— Не говори глупостей, — улыбнулся он.
— Это не глупости, я серьезно. Тогда, в машине, я была пьяна и сама не понимала, что говорю и делаю. С тобой было весело, но ты не тот человек, с которым я собираюсь связать свою жизнь.
— Прекрати, — его добрая улыбка пошла трещинами, показывая скрываемые под ней злость, если не ярость, и раздражение.
А вот и настоящее твоё личико.
— Что прекратить? — вскинула брови, — Я тебе нормально говорю: всё. Конец, никаких больше отношений. Если будет понятнее: я тебя бросаю. Но друзьям можешь сказать, что это ты меня бросил, чтобы не задевать свое самолюбие. Всё, Саша, прощай.
И что? А ничего, блин!
— Нет.
— Что? — выдохнула я удивленно, растерявшись от такого. Совсем не понимает, да?
— Нет, — совершенно спокойно, безэмоционально и уверенно повторил он, а затем, подумав, этим же тоном добавил, — ты моя. Не отдам.
— Кому? — вырвалось у совершенно шокированной меня. Я-то думала, что он мальчик разумный и всё поймёт. Ну, побесится и перестанет, про меня уже через два дня забудет, а тут такое…
— Никому не отдам. Ты — моя.
Кабздец.
— Саша…
— Дай мне шанс.
Что? Какой ещё шанс?!
— Я тебе русским языком говорю: проваливай! — взревела я, отскакивая на два шага назад, чтобы он не мог до меня дотянуться.
Глаза, глядящие до этого на меня виновато и мягко, гневно сузились. Лицо потеряло всякий намек на нежность и спокойствие, перекосившись от едва сдерживаемой ярости. Кажется, даже воздух вокруг него заискрился от напряжения.
В тот момент мне стало невероятно страшно. Да, дом совсем рядом, кругом соседи, но… Они у себя дома. Все, даже Егор. И никто из них не успеет ничего сделать, даже если заметить неладное из-за своих высоких заборов. Сейчас, не взирая на наличие жилых домов кругом, я с неуравновешенным музыкантом стою один на один. Реши он что-нибудь сделать, вряд ли я сумею его остановить.
И Саша тоже знал об этом. Первый шаг он сделал обманчиво мягко.
— Не подходи ко мне! — вскинула я чуть дрожащую от страха руку, — И вообще, проваливай, Саша! У нас ничего не будет, ты слышишь? Я… люблю другого! Ты мне не нужен!
— И кто же этот… другой? — так произнес он последнее слово, будто яд выплюнул.
Мне стало ещё страшнее, только уже не за себя. Ну и? Назвать чье-то имя или просто послать? Во втором случае парень решит, что нет у меня никого.
— Ну?!
Я вздрогнула от этого окрика, а Саша тем временем совершил ещё один шаг ко мне. И ещё один, и ещё один. Да так быстро он это сделал, что я и не заметила, как оказалась прижатой к капоту собственной машины. Мажор звездонутый!
— Детка, — обманчиво ласково произнес он с явным преимуществом, поставив корзину на землю. Одна рука до боли сжала мой подбородок, вынуждая поднять голову и глядеть парню в глаза, — ты, похоже, не совсем понимаешь, с кем разговариваешь.
— Отчего же, — хриплым голосом отозвалась я, пытаясь унять внутреннюю дрожь, — отлично понимаю, — иронично вздернутая бровь была вместо закономерного вопроса «с кем же?», — с золотым мальчиком, которому роль музыкальной звезды по головушке прилетела. Непомерно завышенная самооценка, необъятное чувство собственного достоинства, убежденность в своей незаменимости и необходимости. Не привык слушать слово «нет»? Что ж, привыкай!
— Дура, — рыкнул он, — заткнись.
— Придурок, — не осталась я в долгу, — отстань от меня!
— Ты не понимаешь? С тобой Я встречаюсь! Ты должна быть счастлива!
С чего это вдруг? Вот она, звездная слава. Совсем у парнишки крышак поехал.
— Это ты не понимаешь! — я дернула головой, попытавшись избавиться от чужой руки на своем лице, и добилась того, что хватка только усилилась, а вторая его рука легла на мою талию и крепко прижала к мужскому телу, не позволяя даже пошевелиться, — Я не хочу с тобой встречаться. Ты мне даже не нравишься, ты меня бесишь и раздражаешь. Слышишь вообще? Оставь меня в покое, найди себе кого-нибудь другого!
— Глупышка, — рука, наконец, отпустила подбородок и кончики противных пальцев осторожно, едва касаясь, погладили меня по щеке, — такая маленькая, воинственная глупышка. Ничего ты не понимаешь.
Да уж куда уж мне до вашего королевского величества?! Мы, простой народ, думать вообще не умеем, в жизни ничего не понимаем. Вот же придурок! Интересно, он прикидывается или реально убежден в своей правоте? Эти противные замашки мажора!..
— Зачем мне кто-то другой, если я хочу тебя?
А моего мнения спросить не хочешь, не? Я тут, между прочим, совершенно против!
— Но ты слишком глупенькая, чтобы это понять. В общем так, выбирай: или я завтра заеду за тобой утром и мы вместе едем в универ, или я забираю тебя прямо сейчас и завтра утром ты всё равно едешь вместе со мной.
Чего-о?! Это…это…это что вообще такое? От удивления перехватило дыхание и все мысли разлетелись, не собираясь выстраиваться в адекватное предложение, которое бы я озвучила музыканту.
— Ты… угрожаешь мне?
— Нет, я тебя предупреждаю, — в лучших традициях злых героев исправил он самоуверенно, и не думая меня отпускать. Потом подумал и тихо добавил, — Зря я предложил тебе выбирать. Лучше сразу заберу к себе…
— До завтра! — торопливо вскричала я и мгновенно оказалась на свободе.
Саша, улыбаясь очень самодовольно и надменно, отошел на шаг назад, создавая видимость личного пространства. Наклонился, подцепил корзину и сунул в руки оторопевшей мне. Потом вновь приблизился, подцепил пальцами за подбородок и поцеловал.
Оно. Меня. Поцеловало.
Ну… ничего так. Опыт чувствуется. Интересно, сколько девушек перецеловал Александр? Наверно, очень много. Я стояла, даже глаз не закрыв, плотно сжав губы и просто ожидая окончания этого безумия.
Саша не успокаивался довольно долго, не пойми что делая: не то надеясь на мой ответ, не то наслаждаясь… Если второе, то он извращенец какой-то. Земля из-под ног у меня не уносилась, а мысли сами собой вернулись к Денису. Вот с ним… это был поцелуй. Да такой, что всем поцелуям поцелуй. Яркий, взрывной, умопомрачительный! Было приятно-приятно, тепло, радостно и хотелось целовать его ещё, ещё, ещё и ещё.
В случае с Сашей я честно не знала, куда себя деть. Как-то так вышло, что ничего адекватного в голову не пришло, поэтому я, не долго думая, открыла рот, порадовав тем самым самодовольного Александра, и, выждав нужный момент, яростно захлопнула челюсти.
Вкус крови попал в рот, вызвав тошноту и отвращение. Музыкант глухо взвыл, отскочил назад и яростно уставился на меня. Его рука дернулась, желая дотронуться до пострадавшего места, а он вместо этого лишь крепко сжал кулаки так, что костяшки побелели и вены вздулись. Уй, жуть какая, сейчас меня убивать будут.
— Статья сто пятнадцатая подразумевает лишение свободы сроком от шести до пятнадцати лет, — выдала я умную мысль.
Слава Богу, подействовало. Саша сделал пару резких вдохов-выдохов, вынуждая себя успокоиться, ненадолго прикрыл глаза, но кулаки продолжал держать крепко сжатыми.
— Ещё, — хрипло потребовал он.
— Что ещё? — не поняла я, хмурясь.
Вот же псих, а. Или страшно стало, что посадить могут? Поэтому ещё статей затребовал? Ну, мне не жалко.
— Говори ещё. Твой голос успокаивает.
Ах, голос его мой успокаивает?! Вот урод! Вот идиот, псих неуравновешенный, неадекватный, самоубийца!
— Ну ты и тюлень! — взбешенно прошипела я, почувствовав в себе неожиданный прилив сил, — Вот же придурок! Никуда я с тобой не поеду! Забудь вообще о моём существовании! Забудь, что я в принципе в мире есть! Не подходи ко мне, не трогай меня, не разговаривай со мной, убирайся из моей жизни!
И,пользуясь тем, что парень был занят переходом обратно в состояние бешенства, я сноровисто вскочила за калитку, скрывшись за высоким железным забором.
В дом я не вошла — влетела, чуть не сорвав с петель дверь. Только удивиться было некому. Егора, по величайшему стечению обстоятельств, дома не было. Я все комнаты дважды обошла, звала его, кричала какие-то угрозы, а в ответ — хмурая тишина.
— Ну и хрен с тобой, — обиделась я на брата, направляясь в кухню, громко топая босыми уже ногами, благо у нас тепло.
* * *
Варвара
— Меня… удивило твоё приглашение, — тщательно подбирая слова, осторожно произнесла я, глядя на таинственно улыбающегося парня.
— Знаю, — был явно доволен он собой.
Сидел мой спутник непринужденно-расслабленно, откинувшись на спинку стула и лежащей на столе ладонью выстукивая тихий, но отчего-то знакомый мне ритм. Взгляд прямо в глаза, на тонких губах легкая улыбка, а между нами какая-то слегка напрягающая (меня) недоговоренность. Будто он собирается что-то сказать, но всё оттягивает момент истины.
А у меня фантазия хорошая, я уже, всё что надо, сама себе надумала. Ну не молчи ты, скажи-и-и…
К сожалению, старший брат моей лучшей подруги никогда не умел читать мысли, не прочитал и в этот раз. Да оно, наверно, и к лучшему всё же… Не хватало ещё, чтобы он все эти мысли, адресованные ему, узнал.
Безукоризненно прекрасен, пленительно соблазнителен. Эх! У меня руки так и норовят дернутся в его сторону, обхватить крепкую грудь и, прижавшись к ней, больше никогда не отпускать. Первая симпатия к Егору появилась довольно давно и должна была исчезнуть… тоже давно. Зайцев ясно дал понять, что я его не интересую. Но стоит его увидеть, как бабочки в животе начинают бешеную лезгинку на углях, визжа от счастья. Почему? Да черт их знает! Бешеные, наверно. Однако же факт остается фактом: симпатия к брутальному и всегда вежливому и внимательному парню медленно, причем болезненно, переросла в полноценную любофф. Что мне с ней теперь делать? Да она и сама не знает. Она просто есть и дает знать о себе каждый раз, стоит кому-то сказать «Егор». Мысли устремляются к образу милого брюнета, в груди перекрываются все кровеносные пути и становится так больно-больно, что хочется и петь, и танцевать, и кричать, и плакать, и разбить кому-нибудь нос, и… разогнаться по ночному шоссе до безумной скорости, чувствуя вкус ветра вперемешку со страхом на кончике языка.
А он всё молчит. Молчит, гадёныш. Сидит, улыбается и такое чувство, будто прекрасно осведомлен о той буре безумия, что твориться внутри меня.
— Так зачем ты меня позвал? — первой не вытерпела я.
От нетерпения закололо кончики пальцев рук. Я должна была узнать ответ на этот вопрос ещё с полчаса назад, но хрен там был. Егор настоял на том, чтобы вначале мы поели. Ужин, как и любое времяпрепровождение с ним, было обязательно за его счет. Настояла на этом ни в коем случае не я, хотя могла бы, но, наверно, не стала бы. А за поглощением еды брат моей Карины не привык говорить о плохом. После основного блюда был десерт, который я съела очень быстро, едва ли почувствовав вкус. И, вот он, момент истины. Почему Егор молчит?!
— Хотел кое о чем спросить, — безразлично пожал плечами он, продолжая странно на меня смотреть.
С каких пор я вдруг такой нервной стала? Раздраженно поправив край юбки красивого насыщенно синего цвета, я сложила руки на коленях, решив, что так оно безопаснее будет.
— Спрашивай, — велела я резче, чем рассчитывала.
В обществе этого парня со мной всегда фигня какая-то происходит. Уверенная в себе Варвара, имеющая огромный опыт в плане отношений, совершенно неожиданно превращается в нерешительную стеснительную Варю с ярко выраженным нервным бзиком. Супер.
— Не-е, я передумал.
Или история о том, как на Егора негативно повлияло соседство с Кариной. Женские заскоки — вещь, как оказалось, заразная. Или он просто решил так тонко поиздеваться.
— Сейчас воткну тебе вилку в руку и мы просидим здесь до тех пор, пока ты нормально мне ничего не расскажешь, — пригрозила я уверенно, хмуро глядя в глаза парня.
— Планировалось, что рассказывать будешь ты, — предпринял он попытку призвать к моей совести. Потом вспомнил, что у нас с Карой её никогда не было, укоризненно покачал головой и:- Что у тебя с Кириллом Дроздовым?
При воспоминании о Рыжем передернуло. При воспоминании о Саше, оставившем на руке моей подруги живописную сине-фиолетовую картину, затрясло от гнева. Егор сделал вид, что совершенно ничего не замечает.
— К счастью, ничего, — искренне призналась я.
Егора ответ явно не устроил. Он ничего не сказал, однако взгляд оказался куда красноречивее. Я и сама не заметила, как принялась пояснять:
— Мы тогда в клубе были…
— Знаю, — перебил парень, чуть скривившись от воспоминаний, — эти идиоты вас обеих к нам привезли. И, знаешь, я рад, что именно обеих и именно ко мне. Мало ли, что бы им захотелось сделать с двумя пьяными девушками.
Да, хорошо всё тогда закончилось. Повезло нам, не иначе. Или?.. Никаких «или»! Просто повезло. Не ляпни Кара, куда ехать, и неизвестно, чем бы всё закончилось. Это же мужики, у них всё одно на уме. А вот Егор не такой. Он очень хороший, заботливый, внимательный, добрый, любящий… Только, по великой насмешке судьбы, не меня он любит. Интересно будет посмотреть на эту Nзапрещено цензуройN, которая будет считать себя его девушкой. Которая будет целовать моего Егора, трогать, обнимать, шептать ему слова любви, которая с ним будет вместо меня.
— Потом-то что было?
— Он меня в парке в озеро столкнул, — припомнила злопамятная я, — а потом в универе прямо с пары утащил.
— А ты?
— Укусила его, — угрюмо призналась.
И минут пять слушала заливистый смех Егора. Вдоволь насмеявшись, он, заметно подобревший, произнес весьма и весьма неожиданное:
— Молодец, моя ты хорошая.
Твоя? Да… Что?! В смысле?! Это… то самое, о чём я сейчас подумала? Или не оно? Или… что происходит? Мысли лихорадочно заметались в голове, пытаясь и не находя логичного оправдания его словам. Я его? Что это значит? Это вообще что-то значит?! Внизу живота затянулся болезненный узел, то и дело подталкивающий меня сделать величайшую ошибку и уточнить этот момент у самого парня. Наши отношения сейчас довольно хорошие, а своей навязчивостью я могу лишить себя и этого.
Поэтому я молчала, грустно глядя на него, пока не услышала:
— Пошли, погуляем?
Я молча кивнула, даже не предпринимая попыток доставать кошелек. Егор очень расстроится, а может даже разозлится на то, что я собираюсь платить, находясь в его обществе. Да, пунктик у человека.
Через минут десять мы уже находились на прохладе осеннего вечера. Уже горели фонари, слепили светом фар проезжающие мимо машины, а людей, наоборот, было довольно мало в столь поздний час. Мне до них не было никакого дела, все мысли роились вокруг идущего рядом парня. Мне так остро хотелось, чтобы он взял меня за руку!.. Я специально шла, опустив их вдоль тела, надеясь. Пару раз я случайно зацепила его плечом и всерьез думала, что умру. В организме в эти моменты происходил практически атомный взрыв. Все чувства перемешивались и хотелось… много чего хотелось:
1) Забить на всё, плюнуть на гордость и просто обнять его.
2) Задеть ещё разок.
3) Первой взять за руку.
4) Рассказать о том, что я чувствую.
5) Развернуться, поймать машину и уехать домой, чтобы там вдоволь нареветься от жалости к себе.
6) Ударить Егора.
7) Ударить просто какого-нибудь неприятного человека.
Тут же из седьмого родился восьмой пункт: найти Кирилла и разбить физиономию ему. Я жалостью к людям и благоразумностью никогда не отличалась.
— Как у тебя дела?
Уау, какие оригинальные вопросы пошли.
— Всё хорошо, — улыбнулась я, чувствуя сгущающуюся неловкость, — а у те…
— Ах, вот ты где! — перебил меня громкий голос где-то совсем рядом. Замерев на месте, я машинально обернулась и захотела провалиться под землю, уткнувшись взглядом в мужскую рыжую макушку, — А это ещё кто с тобой?!
— А… — только и успела выдохнуть я удивленно-шокировано.
Боже, помнишь, я сказала, что была бы рада набить морду Кириллу? Так вот, я передумала. Не хочу его видеть, пусть он провалит!
— Варюсь? — с обманчиво мягкой улыбкой на губах опустил на меня вопросительный взгляд Егор. Такой вроде бы «муж застал любимую жену с любовником и чуточку не догоняет сути происходящего». Понятное дело, что парень себя мужем ни разу не чувствовал, но косил он под него весьма и весьма уверенно.