Наверное, насекомое впилось в чувствительный участок, и бедное животное взбесилось от боли.
— Так, а ведь надо ее убрать…
Как будто услышав сказанное, зловредное существо разжало челюсти, — а может, достаточно наелось, — и с громким стрекотом тяжело полетело прочь. Конь вздохнул словно бы с облегчением. Из ранки выступила капелька темной крови, и Марина опять побежала к ручью мочить свой многострадальный носовой платок. К счастью, кровь свернулась в считанные секунды.
— Пожалуй, пора возвращаться… Так и быть, верхом не сяду. Пойдем.
Марина потихоньку повела Призрака в поводу. С любопытством она подметила, что лес отличается от того, который окружал домик Тавеля: состоял он сплошь из хвойных пород, мрачный и темный, насыщенный смолистыми ароматами. Кроме того, стволы многих деревьев были искривлены, местами — раздвоены, и образовывали причудливые фигуры. Надо же, какой корявый лес… Корявый лес?!
— О нет, — простонала Марина, когда ее осенила догадка. — Ну почему мне так не везет?..
Корявый лес считался вотчиной мятежного барона Готтара и его шайки. Надо было убираться отсюда как можно скорее, чтобы избежать неприятных встреч.
Впереди забрезжил свет, и почти сразу девушка и конь вышли на широкую поляну, за которой уже начиналась полоса обычного смешанного леса, долгожданный выход… А дальше — изумрудная долина с зеркалами озер… На другой стороне поляны появились четыре всадника, видимо, из свиты Велирин. Марина приветственно вскинула руку:
— Эй! Я здесь…
Но дальнейшие слова застряли в горле, потому что в одном из всадников она рассмотрела колоритного «пирата», ранее увиденного в магической чаше Тавеля.
Маленький отряд двинулся девушке навстречу, бежать было некуда, да и Утренний Призрак выбился из сил и, мягко говоря, не годился для скачки. Марина обреченно ждала.
Спутники барона выглядели не менее живописно, чем он сам: красавец-блондин со скучающим взором небесно-голубых глаз, облаченный в далекое прошлое шикарного костюма (кружева расползлись, локти камзола аккуратно залатаны, перья на шляпе потертые), зато верхом на белоснежном, ухоженном коне, и еще двое. Хмурый широкоплечий детина с бульдожьей нижней челюстью и пацан лет тринадцати. Лицо подростка показалось Марине смутно знакомым, но где она могла его видеть?! Впрочем, ситуация была не та, чтобы удариться в воспоминания, тут бы живой уйти. Можно, конечно, открыться: мол, я — не я, и лошадь, господа, не моя, но не будет ли от этого хуже? Если разбойники узнают, что перед ними женщина… Тогда вариант развития событий пойдет в такую сторону, о которой лучше не думать. К тому же, иллюзатор нанесен на воротник совсем недавно, и действует он исправно, в чем не приходилось сомневаться.
— Какие гости! — Медовым голосом промурлыкал Готтар. — Нет, вы гляньте, кто пожаловал! Его чахлое высочество собственной персоной!
Дружное ржание разбойного вида типов прокатилось по поляне. Типы начали толкать друг друга локтями и сыпать ядовитыми шуточками.
— Господа, малыш заблудился, разве вы не видите?
— Отведем его к мамуле за ручку…
— Нет — нет, не стоит, ее величество отшлепает его за самовольную отлучку! По попке!
— Может, мы это сами сделаем, а? Вот потеха будет!
Барон Готтар с нарочитой почтительностью снял свою черную шляпу и прижал к груди.
— Вы не представляете, ваше высочество, какой восторг я испытываю от нашей встречи, и мои друзья его разделяют. А вы?..
Марина откашлялась и почти спокойно сказала:
— Не разделяю. И вообще, шли бы вы… куда шли. А то…
— А то что? — Буркнул хмурый детина.
— А то… а то можем дать и по лицу… за родную Катманду! — процитировала, обалдев от собственной наглости, Марина, любимую рок-группу старшего брата, уже давно вошедшую в разряд живых классиков.
— В каком это смысле? — Не понял детина, видимо, он счел какие-то слова обидными для себя.
Готтар и блондинистый красавчик снова захохотали. Теперь все четверо спешились и окружили предполагаемую жертву плотным кольцом.
— Ну, уморили, ваше высочество, — утирая слезы смеха, проговорил барон. — У вас в Катманде все такие нервные?
— До обеда — все. — Спокойно ответила Марина.
Страх куда-то пропал. Наверное, был достигнут определенный предел прочности, за которым уже все водоемы по колено. К тому же, Марина выросла в хулиганском спальном районе Перми и четко знала: не показывай, что слабее, не показывай, что боишься. Не лезь за словом в карман. Веди себя дерзко и жестко, как будто имеешь на это право. Держись нагло и уверенно — и дворовая шпана оставит тебя в покое.
— Раз уж вы тут: — вновь подал голос Готтар, презрительно улыбаясь, — то до обеда дело не дойдет. Я давно мечтал пощипать ваши нежные перышки, птенчик… Тем более вы при шпаге.
У Марины во рту пересохло. Вот как! Драться с этой длинной оглоблей! Ни за что!
— Это нечестно! — Пискнула она, ощупывая взглядом смуглое насмешливое лицо противника. — Вас четверо!
Барон прямо-таки задохнулся от возмущения, а голубоглазый красавчик, полируя ногти правой кисти о левый рукав камзола, небрежно возразил:
— Не стоит судить о других по себе. Наш дражайший друг жаждет задать вам хорошую трепку, мы же не станем ему мешать, то есть, помогать. У нас так мало развлечений… посмотрим немного, и все.
— Уж точно, не станем, — поддакнул похожий на бульдога тип, — не станем. Охота возиться с каждой соплей.
Сопровождающий бандитов мальчишка только шмыгнул красным и маленьким, как пуговка, носом, выражая одобрение. Марина отчетливо осознала, что поединка не избежать, и мысленно корила себя за то, что не тренировалась последние три недели. Она заставила себя успокоиться, рассуждая, что вместо медали, грамоты или кубка тут более важный приз
— убраться живой и здоровой. У Готтара длина шпаги и руки были под стать росту, и это давало ему немало преимуществ, но Марина рассчитывала на быстроту своей реакции и кое-какие хитрые приемчики. В клубе фехтования частенько шло в ход настоящее оружие, добросовестно наточенное, и пару-тройку шрамов девушка давно уже заработала… И столько же подарила своим «соклубешникам».
Вопреки многим историческим кинофильмам и мнению обывателей, настоящий поединок на шпагах не сопровождается большим количеством зрелищных приемов, где левая рука используется исключительно для баланса и красивых жестов. На самом деле, ты не можешь только защищаться или только нападать — ты должен делать все одновременно, пуская в ход обе руки. На левую руку можно набросить плащ, который вполне послужит отвлекающим орудием… У Марины, увы и ах, с плащом получалось пока не очень. Она даже пытаться не стала. С бьющимся сердцем Скворцова отстегнула ножны от пояса и скинула плащ. При ней был длинный охотничий кинжал — так, для красоты, — но он удобно лег в левую руку. To же самое со своим кинжалом проделал барон, продолжавший гадкие словесные подначки. Похоже, хотел разозлить, или просто обладал таким свойством натуры
— дразнить все, что движется. Его спутники отошли с лошадьми в сторону, освободив пространство и уводя с собой Марининого скакуна. Кстати, тот вел себя совершенно спокойно, и не упрямился. Марина мысленно обозвала его предателем. Ей внезапно пришло в голову, что Готтар вовсе не собирается убивать принца, так, слегка потрепать, нанести удар по самолюбию. Здесь чувствовался какой-то скрытый мотив: но размышлять над ним уже было некогда.
Скворцова выжидала, не имея никакого желания нападать первой. Ожидание длилось не долго; Готтар не стал «прощупывать» своего противника и нанес удар сразу. Сдержанный скользящий выпад был направлен девушке в область левого (даже не правого) плеча, и мог бы всего лишь оцарапать или даже просто порвать рукав, так что Марина с легкостью парировала. Барон ухмыльнулся:
— 0! Мальчик умеет держать в руках не только зубочистку! Вам же запрещено фехтовать, не так ли?.. Теперь держись!
Его тактика была явной: отвести шпагу принца и быстрее выбить из рук, но ничего не выходило, и барон завелся по-настоящему. Он начал вкладывать в удары силу.
Несомненно, Готтар считался мастером клинка, но излишняя самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Первую пару минут Марина осторожно обыгрывала его выпады, приноравливаясь к длинной руке. Она старалась измотать противника, экономя силы, прикрывая кинжалом грудь и направляя острие шпаги барону в лицо. Видимо, такое поведение стало последней каплей, потому что барон начал злиться, чего делать было категорически нельзя. Как говорил некогда тренер Марины, «разозлился — проиграл!»
Выгадав момент, когда барон все-таки сделал ложный выпад, Скворцова с молниеносной быстротой подбросила своей шпагой его клинок вверх (опасный для новичков жест, частенько приводящий к травмам лица или даже глаз), нырнула под руку, и тут же нанесла колющий удар. Если бы он пришелся в грудь, последствия были бы печальными, но шпага вонзилась Готтару именно туда, куда изначально метила девушка — в левое плечо. Он медленно разжал пальцы и уронил кинжал. Белый рукав рубашки быстро пропитался кровью.
Марина многое бы дала, чтобы повернуть время вспять. Если сейчас кинутся остальные, то с тремя ей точно не справиться. Укокошат и закопают тут же, в лесу. Да и барона ей почему-то стало жалко: каким бы он там бунтовщиком не был, рана есть рана. Вроде не попала острием в кость. Пусть Готтар радуется хотя бы этому.
— Извините, но вы сами напросились…
Изумление Готтара казалось почти физически ощутимым. Блондин и хмурый тип подбежали к дуэлянтам и угрожающе потянули шпаги из ножен. Барон сверкнул черными глазами и предостерегающе поднял здоровую руку:
— Не трогать! Пусть ледяные демоны заморозят мне задницу, если это принц.
Разбойники отступили. Не веря своему счастью, девушка шустро подобрала ножны,
накинула на плечи плащ и вытерла клинок полой.
— Так я могу идти?!
«Пират» только покивал головой, зажимая ладонью рану. Детина фыркнул и плюнул себе под ноги. Блондин с сожалением произнес:
— Воля сюзерена, увы… Валите, ваше высочество, ну или кто вы там на самом деле…
— Ага. Прощайте, господа. Спасибо!
Она в три прыжка оказалась возле Утреннего Призрака и взвилась в седло с неожиданной для себя легкостью.
— Прости, друг! — воскликнула Марина, пуская в ход шпоры. — Быстрее отсюда!
Дымчатый жеребец заржал от обиды, но рванул с места и с завидной прытью скрылся
под спасительной сенью деревьев. Никто беглецов не преследовал. Через несколько минут, вдали показалась кавалькада придворных. Впереди трепетало карминово-красное платье принцессы. Утренний Призрак дышал тяжело и хрипло, постепенно переходя на шаг. Он выдохся.
— Что стряслось, ваше высочество? — Воскликнула Велирин, с трудом сдерживая разгоряченного Грома, который выглядел злее, чем обычно. — Мы знакомы с вашими причудами, однако на сей раз, вы превзошли себя самое! Скрыться в разгар охоты! Фи!
Велирин сморщила нос, скорчив непередаваемую рожицу. Послышался вежливый смех, а принцесса не унималась:
— Вы поведаете причину? Захотелось побыть одному?
Марине невероятно захотелось назвать ее высочеству адрес, по которому следовало отправиться в недолгое сексуальное путешествие… Пересилив себя, она сухо сказала:
— Мой конь пострадал от лошадиной моли и понес.
— Всего-то? — Девушка в красном презрительно щелкнула пальцами. — А ведь кое-кто из моих фрейлин раскудахтался, что вы помчались прямиком к Корявому лесу, а ведь там — ах! — разбойники! И ядовитые грибы размером с тарелку!
Принцесса осеклась, увидев, что плащ брата испачкан кровью. Придворные заметили это пятно секундой раньше и настороженно притихли. Лицо ее высочество стало белее кружевного воротника. Расширенные зрачки и выступившая на висках влага говорили о страхе и тревоге.
— Это кровь?! — Выкрикнула она звенящим голосом. — Вы что, ранены?
Марину посетила дерзкая догадка, однако проверять в присутствии свиты принцессы не хотелось. Она улыбнулась уголком рта.
— Благодарю за заботу, выше высочество. Я невредим. Это ягодный сок.
Краска медленно заливала щеки Велирин. Скворцова небрежно продолжала, поигрывая перчатками:
— Не ожидал, что вы так печетесь о моем здоровье. Приятно видеть единение в семье.
— О: да. — Кошачьи глаза Велирин смотрели недобро. — Мы ведь одна семья, не так ли?..
Придворные загалдели, каждый о своем: кто напоминал об обеде, кто вспоминал, как
собаки рвали лису, причем размеры лисы на словах росли в геометрической прогрессии. Тонкий женский голосок (любопытно, чей?) призывал подать его высочеству свежего скакуна… Однако же взять его было неоткуда, и на обратном пути Марина опять отстала от своих. Она ни словом не обмолвилась о поединке с бароном, но все же подкараулила принцессу у выхода из конюшни. Заметив брата, Велирин вздрогнула от неожиданности. Ее лицо буквально дышало тревогой.
— В чем дело? — Довольно резким тоном спросила она.
— Вы растеряли любезность, сестрица? Несомненно, я знаю причину этому. Я действительно невредим.
— Вижу, ваше высочество… — Велирин скрипнула зубами и вновь побледнела, теперь явно от злости. — Вы прямо-таки поражаете меня в последнее время.
Сверкнув глазами, она быстро прошла мимо. Марина тоже направилась к себе, мечтая о ванне, стаканчике кофе с ликером и о еде. Ей зверски хотелось есть, а перенесенное давеча приключение способствовало аппетиту в немалой мере. И в догадке своей она была практически уверена… Вкупе с другими обстоятельствами догадка эта приобретала нехороший флер.
***
Королева казалась обеспокоенной, несмотря на всю театральность выражения чувств, которая была ее обычной манерой. В малых апартаментах, куда она пригласила Марину, царил полумрак. Пахло гвоздикой и тонкими духами, посвистывали щеглы в золоченых клетках. Королева Альберина, одетая в голубой шелк и белую — «лунную» — парчу, только что вернулась с прогулки и приказала позвать младшего наследника. Она, не торопясь, снимала перстни и кольца с холеных белых пальцев узкой кисти. Закончив нехитрый процесс, резким движением положила украшения на подоконник, проследила за удивленным взглядом Марины и улыбнулась.
— Не волнуйся, мой мальчик. Я стала забывчива, верно, но Габиель все приберет.
— Не сомневаюсь, ваше величество.
Альберина вздохнула.
— Послушайте, Мариен, меня волнует состояние вашего здоровья.
— Но со мной все в порядке!
— Я не уверена. На вас свалилось столько событий! — Сказала Альберина, сдвигая брови домиком, отчего ее лицо стало грустным и виноватым. — Сперва глупая фрейлина падает в воду, потом ваша лошадь… Она могла вас убить!
«И не только лошадь…» — ехидно подумала девушка и тут же принялась заверять королеву в своем отличном самочувствии. Но королева лишь ласково (или, скорее всего, привычно играя) покачала головой; дрогнули белые перья в прическе, блеснули бриллианты. Создавалось ощущение, что она действительно верит в сказку о тяжком недуге приемного сына, которую сама же и придумала. Каково ей жить с таким грузом лжи, интересно? И нет ли у нее желания избавиться от плода минутной страстишки покойного мужа?
— Я вижу, что вы в прекрасной форме. Тем не менее, последние происшествия могли повредить вашей нежной душевной организации. Так полагает Приор Кронен, и я всецело разделяю его мнение. Он желает побеседовать с вами: для чего специально прибыл во дворец.
— Ho…
— Ступайте, ваше высочество, в оружейный зал. Вас ждут.
Марина не стала спорить, поклонилась и вышла. В час сиесты галереи дворца пустовали. Скворцова напрасно вслушивалась в ленивую тишину, опасаясь острожных шагов соглядатаев. За ней никто не следил.
Оружейный зал представлял собой весьма мрачное помещение, к тому же, холодное и пыльное. Видимо, боевая слава Озерного Дома пришла в полный упадок. Развешенные по стенам латы, алебарды, шпаги, арбалеты и прочая станзовая шелуха тускло посверкивала, требуя влажной уборки. С потолка свисали штандарты различных полков, до того замызганные, что ничем не отличались от вражеских знамен, раскатанных вдоль стен в качестве ковровых дорожек.