По привычке, отметив плюс в этой кошмарной ситуации — она перестала хомячить все подряд, — Света вымученно улыбнулась зеркалу, помня урок, полученный Крошкой Енотом. «Улыбнись тому, кто сидит в пруду, и он улыбнется тебе!». Как положено по инструкции, она медленно досчитала до десяти, старательно растягивая в радостной гримасе рот. И немного развеселилась. Второй плюс — «Мистер убойный взгляд» ее не высмеял.
И с этими двумя плюсами наперевес она вернулась в кабинет. Отредактировав сказку, распечатала и отдала Аксинье. И с удивлением заметила, что уже не тряслась, как в первые минуты. Наверное, переживания как-то притупили ее способность впадать в ступор всякий раз, как только на нее косо смотрят.
Аксинья двумя пальцами взяла листы и уткнулась в чтение. Лицо не выражало никаких эмоций, будто она читала не сказку, а отчет о партийной конференции.
— Ладно, завтра можете прийти, — акцент на «завтра» не сулил ничего хорошего.
Надежда жалобным комочком сжалась, но Света не стала впадать в панику. «Вы не сказали «да!» Вы не сказали «Нет!».
Глава 8
«Все будет хорошо! Все будет хорошо!», — топая от метро, приговаривала она, тараня лбом плотную завесу непогоды. Сильный шквалистый ветер швырял в лицо снежные оплеухи, заставляя закрывать глаза и утирать рукой лицо.
После сегодняшних встрясок природный катаклизм словно злорадно ухмылялся, пытаясь задавить ее оптимизм. Ее обувка насквозь промокла, предательски позволив воде нагло хлюпать внутри при каждом шаге. И Света уже смирилась. Жалко стало себя до безумия. Хотелось плакать навзрыд, причитая «Я самая несчастная!» Однако Вселенная тут же преподнесла ей еще один урок — всегда есть кто-то, кому хуже, чем тебе.
Очередной раз протерев глаза, она кинула взгляд в сторону скамейки. Рядом с ней едва удерживался, чтобы не упасть, крошечный черный комочек. Беззвучно раззевая розовый ротик, он пытался позвать на помощь, но горло уже осипло, и даже на обычное «мяу» у него не было сил. Порывы ветра прижимали его к бордюру, не давая вылететь с тротуара.
«Ну чем я тебе могу помочь? Отнести в метро?» Перспектива еще раз проделать этот путь совсем не радовала. Но выхода не было. Не обращая внимания, что он грязный и мокрый, Света взяла его в руки и прижала к себе — пуховик все равно сушить придется. Уже развернувшись назад, она застыла. Беспомощное существо, почувствовав защиту, с отчаянием посмотрело своими угольками так, будто заглянуло в душу. Света уже не сдерживала слез.
Этот бедолага был зеркальным отражением ее самой. Белая ворона среди людей и черный кот среди кошек — оба с гарантированным клеймом невезения.
Отнести его в метро — это значило, что он умрет, но чуть позже, слегка отогревшись. Даже сейчас никто не может поручиться, что он выживет. Ребра выпирали сквозь мокрую шкурку, как арматура разрушенного здания.
— Ничего, Филимон! Я тебя не дам в обиду, — всхлипнула она, вытирая рукавом слезы и утешая скорей саму себя. Соседка по комнате, работавшая домработницей посменно, сейчас на выходных, значит, неделя на то, чтоб его откормить и пристроить в добрые руки есть. Заскочив в продуктовую палатку, она купила молока, надеясь, что обессиленную зверюшку это спасет. Тут же выпросила картонную коробку и ворох упаковочной бумаги, ведь в отличие от людей, у которых есть дом, у нее не было ненужных тряпок, чтобы сделать подстилку.
Придя домой, Света первым делом вымыла тщедушное тельце и высушила. В заботливых руках маленький беспризорник отогрелся и начал водить мордашкой по сторонам. Молоко ему пришлось по вкусу, и, налакавшись вдоволь, он мгновенно уснул, едва не уронив мордочку в пустую плошку.
«Будем решать вопросы по мере поступления. Филимон должен чуть — чуть окрепнуть, тогда уже будем пристраивать», — решила продолжательница дела Айболита. А пока у нее впереди было два пробных дня, от которых все зависело.
И надо сказать, что прошли они совершенно без всяких неприятностей. В пятницу, когда все уже стали собираться домой, Аксинья представила коллегам Свету как нового сотрудника. И, на удивление, даже попросила любить ее и жаловать. Хотя понятно, что это было сказано для проформы, но все равно приятно..
Не помня себя от радости, по факту получив путевку в жизнь, забежала девушка в зоомагазин, купила самый лучший корм для котят. Стоил он дороговато, но, ради Фила, можно и без хлеба обойтись. Только польза будет! Ей казалось, что котенок, по суеверному мнению большинства, приносящий неудачу, стал ангелом- хранителем — отблагодарил за спасение тем, что ее приняли на работу.
За выходные она обучила несмышленыша джентльменским манерам — он уже чинно умел усаживаться в лоток, не орал и только трогательно совал свой мокрый носик в шею, бормоча что-то милое на своей кошачьем языке.
С каждой минутой Света все больше привыкала к Филимону. И тем страшней было думать о неминуемом расставании с ним. Вот если бы у нее был свой дом, где она была бы хозяйкой… Сердце болезненно сжалось. Распрощаться с ним все равно придется. Скрепя сердце, она на работе распечатала объявление «Отдам черного котенка в добрые руки» и, спросив разрешения у Марины — она была самой доступной из недоступных важных персон издательства, — повесила его на доску объявлений.
Глава 9
— Коллеги. В одиннадцать освобождается переговорная, все туда. Производственное совещание, — Аксинья играла роль демократичного руководителя. Слово «коллеги» подразумевало уважительное отношение, как к равным, что было неприемлемо ею по определению. Подчиненных ее высочество видело не выше плинтуса.
Выше упомянутые коллеги втихомолку обменялись кислыми взглядами, будто их заставили сжевать лимон без сахара. Про себя неслышно вздохнули, уткнувшись в мониторы, и каждый подумал: «Ну, начинается…»
Любить эти совещания было не за что. Можно было бы никуда и не ходить — их кабинет позволял видеть каждого. Но переговорная придавала мероприятию статус архиважного дела. Там был установлен проектор, и Аксинья часто делала презентации, причем все догадывались, что презентовала она, прежде всего, себя, репетируя роль зама. Кого-нибудь садила за комп, а сама, цокая каблучками, тонкой указкой самозабвенно тыкала в цифры, графики, диаграммы.
Коллективы других изданий собирались раз в месяц. Аксинья же, руководствуясь, как она выражалась, исключительно стремлением улучшить работу редакции, проводила планерки каждую неделю. Она, как могла, портила настроение всем. И плохо пишете, и тиражи не растут, и на ваше место на улице очередь из желающих, и будьте счастливы, что вас сюда взяли без должного образования. В общем, шикарный утренний букет язвительности, или профилактическая клизма.
Сегодняшнее мероприятие не обещало ничего нового. Но Вселенная сжалилась над ними, и стройная система редакторского мозговыноса полетела к чертям. Буквально через пару минут после начала «избиения младенцев» дверь открылась.
Света почувствовала, что сердце ухнуло куда-то вниз, противно пощекотало пятки и с трудом вернулось на свое место, продолжая усиленно колотиться о грудную клетку. На пороге, как голограмма, имитирующая реальность, стоял сам «Мистер убойный взгляд».
— Дамы, не помешаю? Мне в компе нужно поковыряться.
От его искренней, с долей лукавства, улыбки стало будто теплее в помещении. Росточек надежды на то, что Аксинья не будет выплескивать весь запас желчи при посторонних, вырос в душах и немного воодушевил сотрудниц.
— У нас производственное совещание вообще-то, — смерив наглеца огненным взглядом, Аксинья недовольно задрала нос.
— А у меня производственная необходимость, — нарушитель порядка сокрушенно развел руками, давая понять, что только обстоятельства непреодолимой силы вынуждают его быть лишним поглотителем кислорода здесь. Или лишними ушами.
Было ощущение, что между ними образовалась электрическая дуга, искрящаяся вспышками состязательности.
Света уткнулась в блокнот, усиленно делая вид, будто что — то ищет. На деле же она пыталась скрыть румянец, предательски мазнувший по щекам. Мысли, как лошади на ипподроме, понеслись вскачь, обгоняя одна другую.
Невероятно, но Небожитель оказался обычным земным человеком! И это настолько не вязалось с его обликом, что было от чего голове пойти кругом! Системные администраторы в ее представлении сплошь были очкастыми опарышами, а этот…Украдкой скользнув по фигуре вошедшего, она еще больше смутилась. Он был такой… потрясающий. Не очень высокий, стройный, мускулистый, с грацией молодого, но уверенного в своих силах тигра. Она почувствовала себя школьницей, которая влюбилась в самого красивого мальчика.
В голове Светы яркой вспышкой мелькнула идея сказки с героем, по всем параметрам совпавшим с мужчиной, который вгонял ее в краску. Это будет сказка о Королевиче…
Девушка облегченно вздохнула. Мозг, получивший более интересную задачу, чем пускать слюни при виде породистого представителя противоположного пола, мгновенно переключился на разработку сюжета.
— Итак, коллеги, — начала Аксинья, с трудом переварив нарушение субординации. Она считала себя главной, после Бога, или Главного редактора и владельца издательства, поэтому всегда все должны были падать перед ней ниц. Но видно сисадмин был крепким орешком, который только забавлялся ее желанием поточить об него когти.
Говорила она неторопливо, немного «в нос», чтобы создать эффект усталости. Эту вселенскую усталость она периодически включала, чтобы подчеркнуть, как тяжела участь руководителя, и поэтому все должны восхититься стойкостью и с утроенным рвением броситься в работу. Поправив свою угольно черную челку, она перевела взгляд на свои идеальные ядовито- красные ногти, помолчала, давая все время проникнуться важностью ее информации. И наконец, выдержав мхатовскую паузу, изрекла.
— Я хотела бы выслушать, какие идеи вы нам приготовили за прошедшую неделю, как я вас просила.
Аксинья взглядом удава обвела подчиненных, предвкушая момент ментального оргазма — возможность очередной раз ткнуть носом, как нашкодивших котят, в их несоответствие «занимаемой должности», а также в отсутствие инициативности, узости мышления и прочее.
«Улучшить качество печати», «ввести новые рубрики», «сделать розыгрыши» — как из рога изобилия посыпались предложения.
Снисходительное, с легкой ноткой презрения, выражение блуждало на лице начальницы.
— Все это хорошо. Но самое главное, чтоб вы понимали — это контент — ваши статьи. От них зависит популярность издания, следовательно, и вероятность нашего с вами сотрудничества. Если тиражи упадут, а уже наметилась тенденция к снижению, нас всех уволят. Поэтому самое эффективное средство повысить качество — это плагиат. Изучайте более успешных конкурентов, перекраивайте до неузнаваемости интересные статьи, и будет вам счастье.
— Вас, Светлана, особенно, как новичка, это касается в большей степени. Собственные сказки, которые вы даете, это конечно, хорошо, но как говорит наш многоуважаемый Демид Петрович, если это не продается, значит, это ничего не стоит. Нам нужны шедевры. Что вы об этом думаете?
— Ну идея не новая, даже великие не гнушались. Как Паоло Коэльо, можно переделать не очень известную сказку, и это будет уже наша находка? — Света выпалила идею, удивившую ее своей простотой.
Повисла такая настороженная тишина, что казалось ее можно было резать, как студень.
Аксинья, горестно вздохнув, словно соболезнуя самой себе — «Боже, с кем приходится работать!», окинула взглядом Медузы Горгоны девушку и, упиваясь возможностью на законных основаниях размазать по плинтусу, проворковала:
— Милочка, вы нас сейчас просто убили. Стыдно путать Паоло Коэльо с Шарлем Перро. Никогда, слышите, никогда и никому не говорите вещи, в которых вы не разбираетесь. — Аксинья театрально прижала ладонь ко лбу, выражая крайнюю степень огорчения. — Надеюсь, больше таких глупостей мы не услышим.
Света вспыхнула, лицо снова начало медленно заливаться краской, сделав ее похожей на помидор. В груди стало привычно жарко. Сердце кольнуло, и она почувствовала то самое мерзкое состояние, в которое раз за разом, как кота в загаженный ботинок, втаптывал ее муж. Унижение и чувство раздавленности. Глаза уже защипало, но она коротко вдохнула, моргнула, чтоб прогнать слезы. Когда — то же нужно учиться не прятаться в раковину, когда топчутся по твоему человеческому достоинству! Собрав волю в кулак, волнуясь, едва не заикаясь от страха, она ответила.
— Я знаю, кто он такой. Известный бразильский писатель и поэт. У него есть рассказ «Виноградная гроздь», в котором говорится о том, как гроздь винограда, принесенную крестьянином в монастырь, передавали друг другу, считая, что кому-то она важней и в конце она вернулась к первоначальному владельцу. Я с детьми в садике читала английскую сказку про морковку, в которой животные тоже хотели поделиться холодной зимой. Каждый приходил и оставлял морковку в домике друга, думая, что тот голодает. И в конце морковка тоже вернулась к хозяину. Просто этот пример мне очень запомнился, — девушка выдохнула. — И Лев Толстой пересказал легенду о пастухе Магнусе под своим именем. У него есть рассказ «Магнит»
Света поняла, что только что заработала очки в глазах коллег и непримиримого всесильного врага в лице Аксиньи.
Все разом опустили головы, усиленно изображая, что нужно сделать какие-то пометки. Лишь только уже знакомые магнетические глаза метнули одобрительную молнию, а их хозяин, вроде бы занимавшийся своим делом, заговорщически ей подмигнул и поднял вверх большой палец!
Такая смачная оплеуха самолюбию Аксиньи не могла пройти даром. Почувствовав, что подчиненные были на стороне нахальной деревенщины, как она про себя немедленно окрестила Светлану, она решила взять реванш. Да так, чтоб мало никому не показалось.
И странное дело, планерка закончилась довольно быстро.
Глава 10
«— Даниэль, напоминаю, скоро бал. Ты уделяешь внимание всем прибывшим принцессам, но выберешь наследницу короля Ветландии, — отец строго посмотрел на сына. — Тебе уже двадцать лет, так что пора жениться. Тем более, что тесть будущий намерен отойти от дел и передать правление зятю.
По лицу Даниэля пробежала хмурая тень. Нельзя сказать, что новость для него была прямо совсем новость, скорей она была неожиданностью. Готовить речь в защиту своей свободы было бессмысленно. Он хорошо понимал, что отец своих решений не меняет. Именно твердость характера позволила ему сохранить власть, отстоять свою территорию. Совершенно седые кудри обрамляли его суровое лицо. Шрам, пересекавший левую щеку, усиливал впечатление непримиримости и несговорчивости. И на контрасте с умудренностью сверкали ледяной синевой совершенно молодые глаза.
Юноша, безусловно, любил своего отца — он был для него примером. Поэтому и унаследовал от него привычку поступать по-своему и неумение прогибаться. И сейчас отец требовал от него именно глубокого прогиба. Его приказ шел в разрез с теми принципами, которыми сам же руководствовался. Получалось «Стой там! Или сюда!»
Попытаться все ж стоило. В противном случае его ждало изгнание.
— Отец, вы учили меня быть бесстрашным и никогда не идти на поводу у обстоятельств.
— Сын мой, все правила, которым я тебя учил, заканчивают свое действие там, где начинаются мои правила. А мои правила требуют неукоснительного их исполнения. Ты женишься на Аурелии, и это не обсуждается.
— Это я уже понял. Аурелия — пустая, помешанная на драгоценностях и нарядах девица. К тому же она неграмотная. Я на ней не женюсь. Поэтому давайте обсудим, что я могу взять с собой — коня, своего оруженосца, меч и какую-то сумму денег. Или же мне придется брать взаймы у кого-либо из ваших вассалов?