторой опаской, но ответил:
— Не знаю… надеюсь, что в надежном месте эта кнопка, — и он в волнении видимо забарабанил пальцами по дверце газика.
— Приехали, — сказал он, когда мы подкатили к китайскому Кремлю, самому большому, между делом, дворцовому комплексу в мире.
— Врата Небесного Спокойствия, — сказал Владиленыч, — а это портрет товарища Мао по центру.
— Дааа, до небесного спокойствия отсюда как до Луны, — уныло ответил я.
У этих врат куча военных дислоцировалась, по обеим сторонам были навалены мешки с песком, и из-за них торчали дула пушек. У нас еще раз проверили документы и пропустили внутрь. Долго шли сначала по двору, где тоже суетились какие-то вояки, потом по наземным коридорам какого-то дворца, потом вниз спустились и плутали уже под землей, документы при этом раз 20 у нас проверили. Наконец увидели тяжелую дверь с кремальерами и я понял, что мы на месте. Внутри оказалось довольно просторное помещение с такими же плакатами, как в бомбаре на Кирова, только с иероглифами вместо кириллицы, ну надо, какие совпадения в жизни бывают, подумал я, вспомнил заодно, чем я в этом бомбаре занимался с Анютой и Инной и загрустил… но ненадолго, потому что меня увидел Горбачев и забросал вопросами.
Ну ответил, как смог и что знал… а знал я очень немного… более всего его заинтересовал тот чувак, который лежал подстреленный в подсобке, как говоришь его звали-то? Повторил, что Ван Линь… генсек надолго погрузился в тягостные раздумья.
Я тихонько спросил у Владиленыча, а что Дэн-то говорит? Может нас как-нибудь потихоньку отсюда вывезут, мы же совсем никак их дел не касаемся, просто посторонние. На это он мне так же тихо ответил, что да, все это верно, но вывезти нас пока никак невозможно, так что остается тупо сидеть и ждать окончания противостояния.
Сидим-ждем, чо… через полчаса посыльный от Дэна прибежал с какой-то бумажкой в руке, наш переводчик прочитал ее два раза и на глазах аж посерел, бедняга.
— Ну давай переводи уже, не томи, — сердито сказал ему генсек.
— Ттоварищ генеральный ссекретарь, — сказал тот, заикаясь от волнения, — мятежники прислали ультиматум, где требуют безоговорочной капитуляции от Дэна, срок час, после этого по Запретному городу будет нанесен ядерный удар, бомбардировщики с носителями ядерного оружия уже подняты в воздух.