Стоило переступить порог, и к нам тут же подскочила миниатюрная миловидная брюнеточка, держа пустой под нос перед собой, словно щит.
— Вечной ночи, господин! И добро пожаловать в «Приют контрабандистов»! Желаете выпить, снять комнату или поразвлечься? Танцовщицу, куртизанку, прислужницу?
— Нам, пожалуйста, столик рядом со входом.
— Прошу за мной!
Столик представлял собой вырезанный из камня куб, перед которым полукругом стояла каменная же скамья, накрытая меховыми подушками. Я сел, приобняв спутниц за плечи, и подмигнул официантке.
— Нам чего-нибудь не сильно крепкого. И побольше мяса. И хлеб, если есть.
— Хлеб? — милашка изогнула бровь.
«Балда, где ты тут поля видел?» — раздался в голове раздраженный голос Хиры.
«Ну, блин, может, контрабандой возят. Заведение просто так называется, что ли?».
«Вот теперь нам точно конец».
— Прошу прощения — старые привычки. Я, знаете ли, путешественник. Бывал тут да там, вот все и перемешалось.
— Да, мне уже сказали. Вы — Артурион Пол-Крови. Если захотите уединиться — дам вам скидку в тринадцать процентов.
— Ценю твою щедрость. Но лучше принеси печеного мяса и вина.
— Рада служить, — девушка кивнула и задвинула ширму, оставив нас в романтичном полумраке.
«Конец, конец… Вот любишь паниковать».
«А ты клеиться ко всем подряд! Если нас тут не убьют — сама тебя прикончу».
«Ты проиграла спор. Так что делаю, что хочу — и не бухти».
«Тогда захоти, чтобы белобрысая гадюка отсела подальше. А то притерлась, как питон. И вообще, все только начинается. Когда спокойно свалим — тогда и будешь качать права».
«Не ревнуй. Я же только тебя люблю».
«Тогда пусть гюрза отползет».
«А как же мое прикрытие? У нас, программистов, говорят: работает — не трогай».
«Пошел ты…».
Поняв, что командовать бесполезно, суккуба отодвинулась сама и сделала вид, что знать нас не знает и знать не хочет.
— Ваш заказ!
Официантка резко отдернула ширму, и я почувствовал, как дернулась и напряглась Ангиз. Будь у нее метательные звездочки — неизвестно, чем бы все закончилось. Служка с подносом опешила и замерла у «порога», столь неожиданной оказалась реакция. И лишь убедившись, что тревога ложная, демоница расслабилась и опустилась на скамью, но едва заметное дыхание и беспокойный взор четко давали понять — ассасин готова в любой момент отразить нападение.
— Приятного… аппетита, — разносчица сглотнула и поспешила удалиться под пристальным взглядом желтых глаз.
— Все в порядке, — шепнул Ангиз, поглаживая окаменевшее плечико большим пальцем. — Здесь нам ничто не угрожает.
— Прости, — она выдохнула и часто заморгала. — Инстинкты. Не просто избавиться от того, что вколачивали еще до рождения.
— Со временем привыкнешь. Главное, — улыбнулся, — не хватайся за «звездочки».
— Я не ела несколько суток, — проворчала суккуба, — но вот гляжу на вас — и кусок в горло не лезет. Знаете, почему? Потому что ему навстречу подбирается тугой ком радужных соплей. Развлекайтесь, а я на рынок.
И вышла, вертя задом и задвинув за собой ширму.
— Она всегда была такой?
— Нет, — Ангиз покачала головой. — Раньше она была гораздо хуже. А сейчас просто паинька.
— Хм… Можно тебя кое о чем попросить?
— Конечно. Я у тебя в долгу.
— Сходи вместе с ней, хорошо? А то наделает дел сгоряча.
— Поняла, — девушка встала с грацией заводной куклы. — Приступаю к выполнению…
— Эй, — поймал ее за руку и посмотрел в глаза. — Просто погуляйте вместе. Так, на всякий случай.
Ангиз кивнула и вышла следом. А я, вздыхая и ругаясь под нос, откупорил зубами бутылку вина и сделал большущий глоток прямо из горла. Похоже, беды с башкой — неотъемлемая черта всех сестриц-демониц. С другой стороны, это вполне закономерно — с таким воспитанием любой другой давно бы сошел с ума. Ладно, хватит заморачиваться. Скоро кошмар закончится — или для всего Иринора, или только для меня, поэтому живи и радуйся, пока дают.
Насаженные на железные прутья кусочки мяса отдаленно напоминали шашлык, но более жесткий, сухой и наперченный так, что во рту жгло от одного запаха. Это скорее не полноценное блюдо, а закуска к пиву, но изголодавшийся желудок обрадовался и такой пище. И не успел я приговорить свою порцию, как ширму снова распахнули, но не подруги, не официантка, а незнакомая девушка. Очень высокая — наверное, даже выше меня, сутуловатая и неладно скроенная, облаченная в длиннополое платье без намека на вырезы и декольте. Выбор фасона очевиден — грудь едва проступала, а узкие бедра были верным признаком тощей задницы.
Лицо толком разглядеть не удалось из-за тонны штукатурки — группа «Kiss» и гейши мазали на себя меньше белил, а темные глаза буквально тонули в озерах сурьмы. При этом демоница носила столь волосы столь насыщенного рыжего цвета, что те, казалось, сияли подобно плавленой меди, и почти полностью скрывали крохотные — чуть больше мизинца — рожки на макушке.
— Ой! — девушка распахнула глаза и в испуге прикрыла рот ладошкой. — Ferreo canis mori…
— Что, простите?
— Я ошиблась стликом, — она разве что не тряслась от ужаса, будто перед ней сидел сам Повелитель. — Такая глупая… Извините, что побеспокоила. Приятного вам вечера.
Я лишь развел руками, поражаясь галантности и учтивости некоторых обитателей Нижнего мира. Получается, все эти «стиляги» пошли в повстанцы из-за нежелания подчиняться навязанным законам и жить как настоящие — каноничные — демоны? И все они — своего рода отщепенцы, вроде слабых и добрых детишек в суровой и кровожадной Спарте. Только их не скинули на копье, а позволили сбежать и забиться в норы, где можно быть самими собой без оглядки на мнение большинства.
Проще говоря, эта пещера — логово задротов, которые любят игры и книги, а не бухать по падикам и клеить телок, как нормальные пацаны. А может, я выдаю желаемое за действительное. Какая разница? Деление на Свет и Тьму — это просто правило. А у любого правила бывают исключения. Которые, между тем, эти правила не отменяют. В нацисткой Германии жило множество людей, отказавшихся принять идеалы Гитлера. Оправдывает ли его это? Нет. Вот и здесь то же самое.
Изгонит ли смерть Владыки легионы демонов? Вернет ли игрокам-приспешникам прежний вид и характер? Избавит ли от несправедливостей, опасностей, убийств и войн? Вряд ли. Только в глупых ленивых сценариях падение главаря мгновенно уничтожает рядовых прихвостней. Никуда они не денутся, не погибнут, не уверуют в добро, не раскаются и не отключатся, как дроиды Торговой федерации. Но лишившись головы, твари лишатся и единства. Развалятся на сонм разрозненных кланов, которые утонут в грызне за власть.
И пройдет еще немало времени, прежде чем черти объединятся и начнут готовиться к новому вторжению. Неизбежен ли этот итог? Совершит ли колесо Сансары полный оборот? Можно ли хоть как-то остановить этот процесс? Уверен, в этом суть Иринора — в цикличности угроз и спасений, ведь сказкам всегда нужны злодеи и герои, иначе они превратятся в обыденность, растеряют все волшебство, азарт, жажду приключений и попросту забудутся, как забывается любая рутина.
Я так задумался, что не сразу заметил непривычную тишину. Нет, она не стала абсолютной, но оркестр перестал играть, парочки — танцевать, а покупатели — торговаться, словно у всего «Приюта» убавили громкость раза в два. И ровно во столько же выкрутили возмущенный голос Хиры.
Непонятно, о чем и с кем бестия спорила, но явно началось нечто нездоровое и, возможно, опасное. Перебирая в голове варианты — один другого хуже — схватил меч и бросился на выручку. Пришлось немало постараться, с одной стороны проявляя вежливость, чтобы не ссориться с охраной, и с другой — настойчивость, чтобы побыстрее протиснуться через столпившихся кружком демонов. Огибая шепчущихся девушек и осторожно отталкивая плечом парней, я добрался до первого ряда и, наконец, понял, что стряслось.
Прислужница стояла напротив замершей, как статуя, Ангиз, топала копытом, размахивала руками и трясла когтистыми пальцем перед совершенно невозмутимым лицом. Ассасин же вновь приняла позу «вольно» на американский манер, вздернула подбородок и не мигая смотрела куда-то промеж сестриных рогов.
— Повторяю в десятый, чтоб тебя, раз! Хватит за мной таскаться!
— У меня приказ, — в десятый раз равнодушно ответила убийца.
— Да плевать на приказы! Нашелся, блин, командир полка! Вали за ширму и липни к своему ненаглядному, а меня оставь в покое!
— Приказано сопровождать и охранять. Выполнение приказа из-за ширмы невозможно.
— Отвали, не то хуже будет! — суккуба сжала кулаки.
— Так, хватит шоу! — шагнул к спорщицам и поднял ладони. — Вон, уже стражники идут. Все в порядке, господа! — крикнул двум угрюмым бородачам, возвышающимся над обычными посетителями на полторы головы. — У моих дам небольшое недопонимание. Мы больше никому не помешаем. Мы же никому не помешаем?
Хира отвернулась и скрестила руки на груди. Да что с ней вообще такое? Это уже не ревность, не стервозность, а какие-то высосанные из пальца капризы ради капризов. Заняться, что ли, больше нечем?
— Давайте же купим, что надо — и поедем. Если на каждой остановке будем наводить столько шороха, нас выпасут через пару дней.
— Я уже все купила, — ответила суккуба. — И договорилась о доставке и сборке, прежде чем заметила хвост. Это же надо так обнаглеть, что послать шпионить за мной мою же сестру!
— Я… не посылал никого шпионить! Лишь проследить, чтобы на тебя не напали!
— Сказки будешь кому-нибудь другому рассказывать. Сам, значит, лапаешь ее и обнимаешь, а мне и шагу ступить нельзя без контроля!
— Да не собирался я… Слушай, пойдем отсюда, пока нас не вышвырнули. И так все косятся.
Хира ничего не ответила и направилась к выходу.
Пока дошли, отряд шустрых чертенят в кожаных фартуках приступил к завершающим работам. Кухня обзавелась буржуйкой с плитой, убогим столиком и привинченными лавками — чтобы не опрокидывались при ходьбе. В санузле таким же образом смонтировали чугунную ванную на драконьих лапах, огромный водяной бак со спиралью для заливки лавы и отгороженный ширмой унитаз.
Сдав нижний этаж, бригадир пригласил сразу на мансарду. В других комнатах я мебели не заметил, зато в обители хозяйки разместилась громадная кровать, вторая ванна с ручным насосом, платяной шкаф с ростовым зеркалом и столик для духов и косметики. Пол и стены украсили пышные шкуры, на окнах колыхались бархатные занавески, а сами проемы застеклили толстыми армированными вставками, схожими с земными стеклоблоками, только ничуть не снижающие прозрачность.
— У меня два вопроса, — сказал, оглядев все великолепие. — Во сколько это обошлось? И почему больше нет ни одной койки? Где будет спать Ангиз?
— Это уже три вопроса, — проворчала прислужница. — Но на твоем месте, я бы задала и четвертый — где будешь спать ты сам?
— То есть? — я нахмурился и упер кулаки в бока.
Бестия достала из заднего кармана шортиков крохотный золотой ключик и подбросила на ладони.
— Я врезала в свою спальню замок. Так — на всякий случай. И случай подвернулся куда быстрее, чем ожидалось. Так что можешь спать прямо на своей Ангиз — разрешаю.
— Хира, это несерьезно! Мы на решающем этапе нашего путешествия, сейчас вообще нельзя собачиться! Если не начнем действовать сообща — нас перебьют, как котят, а потом без труда захватят Верхний мир. Мне ли говорить, во что превратится Иринор под властью Владыки?
— Ладно, — она шумно вздохнула и закатила глаза, — куплю вам по спальнику — только не ной!
— По спальнику?! — я начал терять терпение. — Издеваешься? Сама будешь дрыхнуть на кровати, с которой можно Falcon-9 запускать, а мы в спальниках на голом полу?
— Чисто технически, если вы в спальниках, то пол уже не голый, — бестия развела руками. — К тому же, деньги все равно закончились.
— Ты все потра… — слова от возмущения застряли в глотке, но быстро найденное решение охладило пыл, и я даже злорадно улыбнулся, предвкушая скорую месть. — Знаешь что, солнышко? Деньги — мои, поэтому…
— Половина! — с важным видом поправила суккуба, ткнув пальцем в потолок.
— Пусть так. Половина денег — мои, следовательно, и половина кровати — тоже. И мы будем спать все вместе, пока ты — подчеркиваю! — ты не заработаешь векселей на мебель для гостевых комнат.
— Ангела с два! — прислужница перешла в наступление. — Мой дом — мои правила! Не устраивает — катись!
— Я привыкла спать в любых условиях, — отрешенно произнесла Ангиз. — Даже стоя. Не надо беспокоиться.
— Нет, надо! Мы — одна команда, и я не позволю притеснять и унижать кого бы то ни было!
— Команда, значит? — Хира осклабилась. — Еще скажи, что ты у нас капитан.
— Да, — я навис над подругой с таким видом, что ты невольно притихла и поубавила гонору. — По крайней мере, на эти сутки. Мы сделали все, что хотели, и без проблем вернулись в особняк. Спор проигран. Подчиняйся.
— Возражаю! По условиям спора, ты обязался не проявлять к проигравшей стороне ничего неразумного и неприличного. А принуждать спать втроем — это домогательство. Либо меняй требования, либо я выхожу из сделки в одностороннем порядке.
— Как пожелаешь. Возвращай свой траходром, вторую ванну, столик и покупай три односпальные кровати.
— Но…
— Что — но? Еще скажи, что не сумеешь оформить возврат.
Бестия покраснела и заскрежетала зубами, в спешке придумывая очередную лазейку, но я не оставил никаких обходных путей. Если вещи откажутся возвращать, их можно продать за те же деньги, либо с небольшой скидкой, и вырученных закладных с лихвой хватит на обычную, а не царскую, мебель. Но демонице страшно не хотелось проигрывать, лишаться урванных, считай, на халяву удобств, и уж тем более ими делиться.
— Ладно! До следующей остановки спим на моей кровати. Но я, чур, посередине, а вы — по краям. И никаких приставаний. И в ванну ходите на первый этаж. Мою — не трогать. Найду в стоке хоть один белобрысый волос — отправлю на коврик.
Краб-паук неспешно побрел по заданному хозяйкой маршруту. Как пояснила подруга, это совершенно безопасно — особняк не собьется с курса и не провалится в расселину, а на ходу куда меньше вероятность, что внутрь заползет какая-нибудь дрянь.
— Одна, правда, уже заползла, но что поделать… — пробормотала Хира и скрылась в гардеробе, а секунду спустя вышла в длинной белой сорочке с короткими рукавами и просторных штанах.
После чего развалилась аккурат посреди кровати и раскинула руки в стороны.
— Все, что между моими ладонями — зона отчуждения. Нарушители будут немедленно разбужены и спихнуты на пол.
Ангиз молча легла на спину с самого края, сцепила пальцы на животе и закрыла глаза. Я занял положенное место и тоже попытался заснуть, однако сон никак не шел, несмотря на тишину и баюкающее покачивание.
Я хочу поговорить, — произнес в мыслях, чтобы не тревожить соратницу и придать важному разговору полагающуюся конфиденциальность.
Говори. До утра хозяин-барин.
Что с тобой происходит? Ты сама не своя с того момента, как мы здесь оказались. И не переводи стрелки на ревность и мое отношение к Ангиз — я слишком хорошо тебя знаю, чтобы в это поверить.
Суккуба усмехнулась наяву.
Видимо, недостаточно хорошо, раз задаешь такие вопросы.
Я серьезно, — повернулся на бок и настороженно посмотрел на лежащую в позе звезды подругу. — Если что-то не так — говори сразу. На кону стоит слишком многое, чтобы облажаться в последний момент из-за нерешенной загодя проблемы.
Хира ненадолго замолчала, размышляя. А затем с упреком произнесла:
Ты думал о том, что будет дальше?
Вопрос меня немало удивил, но суть его осталась тайной.
В смысле? Когда — дальше?
Вот и я о том же. Спокойно ночи.
Хира!
Она не ответила.