Прошла неделя; смотрит король, а вместо желтого золота все поле зеленью покрыто, точно травой… Былинка к былинке жмется и вместе к солнцу тянутся… Удивился в душе король и говорит:
«Я думал, что сразу вырастет желтое золото, а тут зелень какая-то…»
Но ничего… ждет.
Ждал неделю, ждал две, повыросли ровненькие стебельки, стоят они друг при дружке, как огромное войско. Уж и почки повыросли и расцвести готовы. А кто ни проедет, диву дается, что золото растет, как и всякое растение.
Придворные качают головами, шепчутся о чем-то, о чем-то советуются. Король смотрит, сделал веселое лицо и говорит:
«Это ничего! Должно быть зерно зацветет золотыми цветами!»
Вот однажды утром смотрит король, а поле от края до края синеет так, как небо над землей. На каждом стебельке цветочек торчит — все так и синеет в глазах, точно в воду смотришь.
— А что же король? — спросила Юлечка.
— Удивился король, рванул себя за ус… Как же это золото может цвести голубыми цветами?.. Целую неделю ходил он, горюя, по комнатам, ни есть, ни спать не мог.
И только поутру ударил себя по лбу рукой и говорит:
«Экий я дурак! Да ведь не цветы, а семена золотом будут! Чего же я вчера печалился?»
И опять он стал весел, запировал со своими вельможами, и все радовались, что король так мудро решил, будто семена дадут золото.
— Ну а потом что было?
— Да что же! Прошло лето, из этих синеньких цветочков повыросли кругленькие головки. Идет король в поле, берет одну головку в руки, смотрит и думает:
«Уж в этих головках, наверное, золото; того и гляди, само посыплется».
Раздавил он головку, смотрит, а тут такие же зерна, как те, что он сеял. Рассердился король, созвал весь свой двор, велел он со злости по всему полю рвать это зелье, исколотить палками за то, что оно принесло ему столько стыда и огорчений, и бросить в воду. Слуги исполнили королевский приказ, вырвали стебельки все до одного, исколотили палками, так что бедные зерна так и посыпались, связали в пучки и бросили в воду. А так как и самих их разозлило это зелье, так они еще стали камни в воду швырять и набросали их столько, что стебли в пучках не поплыли с водой, а остались у берега, придавленные камнями.