— Кира? Что? Но…как?! — я отпустил ее, видя, как она, вновь выпрямив спину поправила сбившиеся волосы, и зачесала прядь за выросшие рога на голове.
Я ничего не понимал. Где мы? Как мы здесь очутились? Единственное что я помню, как мы убегали от солдат герцога через лес, а затем провал. Темнота окутывала ту часть моего сознание которая отвечала за воспоминания именно об этом временном отрезке. Это меня немного пугало. Мое сознание — это единственное оружие, которое всегда имеется у меня, где бы я ни был…И вот так не помнить ничего?
— Роберт, успокойтесь, — попросила Кира спокойным голос, гладя меня по волосам и смотря куда-то перед собой.
Моя голова покоилась на ее мягких бедрах, потому как я чувствовал приятное тепло на затылке.
И правда, нужно успокоиться, начать думать, осмотреться. Для начала нужно узнать куда смотрит Кира так настороженно, почти зловеще. Будто бы ожидает что с той стороны на нее нападут…
Простонав от болей по всему телу в момент, когда я решил подняться, игнорируя протестующие возгласы моей напарницы, мне удалось покрутить головой и осмотреться.
Мы сидели в клетке. Классической средневековой тюрьме, построенной из камня с единственным окном, перекрытым железными прутьями. Солнечные лучи проникали под острым углом, освещая помещение и наполняя его все более отталкивающими и неприятными деталями. Так, в углу можно увидеть сгнившие тюфяки, сваленные непонятной кучей на горстке высушенного сена, смотря на которые я мысленно поблагодарил Киру за то, что очнулся лежа головой на ее ножках, а не на этом. От остальных помещений нас отделяли такие же толстые железные прутья, тесно жмущиеся друг к друга, так что только рука и сможет пролезть наружу. Хотя куда лесть? Я бы и руки не высунул наружу, потому как вижу огромное количество разных пыточных устройств и приспособлений. Они показательно стоят ровной линией на наше обозрение, видимо для того, чтобы оказывать психологического давление на заключенных. Так же рядом с ними подвешенный за руки к потолку висел тощий мужчина, его голова безвольно болталась из стороны в сторону пока тело медленно крутилось вокруг своей оси. Сделав медленный поворот, он явил нам ужасную картину: внутренности мужчины были вывалены наружу из распоротого живота и в них уже копошились крысы, попискивая от счастья при виде такого огромного количества еды. При этом мужчина все еще постанывал от боли медленно истекая кровь, а его пересохшие губы что-то шептали.
Чуть ближе к нам сидел человек оперившийся руками на спинку стула. Его карии глаза тускло поблескивали в отсветах факелов и солнечных лучей, что смешивали свой свет освещая даже самые темные углы этой темницы. Парень, лет двадцати или чуть старше, мускулистый и уверенный в себе смотрел на меня, не сводя своего пронзительного взгляда.
— И как тебе удалось победить моего брата? — спросил он.
И я понял, что его черты лица при более детальном рассмотрении напоминают мне того рыцаря, с которым я сразился в деревне.
— Так значит я все-таки победил его, — ухмыльнувшись ответил я, вставая на ослабшие и трясущиеся ноги, и руками держась за прутья.
— Нахальный, как он и говорил, — сказал молодой парень, не сводя с меня взгляда, — А ты оказался крепким, мы так и не выбили из тебя ничего.
Я мысленно ухмыльнулся подобным словам. Потому как нету смысла выбивать что-то из головы того, кто не знает ничего об этом мире. Но меня больше беспокоит не факт того, что меня пытали, а то, что я вообще не помню последние дни. Видимо мое сознание решило обезопаситься таким способом удалив ненужные воспоминания из головы. Для реинкарнатора это проще всего, свои последние жизни я вообще не помню толком, потому как они были обычными; появился, прокачался, уничтожил зло, вернулся обратно. Но такое происходит только когда я возвращаюсь с миссии, а чтобы в новом теле подобное… Может виновата моя разорванная связь с Горнилом? Все-таки за годы службы на ОКР тяжело отличить что ты делаешь сам своими силами, а что идет от репликатора в твоей груди.
— И не выбили бы, кишка у вас тонка, — нагло ответил я, садясь на пол скрестив ноги перед собой, и устало смотря на своего собеседника.
— Прям как у него? — тот ехидно кивнул в сторону висевшего узника.
— А с чего вы его здесь оставили? Могли бы вообще кишками вывесить «Добро пожаловать к нам в тюрьму» и свечки поставить ароматические, чтоб не воняло говном, — махнул я рукой, и отвернулся к Кире, давая понять, что больше ничего не скажу.
— Отдыхай пока, позже мы вновь поговорим, — сказал парень, вставая со стула, это я понял по скрипу деревянных ножек по камню, — Будь моя воля порезал бы я тебя на кусочки.
Он совсем не похож на своего брата характером, тот во время боя показался более благородным.
— Вы разные…
— Именно поэтому я бы тебе не проиграл.
Скрипнула в ржавых петлях дверь, и загрохотали замки, которые закрывали ключами. Парень покинул нас, оставив троих в этом ужасном помещении. Но висящего бедолагу можно не рассматривать как собеседника, а потому я посмотрел на Киру.
Она выглядела ужасно, мне стало неуютно от того, что с самого начала я не смог разглядеть всего этого. Ее тело было все в синяках и грубых порезах что оставят после себя лишь жуткие шрамы на красивом теле. Один ее рог был спилен почти до основания, а второй красовался зарубками будто бы его пытались отрубить топором или мечом, но у них ничего не вышло. Над ее головой красовались цифры, показывающие ее уровень, он был девятым.
— Что они сделали с тобой? — спросил я, протянув к девушке руку и проведя по плечу.
Она зашипела от боли, и я сразу же прекратил свои действия.
— Все хорошо, господин, ничего того, что я бы не смогла вытерпеть, — она улыбнулась, измученно, натянуто и фальшиво. От этого мне стало дурно, а внутри меня закипала злость.
— Ты ведь могла превратиться и растерзать их? Почему ты этого не сделала?!
— Вы отдали приказ, ни в коем случае не превращаться, — из ее глаз полились слезы, а сама она обмякла, прижавшись к моей груди, — и я старалась держаться! Когда это все кончится?
Как я мог такое приказать? Я не помню этого? О чем я тогда думал в тот момент? Неужели меня тогда вообще не заботило что будет с Кирой?
Я обнимал девушку, потрясенно смотря в грязную стену, покрытую мхом и царапинами от ногтей, оставленных прошлыми обитателями. Кира плакала, что-то скуля себе под нос, а я только и мог что гладить ее по спине чтобы успокоить. При этом я понимал, что она просто устала, и стоит мне только отдать приказ она будет готова для меня сделать все что угодно. Но если смотреть трезво, то она просто молодая девушка, жившая в деревне, на ее хрупкие плечи упало так много всего…
Мой взгляд зацепился за цепь, тянущуюся от лодыжки девушки. Такая же была и на моих ногах и это меня почему-то заинтересовало, в сознании будто бы начал рыться червь, которого я пытался поймать, но он все время уходил глубже и глубже, но вот я почти его поймал…
— Из чего сделаны эти цепи?
— Вы у меня это уже спрашивали, когда нас поймали, они из перирита, — вытирая слезы сказала Кира, стараясь успокоиться, — Я вам уже рассказывала, что он блокирует магию…
Вот оно. Наконец я ухватил этого поганого червяка за хвост и вытащил на свет своего ясного разума не подверженного никаким внешним воздействиям. Перирит, кандалы, именно из-за них я приказал Кире не превращаться. Ведь те, кто нацепили их на нас думают, что теперь мы бессильны и не предоставляем угрозы, а на самом деле все, наоборот. Но почему тогда мы не выбрались раньше? Ведь не только ради усыпления бдительности… А если цель убедить наших врагов в том, что мы безвредны не конечная и нужна не ради побега? Блин, плохо что я полагался на свою память, которая так меня подвела в нужный момент, нужно было рассказать все Кире и приказать ей не говорить этого никому кроме меня, не думаю, что она бы посмела ослушаться. Но раз мы еще не сбежали, то значит ждем подходящего момента… Надеюсь, когда он настанет я все пойму и успею вовремя сориентироваться.
Черт, после всех этих коротких событий совсем перестал быть уверенным в себе… Блин, оно и понятно. Поверил в свои силы и сунулся в деревню ничего толком не узнав, думал быстро справлюсь, подниму демонов и пойду дальше захватывать герцогство, а не тут-то было… Пришлось убегать, поджав хвост, а вот дальше не помню…
Я прижался спиной к железным прутьям и посмотрел на свою татуировку в виде молота. Мысленно я чувствовал, что он еще активен и силы артефакта ничем не подавлены, да и не подавить их ничем что могло бы существовать в этом отдаленном мире. Кира дрожала сидя рядом. Ее одежда была разорвана во многих местах открывая вид на раны и синяки, но она сидела, смотря на свои сцепленные в замок ладони.
Надо ее как-то успокоить…
— Кира, расскажи, что вообще произошло, когда мы убежали из деревни? — спросил у нее я, при этом протянув руку и заставив девушку сесть к себе на колени и прижаться к моей груди.
Она была легкой и теплой. С помощью своего волчьего носа я с легкостью мог учуять приятный аромат ее кожи, который выделялся сильнее нежели вонь окружающего нас помещения. Это мне напомнило то, как мы с Лилиан любили сидеть по вечерам у камина. Девушка словно ласковая кошка усаживалась на меня и прижимала свою голову к моему плечу, при этом опаляя своим горячим дыханием мою шею.
Мне нужно быть с Кирой более добрым и хоть немного начать ей доверять. Все-таки она столько натерпелась… Я это вижу.
Запахи множества мужчин накладывались и выделялись разноцветными облачками по всему ее телу.
— Роберт, но зачем вам это? Вы же и сами…
— Прости, Кир, но я ничего не помню из этого, так что начни с самого начала, — тихо сказал, стараясь своим спокойным голос успокоить ее, при этом не забывая прижимать к себе.
Она поддалась и не пыталась вырваться, а я чувствовал, как ее напряженные плечи начали немного расслабляться.
— Мы убежали из деревни, вы мне сказали, чтобы я даже не пыталась их задержать. Тогда я чувствовала себя такой сильной и мне казалось, что так я смогу лучше всего послужить вам… Но вы решили по-другому. Мы бежали по лесу несколько часов пытаясь уйти от погони. Вам каждый раз чудом удавалось обходить их отряды и чувствовать, как близко они к нам, такое ощущение что вы напоминали дикого зверя, попавшего в свой родной лес. Потому как человек не может так легко ориентироваться в нем…
— Но этого было мало?
— Да, точнее с вами что-то случилось, когда мы вышли на поляну…
Я этого не помню, совершенно.
— Какую поляну, Кир?
— Ту, на которую жители деревни приводили своих детей и привязывали к дереву, — она замолчала.
Я мог лишь чувствовать ее ровное и спокойное дыхание на своей коже. Сейчас меня не волновала эта темница, ни та ситуация что вообще творится с этими рыцарями и пытками. Сейчас меня больше волнует человек, а точнее демон, который мне подчиняется. Понимаю, что это влияние артефакта на ее сознание привило ей такую верность, но все-таки я в ответе теперь за нее.
Она помолчала еще пару минут, а я не желал торопить. Все-таки рассказывать о подобном сложно и лучше дать ей время на то, чтобы собраться с силами.
— Вы тогда побледнели, начали ходить вокруг принюхиваясь, и при этом так страшно выглядели. Вас перекосило от злости. Кричали, кидались камнями… А потом пришли рыцари и окружили поляну, но вы уже не реагировали хоть на что-то, просто стояли и что-то шептали самому себе. Вскоре нас привезли и бросили в эту темницу, каждый день пытали, но серьезные раны залечивали с помощью магии. Именно в первый вечер перед пытками вы приказали не превращаться, и не пытаться вырваться. Потому, когда меня нас…
— Все, хватит, — прервал я ее строго, погладив по голове и рогам.
Не хочу, чтобы она продолжала дальше и так понимаю, чем все обернулось.
— И сколько мы здесь уже находимся?
— Неделю, господин.
— Неделю, отрешенно повторил я, прижав затылок к холодным прутьям.
Целую неделю мы уже здесь находимся, терпя пытки и все ради одного момента, который я придумал, но о котором даже не помню. К сожалению, с моим разумом случилось самое ужасное что могло вообще произойти с реинкарнатором. Меня перегрузило. Такое происходит очень часто если в душе происходит невидимая борьба, а разум все время витает в сомнениях о правильности собственных действий. К сожалению, реинкарнаторы в отличие от людей могут долго терпеть всякого рода психологические травмы и стресс, но если представить, что психика человека — это воздушный шарик, который надувается и лопается со временем выпуская эмоции, то… То у реинкарнатора это сопоставимо с ядерной бомбой, чья детонация несет самый рандомный эффект. Так со мной могло произойти то, что я бы разорвал всех на той поляне, или бы бросился насиловать Киру не замечая ничего вокруг, жрал бы землю, кричал бы как ненормальный, а будь у меня репликатор я мог бы вообще уничтожить весь этот лес в взрыве пылающего эфира. Но у меня его не было, и мне повезло в какой-то степени, я лишь вырубился и потерял память. Но это лишь звоночек перед началом чего-то большего. Новое тело, тяжелое прошлое, если мне срочно не прийти в себя и наконец решить для себя что-то, то я скорее всего потеряю рассудок.
Мой взгляд упал на татуировку в виде молота на правой руке.
А если мне усилить свое собственное сознание? Найти в этом мире такое существо, которое имеет высокую сопротивляемость ментальному воздействию. Может это поможет? Все-таки связь с артефактом у меня еще не установилась в полной мере, и я не знаю всех его свойств. К примеру, я не знал, что огромное количество тел людей можно объединить в одного огромного демона, хоть и временно. Но даже это не помогло нам победить… Да и не могли мы победить тогда никак. Не было плана, информации, лишь самоуверенность и глупое желание все разрушить. Выместить злость на ком-то кто это заслужил, и тут попались эти жители деревни что отводили своих детей на съедение диким животным.
Мне нужно стать более рациональным, перестать опираться на эмоции и желания. Точнее мной будет двигать лишь одно желание — мести. Но я больше не буду позволять эмоциям и горю утраты моей жены и дочери влиять на мои поступки. Мне нужно стать злом, и я им стану.
Девушка в моих руках мирно засопела, видимо она впервые за всю неделю смогла спокойно уснуть, будучи в моих объятиях. Это даже хорошо. Прямо сейчас она еще сильнее напоминает Лилиан, и потому я просто любуюсь ее лицом. К сожалению, не долго…
Загремели замки, заскрипела дверь, и мирные болезненные стоны подвешенного парня прервал громкий топот подкованных сапог по каменному полу. Эхо отражалось от стен создавая неприятное давление на барабанные перепонки привыкших к тишине. В помещение зашли два стражника одетых лишь в стальные кирасы и наручи, у них на поясе висели кинжалы и короткие мечи пригодные для коротких битв в тесном пространстве коридоров замка.
— Встать, — громко сказал один из них, ударив деревянной дубиной по прутьям клетки, от чего раздался металлический звон.
Второй его напарник, с глупой ухмылкой толкнул висевшего парня, смеясь от того как тот качается а его внутренности оставляют кровавый след на полу.
Кира дернулась в моих объятиях мгновенно выходя из сладкого и спокойного сна.
— Ты гляди, в обнимку спят! Отродья чертовы! А ну иди сюда, девчушка, мы тебя приласкаем, уж полюбилась нам твоя спелая попка! — облизнувшись сказал он, открывая клетку.
Я медленно встал на ноги, чувствуя, как все мое тело болит и посмотрел в глаза стражнику. Обычный мужик, который выполняет свою работу, не брезгуя получением удовольствия от занимаемой должности. Изнасилования, избиения, грабеж заключенных и издевательства над ними это в порядке вещей. Но не над Кирой, она и так уже намучалась. Испуганно жмется в угол, предпочитая коснуться грязных стен чем попасться в руки этому уроду.
— Ты будешь страдать, — сказал я ему, за что получил удар дубиной по ребрам и голове.
— Не беспокойся, когда с тобой поработает псионик герцога, то ты будешь радостно хлопать в ладошки пока мы будем трахать твою подружку, ха-ха-ха! — нагнувшись ко мне так чтобы его зловонное дыхание выходило мне прямо в глаза, сказал он.