В стране расцвела коррупция. Воровали в огромных масштабах. Воровство поощрялось даже правительством, во главе которого стоял Ф. Гизо. Все это неминуемо должно было привести к революции. 22 февраля 1848 г. на улицы Парижа вышла толпа демонстрантов, требуя отставки Гизо. Король Людовик Филипп сопротивлялся всего два дня: сначала он дал приказ стрелять в демонстрантов, потом уволил Гизо, но спокойнее в Париже не стало. 24 февраля Людовик Филипп отрекся от престола и уехал в Англию. В этой третьей в своей жизни эмиграции он и умер (в возрасте 77 лет).
Русские князья судятся в Париже
Князь Петр Владимирович Долгоруков, не сделав карьеры в гражданской службе, вышел в отставку, решив посвятить себя литературной деятельности. Будучи сам представителем древнего рода, он решил составить и опубликовать «Российскую родословную книгу». Он выпустил 4 тома этого основательного издания, где были прослежены до 10-20-го колена и далее все знаменитые дворянские фамилии.
Изучая архивные документы, князь Долгоруков не нашел основания считать род князей Воронцовых древним. Прямые предки этого семейства прослеживались только начиная с ростовского воеводы времен Петра I И. Г. Воронцова. Его сын Михаил способствовал воцарению Елизаветы Петровны, за что получил княжеский титул. Получалось, что род Воронцовых насчитывает всего 150 лет, 4–5 колен. Об этом Долгоруков счел необходимым уведомить фельдмаршала М. С. Воронцова, правнука ростовского воеводы. Старый фельдмаршал энергично возражал, доказывая, что был-де боярин Демид Воронцов, казненный царем Иваном Грозным.
Долгоруков остался при своем мнении. Завязалась переписка, в продолжение которой фельдмаршал умер. Его сын С. М. Воронцов обратился к археографу П. М. Строеву, но тот не смог опровергнуть мнения Долгорукова. Казалось бы, вопрос исчерпан. Но князь Воронцов-младший подал в суд на князя Долгорукова, а так как последний жил в Париже (будучи политическим эмигрантом), то и суд проходил в Париже.
Основанием для судебного разбирательства послужило то, что к одному из писем от Воронцова-старшего была приложена записка с предложением заплатить 50 000 рублей за внесение необходимых изменений в родословную книгу. Поскольку денег фельдмаршал не заплатил, то и «желаемых изменений» не последовало. Теперь Воронцов-младший счел, что анонимную записку написал сам Долгоруков, то есть он занимался вымогательством. Суд направил записку на графологическую экспертизу. Эксперты нашли, что почерк на записке похож на почерк князя Долгорукова, но отдельные буквы слегка изменены.
15 ноября 1861 г. в Париже начался судебный процесс. Ответчик, князь Долгоруков, указал суду, что на бумаге (на которой была выполнена записки) стояли водяные знаки, поставленные в Одессе в то время, когда там правил М. С. Воронцов. На что истец, князь Воронцов, ответил, что письмо со злосчастной запиской шло из Москвы в Висбаден не обычные 8–9 дней, а целых 22 дня, значит в дело мог вмешаться кто-то посторонний.
Второе заседание суда проходило 20 декабря, на нем защита истца начала разбирать недобросовестность составителя родословной книги, приводя примеры сомнительных источников.
На третьем заседании суда, 27 декабря, истец указал, что однажды ответчик отправил графу П. Г. Шувалову письмо, предназначенное другому лицу. Вывод: ошибся тогда, ошибся и теперь.
3 января 1862 г. суд вынес приговор, признав Долгорукова автором анонимной записки и приговорив его к опубликованию за свой счет текста приговора в трех газетах — в Лондоне, Париже и Петербурге.
6 января, через три дня после вынесения приговора, в одной из парижских газет появилась статья некоего Мишенского. Публикация в газете летом предыдущего года статьи именно этого человека дала основание для судебного иска, ибо Мишенский тогда публично указал на причастность Долгорукова к написанию анонимной записки. Теперь «Мишенский» сознался, что на самом деле он Сомов, русский эмигрант, получивший деньги за написание той статьи от секретаря русского посольства графа А. Толстого. Получилось, что закончившийся судебный процесс носил не частный характер тяжбы двух русских князей, а политический характер преследования русским правительством русского эмигранта. Князь Долгоруков подал апелляцию.
Дело дошло до дуэли между Воронцовым и Долгоруковым. Но благоразумные секунданты убедили князей отложить дуэль до окончания судебного процесса в новой инстанции.
Между тем некто Соболевский сообщил Воронцову, что сам Ж. Дантес готов доказать, что именно Долгоруков составил подлые анонимные письма, которые в свое время привели к роковой дуэли с А. С. Пушкиным. Соболевский предложил Воронцову раздобыть в III Отделении экземпляр того анонимного письма, чтобы сличить с почерком Долгорукова. Воронцов написал в Петербург, в III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Но там в выдаче бумаг Пушкина отказали (в те годы начальником III Отделения был кузен ответчика, князь В. А. Долгоруков).
Потом в Берлине был опубликован очередной компромат на Долгорукова. Э. Бок написал брошюру, где описывал, как в Вятке тамошние ссыльные А. И. Герцен и П. В. Долгоруков пригласили на обед местных чиновников и из чувства злорадства накормили их паштетом из собак. И такой гнусный человек, пишет Бок, смеет вести процесс с достойным князем Воронцовым! Однако, адвокаты ответчика распознали, что собачьим паштетом прославился другой Долгоруков, однофамилец. Вдобавок Бок перепутал сроки ссылок: Герцен уехал из Вятки за 6 лет до того, как туда сослали Долгорукова. 12 мая 1862 г. все эти инсинуации распутывал парижский суд.
На следующем заседании, 17 мая, возник еще один «уличающий» ответчика факт. Будто бы во время пребывания князя Долгорукова в Одессе один местный врач, Абрамсон, был не слишком любезен с князем, тот его вызвал на дуэль. Абрамсон отказался драться. Тогда князь Петр, чтобы унизить доктора, послал ему пару свинячьих ушей. Поскольку свинина запрещена к употреблению у евреев, то тем самым Долгоруков проявил свой антисемитизм. В действительности русский князь в России никогда не унизился бы до того, чтобы вызвать еврея на дуэль, признав тем самым свое с ним равенство. Но те, кто придумали эту басню, жили во Франции, и там Долгорукову пришлось долго доказывать, что у него в Париже есть много друзей-евреев. Конечно, эта история не имела никакого отношения к сути судебного разбирательства, но она попортила нервы ответчику и вызвала негативное отношение к нему со стороны судей.
Апелляционный суд подтвердил прежний приговор. Долгоруков уехал из Франции в Бельгию. Но и там его попытались преследовать. Местный суд приговорил князя к шести дням тюремного заключения. Но еще до начала этого суда Долгоруков отбыл в Лондон. По английским законам его уже нельзя было снова привлечь к ответственности за уклонение от решения Парижского апелляционного суда. Но никто не мог запретить печатать в местных изданиях всякого рода пасквили на его счет. Еще несколько лет имя князя Долгорукова (вместе с именем князя И. С. Гагарина) пытались увязать с делом о дуэли Пушкина. И лишь спустя годы пушкинистам удалось доказать, что оба князя не имеют никакого отношения к последней дуэли Пушкина.
В Лондоне П. В. Долгоруков встретился с А. И. Герценом, оба они посмеялись над брошюрой Бока. И оба пришли к заключению: начиная судебный процесс, надо иметь стальные нервы и быть готовым к любым, самым неожиданным поворотам дела, не имеющим ничего общего с первоначальной интригой.
Чудеса химии
В следующем сюжете использован эпизод из очерка М. Е. Кольцова, журналиста, незаконно репрессированного в 1930-е гг.
В начале XX века автомобили и самолеты считались редкостью. Отношение широкой публики к шоферам и пилотам было подобно отношению к первым космонавтам в 1960-е гг. Их знали в лицо, считали за особую удачу повстречать их на улице или где-либо еще в общественном месте. Шоферы и пилоты ходили обязательно во всем кожаном, а на руках были неизменно лайковые перчатки.
Лайка и замша — по особенному обработанная кожа. Для производства этих сортов кожи применяют специальные мягчители. Мягчители содержат органические кислоты, растворяющие твердые компоненты кожи и придающие оставшейся части гибкость, легкость и мягкость. Тогда, в начале XX века, химических производств было мало, повсюду старались использовать природные продукты. Оказалось, что лучшим мягчителем для лайки и замши является собачье дерьмо.
Предприимчивые коммерсанты в Германии организовали в крупных масштабах сбор собачьего дерьма, его хранение, упаковку и транспортировку. Мелкий немецкий обыватель, прогуливая свою собачку, тщательно собирал продукцию и сохранял ее в закрытых цинковых ящичках. Потом эту продукцию сдавал на склад фирмы, получая оговоренные марки и пфенниги. Кроме того, фирмы имели питомники для собак определенной породы, чье дерьмо по своему химическому составу лучше всего подходило в качестве мягчителя при производстве замши и лайки.
Товар на экспорт отправляли в небольших, красивых и герметически закупоренных банках (наподобие консервных). Германия до Первой мировой войны поставляла большие партии собачьего дерьма во Францию и в Россию. Во время войны страны Антанты покупали собачье дерьмо из Германии через посредников — нейтральные страны (Голландию, Швецию). Конечно, товар становился дороже, но приходилось платить, ибо этот продукт был очень нужен в связи с развитием авиации и военного автотранспорта. Высокомерные шоферы и пилоты требовали обязательно лайковые перчатки.
Война становилась затяжной. В Германии в годы войны частью околели, частью были съедены почти все собаки. Фирмам, чтобы не прогореть, пришлось изготовлять эрзац (заменитель) собачьего дерьма. В тех же самых красивых банках теперь поставлялась смесь из глины, минерального масла, извести и специального водорастворимого порошка.
После войны разразился грандиозный скандал. Особенно возмущались газеты: подумать только! В то время как доблестные солдаты Антанты погибали на фронтах от немецких пуль или газа иприта, коммерсанты в тылу торговали с врагом! И покупали не какой-то особо ценный и редкий продукт, а собачье дерьмо! И даже не дерьмо, а всего лишь эрзац!
Зато в Германии с тех пор получила большое развитие химическая промышленность. Концерн «И. Г. Фарбениндустри», набивший руку на разного рода эрзацах, в годы Второй мировой войны успешно применял в снарядах и бомбах, наряду со взрывчатыми веществами, такие материалы, как поваренную соль, алюминиевый порошок. Германия проиграла войну отнюдь не из-за недостатка в боеприпасах.
Золотые купола храмов Петербурга, о которых ностальгически поют некоторые барды, все, кроме одного (на Исаакиевском соборе), изготовлены из эрзац-золота. Таковы чудесные возможности современной химии (а также физики, металлургии и десятка других наук). Так называемое «сусальное золото» (известное, правда, еще до войны) — это химическое соединение сурьмы и олова.
Считается, что большой толчок развитию науки создают войны. Как повлияла Первая мировая война на развитие химии, мы теперь знаем.
Польская разведка в Германии
Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. с нападения Германии на Польшу. Разведки обеих стран к этому активно готовились. Вот какую любопытную историю нам удалось извлечь из книги воспоминаний В. Шелленберга «Лабиринт».
Подполковник польской разведывательной службы Сосновский был направлен в Берлин с заданием получить секретную информацию немецкого Генерального штаба. Сосновский был высокий красивый мужчина, с безупречными манерами, с отличным знанием немецкого языка, истории, быта и нравов Германии. Он познакомился с двумя молодыми девушками — фройлейн Б. и фройлейн Н.
Первая из них происходила из обедневшей, но знатной прусской семьи. Ее отец, один из высших офицеров германской императорской армии, умер, и она жила с матерью в очень стесненных обстоятельствах. Фройлейн Б. работала секретаршей в штабе Верховного командования германской армии, там же служила и фройлейн Н.
Сосновский водил девушек в рестораны, бары, ночные клубы, покупал им дорогие подарки, приучал к значительно более широкому образу жизни, чем тот, который им был знаком прежде. Фройлейн Б. представила Сосновского своей матери, которой тот постарался понравиться. Считаясь почти женихом фройлейн Б., он оплатил все долги семьи, и они смогли наконец жить так, как им подобало согласно их происхождению. (В германской армейской среде сильно развита кастовость.) Старая мать надеялась, что в один прекрасный день она увидит блестящего и богатого офицера своим зятем.
А родители фройлейн Н. считали этого офицера женихом своей дочери: Сосновский вошел и к ним в полное доверие.
Сосновский как будто совершенно искренне ухаживал за обеими. Затем он открылся подругам: он сказал, что является агентом Польши, описал трудности своего положения и показал письмо своего начальства, которое, недовольное им, грозилось отозвать его в Варшаву.
Сосновский заявил каждой в отдельности, что если бы он мог успешно выполнить свое задание, то женился бы на ней, и они провели бы свою жизнь за границей, с деньгами, которые он получил бы за свою работу. Обе фройлейн согласились работать на него. Работа состояла в том, что они приносили на ночь несколько листов секретных документов, тот их фотографировал и пересылал снимки в Варшаву.
Сначала в Варшаве давали высокую оценку присылаемому Сосновским материалу. Но по мере того как поступающая информация становилась все более важной, просто поразительной по своему значению, у начальства Сосновского стали возникать подозрения. Когда Сосновский в очередной раз доставил документы исключительной важности, начальство решило, что немцы умышленно снабжают Сосновского лживой информацией. Отказавшись признать истинность этих документов, руководство польской разведки разрешило Сосновскому продать добытый материал разведке другого государства. Сосновский продал одну часть своей «добычи» французам, другую — англичанам. Те, приобретя разведданные и оценив их по достоинству, предлагали Сосновскому большие деньги за новую информацию.
Между тем немецкая контрразведка обратила внимание на фройлейн Б. Она раньше была скромно и бедно одетой, на работе — исключительно пунктуальной. А тут стала носить дорогую одежду, модные туфли, а однажды даже опоздала на работу на целых 5 минут. За ней стали следить — и выследили всю группу: и фройлейн Н., и Сосновского, и ряд других, причастных к нему лиц.
Сосновского взяли с поличным в тот момент, когда он передавал французскому агенту фотокопии секретных материалов. В тот же день были арестованы остальные участники группы.
Фройлейн Б. и фройлейн Н. были приговорены к смертной казни. Их просьбы о помиловании были отклонены Гитлером. Они умерли, сохранив в своих сердцах преданность Сосновскому. Сам подполковник впоследствии был обменен на нескольких немецких разведчиков, арестованных поляками. Германскому Генеральному штабу пришлось пересмотреть все свои планы, а также изменить организацию работы с документами.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА
Неудачный эксперимент
Людям, недовольным существующими порядками, свойственно объединяться в группы, общества, партии. Они стремятся противостоять сообща господствующему режиму, по крайней мере — изолировать себя от него. Так сложились христианские общины. Так же из круга католических стран выделились протестантские государства. Подобным же образом самоопределялись баптисты, квакеры и т. п.
Первые общины квакеров начали возникать в Англии в XVII веке. Свое название квакеры (по-английски — трясуны) получили в связи с особенностями поведения во время коллективных молитв. Квакеры отрицают обряды и католической, и англиканской церквей. Они не признают над собой ничьей власти (кроме Бога), не снимают шляпы даже перед королем. Проповедуя всеобщее равенство, они носят простое и скромное платье, воздерживаются от излишеств в любых его проявлениях. Квакеры являются пацифистами, не носят оружия, отказываются служить в армии. Основы своего учения они находят в евангельских текстах, считая, что официальная церковь серьезно отступила от заветов Иисуса Христа.