Он забрал Асю в условленном месте, подмечая, как расстаралась девушка, что не могло не льстить, хоть и вызвало небольшую усмешку.
— Привет, киса, — он позволил себя поцеловать, смеясь молодому напору, тут же бесцеремонно сжимая ягодицы девушки двумя руками, — у тебя чудные чулочки, не жарко?
— Ты же их скоро снимешь…
— Как знать, как знать, может, оставлю на тебе.
Чулки Ася сняла только после первого, отнюдь не быстрого захода. Сергей не особо церемонился и не считал нужным уделять достаточно времени прелюдии с молоденькой девушкой, хотя и понимал, что положение… и опыт… но всегда в первую очередь он удовлетворял себя, а уж потом, с ленцой, но не без удовольствия, наслаждался молодым телом и стонами, а то и криками девушки. Ему нравилось смотреть, как тёмные волосы распластываются на светлых простынях, как извивается женское тело, практически без изъянов. Может ли молодость иметь недостатки… Как в оргазме Ася начинает сучить ногами и пытаться оттолкнуть своего любовника, но он только крепче держит, точно зная, что именно это ей необходимо, и как потом остекленевшим взглядом девушка смотрит в потолок, чтобы через пару минут произнести своё: «Вау!»
Но это потом, сначала Сергей удовлетворял себя, свою похоть, которая к его тридцати восьми годам не ослабла, а, казалась, наоборот, за годы платонического брака, только нарастала.
На работу Сергей заявился только после обеда, вдоволь насладившись утренним сексом, чувствуя себя на редкость довольным и умиротворённым. На обратном пути из съемной квартиры, где провели время Сергей и Ася, он завёз девушку в ресторан, где подавались простые блюда за неразумные деньги. Это было позёрством, и Сергей понимал, как смотрится он с почти ровесницей своего сына, но девушка так увлечённо крутила головой и округляла глаза, глядя в меню, что он попросту не смог отказать себе в этом удовольствии. Как и в походе в ювелирный магазин. Сергей не слишком уважал этот бренд, но для обычной студентки первого курса покупка серёжек без всякого на то повода была огромным событием, и она бы бросилась на шею Сергею, под хихикающие взгляды продавщиц, если бы он не удержал её, прошептав.
— Потом отблагодаришь, пока скажи «спасибо».
— Спасибо, — растеклась в улыбке. Сергей, не удержавшись, щёлкнул девушку по носу.
Ближе к концу рабочего дня, Сергея уже клонило в сон. «Всё-таки, всю ночь кувыркаться с малолеткой, уже запал не тот», — смеясь над собой, думал мужчина. Звук сигнала электронной почты отвлёк от мыслей сменить любовницу на более старшую, и понимания, что не хочется терять время на поиски, когда есть Ася, и пару раз в месяц можно и «потерпеть».
Прочитав, Сергей направился в бухгалтерию, чтобы порадовать Ксюшу официальным извещением. И премией за проделанную работу.
Бухгалтерия была пуста, только стройная девушка методично пропускала через ксерокс листы, стоя спиной к двери и периодически нагибаясь, чтобы поменять лист. Это определённо была Ксюша, и абсолютно точно это была не она. От босоножек на высоком каблуке, открывающих пальчики с ярким педикюром, с ремешком через тонкую щиколотку и игривым бантиком на нём, до волос, убранных наверх яркой заколкой в цвет обуви — это была не Ксюша. Где-то между бантиком у щиколотки и заколкой уместилась юбка плиссе, длиной едва ли до середины бедра, блузка свободного кроя, точёные ножки и длинная шея… Каким образом всю эту красоту удавалось скрывать Ксюше, Сергей не понимал… или он был слеп.
Он быстро подошёл и встал за спиной, смотря через плечо на листы.
— Вы что-то хотели, Сергей Павлович? — обернулась, даже нахмурилась.
— Ничего, продолжай.
Он видел, как дрогнули тонкие пальцы, держащие пропечатанный формат А4, когда своим пальцем провёл по шее, ощущая под кожей позвоночник, видел, как появились мурашки на светлой коже с россыпью полупрозрачных веснушек. Одной рукой Сергей прижал к себе Ксюшу, шепча:
— Продолжай, — подавая ей следующий лист, сам в это время пробегая губами по шее и плечу, убирая ненужную ткань…
— Не надо, — Ксюша попыталась отстраниться, но он-то прекрасно видел, что надо, чувствовал.
— Тсссс…
— Не надо, Сергей Павлович, — замерла, сжалась, как от удара, — не надо, я не такая.
— Какая «не такая», все такие, Ксюша, все такие…
Он быстро развернул к себе девушку, чтобы зафиксировать её безвольно висевшие по бокам руки и безнаказанно целовать шею, щёки, прикусывать мочку ушка. В какой-то момент Ксюша вздрогнула, невольно.
— Ах, вот оно, — прикасаясь губами к выемке за ухом, уже почти задыхаясь от ставшего концентрированным аромата «Май Нейм» — безошибочно определил, и ещё чего-то… ромашки, возможно.
Ксюша вырывалась, пыталась это сделать, но это не помешало руке Сергея извернуться и не только расстегнуть пуговицы на шёлке блузке почти до самого конца, но и маленький замочек бюстгальтера, открывая его взору маленькую грудь. Очень маленькую. Острые соски и светлая ареола. Доли секунды он смотрел, словно не веря себе, пробегая взглядом, он почти зачарованно, насколько это позволяла брыкающаяся девушка, дотронулся рукой до небольшого холмика, который полностью скрылся в его руке, а острый и твёрдый сосок упёрся в ладонь…
И потом кто-то выдернул пол из-под ног Сергея. Он смутно помнил нечто подобное, вероятно, лет в шестнадцать или даже раньше, когда острое желание накатывает мало контролируемой волной, и от буйства гормонов, в буквальном смысле, темнеет в глазах, как и от непонимания, что с этим делать. Разница была в том, что Сергей прекрасно знал, что с этим делать. Целуя одну грудь, он сжимал до боли вторую, прося, нет, требуя своего от Аксиньи.
— Сделай мне минет, Ксюшенька, — рвано.
— Что? Нет!
— Не ломайся, ведь ты умеешь, — сжал её рот сильными пальцами, — давай, девочка, ты не пожалеешь…
— Отпусти, я сказала.
— Чего ты хочешь? Денег хочешь? Повышение? Отпуск? Давай же! — последний слог пришёлся как раз на сильный удар в пах, от которого потемнело в глазах, и громогласный мат раздался на весь, уже пустой, кабинет бухгалтерии.
Продышавшись, Сергей вышел из кабинета, не веря себе… Не тому, что его ударила Ксюша — имела право, а тому, что он был едва ли не в шаге от изнасилования… какой-то сюр, абсурд. Он был полностью удовлетворён физически, проведя ночь с молодой любовницей… Да и не случалось подобного в биографии Сергея. Никогда.
В женской уборной услышал всхлипы и, не церемонясь, зашёл. Ксюша медленно отступала к стене, смотря широко распахнутыми глазами. Это в кино плачут красиво, в жизни Сергей наблюдал распухший красный нос и некрасивые пятна на лице.
— Я ничего не сделаю, — поднял руки в примирительном жесте, — просто хочу попросить об одной услуге.
— Какой? — буквально отпрыгнула. Сергей безошибочно определил её мысли.
— Не рассказывать об этом инциденте никому, если, конечно, уже не знает добрая половина конторы.
— Это домогательство… — прошептала еле слышно, став заметно меньше и худее.
— Можешь подать на меня в суд, а можешь продолжить работать, как ни в чём не бывало — выбирать тебе. Но ты умная девушка и должна понимать, что суд в наших реалиях ты проиграешь, а репутацию себе испортишь.
— Себе?! — было похоже, что взвилась.
— Ну, не мне же, Аксинья, — посмеиваясь, — так что?
— А если уже кто-то видел?
— Будешь всё отрицать.
— Я подумаю.
— Подумай, подумай, только хорошо подумай, на совесть.
Чтобы Ксюше ещё лучше думалось, Сергей перевёл на её «зарплатную карту» со своего счёта сумму месячной зарплаты Аксиньи.
Ночь он провёл с Асей.
= 6 =
На следующий день Сергей уже нашёл объяснение своему поступку — яркая, даже фривольная одежда сотрудницы и некий эффект новизны сыграли злую шутку. Оправдав себя, посчитав, что некоторой суммой денег конфликт уже улажен, и практически забыв о нём, Сергей не без удивления смотрел на Ксюшу. Ноздри в возмущении вздрагивали, губы сжаты в линию, одета всё в те же босоножки, но точёные ножки скрыты подо льном брючек, а шея локонами волос. Жаль…
— Вот, — Ксюша бросила скомканные купюры на стол и, развернувшись, направилась к выходу большого кабинета.
— Что это? — он сразу понял, но стало смешно.
— Ваши деньги.
— Ты брала у меня в долг?
— Нет! Вы перевели мне, на карточку, — возмущённый тембр.
Она и вправду была возмущена? Сергей усилием воли не засмеялся в голос.
— С чего ты взяла, что это я?
— Вообще-то, Сергей Павлович, когда переводите средства через интернет-банк, всегда написано — от кого!
— Да… как-то я не подумал, но деньги возьми и иди.
— Оставьте себе.
— Ксюша, я причинил тебе неудобства, любое неудобство должно оплачиваться. Я же не замок в Швейцарии тебе купил, в самом деле. Не такая и огромная сумма…
— Не надо тут из себя лорда Черстерфильда строить! Вам прекрасно известно, что это приличная сумма для меня, да и для вас тоже.
— Приличная… верно. Минет столько не стоит, Ксюша, — усмехаясь, — а уж несостоявшийся минет, тем более.
— Я увольняюсь, — обрывая.
— Стоп! Ну-ка сядь.
— До свидания.
— Сядь, я сказал, — уже подойдя и силой усадив на стул, — уволиться ты успеешь всегда, но давай-ка ты не будешь глупить. Сейчас кризис, куда ты пойдёшь? Тебе очень повезло, что ты попала в эту контору… Хочешь в Москву мотаться на электричке каждое утро? Или работать на бензин?
— Лучше на электричке каждый день.
— Летом да, а зимой? Попу отморозить всегда успеешь. Гордость — это хорошо, но глупость — хуже.
Ксюша молчала.
— Ну, хорошо. Оставляй свои деньги, но взамен сходишь со мной в ресторан, — глядя в зелёные глаза с вкраплением янтарно рыжего, — мы просто поужинаем, поговорим, и я отвезу тебя домой, эдакий жест доброй воли. Как тебе?
— Сомнительный жест, Сергей Павлович.
— Нормальный жест, я накосячил, мне и заглаживать. Торжественно клянусь не… как ты говорила… не домогаться.
— Не знаю, я…
— Отлично, завтра в восемь, в Галикке. — Только заметив сомнение в голосе, тут же обозначил границы, буквально вынуждая согласиться. — В восемь, не забудь. Знаешь, где это?
— Да, конечно.
— Отлично, могу прислать такси. Думаю, самому заехать за тобой будет не лучшей идеей.
— Вот уж точно.
— Теперь иди работать. Сегодня премия придёт, надеюсь, от неё не откажешься, — усмехаясь.
— Её я заработала, — уже в дверях.
Аксинья появилась в дверях ресторан ровно в восемь, приятно удивив Сергея, впрочем, внешний вид тоже порадовал мужчину. Ничего вычурного, соответственно обстановке. Небольшое платье свободного кроя, приятной длины, не скрывающей точёные ноги, но и не демонстрирующей напоказ, как на выставке народного хозяйства.
— Вы готовы сделать заказ? — предупредительный официант внимательно посмотрел на Сергея, потом на женщину напротив.
— Да, пожалуй, — Ксюша быстро, после пары уточнений, сделала заказ, заминка произошла только на выборе спиртного, но, в конце концов, заказала сначала бокал белого вина, а чуть позже — махито.
— А вы не пьёте? — смотря на Сергея.
— Ты, — поправил, — нет, я не пью, за рулём. И, в принципе, редко употребляю.
Сергей не лукавил, с тех пор, как он узнал о недуге Марины, он крайне редко выпивал, не говоря уж о состоянии «напиться в хлам». Какой-то подспудный страх, что что-то случится, а он не сможет вести машину или мыслить трезво, всегда был в нём.
Они произнесли тост «за знакомство», Сергей поднял бокал с минеральной водой.
— Итак, Ксюша, давай знакомиться.
— Мы знакомы.
— Давай знакомиться заново… расскажи о себе.
— Ты всё знаешь.
— Не так и много, вот, скажем, почему ты, окончив престижный ВУЗ в Москве, проработав там несколько лет на хороших должностях, думаю, с заработной платой на порядок выше, чем имеешь сейчас, вдруг вернулась в родной город?
— Меня всё устраивает.
— Не думаю. Ты теряешь опыт работы и понимаешь это, так что же заставило такую умную девушку столь неразумно поступить?
— Может быть, мне захотелось начать с чистого листа… Честно говоря, я не смогу точно ответить на этот вопрос. Мне никогда не нравилась Москва, а сейчас просто появился повод вернуться в родной город.
— Что ж, жить там, где хочется — отличное объяснение. Ты с родителями живёшь?
— Странный вопрос.
— Может быть, я планирую напроситься в гости, — подмигнул, — шучу, отставляем панику в рядах советских войск.
— Я живу в квартире бабушки, она давно пустовала, теперь её обживаю я.
— Ясно… значит, невеста с приданным.
— Можно и так сказать.
— И жених есть?
— В женихи тоже будешь набиваться?
— Максимум — в любовники, — широко и нагловато улыбнулся.
— Уверена, у тебя нет шансов.
— Почему?
— Ты, вроде как, женат, я ничего не путаю? — Маленький пальчик указал на обручальное и довольно массивное кольцо Сергея.
— Не путаешь, женат, двое детей. Парень в девятый класс перешёл и дочурка во второй, поэтому и «максимум в любовники».
— С этим предложением не ко мне.
— Ты «не такая»?
— Да, я не такая. Говорят, чужой мужчина — мёртвый мужчина.
— Эм… забавная поговорка, поверь Ксюша, я вполне жив и полон сил.
— Верю на слово, доказывать не обязательно.
— А я бы попробовал… доказать. Ксюша, раз уж зашёл такой разговор, давай на чистоту, ты привлекательная женщина, и я бы хотел на время, на неопределённое время, найти своё место в твоей жизни. Без обязательств, естественно, как ты верно заметила, я женат, и это всерьёз и, как говорится, до конца наших дней.
— Ты понимаешь, как отвратительно сейчас звучишь?
— Вполне понимаю, но предпочитаю обозначать ситуацию сразу, дабы избежать потери времени и излишних иллюзий у женщины. Я, вообще, не любитель конфетно-букетного периода.
— Как поручик Ржевский…
— Да, да «можно и в глаз, но чаще впердоливаю». Дополнительные бонусы в виде повышения заработной платы, повышения по службе, естественно, прилагаются.
— Ты предлагаешь подсидеть Маргариту Петровну?
— О, нет, Ксюша. Марго подсидеть невозможно, это исключено, но я придумаю что-нибудь, это не так сложно, как кажется на первый взгляд.
— Я бы с радостью ответила, что подумаю, но я не стану думать, Сергей Павлович, мой ответ — нет.
— До конца ужина ты ещё можешь передумать. И просто, чтобы ты была спокойна, никаких карательных мер за отказ не последует… может быть.
И Сергей перевёл беседу в какое-то светское русло, заговорив о кино, театре, о том, что может и интересует Ксюшу, словно предложение стать любовницей ничем не отличается от предложения десерта. Для Сергея это были едва ли не равнозначные единицы.
— А ты почему не в Москве? — спросила Ксюша.
— Меня, как видишь, и тут неплохо кормят.
— Да, вижу, но, говорят, в Москве лучше образование, школы лучше…
— Брось, я поступил в вуз после нашей средней школы, жена моя поступила, ты, вот, тоже поступила, и дети мои тоже поступят. Всё от человека зависит. Детей лучше растить в маленьких городах, спокойней, знаешь ли… экология, опять же. Сплошные плюсы, мне нравится место, где я живу, моя работа нравится…
— Интересно…
— Что тебе интересно? Готов ответить на любой вопрос.
— Как ты попал на это место?
— Всё просто, когда-то этот полуразвалившийся завод удачно приватизировал отец моего приятеля, мне, со временем, досталось место начальника отдела продаж, так это тогда называлось.
— Конечно, как и везде, рука руку моет.
— Примерно так, но место моё выражалось в жутковатом стуле и перекошенном столе, в подчинении у меня была одна секретарша, которой оставалось до пенсии один год, и, честно говоря, не поднялась рука сократить… поработать пришлось, и ещё как. И сейчас, сама видишь, какой дурдом у нас, но мы на плаву, вышли на мировой рынок и даже откусили госзаказ. С неба ничего не падает, волка ноги кормят. Знаешь, значительно проще было бы сдавать помещения в аренду, но это предприятие подняли, и, я считаю, что не без моего участия. Так что твоя классовая ненависть неуместна, Ксюша. Я вырос в обычной семье, отец у меня инженер, а мама была воспитателем в детском саду. Закончил школу, как все поступил, потом женился, Илья родился, всё, как у всех. То, что я чего-то добился в жизни — результат моего труда и, конечно, везения. Отец приятеля, ты помнишь? — засмеялся, демонстрируя ямочку на левой щеке, заставляя Ксюшу покраснеть.