До сих пор звание старшего великого князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской волости и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. Таким образом, княжеское старшинство, оторвавшись от места, получило личное значение, и как будто мелькнула мысль придать ему авторитет верховной власти. Вместе с этим изменилось и положение Суздальской области среди других областей Русской земли. Она утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя, и таким образом вышла из круга русских областей, владеемых по очереди старшинства.
Таков ряд новых явлений, обнаружившихся в деятельности Андрея по отношению к южной Руси и к другим князьям: эта деятельность была попыткой произвести переворот в политическом строе Русской земли. Однако мы встречаем признаки другого переворота, совершавшегося во внутреннем строе самой Суздальской земли. Князь Андрей и дома, в управлении своей собственной волостью, действовал не по-старому.
Он не хотел делиться доставшейся ему областью с ближайшими родичами и погнал из Ростовской земли своих младших братьев и своих племянников. Коренные области старших городов в Русской земле управлялись, как мы знаем, двумя аристократиями, служилой и промышленной, которые имели значение правительственных орудий или советников, сотрудников князя. Андрей не поладил с обоими этими руководящими классами суздальского общества. По заведенному порядку он должен был сидеть и править в старшем городе своей волости при содействии и по соглашению с его вечем. В Ростовской земле было два таких старших вечевых города, Ростов и Суздаль. Андрей не любил ни того, ни другого города и стал жить в знакомом ему смолоду маленьком пригороде Владимире на Клязьме. Владимир при Андрее превзошел богатством и населенностью старшие города своей области. Такое необычное перенесение княжеского стола из старших городов в пригород сердило ростовцев и суздальцев, которые роптали на Андрея. Точно так же не любил Андрей и старшей отцовой дружины. Желая властвовать без раздела, Андрей погнал из Ростовской земли вслед за своими братьями и племянниками и больших отцовых бояр.
Так поступал Андрей, по замечанию летописца, желая быть «самовластцем» всей Суздальской земли. За эти необычные политические стремления Андрей и заплатил жизнью. Андрей казнил брата своей первой жены, одного из знатных слуг своего двора. Брат казненного с другими придворными составил заговор, от которого и погиб Андрей в 1174 г.
Княжеские усобицы
дельный порядок стал переходной политической формой, посредством которой Русская земля от единства национального перешла к единству политическому. История этого перехода есть история одного из удельных княжеств — Московского.Летопись выводит Москву в числе новых городков Ростовской земли, возникших в княжение Юрия Долгорукого. Сюда в 1147 г. он пригласил на свидание своего союзника князя новгород-северского Святослава Ольговича, послав сказать ему: «Приди ко мне, брате, в Москов». Это первое известие о Москве, сохранившееся в летописях. В 1156 г., по летописи, князь Юрий Долгорукий «заложи град Москву» пониже устья Неглинной, т. е. окружил свой москворецкий двор деревянными стенами и превратил его в город.
Это был московский Кремль в первоначальном своем очертании: он занимал западный угол кремлевской горы, обрывавшийся крутым мысом к устью Неглинной у нынешних Боровицких ворот. Пространство, опоясанное стенами князя Юрия и имевшее вид треугольника, едва ли занимало половину, скорее, третью долю нынешнего Кремля.
С временем возникновения и с географическим положением Москвы тесно связана и ее дальнейшая политическая судьба. Как городок новый и далекий от суздальских центров — Ростова и Владимира, Москва позднее других суздальских городов могла стать стольным городом особого княжества и притом должна была достаться младшему князю.