— Н’эргесу сказала? — спрашиваю я, когда мы идем по коридору к служебному выходу.
— Зачем? У него камеры и штат безопасников.
— Но твои подозрения…
— Мои подозрения хорошо оплачиваются, — говорит она и ругается, когда мы выходим на улицу: дождь хлещет такой, что даже зонт не спасает. — Вот это я ненавижу больше всего.
— Что?
— Вот это! — она машет ключом от эйрлата, жмет на кнопку несколько раз, пока срабатывает сигнализация. — Мой тебе совет, Мэйс. Купи себе такой же, пусть это развалюха, но лет ает же. Садись.
Первый порыв отказаться я заглушаю, когда в меня швыряет очередную порцию холодных хлестких ливневых струй. В салоне дребезжит старенькая печка, затертая панель, которая открывается от прикосновения, предъявляет еще более затертый карман для вещей, куда Тимри бросает ключи.
— До Пятнадцатого не обещаю, но до станции платформы на Тринадцатом довезу.
— Спасибо, — говорю я.
— Обращайся.
Музыка ревет, когда мы взлетаем, силовое поле у этой модели никакое, поэтому от ветра нас здорово потряхивает.
— Ты обещала рассказать про него.
— Да нечего тут рассказывать.
— Опять морозишься?
Я пожимаю плечами. В случае с К’ярдом все не так однозначно, и говорить об этом я не хочу, тем более что говорить не о чем.
— Я ни с кем не встречаюсь.
— А я разве говорила про «встречаться», подруга? — Тимри мне подмигивает, и в эту минуту я чувствую себя донельзя глупо. Впрочем, еще глупее звучит даже мысль о том, что я могла бы встречаться с К’ярдом.
Мы из разных миров, и этого не отменить.
Тем не менее сейчас я почему-то об этом думаю и злюсь. Нашла о чем думать!
Впрочем, не только думаю, этот поцелуй до сих пор обжигает. Я уже стерла с губ все, что можно, включая помаду, но все равно его чувствую. Поэтому так упорно не смотрю на тапет, где можно открыть чат и написать сообщение: «Все совсем не так». Поэтому когда прихожу домой, я вообще стираю всю переписку и удаляю контакт (теперь до запроса от него я ничего не смогу ему отправить). Но запроса не будет, я это знаю точно.
С этой мыслью падаю на диван и отключаюсь, едва успев завернуться в плед.
— Внимательнее! — сурово командует Вартас, когда я пропускаю очередной удар палкой, и тупой конец ударяет мне в плечо. — На моем месте может оказаться кто-то другой, и тогда…
— И тогда мне прилетит палкой, — говорю я. — Вообще-то я думала, что мы начнем постепенно, а драться будем потом.
— Те, кого ты опасаешься, тоже начинают постепенно?
Вообще-то он прав, поэтому приходится подобраться и внимательно следить за движениями, которые он показывает. Не думать о К’ярде и о том, что я со своим страхом воды его подвела. Но я действительно ничего не могу с собой поделать: при мысли о том, что придется шагнуть в воду, внутри все сжимается, и становится нечем дышать.
— Вирна! — рычит Вартас, когда я неправильно делаю выпад.
— Сейчас исправлю…
— В жизни тебе никто ничего не позволит исправить. — Он резко шагает ко мне. — Ты попросила меня о помощи, и теперь я несу за тебя ответственность.
— Не надо ее за меня нести, сама донесу.
Кажется, сарказма я тоже набралась от К’ярда, поэтому сейчас поспешно добавляю:
— Извини.
— За что? — интересуется Вартас. — За то, что не хочешь учиться?
— Я хочу!
— Ну да, заметно. — Он одним быстрым движением перехватывает палку у меня из рук. — А я ведь говорил тебе, всегда быть настороже.
— Ты что…
— Будь на моем месте брат, ты бы уже валялась на полу, — говорит он, а потом швыряет мне палку обратно в руки. — Учти, больше щадить не буду.
Учитывать приходится, потому что Вартас действительно больше не щадит. Короткие минуты отдыха сменяются быстрыми разминками для снятия напряжения с мышц, а потом возвращаются силовые выпады, отточенные движения, во время одной блокирующей атаки мне здорово прилетает под ребра, но едва оказавшись на мате, я принимаю протянутую мне руку и снова вливаюсь в тренировку. У нас действительно очень мало времени, а Ромина меня щадить не будет.
Не только Ромина, кстати. Те уроды, которые напали на меня в подворотне в ночь нашей первой с Вартасом встречи — тоже. Уметь за себя постоять — хорошо. Быть слабой — плохо. Это прописная истина Раверхарна, поэтому сейчас я выкладываюсь на полную. Как ни странно, у меня даже начинает получаться и в конце занятия я блокирую несколько серьезных ударов, а после перехожу в нападение.
Которое заканчивается очередным полетом на мат.
— Никогда не нападай, если не уверена в результате, — говорит он, протягивая мне руку.
— Угу, — говорю я, поднимаясь.
У меня здорово болят ягодицы: не только от растяжек, но и потому, что с полчаса назад мне прилетело по ним палкой. Подозреваю, что Вартас в этот момент блаженно улыбался, дорвавшись до воспитательных целей. Еще у меня слегка болят бедра, и совсем не слегка — плечи. Завтра будет болеть все остальное, особенно учитывая, что мне сегодня на каблуках ходить.
— Утром и вечером желательно делать разминку, — говорит он, и тут же добавляет: — по возможности. Минимальный разогрев, основные выпады, чтобы тело запоминало. Так будет быстрее.
Так я быстрее сдохну.
Вслух я этого не говорю, но сейчас мне именно так и кажется.
— В вар-до главное не нападение, а использование силы противника против него самого.
— Угу, — повторяю я.
— Давай провожу до дома.
— Вообще-то до дома я уже не успеваю.
Он пристально смотрит на меня.
— Сразу в «Бабочку»?
— Да.
Взгляд становится еще пристальнее.
— Пока что мне ничего не удалось узнать, но…
— Вирна, я искренне надеюсь, что тебе ничего не удастся узнать. — Он подбирает ненужные палки и ставит их к стене. — В это лучше не лезть.
Мне кажется, что я ослышалась.
— То есть ты предлагаешь мне просто бросить Лэйс?
— Я предлагаю тебе просто жить дальше. Какие бы у нее ни были причины исчезнуть, самой или с чьей-то помощью, уверен, они более чем серьезные.
— Я тоже. Уверена, — говорю я. — Но в отличие от тебя мне бы в голову не пришло просто оставить ее одну.
— Лэйс может сама о себе позаботиться.
— А я — нет? — складываю руки на груди.
— А ты пытаешься заботиться обо всех.
— Не обо всех. Только о своей семье.
— Кто будет о них заботиться, если исчезнешь ты?
Тогда, после того как Ромина чуть меня не утопила, я об этом почти не думала. Я вообще мало думала о том, каково это — просто исчезнуть. Наверное, ей не хотелось бы, чтобы я во все это лезла. Может быть, действительно не стоило туда лезть, просто чтобы не подставлять ее. Такая мысль впервые приходит мне в голову, но сейчас устраивается там слишком прочно, чтобы просто взять и от нее отмахнуться. Что, если Лэйс пришлось исчезнуть?
Не знаю, чего в этой мысли больше: трусости или благоразумия. Малодушного желания сдаться или желания не навредить еще больше. Я мало знаю большой мир и такие игры, в которые она ввязалась, для меня — нечто запредельное. Да что там, я не могу себе даже представить причину, по которой она во все это полезла.
Но я ведь тоже лезу.
— Ты никогда не спрашивал, как она решила этим заняться?
Он кивает. Обхватывает себя руками, футболка натягивается на плечах, на ней темнеют пятна пота.
— Спрашивал. Я много что спрашивал, но она не говорила. И знаешь, что я вынес изо всей этой истории, Вирна? Если кто-то, даже самый близкий, не хочет делиться с тобой чем-то, значит, так будет лучше для него.
«Какая же это близость?» — хочется спросить мне, но я молчу. Молчу, потому что ровным счетом ничего не знаю об отношениях, у меня даже нормального общения с К’ярдом не выходит, не говоря уже о чем-то большем.
За последнее мне хочется наподдать себе палкой по заднице самостоятельно (какое, к едхам, «что-то большее» с К’ярдом?!).
В общем, да. Я забыла о нем на целых несколько часов тренировки.
Вартас все еще хмурится, но меняет тему:
— Пойдем. Накормлю тебя ужином.
И я соглашаюсь. Потому что ужин точно лучше, чем мысли о К’ярде.
Глава 19
Ссора
Вирна Мэйс
Если бы у меня была возможность круглосуточно есть, наверное, я бы ей воспользовалась. Хотя не уверена, что сработало бы, потому что даже в «Бабочке» я думала о нем, о том, как мы сидели в ВИП-ложе. Точнее, я сидела, а он лежал, глядя на меня потемневшими глазами без привычного огня, но ничего глубже этого взгляда я еще не видела. Даже тогда, в эйрлате, перед тем как он меня поцеловал.
Дома без сестер слишком тихо и одиноко, но я почему-то спокойна. Удивительное чувство, идущее откуда-то изнутри, такое глубинное знание того, что все правильно, и что если К’ярд сказал, что с ними все будет хорошо, значит, с ними все будет хорошо. Для меня это странно вдвойне, потому что я не привыкла доверять, первое и последнее доверие обернулось для меня самым неприятным уроком жизни, но сейчас…
Сейчас я даже не представляю, как назвать то, что со мной происходит.
К счастью, вскоре мое внимание переключается на другое: решение после «Бабочки» заскочить домой, и только после отправиться в Кэйпдор, оказалось правильным. Меня накрывает тем самым, что Лэйс называла «женская неприятность». После горячего душа, который я себе позволяю по очень большим праздникам, читай, по таким дням (в остальное время приходится пользоваться еле теплым, даже когда стучишь зубами от холода), я выхожу уже в более-менее вменяемом состоянии.
Что удивительно, меня накрывает какой-то совершенно неоправданной радостью: раньше Кэйпдор был необходимостью, приятными были разве что осознание того, что мне дает обучение, и встречи с Алеттой. К ней я так и не добралась из-за данного К’ярду обещания, которое так и не сумела выполнить. Сегодня между учебой и «Бабочкой» точно поеду к ней, а еще (об этом я думаю совершенно серьезно), я должна попробовать снова. Нельзя оставлять раг’аэну без помощи, и… наверное, эта мысль совсем дикая, но я хочу извиниться.
За то, что так получилось с тем поцелуем, потому что противно мне не было. Пусть даже все это лишено смысла, я должна об этом сказать.
Мысли об этом почему-то воодушевляют, а еще я зачем-то иду в комнату Лэйс и нахожу там косметику. У меня не так много времени, и я совершенно не умею всем этим пользоваться, но ресницы накрасть не так уж и сложно, правда? Можно еще немного губы, самую малость, и чуть-чуть подвести глаза. От этого я, правда, отказываюсь, когда стрелка уезжает куда-то вправо, и мне приходится долго ее стирать.
На остановке я запрыгиваю на платформу, радуясь очередному теплу. Наверное, теперь уже последнему, потому что скачки погоды в Ландорхорне обычно заканчиваются бесконечно долгими холодами, но даже это почему-то сейчас не пугает. Странное дело, сейчас меня вообще ничего не пугает, кажется, что у меня все получится, и что все будет хорошо. Это настолько необычное ощущение, что мне сложно сдержать улыбку, и еще сложнее заставить себя не думать о том, что будет, когда я увижу К’ярда.
Первой парой у нас стоит подводная зоология, поэтому в аудиторию я почти влетаю, оглядываю ее, но его еще нет. Наверное, лучше подождать его за дверями, а когда увижу, вроде как сделать вид, что я роюсь в сумке или что-то вроде того. Разворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на Ромину, которая заходит в аудиторию: привычно — в окружении своей свиты и парня из компании Лайтнера. Дочь главного судьи Ландорхорна смотрит на меня свысока и улыбается, в глазах выражение, как будто я вымазалась в дерьме, но даже это сейчас не может испортить мне настроение.
Равно как и голосок одной из ее подружек:
— Этот синий цвет на ее волосах просто кошмарный.
— Такое чувство, что она макнулась головой в водоросли своей подружки. Найтра рассказывала, именно так они выглядели на последнем издыхании.
— Она просто не представляет, что такое вкус.
— Ее подружка чуть не умерла от передоза, вы слышали?
— Девочки, оставьте, — этот снисходительный голос принадлежит Д’ерри. — Друзей не выбирают.
— Это уж точно, — говорю я. — Потому что как по мне, так лучше краситься во все цвета радуги, чем дружить с убийцей.
Их лица вытягиваются, все до одного: начиная с Ромины, на физиономии которой превосходство мигом съедает злость, и заканчивая тем парнем, который был в их совместной с К’ярдом компании. Он почему-то бледнеет особенно выразительно.
Я прохожу мимо и даже не оборачиваюсь, когда одна из девиц демонстративно толкает меня плечом. Ромина считает, что победила? Она ошибается. Теперь, когда Митри и Тай в безопасности, я значительно сильнее. Когда меня снова вызовут в полицию, когда мы встретимся с ней лицом к лицу, я уже не буду беспокоиться о них.
В коридоре не так многолюдно: после выходных первая пара в Кэйпдоре собирает разве что людей и тех въерхов, которые действительно здесь, чтобы чему-то научиться. Что сюда привело Ромину, понятия не имею, но тут же выбрасываю ее из головы, думать о ней сейчас — совершенно точно лишнее.
Я надеюсь, что К’ярд придет.
Точнее, я уверена, что К’ярд придет, потому для него раг’аэна тоже очень много значит. Потому что мы вместе делаем эту работу, и, наверное, почему-то еще. Это «почему-то еще» и толкает меня на глупость, когда я его вижу. Я даже не лезу в сумку, как собиралась, просто шагаю к нему навстречу и говорю:
— Привет.
Он смотрит на меня, в глазах — привычный огонь въерха, и я уже собираюсь сказать, что рада, что с ним все в порядке, когда он просто проходит мимо.
Наверное, этого стоило ожидать после случившегося, но я не ожидала. Я вообще ожидала совсем другого, поэтому пока приходила в себя, он уже скрылся за дверями аудитории. Еще несколько мгновений я упустила, пока стояла и моргала на них: матовые, они полностью запечатывали происходящее. Тем не менее я шагнула следом за ним и почти влетела внутрь, когда столкнулась с Харом. Друг Лайтнера что-то набивал на тапете, поэтому меня не заметил: столкнулись мы больно и ругательства выдохнули одновременно.
— Вирна!
— Хар, — пробормотала я, высматривая Лайтнера в аудитории.
— Прости.
— Ничего, — ответила я, направляясь к ряду, на котором устроился он.
Почти успела: в сторону меня оттеснил один из въерхов из его компании.
— Прости, детка. Здесь занято. Привет, Лайт.
— Привет, — это точно относилось не ко мне.
— Лайтнер. — Мой голос прозвучал, пожалуй, слишком громко.
С этой минуты все присутствующие уставились на нас. К’ярд медленно повернулся:
— Да?
— Нам надо поговорить.
Усевшийся рядом с ним парень присвистнул, но под его тяжелым взглядом тут же поднял руки.
— Молчу.
— Дай пройти.
Пройти ему, разумеется, дали: парня сдуло с места, а К’ярд шагнул к лестнице, сунув руки в карманы. Мы прошли мимо Хара, который проводил нас долгим пристальным взглядом, взгляды остальных липли к нашим спинам.
Да, не привлекая внимания, поговорить не получилось, но сейчас меня это совершенно не волновало.
— О чем ты хочешь поговорить, Мэйс? — поинтересовался он.
— О том, что случилось на берегу, — я подавила желание обхватить себя руками. — И не только.
— На берегу что-то случилось? — К’ярд приподнял брови.
— Да.
— Нет. Ты просто в очередной раз меня кинула.
— Это не так.
— Серьезно?
— Я действительно боюсь воды, — я глубоко вздохнула. — И я хочу это исправить, но…
— Забей, — он усмехнулся. — Я уже нашел того, кто действительно мне поможет.
Последнее прозвучало как пощечина или вроде того.
— Я правда хотела помочь, — сказала я.
— Нет, Мэйс. Ты хотела спрятать сестер.
— Что?! Да я даже не знала о том, что…
— Ты опять собиралась меня прокатить. — К’ярд шагнул ко мне вплотную, и глаза его, полные взятой взаймы силы, полыхнули. — Но, когда я приехал, живенько передумала. Девчонки вроде тебя выживают как умеют, и в сложившихся обстоятельствах вряд ли у тебя было время, чтобы выбирать. Твоим сестрам ничего не грозит, можешь не беспокоиться, я свое слово держу. Только сделай мне одолжение, будь так любезна: больше ко мне не суйся. Идет?