— Например?
— Например, есть закон о преданности. Если ты входишь в группировку, — угу, это он таким лаконичным словом называл банды, — то становишься её неотъемлемой частью. Она защищает тебя, ты — её. Если вор осмелится предать своих товарищей, подставить их или сдать, то он будет приговорен к смерти. В нашем мире нет судов и прочих формальностей. Предатель — это конченый человек. Пойми, девочка, для нас наши кореша, — ещё одно странное слово, которое означает «друзья», — это семья, это самые близкие люди, и подставить семью… Это немыслимо.
— Ну, допустим. А что ещё?
Сэм рассказывал о многом. О правилах раздела награбленного, об «общаке», то есть о деньгах, которые принадлежат всей группировке и на которые она существует. Для меня был важен ещё один пункт. Как оказалось, я совершенно зря опасалась домогательств с их стороны начале нашего знакомства. В воровской среде изнасилование или развращение считались одними из самых низших, самых подлых преступлений. Ты можешь быть первоклассным вором, соблюдать правила поведения в криминальной среде, но если ты изнасиловал женщину или, не приведи боги, ребенка, это означает изгнание. Такому человеку не просто не подадут руки, его подставят и сдадут при первой возможности. Интимные отношения с теми, кто не достиг хотя бы шестнадцатилетнего возраста тоже были под запретом и считались растлением. Создание семьи не запрещалось, но многие воздерживались от брака, чтобы не подвергать семью опасности.
— Поля, ты ничего не хочешь мне рассказать? — нахмурился Сэм и подался вперед, пристально смотря мне в глаза.
— О чем? — удивилась я.
— О том, кто позволил себе тебя коснуться, — помрачнел Сэм и замер, ожидая от меня ответа.
Я тут же сникла и закрыла глаза. Надеялась убежать от этого позора? Он буде преследовать меня всю жизнь, и мне от этого не отмыться.
— Поля, назови его имя, — попросил Сэм, наклонившись ещё ближе ко мне.
— Зачем? — хрипло выдавила я.
— Я найду его и убью, — почти шепотом сказал он, не отводя от меня глаз.
Я с болью усмехнулась. Убьет лорда Боргема, одного из представителей аристократии и уважаемого человека? Допустим, но что потом? Мне это не вернет невинность, не залечит душевные раны, но предложение очень заманчивое. Заставить этого мерзавца страдать, причинить ту же боль, что и он, сделать так, чтобы он умолял о пощаде…
— Нет, — покачала головой я, уставившись в пол. — Он очень высокого положения, у вас потом будут проблемы. Не надо. Не хочу, чтобы из-за меня вы пострадали.
Сэм вздохнул и обнял меня.
— Как вы узнали? — спросила я, не отпуская его.
— По женщине всегда видно, что над ней надругались, — тихо ответил он и погладил меня по спине. От этой фразы слезы сами полились из глаз, а Сэм шептал что-то успокаивающее и гладил меня своей сильной рукой.
Мне не потребовалось много времени, чтобы решиться подойти к Томасу с просьбой научить меня воровать. Я сделала это скорее из любопытства, тогда во мне не было никакого желания грабить людей.
— Ниче у тебя не получится, — ответил он мне, изрядно шокировав.
— Как?! Почему?!
— Слишком красивая, — пожал плечами Томас. — Вор должен быть неприметным, чтобы взгляд за него не цеплялся, не хотелось на него любоваться. А у тебя одни глаза чего стоят! — хохотнул он.
— Но я не хочу быть воровкой! — упрямо возразила я. — Просто покажите, как вы это делаете.
— Не, не знаю… — протянул он.
— Ну, пожалуйста! — слезно попросила я.
— Ладно, — тяжко вздохнул он. — Садись. Первое правило — умей манипулировать вниманием человека. Он должен отвлечься на что угодно, чтобы ты могла незаметно пробраться к его карманам.
Томас много говорил и, наконец, приступил к практике. Я раз за разом безуспешно пыталась засунуть руку к нему в карман, но все никак не выходило сделать это незаметно.
— У меня не получается, — расстроилась я, собираясь сдаться.
— Для начала неплохо, — подбодрил меня он и подмигнул.
Следующие несколько дней я только тем и занималась, что пыталась незаметно подкрасться к домочадцам и запустить руку в их карманы, но каждый раз меня ловили. Стоило мне только немного просунуть руку в одежду, и она тут же оказывалась прижата локтем или просто перехвачена.
— Мелкая, ты слишком грубо действуешь, — хмыкнул Роб, отпуская мою ладонь. — Старайся не задевать рукой ткань. У тебя рука маленькая, тебе должно быть попроще, чем нам.
Я последовала его совету, и с этого момента дело пошло значительно быстрее! Потом я научилась незаметно вытаскивать предметы из карманов, но это заняло не меньше двух месяцев. Я по прежнему жила в доме разбойников, помогала им с хозяйством, общалась и много читала. У Сэма была небольшая домашняя библиотека, и я до позднего вечера зачитывалась этими книгами. Заметив это, он начал приносить мне другие произведения. Он не говорил, откуда берет их, а я не спрашивала, прекрасно понимая, что вряд ли он их купил.
Однажды осенним вечером мы ужинали все вместе. Я сидела между Робом и своим учителем по воровству.
— Томас, передай, пожалуйста, соль, — попросила я, улыбнувшись ему. Мужчина потянулся за солонкой и поставил её возле моей тарелки. — Спасибо, — коварно улыбнулась я и показала ему золотую монетку, перекочевавшую секундой ранее из его кармана в мою ладошку. Томас изумленно распахнул глаза и хотел что-то сказать, но просто открывал и закрывал рот, как рыба, смотря то на меня, то на монетку. Он тут же кинулся проверять карманы и убедился, что это именно его вещь.
— Вы видели?! — не мог успокоиться он. — Видели?! Обокрасть меня! МЕНЯ!!! Поля, даже Роб ни разу не смог этого сделать! У тебя талант, — выдохнул он и уже совсем другим взглядом посмотрел на меня, а потом повернулся к Сэму: — Нужно взять её на рынок. Пусть тренируется.
— Не рановато ли? — лениво возразил тот. Он вообще не любил, когда я покидала дом.
— В самый раз, — вставил свою реплику Роб. — Раз такая проворная, так примени этот талант по назначению.
— Я не буду обворовывать людей! — горячно заявила я.
— Почему? — удивился Томас. — А зачем тогда ты уже два месяца оттачиваешь свои навыки?
— От скуки, — пожала плечами я. — Я не могу отнимать у людей то, что они заработали честным трудом!
Сэм саркастически хмыкнул.
— Это они-то?! Мы не рискуем ради нищих, у которых можно поиметь максимум пять медяков. Я предлагаю тебе отрабатывать навык на мещанах средней руки, женах зажиточных помещиков и так далее. Они не разорятся от утраты пары мешочков золотых.
Я ничего не ответила. Спорить с ним сложно. Честно говоря, я вдруг начала испытывать острую неприязнь ко всем более-менее знатным людям. Если Борем позволяет себе такое, то что же творят остальные? Мне казалось, что если не у каждого, то у большинства есть секреты в шкафах, от которых любой нормальный человек придет в ужас. Стоит ли удивляться, что буквально на следующее утро я согласилась попробовать себя в настоящем деле?
Свою первую вылазку на городской рынок я не забуду никогда. Было много переживаний по поводу того, что меня разыскивает Боргем, что меня могут увидеть и узнать. Даже кошмар приснился о том, что меня хватает стража, заламывает руки и приводит лично к ненавистному лорду. Страх, что меня поймают и вернут в приют, пересилил гордость, и мне пришлось рассказать Сэму о том, что я нахожусь в розыске.
— Ну, я предполагал что-то подобное, — покачал головой он. — Я дам Робу поручение, он все выяснит. А как ты сбежала?
— Сэм, прошу… — закрыла глаза я.
— Тебе кто-то помог? — допытывался он.
— Да! — вдруг воскликнула я и резко открыла глаза. — А Роб может выяснить ещё об одном парне? Его зовут Жак, ему шестнадцать лет, он работает в этом приюте, привозит туда еду со всего города, — я так загорелась идеей разузнать о судьбе друга, что даже глаза вспыхнули.
— Я скажу ему, — кивнул Сэм и больше не приставал с вопросами.
На следующий день Роб принес новости, от которых мне просто поплохело. Парень присел в кресло и попросил меня сесть рядом.
— Аполлинария де Кросс, — начал он с моего полного имени. Такую фамилию носили абсолютно все воспитанницы приюта. — Которая воспитывалась в приюте лорда Боргема, скончалась четыре месяца назад, в возрасте пятнадцати лет, от неизвестной, но тяжелой болезни, — припечатал меня он.
— Постой, — я потерла переносицу, чтобы собраться с мыслями, — но ведь меня разыскивала стража, я знаю.
— Нет, — отрезал Роб. — Аполлинария в розыск не объявлялась, из приюта не пропадала. По документам ты мертва.
Я откинулась на спинку дивана. Мне казалось, что я схожу с ума.
— Так, Поля, спокойно, — вклинился Томас и сунул мне стакан воды. — Чего ты распереживалась? Все же ясно, как божий день! — я непонимающе на него посмотрела, и он начал объяснять: — Когда ты пропала, лорд, чтоб ему пусто было, начал лихорадочно тебя разыскивать. В его приюте живут не абы кто, а пусть и внебрачные, но дети знати. Если бы он публично объявил, что ты пропала, ему бы начали задавать неудобные вопросы, начались бы проверки, а оно ему надо? Вот он и начал искать тебя, но неофициально. Заплатил начальнику стражи, но настоящих масштабных поисков не было, максимум они проехались по городу и поспрашивали о тебе. Когда он понял, что найти тебя не может, как и заявить, что ты сбежала, он принял самое адекватное в данной ситуации решение: объявить тебя мертвой. Воспитателям наверняка заткнул рты парой мешков золота, опечатал твою комнату на несколько дней, имитируя болезнь, а потом похоронили пустой закрытый гроб, ссылаясь на неизвестную и, возможно заразную болезнь. Так что не дрейфь! — он ободряюще хлопнул меня по плечу. — Теперь ты свободна, как ветер в небесах! Никто тебя не разыскивает.
— Вот-вот, — поддакнул ему Роб. — К тому же, приют этот вместе с лордом находятся через три провинции отсюда, так что вряд ли в наших местах вообще что-то слышали о тебе. Поверь, никто не обратит внимания на простую девушку на рынке. Это даже плюс! Обычно среди девушек нет воровок, так что тебя даже не заподозрят. Завтра с утра поедем на дело.
— Притормози! А что с Жаком?
— Ну, — Роб почесал голову, — по документам там числился парень с этим именем, но официально он уволился ещё год назад. Не знаю даже, как это комментировать.
— Это все? — не унималась я. — Больше ничего не удалось узнать?
— Ну, только его адрес был указан, и все, — пожал плечами Роб.
— Так давай сюда!
Он протянул мне клочок бумаги, на котором наспех был нацарапан адрес. Теперь у меня есть зацепка.
— Спасибо, Роб, — я счастливо улыбнулась ему, а уголки его губ дрогнули в некоем подобии улыбки.
Нас следующий день я оделась как простая девушка: закрытое розовое платье, чепчик, скрывающий волосы и минимум макияжа. В руках у меня была корзина с травами и яблоками, чтобы можно было среди них спрятать добычу. Мы пришли на главный рынок столицы провинции, переместившись туда через портал. Меня сопровождали Томас и Роб.
Честно говоря, я ужасно волновалась. Что я творю?! А если меня поймают?! Наверняка такой кипишь поднимется, что происки Боргема покажутся мне милой игрой в прятки.
— Поля, все будет хорошо, — успокаивал меня Томас, ободряюще сжав руку. — Мы всегда рядом. Чуть что — поможем.
И вот, они остались стоять в сторонке, а я, вдохнув поглубже, вступила в толпу людей, снующих по рынку в поисках более дешевого товара. На меня никто не обращал внимания. Я очень быстро нашла свою первую жертву: очень толстую женщину примерно сорока лет на вид, с крайне недовольным лицом. Она стояла у палатки с пряностями и о чем-то пререкалась с продавцом. Я подошла к ним и сделала вид, что рассматриваю куркуму. Женщина доказывала явно уставшему от неё продавцу, что у него несвежий товар, и требовала скидку. Все её внимание было обращено на мужчину, по которому было видно, что он просто мечтает от неё избавиться. Я осторожно просунула руку ей в карман и нащупала там мешочек с монетками. Осторожно потянув, я ловко вытащила его и незаметно положила к себе в корзину, прямо под слой мяты.
— Вам что-нибудь положить? — продавец оживился, заметив меня. Появление нового покупателя он воспринял как шанс избавиться от склочной бабы.
— Нет, спасибо, — улыбнулась я и отошла. Если бы он заметил меня хоть на полминуты раньше, то мог спалить… Пронесло! Поверить не могу, что все получилось. Я постаралась как можно быстрее отойти от этих людей, пока никто не заметил пропажу.
Когда я подходила к Томасу и Робу, вдруг поймала себя на том, что мне безумно понравилось, и я хочу ещё! Это так азартно!
— Все получилось! — радостно воскликнула я, сияя как летнее солнце.
— Тише ты! — шикнул на меня Томас и улыбнулся. — Молодец, я знал, что ты справишься! Ещё раз попробуешь?
— Конечно! — и я счастливая убежала обратно в толпу, выбрав себе новый объект — молодого мужчину, выбиравшего ткань. Возле этого павильона было много людей, так что должно быть даже проще.
К концу дня я обокрала семерых человек, но никаких угрызений совести не ощущала. Они не бедняки, и такие небольшие суммы для них — сущий пустяк. А меня так захватило это азартное занятие, что Томасу пришлось уговаривать меня пойти домой, так как на сегодня хватит. Я испытывала непередаваемые эмоции, когда понимала, что я хитрее и умнее этих высокородных уродов, от которых я лично видела только плохое. Даже если не брать в расчет Боргема, все приезжающие в наш приют знатные посетители смотрели на нас с превосходством, некоторые даже с презрением.
Поэтому когда моя корзина наполнилась мешочками с золотыми монетами, я не испытывала ничего, кроме гордости за себя и злорадства.
Из добытых денег тридцать процентов мы положили в общак, остальные поделили между собой. Мне досталось десять золотых! Да я таких денег в жизни даже не видела, не то, чтобы как-то распорядиться ими. Довольно быстро я приняла решение отправить их Жаку. Он помог мне, спас жизнь, и я перед ним в неоплатном долгу. Сэм согласился по своим каналам переправить ему девять монет так, чтобы никто не смог их отследить и в чем-то обвинить Жака. Кто знает, вдруг за ним до сих пор следят? Адрес Аглаи я так и не смогла выяснить, поэтому не имела возможности и её отблагодарить.
На рынок мы ходили два раза в неделю. Томас сказал, что никто не подозревает в такой очаровательной девушке воровку, поэтому я более выгодный кандидат на эту роль, чем остальные. Я чувствовала себя как рыба в воде, снуя между прохожими и обчищая их карманы. Мы постоянно меняли места дислокации, так что меня никто не запоминал.
Прошло три месяца. Я полностью влилась в их компанию, стала неотъемлемой частью банды. Никогда бы не подумала, что дойду до такой жизни, но эти ребята давали мне такие теплые чувства защищенности, нужности, что они заглушили голос совести. Наше ремесло процветало, пока не произошел неожиданный конфуз.
Я как обычно подобралась к выбранному молодому мужчине и привычным ловким движением запустила руку к нему в карман. Стоило мне потянула за мешочек, как моя ладонь оказалась прижата его локтем. Я растерялась, даже не успел понять, что произошло, как он вдруг развернулся, рывком вытащил мою руку из своего кармана и больно сжал её. Я тут же остро ощутила его запах: мускусный, смешанный со сладостью и в то же время какой-то соленый, что ли. Было в нем что-то, что отличало его от других людей. ЛЮДИ так не пахнут, я это знала.
— Так, так, так, — медленно протянул он, все ещё сжимая мое запястье и рассматривая меня. Я посмотрела ему в лицо и тут же отметила странные желто-коричневые глаза. — Это кто у нас тут такой смелый? — он оттащил меня в сторону и опасно подался вперед. Было больно, я пыталась вырвать руку, но это было абсолютно бесполезно.
— Спокойно, спокойно, — откуда-то вдруг нарисовались Томас с Робом и попытались меня оттеснить, но незнакомец и не думал отпускать меня. — Отпустите её, мы все можем решить миром, — Томас встал между нами, но что-то мне подсказывало, что этот странный человек легко его отшвырнет, если что.