— Перегружайте, только осторожно.
— Да уж имеем понимание, барышня.
Староста подхватил пациента подмышки, сын — за ноги. Переложили бережно, но дальше…
— Барышня, так у господина живот вспорот…
— И?
— Помрёт ведь.
Если не ошибаюсь, во времена Викторианской Англии личный врач королевы с непоколебимой уверенностью заявил, что голова и живот всегда будут закрыты для вмешательства хирурга. Это же насколько в моём новом мире плохо с медициной?
— Молодой, сильный. Может и выживет. В любом случае, не бросать же здесь.
— Ваша правда, барышня.
Я ухмыльнулась.
Осталось решить, показывать ли пациента няне. Лучше бы пожилую женщину лишний раз не волновать, но взрослый мужчина да ещё и с гонором — это не приблудный котёнок, чтоб в домике из обувной коробки под кроватью прятать.
Шагая вслед за носилками, я вспоминала планировку дома. Мы с няней — пора начинать думать о себе как о Мили — разместились в спальнях на втором этаже. Логично пациента отправить в гостевую комнату, но пыль и грязь выздоровлению не способствуют, а худо-бедно убрано только у меня и у няни. Няню не трогаем. Хм, пациента ждёт очередной шок — благовоспитанная леди уложит его в свою кровать, на свою подушку, под своё одеяло, ещё и разденет. Я невольно улыбнулась, предвкушая маленькое развлечение и случайно перехватила взгляд парня. Он смотрел на меня с опаской.
Деревню мы обогнули по дуге, что меня бесконечно порадовало. Кратчайшая дорога до усадьбы вела через господский яблоневый сад, и я поразилась, каким заброшенным он оказался. Деревья не в уходе, много сухих ветвей, которые давно следовало спилить, тропинки зарастают сорной травой, под слоем гнилой прошлогодней листвы наверняка завелись вредные насекомые. Впору звать крестьян наводить порядок в обмен на треть урожая. Куда управляющий смотрит? А, ну он же у нас гусь столичный, раз в год за деньгами приезжает.
Боковой ход оказался закрыт, а ключи нам с няней отец выдал только от парадного. Пришлось обходить.
Пациент притих. Я было подумала, что парню поплохело, но нет, любопытство прорезалось. Вертит головой, таращится на сумрачный холл, на пыльные чехлы, скрывающие мебель, на грязные стёкла. Неужто никогда заброшенных домов не видел? Эх, жаль, что он больше не при деньгах, а то я бы счёт за экскурсию выставила.
— Сюда, — я повела на второй этаж. — Тише, пожалуйста, а то нянюшка приболела.
Я провела мужчин через будуар в более-менее обжитую спальню. Здесь тоже царила грязь, но встречались островки чистоты: кровать, стол, стул, комод.
Откинув с кровати покрывало, я воскликнула:
— Только не в сапогах и не в верхней одежде!
К счастью, староста с сыном восприняли это как должное. Опустили носилки на пол. Сын стянул с пациента сапоги, удивлённо крякнул, обнаружив в петельке спрятанный в голенище кинжал. Староста помог парню приподняться и избавил от куртки. Затем мужчины взялись вдвоём, переместили парня на кровать.
— Извольте, барышня, доставили.
— Благодарю. Ни я, ни господин не забудем вашей доброты.
Мужчины коротко поклонились, подхватили носилки и утопали прочь. Не обращая внимания на пациента, я смотрела на прикрытую дверь спальни и мысленно считала до десяти. Досчитав, выглянула в коридор — убедилась, что мужчины ушли к выходу, а не разбрелись по дому в поисках сокровищ.
— Как себя чувствуешь? — обернулась я к пациенту. — Кстати, как тебя звать? И более важный вопрос. Кто тебя так приголубил? — я кивнула на повязку.
Парень побледнел, покраснел.
Я аж смутилась. Всё же раненый. Может, поберечь психику? Волноваться ему сейчас противопоказано.
— Эй, не пойми меня неправильно. Твои личные дела меня не волнуют. Я лишь хочу быть уверена, что твой несостоявшийся убийца не явится следом за тобой в мой дом.
Во что я вообще влезла? С чего я решила, что парень из команды хороших ребят? А вдруг он самый что ни на есть злодейский злодей? Профдеформация сыграла против меня. Помощь должна быть оказана, а любые вопросы задаёт полиция — я действовала рефлекторно, вместо больницы, которой нет, притащила раненого домой, а теперь мозги включились.
— Вряд ли. У них было время найти меня в лесу. Думаю, потеряли след.
— Крестьянам рот даже золотом не заткнуть. Пусть и не со зла, проговорятся, если их будут расспрашивать умело. Или пригрозят чем.
Парень устало прикрыл глаза.
Мне понравилось, что он не стал разуверять меня. Честность себе в ущерб дорого стоит.
— Пить хочешь? — догадалась я.
— Да.
— Минуту.
Чтоб мне раньше о воде побеспокоиться и прихватить фляжку, когда только за ним отправилась?
Я взяла с комода перевёрнутый кверху донышком стакан и прикрытый полотенцем кувшин. В воде мокли дольки яблок — Мили утром забросила.
Прежде, чем дать воды, вызвала скальпель. Силы желания оказалось достаточно, чтобы магия сработала.
— Что ты делаешь?! — о, снова таращится.
Я залила стакан синевой:
— Обеззараживаю.
Жажда победила недоверие, парень принял из моих рук воду, присосался к стакану, торопливо заглатывая.
— Эй, не торопись. Я же не отбираю. Пей спокойно.
Он невразумительно промычал, сделал ещё два больших глотка, отпустил стакан. Его глаза снова закрылись, дыхание чуть изменилось, стало спокойнее, размереннее. Уснул…
Имя так и не назвал.
Я вздохнула, присела на край кровати и принялась аккуратно снимать повязку. Других бинтов у меня под рукой нет и в скором времени не предвидится, так что ни в коем случае нельзя рвать и портить. Буду очищать и дезинфицировать. Всех микробов и бактерий — наповал магией смерти. Что касается пятен, то кровь — это органика, «убью».
Рана выглядела обнадёживающе. Кровь спеклась, синие светящиеся нити прочно стягивали края и не давали ране повторно разойтись. Потрогав лоб, я убедилась, что жара нет. Хоть бы обошлось без воспаления. Я тщательно промыла рану всё той же синевой и восстановила повязку.
Пока пациент дрыхнет, можно заняться хозяйственными хлопотами. Куртку я с пола закинула на спинку стула, рядом поставила сапоги, чтобы на ходу не валялись. А дальше? Осмотреть дом? Чужие воспоминания никогда не сравнятся с личными впечатлениями. Или сперва обед?
— М-м-м…, — простонал парень.
— Больно? — всполошилась я.
Ответа не последовало. Наверное, просто сон плохой.
Я пару минут понаблюдала, но парень больше не стонал. Поправив укрывшее его одеяло, я тихо вышла.
Итак, начинаю с кухни. Всем нам нужно нормально поесть. Мне с няней — впервые за долгое время. Гвоздём меню станет наваристый бульон, вкусный, сытный, полезный для желудка.
Я сделала несколько шагов в сторону лестницы, кухня располагалась на первом этаже, и именно в кухне я рассчитывала найти Мрысью, если, конечно, девице не решила готовить дома и принести обед в корзине. Ёжики! Я ж оброненную корзинку на поляне забыла. Хотя… Шут с ней. Я теперь могу несколько тысяч таких корзин купить.
— Мили? Мили, это ты? — раздался из соседней комнаты слабый голос.
— Нянюшка!
Я проскочила будуар, ворвалась в спальню, широко улыбнулась пожилой уставшей женщине. Теперь у нас обязательно всё будет хорошо, я устрою.
И лишь увидев, как волнение няни сменяется недоумением, сообразила, что настоящая Милимайя улыбалась крайне редко и исключительно уголком губ. Она никогда не демонстрировала зубы, в то время как я выставила на обозрение все тридцать два.
Упс.
Глава 6
— Нянюшка, ты не поверишь! У нас теперь есть деньги закупить дрова, забить на зиму кладовку, нанять слуг. Скоро пообедаем. Как я соскучилась по мясу!
Вроде бы весомое объяснение необычному поведению.
Удивление не исчезло полностью, но его потеснила обеспокоенность.
— Мили, откуда у нас могут быть деньги?
— Нянюшка, не волнуйся, — я взяла себя в руки и постаралась копировать сдержанности Милимайи. — Собирая чернику, я наткнулась на раненого человека. За помощь он щедро расплатился.
— Вот как?
Я кивнула. И ведь почти не соврала.
— Нянюшка, отдыхай пока. Я скоро позову.
Не дожидаясь ответа, я сбежала. Из-за двери послышался тяжёлый вздох.
Как бы няня себя ни чувствовала, немедленной помощи ей не требуется.
Я скатилась по лестнице, свернула в хозяйственные помещения, принюхалась, но ни намёка на приготовление пищи не уловила. Заглядывая во все помещения подряд я находила грязь, грязь, грязь. На кухне, как и в спальне, в море грязи отыскались островки чистоты. Так, похоже Мрысья готовит дома. В принципе, если вспомнить, руки она для этого мыла.
Я продолжила обход.
В принципе, дом производит впечатление надёжное. Толстые каменные стены, окна и двери без щелей, разве что петли поскрипывают, но это лечится закапыванием масла. Другое дело, что обогревать такую громаду зимой умаешься. Я почесала кончик носа. Обогревать только жилую часть? Проще назначить старостину жену в экономки, и пусть разбирается. В хозяйстве она смыслит поболее меня.
Я вернулась в холл, приподняла ближайший чехол. Несмотря на защиту, стул поседел от пыли, просочившейся сквозь ткань, но если отмыть…
За спиной раздались шаги.
— Брышня?
Имя Мрысья девице удивительно подходит.
Я обернулась. Мрысья, глядя на меня безучастно-выжидательно, застыла посреди холла, одной рукой она обнимала увесистую корзину, другой — поддерживала под дно.
— Очень хорошо, — улыбнулась я. — Сегодня мы пообедаем в комнатах на втором этаже.
Мрысья никак не отреагировала, но стоило мне шагнуть на первую ступеньку, молча потопала следом.
Я искоса наблюдала за девушкой. На лице ни тени эмоций, выражение всё такое же тупое, к окружающему ни капли интереса. Даже то, что именно ей всё это предстоит отмывать, её, похоже, не трогает. Или она ещё не осознала масштабов бедствия?
Войдя за мной в спальню, она с порога поклонилась.
— Нянюшка, знакомься, — представила я. — Мрысья будет нашей помощницей.
— Ох…
Мрысью нянина растерянность не смутила. Переведя взгляд на меня, Мрысья послушно поставила корзину туда, куда я указала, и отступила на шаг.
— Ты уже обедала? — спросила я.
Я, конечно, за всеобщий мир и равенство, но сомневаюсь, что сажать девушку с нами за один стол хорошая идея.
— Ны.
— Тебе удобнее готовить дома и приносить, как ты сделала сейчас, или готовить на кухне?
Вопрос для девицы оказался слишком сложным, она пожала широкими плечами и осталась стоять столбом.
Я решила зайти с другой стороны:
— Ты должна будешь принести ужин.
— Ум, — Мрысья согласно кивнула.
— Где ты будешь готовить?
— Как прикаж, брышня.
Ух…
— А если я не стану давать указаний?
Мрысья снова пожала плечами, но, к счастью, не молча:
— Мамка сготовит, пока я курей, поросей и корову обиходю.
Ох, ёжики святые! Ну кто же нанимателю признается, что в рабочее время посторонними делами будет заниматься? Зато выяснили, что длинные фразы Мрысье тоже даются.
— Тогда можешь идти обедать, но через час я тебя жду в холле.
— Буд.
Девица, поклонилась отдельно мне, отдельно няне и послушно ушла.
Я быстро размотала полотенце. В корзине нашлись два чугунка. В первом, как я и заказала, мясо с овощами, во втором — бульон. Правда, я рассчитывала на что-то условно диетическое, а тут поверхность закрывает слой жира — отрабатывают переплату. Хлеба целая буханка, в крынке компот, посуды нет.
— Нянюшка, проходи к столу. Сейчас вернусь!
— Мили, мы не спустимся в столовую?
И снова прокол.
— Нянюшка, стоит ли в деревне строго следовать правилам столицы? Остывает. Давай поговорим позднее? Со мной та-акое случилось! Я тебе расскажу.
Няня смотрела на меня уже не с удивлением, а с откровенным изумлением, но я решила не пытаться притворяться той, кем я не являюсь. Я ни разу не шпион, а няня знает Мили как облупленную. Проколы будут следовать один за другим, притворство сделает только хуже. Уж лучше совру, что получив деньги, получив надежду, я многое переосмыслила и стала другим человеком.
Тарелки, ложки, вилки — всё, тщательно вымытое Мили, я нашла в посудном шкафу на кухне. На всякий случай прошлась магией. Открывшиеся способности я воспринимала очень естественно, как будто они со мной были всю жизнь. Впрочем, отчасти так и есть: скальпель и синиий дезинфектор у меня в первую очередь ассоциировались с медициной, а не с волшебством.
Нагрузившись посудой, я вернулась в комнату:
— Приятного аппетита, няня, — я разлила бульон по миска с тем расчётом, чтобы хватило пациенту.
Работая ложкой, я присматривалась к пожилой женщине. Грузная, даже расплывшаяся, начисто седая. Морщин на удивление мало, а вот пигментных пятен в избытке. Мешком висит второй подбородок.
Наверняка, хронических заболеваний целый букет.
Бульон мы доели почти одновременно, и я разложила по тарелкам мясо.
— Мили, стоит ли так тратиться?
— Няня, не еде экономить не стану — там при самых скромных подсчётах одного серебра на полтора года хватит. — Знаешь… Когда мне улыбнулась такая удача, — я подкинула кошелёк, и кубики звякнули, — когда я осознала, что мы получили второй шанс…
— Удача на чужой крови? — непонимающе нахмурилась няня.
— Почему? Для раненого наша встреча стала, возможно, ещё большей удачей, — без его денег мне было бы трудно, но я бы в конечном счёте справилась, а вот он умирал. — Нянюшка, как насчёт того, чтобы посидеть на крыльце и подышать свежим воздухом, пока Мрысья убирается?
— М-м-м…
— Тогда сделаем по-другому. Мрысья приведёт в порядок будуар, ты устроишься на время на диване, а Мрысья вымоет спальню. Как тебе?
— Когда ты стала такой деловой, Мили?
— Как из столицы вырвались, так и стала. Няня, сегодня я решила, что отныне мы должны жить хорошо. Хватит терпеть обиды.
— Ох, Мили.
— Увидишь, — мягко пообещала я, поднимаясь из-за стола.
Компот я оставила, остальное загрузила обратно в корзину. Чугунки ещё хранили жар печи, так что пациента накормлю тёплым.
Когда я вошла в свою спальню, парень ещё спал. Я водрузила корзинку на стул, присела на край кровати, откинула одеяло, снова проверила лоб.
Парень дёрнулся, перехватил меня за запястье до боли сжав неожиданно крепко.
— Эй! — возмутилась я.
Вот же буйный.
Парень несколько раз моргнул, взгляду вернулась осознанность.
— Клешни разожми, — попросила я и свободной рукой легко щёлкнула его по пальцам.
Я не то чтобы испугалась… Да, чёрт побери, я испугалась! Не когда он схватил меня, а когда я вспомнила нацеленный на меня нож, который парень по счастливой случайности выронил от слабости. Что у него за рефлексы?! Убийственные…
Хватка разжалась.
— Никогда так не делай больше, — предупредил он вместо извинений.
Хотелось сказать что-нибудь резкое, но я сдержалась. А к предупреждению стоит отнестись со всей серьёзностью. Я кивнула в знак, что услышала и приняла к сведению.
Достав чугунок, спросила:
— Суп будешь… сам или с ложечки?
Глава 7
Парень возмущённо сверкнул глазами, побуравил меня взглядом, словно прикидывая, как я отреагирую, выбери он вариант «с ложечки». Нормально отреагирую — зачерпну бульон и накормлю.
— Сам, — буркнул он.
Я не спорила, отставила чугунок, помогла парню приподняться, подложила под спину две туго набитых подушки. Не высоко, чтобы рану не тревожить.
Вручив парню ложку, я пододвинулась ближе. Больничного откидного столика у меня нет, придётся чугунок держать самой.
Недовольно поморщившись, парень придержал все капризы при себе и принялся за еду. Ел аккуратно, несмотря на неудобное положение, ни капли не пролил. Ложка шкрябнула по дну. Бульона оставалось ещё на пару глотков, но парень качнул головой.
— Второе? — предложила я.
— Воды.
Воды не жалко.
Парень не стал геройствовать, позволил мне держать стакан, лишь чуть направлял мою руку. Я невольно обратила внимание на его пальцы: длинные, ногти светло-розовые с лёгким естественным блеском, подстрижены коротко без единого уголка. Кисть изящная. Уж точно не крестьянская медвежья лапища.