Женя подходит ближе, легонько ухватывает меня за локоть и упирается головой в плечо. Так мы и стоим некоторое время: любуемся нашей малышкой и пытаемся прийти в себя и понять, что это уже реальность. Что Лиза больше не внутри животика, а здесь, с нами, что она больше не будет пинаться в мою руку, едва я прикладываю ту к животу. Я все еще не могу осознать, что теперь она рядом, будет плакать, когда ей станет холодно, когда захочется есть или нужно будет сменить подгузник.
— Правда красивая? — спрашивает Женя, а я невпопад вспоминаю слова мамы из детства о том, что нельзя называть детей красивыми.
— Нет, — говорю с улыбкой. — Она неземная, — у меня просто язык не поворачивается сказать по-другому. — Спасибо тебе, — я целую Женю в макушку и прикрываю глаза, вдыхая ее аромат.
Я соскучился по ней, по ее голосу, по мягким, плавным движениям рук, по улыбке, что она дарила по утрам. Эти несколько недель, что Женя провела в больнице, показались мне жутко долгими. Внутрь меня пускали, но первые сутки моя малышка была слишком слаба, чтобы я мог к ней прийти, она даже не сразу пришла в себя. И только спустя пару дней я смог попасть к ней, обнять, поцеловать и поблагодарить за дочку.
— Идем, — я беру жену за руку и веду к автомобилю, припаркованному неподалеку. Укладываю малышку на заднее сидение в детское автокресло. Женя садится рядом и поправляет на Лизе шапочку, убирает закрывающее ей личико одеяло и с нежностью смотрит на меня.
— Спасибо, — снова говорю я и закрываю дверцу, а сам сажусь на переднее сидение.
Пока я везу своих малышек домой, думаю о том, понравится ли Женьке то, что я сделал. Роды начались не запланировано, а кесарево стало настоящим испытанием, так что Женя не успела приготовить детскую к появлению малышки на свет. Я же, чтобы не сойти с ума от волнения, прошелся по магазинам и докупил все, чего не хватало и даже то, чего было вдоволь. Новую одежду, шапочки, пеленки, все было аккуратно сложено на тумбочках, а сама комната выкрашена в светлый тон.
Мастер, которого я нанял, постаралась на славу, раскрасила комнату по эскизу Жени, и я надеялся, что она не будет держать обиду за то, что это сделал кто-то другой, а не она сама.
Подъехав к дому, паркуюсь у входа и помогаю жене выйти из машины. Я редко мысленно называю Женю именем, все чаще используя “жена”. Она моя жена, на ней кольцо, что я надел ей в ЗАГСе, а в паспорте стоит фамилия Кайтанова.
Едва мы приезжаем и выходим на улицу, к нам спешит мама. Она хотела поехать со мной, но так разволновалась, что у нее скакнуло давление и пришлось вызывать скорую. Судя по тому, как быстро она направляется к нам, все уже в порядке, ей или дали таблетку, или сделали укол, а может, она успокоилась и давление упало само по себе.
— Женечка, — выдает мама, поравнявшись с нами. — Как ты?
— Все в порядке, мама, — шепчет Женя. — Хорошо, что я уже дома.
Взяв малышку на руки, передаю ее Жениной маме. Она с благодарностью смотрит на меня и берет внучку на руки, целует ее в пухленькую щечку и бережно прижимает к себе.
— У меня есть сюрприз, — шепчу Жене, едва мы заходим внутрь дома.
Она удивленно смотрит на меня, а я ей подмигиваю. Волнуюсь, как малолетний подросток перед первым сексом. Провожу Женю в комнату, оставив маму с малышкой внизу. Бабушке же нужно пообщаться с внучкой, пока мама с папой будут осматривать труды наемного работника.
Женя удивленно осматривает комнату, особенно ту стену, которая разрисована и для которой она сделала дизайн сама.
— Ты сам? — интересуется она.
Я смеюсь.
— На такие подвиги я не способен, — отшучиваюсь. — Ты же знаешь, что у меня руки кривые, — улыбаюсь и притягиваю ее ближе. — Дал твой эскиз профессионалу, и он все сделал.
— Красиво, — комментирует она, а после замечает кроватку, которую мы так и не успели заказать. — Боже, Вадим, — она подходит ближе и обходит кроватку по кругу. — Она же… она… дорогая, — все, что говорит Женя.
Улыбаюсь, как дурак, потому что просидел в интернете часов пять, прежде чем выбрал ту, что будет удобна родителям и малышу. Оказалась она не из дешевых, но зато когда пришла, я понял, что действительно удобная. Высокая, так что не придется сгибаться пополам, чтобы взять малышку на руки и безопасная, с небольшим расстоянием прутьев.
— Жень, — обнимаю ее за талию и легонько прижимаю к себе, чтобы не сделать больно. — Какая разница, сколько стоит, если она удобная для малышки?
Она улыбается, прислоняется к моему плечу, а после я вижу, как ее плечи подрагивают.
— Что? — разворачиваю ее к себе и вижу слезы.
Я не хочу, чтобы она плакала. Не хочу, чтобы ей было больно, потому что тогда это ранит и меня. Я люблю ее. Не потому, что Женя родила мне ребенка, не потому, что она была лучшим, что случилось в моей жизни, а просто потому, что это Женя. Потому, что она моя женщина. Я чувствую это. С Жанной такого не было. Была страсть, влюбленность, но вместе с тем я мог забить на нее и отдыхать с друзьями в баре. С Женей же я просто не могу себе этого позволить. Не потому, что она была беременной и это может ее взволновать, а потому что не хотел быть где-то вдали от своей женщины.
— Я люблю тебя, — признаюсь тихо.
— И я тебя люблю, Вадим.
Она все еще плачет, но на ее лице блуждает улыбка. Женя с нежностью смотрит на меня, а после приподнимается на цыпочки и прижимается ко мне губами. Я отвечаю на ее поцелуй, легонько и неторопливо, хотя хочется большего. За эти две недели я безумно соскучился, но знаю, что в ближайшие пару месяцев мне светит только кулак в душевой.
— Эй, — Женя отстраняется и смотрит на меня с улыбкой. — Врач сказала, что в ближайшие полтора месяца мне нельзя заниматься сексом.
— Я знаю, — хриплю, как прокуренный старикашка, хотя в последнее время завязал с курением насовсем.
— Но это не значит, что нельзя тебе, — с улыбкой сообщает она и облизывает губы. — И мне… — добавляет тише… — без проникновений.
Черт, она лучшая женщина в моей жизни.
Эпилог. Вадим
Пять лет спустя
Моя жизнь разделилась на до и после: до Жени в моей жизни и после ее появления. Сейчас я чувствую себя тем мужчиной, который наконец нашел то, что так долго искал: идеальную женщину, дружную семью и жизнь, о которой мечтал. Через несколько дней Новый год, и сейчас я, как и подобает идеальному мужу, выбираю подарки своей семье. Через пару часов, когда мне кажется, что уже все сделано, на телефон поступает звонок. Сашка.
— Да, — слишком радостно отвечаю я, потому что за то время, что я проходил по магазинам, внутри зародилось чувство праздника.
— Пап… — тихо говорит Сашка. — Тут тетя Женю забрали.
— Куда забрали? — удивленно спрашиваю я.
— В роддом, — говорит он. — На меня оставили Лизку, а еще тут бабушка, но она в шоке и у нее снова давление.
— Сашка, в какой роддом увезли Женю?
— В восьмой, кажется, — растерянно отвечает сын.
— Значит, так… на тебе бабушка и сестра. Покорми всех и ждите меня. Я поеду к Жене, а потом к вам.
— Хорошо.
Сашка уже взрослый и это здорово так расслабляет. Я могу не беспокоясь оставить на него Лизу, тем более, что дома осталась еще и мама Жени. Уверен, ей скоро станет легче и все будет в порядке.
К восьмому роддому я добираюсь за считанное время. Узнаю в регистратуре, поступала ли роженица и жду, когда мне скажут ответа. Оказывается, что Женя поступала и сейчас ее готовят к кесарево. Конечно же, меня никуда не пускают. Я сижу в коридоре, пью третью кружку кофе и пытаюсь взять себя в руки. Нервничаю сильнее, чем в первый раз, потому что Женя должны была родить черезе две недели, а не сейчас. Это слишком рано для появления на свет сына. А еще я сомневаюсь на счет того, все ли мы правильно сделали, что так рано решили завести второго ребенка. Не вредно ли это для организма Жени, не повредит ли ей это. Я нервничаю. Понимаю это, когда выхожу на улицу, чтобы выкурить третью сигарету, хотя до этого не курил все пять лет.
Не выдержав, иду к медсестре и прошу ее узнать о состоянии моей жены, но она лишь разводит руками и говорит, что из операционной никто не выходил. Я знаю, что ничего не добьюсь, поэтому сажусь на стул и жду. Через час мне сообщают, что я могу надеть халат, бахилы и посмотреть на сына.
— Скажите, что с моей женой, — прошу у медсестры.
— У нее возникли осложнения, сейчас врачи…
— Что значит осложнения? — перебиваю ее, отказываясь в это поверить.
— Успокойтесь, все будет в порядке, — девушка говорит что-то еще, но я ее не слышу.
Осложнения это всегда плохо и сейчас мне страшно за Женю. За то, что я могу ее потерять.
— Вы к ребенку пойдете?
— Да, конечно.
Меня проводят к небольшому боксу. Мой сын в стеклянной колбе, куда его поместили из-за того, что он родился раньше. Мне сказали, что осложнений у ребенка нет и это лишь временная мера. Я и так это понимаю, потому что малыш самостоятельно дышит, а еще слюнявится точно так же, как это делала Лиза. Я улыбаюсь и стучу пальцем по боксу, хотя прекрасно знаю, что малыш меня еще не слышит.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь встать и выйти. О Жене никаких вестей, медсестра ничего не знает, врач еще не выходил. Мне страшно потерять ее и остаться с двумя детьми один на один, потому что я знаю, что не выдержу. Знаю, что не смогу, если ее вдруг не будет рядом, если я больше не услышу ее смех, не почувствую ее хрупкое тело рядом. На эмоциях я даже обещаю себе, что больше не позволю ей беременеть. Больше никогда.
— Простите, вы ожидаете доктора от Евгении Кайтановой?
Я подрываюсь на ноги, едва слышу это и тут же лечу к медсестре.
— Он сейчас спустится.
Я жду долго, бесконечные минуты все жду и жду, но когда ко мне, наконец, приходит доктор. Он говорит, что с Женей все в порядке, просто открылось кровотечение и потребовалось переливание крови.
— Кесарево было сложным, — признается врач. — Но мы справились. Сейчас ваша жена еще не в сознании, но через несколько часов, я надеюсь, вы сможете с ней поговорить. Сейчас же, если хотите — можете побыть рядом с ней.
— Да, да, конечно, — говорю доктору и иду за ним, пока меня проводят к Жене.
Когда я вхожу в палату, вижу ее обессиленную и слабую. Она спит, но я почему-то думаю о тех страданиях, что ей довелось перенести. Вспоминаю, что так и не позвонил сыну, поэтому быстро достаю телефон, набираю его номер, а сам сажусь около ее кровати и беру Женю за руку.
— Да, пап, — слышу по ту сторону телефона.
— Сашка, скажи бабушке, что Женя родила. Мальчика. Вес пока не знаю.
— Алло, алло, Вадим? — слышу голос Жениной мамы.
— Да, это я.
— Как моя дочь? — тут же спрашивает она. — Снова кесарево?
— Да, кесарево. Прошло все сложно, но с ними все в порядке, не волнуйтесь, мама. Женя родила сына. Она пока без сознания, но скоро придет в себя.
Мы разговариваем еще несколько минут, я даже успеваю успокоить Лизу, после чего просто отключаюсь и держу Женю за руку. Я хочу забрать всю ее боль себе, я даже готов лечь на кровать вместо нее, но это, к сожалению, невозможно. Я и близко не могу представить, что ей пришлось пережить за это время, как ей было непросто и больно. Я этого не могу знать, но уверен, что Славка будет последним нашим ребенком. Я больше не позволю ей рожать, потому что не смогу перенести таких нервов еще раз.
Через час жутко хочется курить, но я сдерживаюсь. Нервничать уже нет причин, а мы с Женей договорились, что я не брошу. Я крепче сжимаю ее руку и опускаю голову, целуя внешнюю сторону ее ладони.
— Ты снова курил, — слышу хриплый шепот и первое время думаю, что мне показалось.
Я смотрю на Женю, но она лежит почти так же неподвижно и только подрагивающие веки говорят о том, что она пришла в себя.
— Милая, — говорю я.
— Мне тяжело говорить, — произносит она и замолкает. Открывает глаза и вымученно смотрит на меня. — Ты снова курил.
— Я волновался, оправдываюсь.
— Слава, — произносит одними губами…
— Все в порядке, малыш, все в порядке. Он здоров.
— Хорошо, — она закрывает веки и молчит.
Я знаю, что это из-за большой потери крови. Как знаю и то, что в ближайшее время она просто не сможет не то, что встать с кровати, а даже есть самостоятельно.
— Я люблю тебя, Вадим, — слышу последнее, что она говорит, прежде чем снова засыпает.
Я больше не волнуюсь. Счастье переполняет меня. Женя пришла в себя, малыш в безопасности, у нас все будет хорошо. Теперь уж точно.
Эпилог. Женя
Спустя еще пять лет
— Нет, — уверенно говорит Вадим и пытается встать с кровати, но я тут же забираюсь сверху и не даю ему этого сделать.
— Да, — шепчу порочно ему на ухо.
— Женя, я не хочу детей, — в его голосе сквозит страх.
— Хочешь, — уверенно говорю я, потому что знаю правду.
Вадим боится меня потерять. Боится, что из-за третьего ребенка я вдруг умру, что истеку кровью и вообще, меня обязательно не станет. Я не знаю, почему он так решил. Гинеколог заверила меня, что все в порядке, в последний раз риск был лишь потому, что все произошло срочно и ни я, ни доктора попросту не были готовы.
В следующий же раз мы все будем готовы. Я заранее лягу не сохранение и буду ждать часа, когда моему малышу захочется появится на свет.
— Женя, я серьезно, — Вадим вдруг опрокидывает меня на кровать и резко встает.
— Вадим… — зову его и сажусь в центре огромной кровати.
— Нет, Женя, — решительно говорит он. — Ты хоть знаешь, что я пережил, когда думал, что ты не выкарабкаешься? Нет! — он подходит к бару и наливает себе виски, я же не покидаю возможности уговорить его, потому что знаю: он хочет ребенка так же сильно, как и я.
Мы обсуждаем это несколько следующих часов. Я привожу ему доводы, почему “да”. Вадим тут же говорит, почему нет. Это напрягает и волнует меня. Я не понимаю такого категорического отказа и вконец просто говорю, что готова на все, лишь бы получить его сперму.
Вадим заливается хохотом. Мы вместе смеемся несколько минут, после чего он соглашается, но с условием, что мы сделаем это через год. Конечно же, я соглашаюсь, но тычу ему тест уже через два месяца. Первые несколько минут Вадим просто непонимающе смотрит на тест, а после на меня.