Как же давно я о таком мечтала…
Вернулся официант, чтобы наполнить наши бокалы, и вечер стал вообще замечательным. Мне совсем не хотелось омрачать его новостью о возможном замужестве (ещё успею испортить настроение себе и Куперу), а потому я не стала протестовать, когда Шон поднял вверх бокал и сказал:
— За нас!
Кивнула, улыбнулась и пригубила терпкий напиток. К такому неплохо подойдёт что-нибудь мясное средней прожарки, а лучше — с кровью.
Зря подумала о крови. Стеклянные двери ресторана распахнулись, впуская в зал одну голодную пиранью — Грейстока. Обежав зал цепким взглядом и даже не заметив завертевшегося возле него метрдотеля, герцог широким шагом направился к нам.
— Я же предупреждал, — сквозь зубы процедил он, бесцеремонно отодвигая свободный стул и усаживаясь на него.
Почувствовав, что в воздухе ощутимо запахло бурей, метрдотель поспешил убраться с глаз долой.
Я почти не удивилась появлению благоверного. Где-то в глубине души знала: у такого паршивого дня просто обязано быть паршивое окончание.
— О чём конкретно? — сбалтывая вино на дне бокала, невинно уточнила я. — И, кстати, по-моему, ваша светлость ошиблись столиком. Здесь занято.
— Тебе что, совсем его не жалко? — хищно покосился на молодого жокея Кристофер.
Ответить я не успела, потому что в тот момент мучилась дилеммой: проткнуть герцогскую туфлю каблуком или сразу ножом. Каблуком будет проще, так что…
Претворить задуманное в жизнь мне не дали. Шон нахмурился и резко спросил:
— С чего бы ей меня жалеть?
Как и следовало ожидать, Грейсток даже ухом не повёл в его сторону, продолжал гипнотизировать взглядом меня. Как кобра несчастного кролика, коим я для него и была.
— Лорейн, ты знаешь: я слов на ветер не бросаю.
Так, а если плеснуть в него вином? Тоже вариант! Одновременно с каблуком.
— Вообще-то не знаю. Раньше ты ими неплохо разбрасывался: словами и обещаниями.
Взгляд Грейстока потемнел, хотя и так уже был тёмным, как задница… Как самая безлунная ночь, в общем.
— Сейчас мы поедем ко мне, Лорейн, и обо всём поговорим, — как обычно, начал с приказов Кристофер, явно намереваясь лишить меня не только любовника, но и ужина.
Прямо не мужчина, а катастрофа.
И тут Шона прорвало:
— Никуда она с вами не поедет, ваша светлость! — Он негодующе подскочил, привлекая к нам внимание… да всех. — Леди Ариас пришла со мной — со мной и уйдёт! Пойдём, Лори, — обойдя стол, коснулся моего локтя. — Не будем портить себе настроение столь неприятным общением.
А ведь сам хотел познакомиться с Грейстоком. Вот и познакомился.
Кристофер тоже поднялся. Глядя сверху вниз (не только потому что был выше Шона, он в принципе всегда и на всех смотрел свысока), заявил, чеканя каждое слово:
— Это первое и последнее предупреждение, мистер Купер. Руки. Убрал. От моей. Жены.
Ы?
Не сразу сообразила, что музыка стихла. А вот взгляды, обращённые к нам, и заметила, и почувствовала почти мгновенно. Каждым нервным окончанием, оголённым по милости этой пираньи.
— Совсем крыша на нервной почве поехала? — зашипела я на Грейстока. — Зачем так орать?
— Мы договаривались, — ответил он с отмороженным выражением на своей аристократической морде. — Ты ждёшь меня дома, я приезжаю, и мы всё спокойно обсуждаем и решаем. Но ты меня не послушалась, Лорейн.
За «не послушалась» полагались две шпильки и вместо вина — серная кислота.
— Лично я с тобой ни о чём не договаривалась и даже честно предупредила, что на вечер у меня планы…
— Лори, о чём это он? — перебил меня Шон.
— Так ты ему даже не рассказала?
Ну вот зачем, спрашивается, ещё и глаза закатывать?
— Не рассказала о чём? — нервно переспросил любовник.
Судя по не сулящим ничего хорошего прогнозам, уже почти бывший. Ведь обидится же. Как пить дать обидится.
На нас продолжали смотреть. Кто украдкой, а кто во все глаза, позабыв о правилах приличия. Грейсток о них тоже, похоже, забыл. Видимо, его амнезия оказалась сильнее моей.
— Ещё ничего не доказано, — мрачно заметила я и для наглядности помахала перед главой разведки своей левой рукой. Пусть любуется моей чистенькой, белой ладошкой без всяких пошлых татуировок.
— Доказано. Я всё вспомнил.
Мне стало дурно.
— Всё — это что? — спросила осторожно.
— Обряд сочетания и нашу с тобой брачную ночь.
Ой-ё.
— Это что же получается… — Шон нахмурился. — Прошлой ночью ты была не со мной, а с ним?
— Вы поразительно догадливы, мистер Купер, — съязвил Кристофер.
— Была не по своей воле и…
Но Купер снова меня перебил:
— И когда ты собиралась мне об этом рассказать? А те два джентльмена? Покупатели, значит, да? — жокей распалялся и, кажется, тоже забыл, что мы здесь не одни и что завтра скандал в новомодном ресторане превратится в очередную столичную сенсацию: его будут обсасывать во всех светских салонах, джентльменских клубах и частных гостиных. — Покупатели, которые грозились меня арестовать! Из-за тебя!!!
— Прекрати истерить, — я попыталась его осадить.
Не тут-то было.
— Это потому ты не хотела представлять меня ему, да? Совесть не позволяла знакомить одного любовника с другим? Скажи, Лорейн!
— Шон, ещё раз прошу: успокойся. Он мне не любовник.
— Муж, вообще-то, — сцедил ещё немного яда Грейсток.
— И сейчас! — окончательно ушёл в разнос Шон. — Я ведь видел, что с тобой что-то не так, но вместо того чтобы наконец во всём сознаться, ты изворачивалась, улыбалась. Смотрела на меня и врала мне в глаза!
Всё, я сдаюсь. Хватит с меня и одного проблемного мужчины. С двумя точно не выдержу: или сама умом тронусь, или убью ненароком кого-нибудь.
— Тебе лучше уйти, — проговорила холодно.
— Именно это я и собирался сделать, — глубоко и прочно войдя в образ оскорблённой невинности, заявил жокей. — Оставляю тебя с твоим… мужем!
Демонстративно отвернувшись, с высоко поднятой головой он направился к выходу, оставляя меня один на один с моим мучителем.
— А вообще, мистер Купер, был рад знакомству! — послал Кристофер ему вдогонку и опустился обратно на незаконно занятое место.
— Доволен? — мрачно бросила я.
— Уже лучше, — расстёгивая пуговицы сюртука насыщенного дымчатого цвета (как дым, что выплёвывают фабричные трубы Инвернейла), сказал Кристофер и предложил: — Поужинаем здесь или сразу отправимся ко мне? Мне, в принципе, всё равно, где мы будем обсуждать нашу дальнейшую семейную жизнь.
И я всё-таки воспользовалась каблуком.
— Надеюсь, тебе тоже стало легче, — поморщился Грейсток, благоразумно убирая ноги на недостижимое для меня расстояние: под сиденье стула.
— Мне станет легче, когда я овдовею.
— Вынужден тебя разочаровать, Лорейн, но в ближайшие годы тебе это не светит.
Ну это мы ещё посмотрим.
— Так что нам обоим придётся смириться с таким положением вещей и жить дальше. И не багровей так. Обещаю, я найду ублюдка, который втянул нас во всё это и разберусь с ним так, как он этого заслуживает.
— Принесёшь мне его голову на тарелке из своего роскошного саворского сервиза?
Помню, мама в своё время очень его любила.
— Принесу. Почему бы и нет. — С этими словами и с самым невозмутимым видом герцог раскрыл меню.
А у меня чуть челюсть на стол не рухнула. Говорит так, будто этот хордов брак — решённое дело. Как можно быть таким… таким… Сердца у него нет, в общем, потому и выглядит так, будто ему всё равно, кто будет его спутницей жизни.
Может, пьян? Или снова под чарами?
Бросив по сторонам взгляд и убедившись, что на нас продолжают пялиться (хоть музыка снова заиграла и меж столами засновали официанты), я подалась к Грейстоку и тихо сказала:
— Тебе вообще все равно, на ком жениться? Собирался обзавестись женой — обзавёлся. А которой из хальдорских леди придётся всю жизнь с тобой мучиться и страдать — плевать.
— Я такого не говорил.
— Но отлично дал мне это понять. — Ткнуть бы в него вилкой. Раз уж каблуком больше не дотянуться. — Быстро же ты забыл свою расчудесную Эдель!
Кристофер захлопнул папку и нахмурился:
— Вижу, поужинать в «Оршери» у нас не получится. Значит, переходим к плану «Б» и едем ко мне.
Размечтался.
— Никуда я с тобой не поеду. У меня билеты в театр… Билет!
Делая вид, будто рядом с ним сидит не Лорейн Ариас, а просто над ухом жужжит комар, Кристофер подозвал официанта и попросил записать заказанную леди бутылку, мной то бишь, на его счёт.
Мне вдруг вспомнилось его предложение руки и сердца восемь лет назад. Его светлость не просил и не предлагал, он просто поставил меня в известность: Лорейн, ты станешь моей женой. В его словах звучал не вопрос с затаённой надеждой, а безапелляционное утверждение уверенного в себе человека. Сейчас мне это казалось диким, но прежняя Лори, восторженная влюблённая дурочка, была вне себя от счастья и восторга. Лори теперешняя была вне себя от бешенства от поведения Грейстока. Но на публике приходилось сдерживаться.
Отпустив официанта, Кристофер поднялся. Строя из себя заботливого кавалера, встал у меня за спиной, собираясь отодвинуть мой стул.
— Пойдём.
Я обернулась к извергу.
— Нет, Кристофер, не пойдём. До тех пор, пока ты не научишься просить, вместо того чтобы выдвигать ультиматумы, мы с тобой не придём к общему знаменателю.
Мне уже тоже было почти всё равно, что о нас подумают люди. Шону вон можно закатывать в ресторанах концерты, а чем я хуже?
Грейсток склонился ко мне, провокационно близко, почти касаясь меня губами, и зашептал на ухо:
— А если так: чтобы избежать лишних препирательств и не терять впустую время, я закидываю тебя к себе на плечо и отношу в кэб.
Меня бросило в жар. По коже вместо мурашек побежали искры, и сердце обдало пламенем гнева. В последний момент сумела с ним справиться и негромко хмыкнула:
— Даже так! А как же твоя хвалёная репутация?
Держись, Лорейн, не поддавайся на провокацию.
— От неё и так уже мало что осталось. Так что выбирай: или мы покидаем ресторан как цивилизованные люди, или я тебя из него уношу, — нагло заявил мне самый здесь цивилизованный.
— Чудовище! — прошипела я.
— Это не ответ, Лорейн.
«Унесёт — не унесёт?», — заметалась в сознании мысль.
Этот унесёт, — тут же пришёл ответ.
Сдёрнув с коленей салфетку, поднялась. Концерты концертами, но становиться посмешищем я не собиралась. Лучше оставлю эту роль герцогу.
— Продолжишь в том же духе, — сладко ему улыбнулась, когда он набросил мне на плечи мантилью, — и я превращу твою жизнь в ад.
Кристофер подхватил меня под руку.
— Лори, милая, ты и так в этом уже неплохо преуспела.
— Ошибаетесь, лорд Грейсток. Я ещё даже не начинала.
Но ты не оставил мне других вариантов.
Я взяла сумочку, и мы покинули ресторан.
Глава 7
Всю дорогу до городских владей Грейстоков и я, и он хранили молчание. Разговаривать с Кристофером в таком маленьком замкнутом пространстве, как кэб, могло быть чревато. Например, в пылу разговора я могла попытаться выцарапать ему глаза или он, испытав острое желание стать вдовцом, выпихнул бы меня из мчащегося на полной скорости экипажа.
Вариантов было немало.
Хальдорская знать предпочитала жить в центре столицы, но Кристофер и здесь отличился: облюбовал для себя особняк на окраине Инвернейла. Старый дом в конце широкой, обсаженной вишнёвыми деревьями улицы, выглядел впечатляюще: тёмный, мрачный, он казался заброшенным и необитаемым. Ему явно не хватало изящества и блеска Уайтшира. А ещё хорошего садовника — вон во что клумбы превратились.
Кованая ограда чёрным кружевом оплетала старый дом, и где-то на крыше уныло поскрипывал флюгер.
— Так вот она какая, холостяцкая берлога его светлости, — протянула я, выходя из экипажа и обозревая старинное здание, сурово глядевшее на меня тёмными провалами окон.
— Нравится? — Кристофер отпустил мою руку.
— Тебе подходит.
— Говорят, в этом доме раньше водились призраки, — толкая калитку, отреагировавшую на его прикосновение недовольным скрипом, проинформировал меня Кристофер.
— Как бы тебе в скором времени к ним не присоединиться, — тихонько проворчала я.
— Ты что-то сказала?
— Говорю, очень колоритное место. Готика так и прёт из всех щелей.
Мощёная дорога привела нас к крыльцу, обрамлённому четырьмя колоннами. Они удерживали веранду, полукругом нависавшую над парадным входом. Наверное, на неё можно попасть из хозяйской спальни.
О которой я думать точно не стану! Лучше сосредоточусь на насущном: на том, как пережить вечер с этим… человекомужем. Пусть говорит всё, что хочет мне сказать, и я пойду спать. В Монтруар.
О совместной жизни под одной крышей не могло быть и речи. Это я даже не стану обсуждать.
В холле, таком же мрачном и тёмном (даже бра на стенах не спасали положение) нас встречал пожилой дворецкий. Поклонился хозяину, вежливо поприветствовал его гостью и поинтересовался, желаем ли мы отужинать.
— Да, пожалуйста, Альберт, — начал было Кристофер.
Но я его перебила:
— Лучше принесите в гостиную каких-нибудь закусок. Долго наслаждаться обществом мистера Грейстока, увы и ах, у меня не получится.
Кристофер прожёг меня взглядом, таким, что даже до костей добрался, но при дворецком развивать полемику не стал. Кивнул и сказал:
— Как будет угодно леди.
Смотрите, какие мы вежливые.
Поклонившись, дворецкий не спеша двинулся на кухню, а мы прошли в гостиную. В доме было прохладно, поэтому затопленный камин пришёлся очень кстати. Скинув мантилью, я не без интереса огляделась. Минимум мебели: диван, два кресла, кофейный столик, заваленный газетами. В углу обнаружился сервант орехового дерева, резкие очертания которого смягчал густой полумрак. Перед камином темнела шкура медведя. Ни одной вазы с живыми цветами, ни одной картины. Так только, на жардиньерке в дальнем углу пылилось несколько семейных портретов.
Интересно, для леди де Морвиль там тоже нашлось место? Отсюда не разглядеть.
— Здесь даже не пахнет духом Эдель, — заметила я, устраиваясь в кресле и ожидая, когда Кристофер плеснёт мне в бокал бренди.
— Она здесь никогда и не бывала, — ответил он, колдуя над бокалами.
— Любовницы?
— Что любовницы? — не понял Грейсток.
— Ты их сюда приводил?
— Вообще-то я собирался стать семейным человеком. — Он тихо усмехнулся. — И таки стал им.
Меня аж передёрнуло.
— Когда ты со мной, не смей произносить это слово.
— Какое? — Приблизившись ко мне, Кристофер протянул бокал.
— Семья. Налагаю на него строжайшее вето.
На миг наши пальцы соприкоснулись, и меня передёрнуло снова. Ну или прошило током. Подозреваю, это одно и то же.
— А когда-то ты этого хотела. — Кристофер занял соседнее кресло возле камина, так, что теперь мы сидели друг напротив друга, словно дуэлянты, вместо пистолетов (жизненно необходимых мне в эти мгновения) держащие в руках бокалы.
— Когда-то я была не в себе.
По лицу его светлости пробежала тень, но он быстро справился с эмоциями, снова принял невозмутимый вид и проговорил:
— Так вот, благодаря гипнозу я всё вспомнил. Хочешь, завтра отвезу тебя в управление? Много времени сеанс не займёт.
Стоило только подумать о том, что должна буду вспомнить, как я покачала головой:
— Нет, спасибо. Не горю желанием.
— А ночью очень даже горела, — заявил этот наглец, беззастенчиво скользя по мне взглядом.
— Вмазать бы тебе.
Наше непринуждённое общение прервало появление служанки. Пока она, переложив газеты на диван, расставляла на столике незамысловатые угощения, я смотрела куда угодно, но только не на Грейстока. Любовалась тарталетками, пылью на каминной решётке, вышивкой на собственной юбке. Всё лучше, чем смотреть на это чудовище, продолжавшее бесцеремонно меня разглядывать.
— Уже и забыл, насколько ты красива, Лорейн, — негромко проговорило чудовище, когда за служанкой закрылась дверь.