Но он, не давая опомниться, с невероятной мягкостью подхватывает мою руку и слегка её сжимая, произносит:
— Таня, ты достойна самых настоящих, искренних чувств.
— Спасибо! — благодарю, совершенно не понимая, с чего у нас тут такие нежности.
Внезапное движение.
Кнопка “стоп”.
Остановка кабины.
Михаил поднимает руку ещё выше, склоняет голову и проводит моими костяшками между своих губ, неотрывно наблюдая за реакцией на эти действия.
Плотнее сжимаю челюсти и стараюсь как можно незаметнее сглотнуть, но ничего не выходит, во рту так сухо, что приходится сделать резкий вдох, чтобы не закашляться.
— Таня… Знаешь, я много думал о том, что случилось летом… — голос босса напряжен и сосредоточен.
— Правда? — переспрашиваю я, но на самом деле мне все равно, потому что Миша, так ловко блокирует меня в углу, что предпринять тактическое отступление становится невозможным, а его близость, с каждой минутой проведенной рядом, заставляет не то, что нервничать… сводить с ума!
Он придвигается настолько близко, что смешиваются не только наши ароматы, но и дыхания, превращаясь в одну густую сладкую патоку, которая обволакивает не оставляя даже мизерной возможности трезво мылить.
— Да, — почти касается он моих губ, которые тут же начинает покалывать из-за бешенного желания сорвать этот долбанный поцелуй и, наконец-то, успокоиться.
Успокоиться ли?
— И что ты надумал? — выдыхаю ему в ответ, замечая как теперь ведёт уже его скулы.
— Что-то изменилось, Тань. Ты словно ожила после прошедших выходных. Как будто кто-то вдохнул в тебя жизнь, — говорит он, а у меня в душе растекается пульсирующая, жалящая боль за сестру.
— Ты хочешь знать, кто стал причиной? — произношу я уже более трезво.
— Да. И я хочу знать, можем ли мы оставить всё в прошлом и продолжить с того… нет, вот с этого?..
Доля секунды и его губы овладевают моими импульсивно, страстно, напористо.
Перед тем как он прикрывает веки, замечаю расширившиеся до предела и заполнившие собой почти всю радужку зрачки. Руки ложатся по обеим сторонам моего лица, плавно скользят вниз по шее, расстегивают пуговицы полушубка, проникая под него, жадно стискивая грудь и застявляя меня всю сжаться из-за невыносимо мощного потока возбуждения, пронесшегося по телу и все с большим и большим напряжением ждущего возможности сброса…
Меня все сильнее и сильнее тянет в эту неправильную, подлую бездну…
Так упоительно… и так… гадко… как говорит Таня.
— Нет… — выныриваю из омута бущующих чувств, упираясь правой рукой в его грудь чуть выше солнечного сплетения. — Пожалуйста, дай мне пару дней, — надеюсь только на его великодушие, потому что ещё немного такого напора и, кажется, я уже никогда не смогу смотреть в глаза сестре.
Руки выскальзывают из под полушубка, вызывая мой сдавленный вздох облегчения, но он тут же обнимает вновь, приближая губы настолько близко к уху, что их прикосновение тут же сводит на нет все мои титанические старания.
— Столько, сколько скажешь, — он стремительно втягивает мочку уха в рот.
Горячая, влажная ласка языком.
Отпускает.
Отстраняется, осматривая меня уже совершенно незамутненным, прозрачным взглядом.
— Ты ждала меня дольше.
Отвожу глаза.
Это какое-то безумие!..
Серьёзный разговор с Таней…
Сегодня же вечером!
(Продолжение)
Михаил идёт чуть позади, но так, что я все равно чувствую прикосновение его руки к моей спине.
Поддержка? Недопустимость прервать контакт, чтобы не упустить… не потерять?..
Уже в машине, он в который раз бросает на меня изучающий взгляд и задаёт вопрос:
— Твоя подруга, вы давно знакомы?
— Достаточно. А что? — настораживаюсь я.
— То есть знаете о друг о друге многое… если не все?
— В некотором роде…
— Она хорошо на тебя влияет… Та-а-аня, — его на глазах темнеющий взгляд заставляет резко отвернуться и смотреть в боковое окно до самого завершения поездки.
Модный Дом.
Всё как полагается.
Дорого. Пафосно. Интересно.
Как только появляется хозяин, окружающая атмосфера смягчается, приобретая некий уют и даже претензию на душевность.
Моё присутствие на данном этапе всего лишь формальность. Всё что требовалось от меня в этом деле, уже давным-давно улажено. Поэтому мне не остаётся ничего иного, как удобно разместившись на изящном диванчике, о ноликах в стоимости которого я предпочитаю не задумываться, пить кофе, с интересом просматривая новый, действительно новый каталог тканей и фурнитуры от самых известных производителей.
К миру моды и портновского дела я приобщилась там же на лайнере с подачи моей соседки по каюте, которая и порекомендовала мне один из контрактов посвятить “портняжкам”, как мы ласково называли швейную мастерскую, которая на деле была самым настоящим модным домом.
Тот период моей карьеры ознаменовался полным финансовым провалом, чаевых помощникам не полагалось, и нереальным ростом моих знаний о мире моды и работе подобного рода в частности.
— Татьяна Александровна, — вытягивает меня из воспоминаний зов Михаила. — Взгляните.
Мне предлагают поучаствовать в подборе аксессуаров.
Да, Таня предупредила об этом, вкратце описала процесс выбора и принятия решений боссом.
Идеально следую инструкции и… он меняет тактику, замолкая и ожидая одобрения трёх предложенных комплектов. И дело тут совсем не в том, ЧТО выберу я, а КАК… А с этим у меня опять жопа, потому что я никогда не понимала, чем в подобных ситуациях руководствуется Таня, её объяснения просто взрывали мозг, не проясняя ровным счётом ни-че-го.
Ладно…
Указываю на тот, что, по моему мнению, оказался бы ее выбором — практично-универсальный и да… роскошный, но здесь других и нет.
Сведенные к переносице брови, неподвижности лица босса может позавидовать любой монумент, никакой реакции и такое же ровное, безэмоциональное “спасибо”.
Десять минут. Мы на выходе.
Михаил с неохотой убирает руку с моей талии, чтобы принять звонок, а я поспешно набираю Таню.
— Абонент…
Что?!!
Мне требуется всё мое самообладание, чтобы не швырнуть телефон на красивую, полированную гладь мраморного пола.
— Татьяна Александровна, — практически сразу же Рослов подхватывает меня под руку и с ускорением тянет к двери, — планы меняются, пообедаем уже на борту.
На каком нахрен борту?!!
Упираюсь каблуками в пол, притормаживая и вынуждая босса совершить полуоборот.
На удивление не сердится, а, очаровательно улыбнувшись, сообщает:
— Совместим приятное с полезным. Как насчёт европейских каникул?
— Нет! — восклицаю и, понимая, что перегнула палку, тут же поправляюсь: — У нас очень много работы, Михаил Андреевич.
— Я же сказал с полезным. Сделку с Марловым удалось ускорить. Но время! У нас его нет, поэтому выезжаем сейчас же. Надеюсь, удача так и останется на нашей стороне!
— Но у меня же ничего… — начинаю неуверенно блеять я, параллельно соображая, что же делать.
— Будет! — добивает он меня своим по-мальчишески искрящимся взглядом и, крепко зажав мою ладонь в своей, как будто заранее предвидя, что я попытаюсь сбежать, добавляет: — У тебя, Таня, как раз будет твоя пара дней…
Твою ж-ж-ж!..
Глава 16
Михаил
Крепче сжимаю Танину руку, не давая возможности отстраниться. Чувствую лёгкую дрожь её пальцев.
Страх? Нет.
Ловлю во взгляде нерешительность и… сомнение? Откуда эти долбанные чувства? Их не было даже после того летнего поцелуя, который… Который показал, что ценность Тани, как помощницы намного выше, чем желание приятно провести вместе пару-тройку ночей. Так вот тогда к восхищению просто добавилось терпеливое ожидание моего решения.
Почему это так хреново звучит сейчас? Неделю назад это было “зачем лишать девочку надежды”?
Так удобно… Бл. ть!
При выходе из здания вижу сквозь окна, что небо из дымчато-голубого превратилось в свинцово-серое, нависая над городом мрачными, хмурыми тучами.
На улице меня буквально сбивает сильным порывом ветра с изрядной примесью острых, колючих снежинок. Моментально притягиваю мою спутницу ближе, прикрывая собой, подставив очередной снежной волне свою спину.
Секунда, и она вжимается в меня, пряча лицо на груди.
Удар сердца. Ещё один.
Поднимаю вторую руку, приобнимая её за спину и погружая нос в светлые, мягкие волосы, уже покрывшиеся кристаллами снежинок.
Вдох — тепло жаркой летней ночи среди нашего зимнего безумства. Пусть это длится вечно…
— Михаил Андреевич, пора! — оклик водителя выдергивает меня из наспех сформированной реальности.
С неохотой выпускаю Таню из рук, усаживая в машину.
И мы возвращаемся к тому, с чего начали — максимальное отстранение. Она практически впечатывается в дверь и эта… её сумка… Хочется перехватить её за ручки, опустить окно и с наслаждением швырнуть под колёса проезжающих мимо машин. А потом…
Нет, так дело не пойдет.
— Таня… — мгновенно поворачивает голову, как будто заранее этого ждала. — Нам надо поговорить. Сейчас.
— О чем? — скептический взгляд на водителя. — У меня же два дня? — уточняет с нажимом, следя за мной исподлобья.
— Что происходит? — сейчас я четко понимаю, что мне нужно знать причину её сомнений. — Зачем они тебе? Что-то должно решиться? Ты чего-то ждешь?
Закрывает глаза. Решает достоин ли я ответа? Её же я проигнорировал…
Прикидываю в каком состоянии я был бы спустя полгода, не получи сейчас ответ… Бл. ть! А она ждала…
— Ты ждешь предложения от Кости?
Удивленно приподнимает бровь.
Она умеет и так? Теперь уже у меня появляются сомения в собственной адекватности.
— Если бы он хотел, то сделал бы его давным-давно, — а вот это уверенность.
— Что тогда? — рукой цепляю сумку, убирая “преграду” себе за спину, и в одно движение отказываюсь рядом с ней. Замирает, ожидающе вглядываясь в моё лицо. — Что? — повторяю вопрос, пытаясь справиться с вновь охватившим возбуждением от этой охранительно доступной близости.
— Я хочу… праздник… Хочу свой бал… Это… — обводит глазами салон машины и продолжает: — Кабинет… уборная… — уголок губы приподнимается вверх в грустной ухмылке, — подошло бы мне тогда… Но сейчас я… хочу… сказку… Я ведь была достаточно терпелива?
В ее взгляде нет вызова, только мягкий, светлый, влажный блеск, затягивающий в свой плен, обволакивающий и лишающий даже намека на мысли о побеге.
— Да, более чем, — мимолетно касаюсь её губ, пытаясь растянуть долю секунды на целую вечность, но она… отвечает… ТАК… что мне приходится вцепиться в сиденье обеими руками, чтобы тут же не смять её всем своим весом и не…
Каждая последующая вибрация телефона цепляет и тянет назад, я окончательно возвращаюсь, когда все ещё с трудом фокусируясь, разглядываю имя помешавшего мне абонента.
Та-а-ак…
Чёрт!
Похоже я рано обрадовался и уже с вероятностью в сотню процентов могу помахать на прощанье удаче вслед.
— Егор Андреевич, добр… — захлебываюсь и замолкаю под волной отборного мата.
Делаю вдох поглубже, стараясь уловить в этом потоке смысл претензии Рудова. Работаем мы с ним давно и более чем успешно, подобное случается раз в пару лет. Терпимо. Было бы чаще, послал бы нахрен, несмотря на львиную долю прибыли от нашего сотрудничества.
— Буду через час, — разрываю связь, не дослушав.
В реале он будет посдержанее и, возможно, даже извинится. Хотя… нет. Кого я обманываю?
— Что-то не так? — сбоку раздаётся обеспокоенный голос Тани, и её рука невесомо ложится на моё плечо.
— Бал, так бал, Таня… — прикасаюсь пальцем к её виску и скользящим движением спускаюсь к подбородку. — Европейские каникулы подождут… Хочешь сказку?… Будет!
Глава 17
Настя
Сказка…
Говорит и в глазах вновь вспыхивает огонь, который, кажется, полностью потух во время телефонного разговора. Перехватывает мою руку со своего плеча, приподнимает выше и слегка сдавливает губами чувствительную кожу между моим большим и указательным пальцами. Напрягаю мышцы пресса, потому что оттдача от его действия напрямую отправляется вниз живота, запуская новый виток возбуждения и заставляя хотеть его здесь до такой степени, что потребуй он от меня отдаться ему сейчас, сделала бы это не задумываясь, несмотря на то, что пять минут назад озвучила совершенно иную версию.
Ну что-о-о за херня-я-я?!!
Также, не выпуская мою руку из своей, он даёт быстрые указания водителю и через пятнадцать минут я стою одна перед входом на фирму, а босс уносится на встречу с неадекватным партнером, мат которого до сих пор стоит у меня в ушах.
На мою попытку присоединиться, Михаил удивленно вздернул брови, и одним единственным “нет” пресёк все дальнейшие разговоры.
Я лезу не в своё дело и не на своей территории, но, чёрт, мне уже не всё равно… И это плохо!
Вызваниваю Таню и ещё раз напоминаю о вечернем разговоре. Убеждает меня, что понимает всю его серьезность, но от её голоса прямо веет расслабленностью и пофигизмом.
Когда она успела? Ещё в субботу это был напряженный колючий ёжик на взводе! Пара рабочих дней без босса и жизнь заиграла новыми красками? Бред!
Остаток дня я действительно работаю, с интересом всё глубже знакомясь с делами фирмы.
Михаил выходит на связь единственный раз и сообщает, что сегодня скорее всего уже не вернётся на работу, так как урегулирование конфликта с Рудовым продолжается.
Хорошо.
Нет повода волноваться за свои действия и реакции.
Плохо.
Я хочу, чтобы он был рядом, и и тоже меня в любой момент была возможность увидеть его… дотронуться… вдохнуть…
Ма-а-амочки!
Закрываю лицо руками, ошибочно полагая, что темнота скроет и мысли, но они становятся ещё более реальными и неотвратимыми.
Выключаю технику, собираю сумку, иду на выход, извлекая ключи из кармана.
Дверь раскрывается прямо перед носом и меня окутывает уже таким привычным ароматом Михаила вперемешку с запахом сигар и дорогого виски.
У босса здоровый образ жизни, который именно сегодня дал сбой?
— Таня? — удивленно переспрашивает он, упираясь обеими руками в два противоположных косяка двери. — Ты ещё здесь?
— Я уже всё, — опускаю глаза в пол, потому что не выдерживаю его глубокого манящего тёмного взгляда. — Ухожу.
Ныряю ему под мышку, стараясь проскочить на максимально возможной скорости, но напрасно. Он ловит меня за капюшон полушубка, плавно тянет на себя, перехватывает за талию, приподнимает, моментально утыкаясь носом в шею, вдох.
— Я мечтал об этом целый день, Таня… Целый долбанный день я хотел тебя… видеть.
Не ослабляя хватку вокруг моей талии, Михаил с ловкостью опытного щвейцара захлопывает дверь и с еще более удивительной лёгкостью, не свойственной людям в подобном состоянии, несёт меня в свой кабинет.
— Миша, все хорошо? — приблизив губы к уху, сбивчиво шепчу осипшим голосом, крепче обхватывая его шею.
— Теперь — да! — опускается он на диван, аккуратно придерживая меня за бедра. Стягивает мой полушубок, сразу же перемещая руки на спину, нежно подтягивая меня повыше и целуя в ложбинку на груди.
Это действует, как спусковой механизм, сначала перехватывает дыхание, сердце тарабанит с такой силой, что мне пора беспокоиться как бы не укачало Михаила, руки и ноги предательски слабеют.
Хочу его так сильно, что пульсация между ног начинает сводить с ума, требуя незамедлительно принять хоть какие-то меры. Сужорожно расстегиваю пуговицы его пальто, распахиваю полы, тянусь к ремню…
— Ты ведь хотела сказку? — отрывается он от моей груди, облизывая губы языком, которым только что почти заставил меня послать к всё чертям. — Не здесь. Прости.
Тянется за полушубком вниз, в пару движений надевает его на меня. Ставит на ноги. Поднимается сам.
— Я держу слово. Ты знаешь. До завтра, Таня.
Я в приёмной. Одна. С единственным желанием распахнуть его дверь, вбежать обратно и сказать, что Я… не ОНА…
И?.. Что дальше?