- Максим Максимыч, мне бы надо несколько пачек печенья и еще заправить кулер.
Тот кивнул:
- Будет сделано, - и тут же убежал.
Таня поразилась. Есть вообще, что-то такое, что этот человек не берется или не умеет делать? Замечательный умница - юрист, а никакой заносчивости. И не чурался белые ручки пачкать. Впрочем, тут все...
- Вот, держите, Татьяна Аркадьевна. Из нашей чайной взял, - и сгрузил ей с десяток пачек разнообразного печенья. - На любой вкус.
И тут же ушел снова, вернулся, таща две большие бутыли воды. Заправил. Потом приволок откуда-то упаковку эксклюзивного, несусветно дорогого зеленого чая.
- На всякий случай. Может пригодиться.
Потом строго оглядел ее с ног до головы и сказал:
- Не волнуйтесь,Танечка, все будет хорошо.
И снова убежал.
Ох, его бы устами...
Дальше уже Таня, подавив все эмоции, готовила кофе и разносила. Это была механическая работа, она давала призрачное ощущение причастности, как будто ее незначительный вклад тоже может помочь общему делу. А главное, работая четко как машина, она как будто абстрагировалась от того, что говорилось в кабинете, потому что ей было страшно вслушиваться.
***
Среди всех мужчин там было всего две женщины, и так уж вышло, что они сидели за столом друг против друга. Взглянув на обеих, Таня поняла, что Лиза ничуть не уступает Ларисе Серовой по силе, только у нее другая стать. И вдруг подумала, а смогла бы она вот противостоять? Наверное, если бы пришлось защищать самое дорогое. Но тут сейчас решались деловые вопросы.
Она поставила перед Лизой чашку кофе, та улыбнулась и проговорила одними губами:
- Спасибо.
И тут Таня заметила взгляд и выражение лица, с которым на нее смотрела Лариса Серова. Взгляд был пристальный и до крайности презрительный. Но мгновение, и она уже смотрела в другую сторону. Таня подошла, поставить перед ней чашку кофе, та бросила, не глядя:
- Уберите. Я не стану это пить.
Как будто кипятком Таню от этого ледяного тона ошпарило.
- Принесите мне чай.
Все тот же негромкий голос, но тон! Она назвала марку и добавила:
- И не вздумайте подсунуть мне подделку.
Таня даже не ответила, просто опустила голову, убрала чашку и отошла. Уже потом до нее дошло, что именно этот сорт чая принес ей Дементьев. Как будто знал. А может... Ей уже было не до этого. Она как будто утратила чувствительность. Своим отношением мать Олега за несколько секунд показала ее истинное место. Прислуга. Недочеловек.
Заварила чай в соответствии с рецептом, указанным на упаковке, принесла. Та ничего не сказала, просто презрительно скосилась и отодвинула руку. Брезгливый жест. Плевать.
Потом Таня еще несколько раз варила и заносила кофе, убирала грязную посуду. Еще несколько раз туда-сюда ходил Дементьев. А заседание и не думало заканчиваться. Наконец, уже после пяти он в очередной раз вынырнул оттуда, подошел к ней и склонился над столом.
- Ну все, Танечка, по большинству проблемных пунктов отбились, осталось несколько второстепенных. Понимаете, бывают такие маленькие спорные моменты, по которым просто невозможно отбиться. И все это знают! - он скривился улыбкой, разводя руками. - По ним предложено было перенести на завтра...
- На завтра...? - жалобно пробормотала Таня, понимая, что еще один такой день она просто не выдержит.
А он подмигнул ей:
- Но мы решили голосованием сегодня.
Таня закрыла рот рукой, боясь дохнуть. А Максим Максимыч вещал:
- На этот раз отбились, правда, наша дама заявила, что не успокоится, будет бороться дальше. Но этого и следовало ожидать, - и закатил глаза. - Танечка, милая, мы СДЕЛАЛИ их. Завтра еще придется добивать по мелочи, потом готовить тонну отчетов, а после еще год отписываться, но. НО!
То есть... Все? Ей казалось, она ослышалась. Это было слишком хорошо, чтобы...
Двери директорского кабинета открылись, Таня сразу уставилась в проем, все еще не веря, что закончилось. В проеме стали появляться люди.
Но первой оттуда вышла Лариса Серова и направилась прямо к ней.
На этот раз ошибки не было. И надежды никакой - ее узнали.
Таня поняла это по взгляду, по выражению лица, с которым Лариса Серова к ней приближалась. Было панической желание встать и сбежать от нее, просто глаза зажмурить и прикинуться ветошью. Сунуть голову в песок, как страус, и тогда, может быть, ее не заметят и уйдут.
Но смысл? Эта женщина искала подходящую жертву, на которой оттанцуется ее ущемленное самолюбие. И она нашла. В ее лице.
- Хочешь снова быть жертвой? - пронеслось в мозгу.
Нет. Довольно, было уже один раз.
И потому, когда мать Олега замерла в трех шагах от ее стола, Таня заставила себя выпрямиться и натянула на лицо офисную улыбку. У той глаза нехорошим огоньком вспыхнули. Склонила голову чуть набок и проговорила, растягивая слова.
- А ты, я смотрю, не тонешь? Выплыла. Ну надо же.
Она усмехнулась и сложила руки.
Может быть, в другой ситуации Таня и спасовала, или если бы та нашла какие-то другие слова. Но то, и главное, как это было сказано, уравнивало их. И да, черт побери, теперь многое уравнивало их, о чем, возможно, Лариса Серова не знала или не хотела знать.
Пусть внутри все сжалось, улыбка не сошла с Таниного лица
- Как видите.
- Вижу, что мой сын как раньше был неразборчив в связях, так все и осталось.
Слова могут поливать презрением, бить как плети. А вокруг люди, которые всех нюансов их застарелой вражды не знали, для них это просто бесплатный цирк. И на нее уже устремились взгляды, лижущие кожу как мухи. Но этот удар надо было не просто выдержать, его надо было отбить.
Таня сидела за столом, а Лариса Серова стояла, и чтобы видеть ее глаза, Тане пришлось поднимать голову. Но она только еще больше выпрямила спину и вскинула подбородок, подпирая его рукой, и проговорила:
- Ваш сын достойный человек, им стоит гордиться.
На ее слова Лариса Серова рассмеялась, язвительно, обидно.
- Возможно. Мой сын - это МОЙ сын. И мне решать, чего он стоит, и как к нему относиться. Но ты?
Выброс адреналина сделал свое дело, Таню трясло так, что постукивали зубы. От гнева и обиды невольно сжимались кулаки. Сейчас начнется самое неприятное - оскорбления полетят ей в лицо. Ее обольют грязью, и она ничего не сможет сделать, чтобы это предотвратить. Не получится заткнуть рот этой страшной женщине. Но и отступить, опустить взгляд сейчас Таня просто не могла.
- Ты-то чем гордишься? - скривила та губы брезгливой улыбкой. - Как была подстилкой, о которую ноги вытирают...
У Тани уже звенело в ушах, но договорить той не удалось.
- Не заставляй меня забыть, что мы все-таки родня, - неожиданно раздался рядом голос Олега. - Еще одно слово, МАМА. Только одно твое слово, и тебя выведут отсюда.
Они обе не заметили, что ситуация изменилась. Олег подошел к матери и встал, закрывая Таню собой. Он был без пиджака, в одной белой белой рубашке, руки в карманах брюк. Говорил тихо очень спокойно, но никогда еще Таня не слышала таких страшных интонаций.
Лариса Серова осеклась и замерла, глядя на него, а потом резко развернулась и ушла.
Повисло неловкое звенящее молчание.
Олег обвел взглядом помещение, и все, кто там на тот момент находился, невольные свидетели этой отвратительной сцены, тут же отмерли и заторопились уйти. Марк Савельев с женой подошли последними, он хлопнул Олега по плечу, а его жена улыбнулась Тане и напомнила обоим:
- В субботу ждем.
Двери приемной закрылись, и они наконец остались один на один. Олег повернулся к ней, протягивая руку. Нозвал тихонько:
- Иди ко мне.
Прижал к себе и они застыли, тесно обнявшись. Наплевать на камеры, им сейчас надо было просто почувствовать тепло друг друга. Был очень, безумно трудный день. Да еще под занавес случилась эта сцена. Таня чувствовала, как он глубоко и тяжело дышит. Ему ведь очень непросто, да? Сама она не представляла, что с ней было бы, окажись она на его месте.
- Устал? - спросила тихо.
Он кивнул, а потом взял ее лицо в ладони, вгляделся, поглаживая большими пальцами щеки.
- А ты устала? Устала... Устала, Танька моя...
И снова прижал ее голову к своей груди.
- Езжай домой. Я скоро приеду, где-то через час-полтора. - он с усилием выдохнул. - Мне тут надо еще немного...
- Да. Хорошо, да.
- Ну все, беги давай.
И она убежала, унося с собой это волшебное ощущение «мы».
***
Домой потом ехала переполненная эмоциями, дико уставшая, потому что пошел откат от того нервного переутомления, на котором она все последнее время держалась. Тане не верилось, что день этот пережит, что все позади.
Они ведь не коснулись этой темы, но как Олег сегодня ее защитил... Значит...?
Ее просто распирало от счастья.
А скоро приедет он, и тогда...
И вдруг у Тани вытаращились глаза, потому что она кое-что вспомнила.
глава 56
Таня вдруг вспомнила, что утром, когда она уже уходила на работу, Борисовна же, помимо всего прочего, говорила, что поставит тесто на пироги, а ей велела купить яблок. Купить яблоки не проблема, но вот возня с выпечкой грозила затянуться надолго. А как же Олег...
Она еще не готова была объяснять Борисовне, почему к ней придет ночью незнакомый мужчина. Вообще, что-то объяснять. Ей самой еще надо было привыкнуть. И уж знакомить их надо было не вот так, с бухты барахты, а как правильно, сначала подготовиться.
Короче говоря, голова у нее опухла.
Но яблоки Таня купила, заскочив по дороге в супермаркет, и потом все сочиняла, что будет говорить Борисовне. Хотелось побыть с Олегом наедине, чтобы только они и сын, но как сказать такое? Совесть не позволит. Чувствовала она себя неуверенно, и глупо. И снова изводилась.
Как оказалось, зря.
К тому моменту, когда она заявилась домой со своими яблоками, вся из себя нервная, шикарные румяные пироги уже были готовы и красиво лежали на столе. А Борисовна, как будто только ее и ждала, стоило Тане прийти, тут же заторопилась домой.
- Ну все, Танечка, мне пора.
- Куда вы, Борисовна? - вытаращилась Таня, тиская Валерку. - А яблоки?
Очень все кстати, но ей втайне было стыдно, что приходится скрывать свою радость по этому поводу.
- Так я соседа попросила, мы с ним на детской площадке встречаемся, внуков гуляем. Он мне яблоки купил. Ну и фаршик там был немного, напекла и таких пирогов и таких. И там борщик я сварила... Ага. А мне пора, мне сегодня пораньше надо домой.
И все скороговоркой, а вид такой лукавый и загадочный, что Таня невольно подумала, а не завелась ли у ее дорогой няни личная жизнь? Оно конечно же, к лучшему, любви все возрасты покорны, просто... Ну просто трудно было себе представить.
Борисовна быстренько ушла, а она так и осталась. С борщом, с одуряюще пахнущими домашними пирогами. С маленьким сыном и трепетом ожидания встречи. После тяжелого дня такой подарок судьбы.
***
Олег сказал Тане, что приедет через час-полтора, потому что надо кое-что добить по мелочи. Закончить сегодня то, что не хотел переносить на завтра. Завтра и без того предстоит море бестолковой бумажной работы, а послезавтра отчет.
На самом деле ему необходимо было сбросить сковывавшее его как панцирем, напряжение и злость.
Мелочи не заняли много времени, не больше десяти минут. Он спихнул их на Максима Максимовича. А потом просто стоял полчаса в ванной при кабинете под горячими струями. Смывал с себя все душевное дерьмо. Потому что нельзя тащить злость туда, где твое самое дорогое, нельзя травить это своей злостью. Туда надо приходить чистым.
Откуда он знал это? Сам догадался. Сегодня, когда понял, что еще немного, и он сорвется на мать. Сорвется - и все. Но даже когда он вел себя как идиот, пил и прожигал свою жизнь, Олег понимал, что есть границы, которые нельзя переходить ни в коем случае.
Откуда это было у него? Наверное, все-таки еще в детстве привил Феликс.
Жаль не было сегодня рядом с ним старого черта, думается, он бы им гордился.
Он усмехнулся и сделал воду похолоднее, теперь, когда на душе немного полегчало, надо было взбодриться.
Потом ехал к Тане, Таньке, Танюшке, и думал, как невероятно хорошо и на удивление быстро у них все вышло. Как будто решилось само собой.
А не быстро, на самом деле, не быстро. И те три года, они тоже идут в счет, хотя... Он взъерошил еще влажные короткие темные волосы, вспоминая, как по-разному и в основном бестолково эти три года провел. Потому что был идиот.
Но сейчас все наладится. У него есть ЕГО женщина и ЕГО сын.
И чем дальше отъезжал от офиса, тем больше отдалялись от него дневные проблемы, однако мысли о работе все-таки нет-нет, да и всплывали на периферии сознания. Олег понимал, что сейчас момент неподходящий, но когда уляжется эта шумиха, ему надо навести порядок в головном офисе. К черту все. Сейчас ему не хотелось об этом даже думать.
Потому что он уже подъехал к дому.
Потому что уже взял смартфон в руку и замер на секунду, чувствуя, как его поглощает трепет предвкушения. Набрал, дождался, пока она ответит.
- Я приехал.
- Хорошо... А мы... тебя ждем.
Мы? Мы.
Опять поднимался как в тумане, нервничал. Открыла Таня, малыш у нее руках, онемел, замер, глядя на них. А дома пахнет пирогами и борщом.
***
Потом, когда они уложили малыша и сидели вдвоем на кухне, уже просто сидели обнявшись, говорили обо всем. Отголоски утоленного желания искорками по телу, блаженная истома. Посадить ее не себя верхом, прижимать к своему телу и чувствовать, как только что накормленный сытый зверь просыпается, поднимает голову... Да, потереться, вдавиться до упора, кормить его снова. Но этот аппетит невозможно утолить. Всегда остается голод.
Он хотел забрать их к себе завтра же после работы, но Таня просила:
- Мне нужно время, чтобы собраться. И няня, Борисовна... Она...
- И няню возьмем с собой, - сказал он. - Нам все равно няня понадобится, мы же оба работаем.
Опять уезжал в ночь, осознавая, что дико устал быть один, что хочется просто остаться.
Но и расслабиться Олег пока не мог.
Потому что кто же его слил. Было очень неприятно подозревать людей, с которыми он вместе работал, в буквальном смысле, бился бок о бок. Но придется, мать его. Придется...
Глава 22
Утром она все страдала от мысли, что надо как-то сказать Борисовне. И не получалось, прямо вставал в сознании какой-то блок. Но времени ничтожно мало, Олег же хотел их в пятницу забрать, а сегодня уже среда. Надо как-то начать собираться, а Таня не знала, к чему руки приложить.
Но это пол беды. Стоило ей рот открыть, чтобы рассказать, все слова куда-то испарялись, зато краснела и заикалась как школьница. А Борисовна... нет, у Тани точно сложилось впечатление, что у няни какой-то встроенный датчик на интересные события. Ведь убиралась уже опять тщательно с утра, помня вчерашний конфуз.
Стоило няне прийти утром, она тут же весь дом взглядом оббежала, и спросила у Тани:
- Ну как?
И вид такой, как у дознавателя. Глава поблескивают.
- Что, как? - Таня как-то сразу насторожилась.
- Ну это... Пироги понравились?
- Ой, да, спасибо, такие вкусные... Да.
Только сейчас Таня сообразила, что Борисовна не про нее вообще-то спрашивает. И что пироги подметены практически подчистую, пара штук осталась, а она в одиночку точно с целым блюдом справиться бы не смогла. Прокашлялась, отводя глаза, и выдавила улыбку:
- Да, ужасно вкусно. Вот я и... Мы с Валеркой... кхммм.
- Так я еще напеку? - спросила няня, заглядывая в кастрюлю с борщом, изрядно отполовиненную, кстати.
Ну вот это уже было откровенное палево.
- Ага, - промямлила Таня и постаралась поскорее убежать.
По дороге думала, что это кошмар и детский сад. И надо уже рассказать все как есть. И начать собираться, потому что переезд в принципе равен трем пожарам, а с маленьким ребенком - вдвойне.