— А она не в курсе, как выглядит?
— Закончили этот разговор. Иди проветрись.
Один мой приятель утверждает, что женщины любят, когда решают за них. Просто подойти, пригласить прогуляться на второй этаж и закрыть дверь на ключ. Чуток надавить, никуда не денется. Особенно если под градусом. Но я видел однажды изнасилование своими глазами. Настоящее, реальное и до отвращения жестокое, со всеми звуками, запахами и криками о помощи. Хотя все они не цветочки. Мы вмешались практически вовремя, чуть-чуть бы пораньше, но успели. Это было тошнотворно. И меня, и парней, с которыми вломились в тот дом, пробрало. Мы ликвидировали всех тварей, хотя они не имели оружия и сопротивления не оказывали, это случилось не в России, там такое сходит с рук. В должности пехотного стрелка я, конечно, повидал многое.
Мы лишь переглянулись и пошли дальше, этот дом не подошел для ведения огня, чудо, что мы туда вообще заглянули. Кошмары меня ночами не мучают, но кое-какой багаж со службы домой я привез. Предпочитаю, чтобы согласие партнерш было очевидным, чтобы не пошел ассоциативный ряд.
Хм, не ее это — спецназовцы. Да она даже не пробовала!
До полуночи Рита активно демонстрирует равнодушие к моей персоне и внимание к другим мужикам, как бы давая мне понять, что ее «нет» — это железное «нет», и без вариантов. Я закипаю медленно, но неотвратимо. От всей этой ситуации, ее идиотского поведения, трущейся рядом Ники… Как бы чего не вышло.
Скоро должен приехать мой приятель, который обещал отвезти Нику домой. Нам забронировали один номер на двоих, больше ночевать девушке негде. На сегодня для нее праздник закончился. Он как раз подъезжает, и мы, упаковавшись в куртки, ждем на улице.
— Я вернусь завтра к вечеру, постарайся к этому времени собрать вещи, — напоминаю ей.
— Да, я поняла. Спасибо за праздник.
— Тебе все понравилось?
— Не то слово! Глеб Николаевич, конечно, замечательный человек! И сколько друзей у него! Это ж надо, не каждую свадьбу празднуют так пышно. Хорошая у тебя работа, перспективная.
Я даже брови вскидываю. Она действительно считает, что деньги на вечеринку он скопил из оклада? Раньше в подобные моменты она казалась мне милой и наивной, мне нравилось, что она сидит дома, и я будто за ней… приглядываю. Ну что с нее взять? Зато хорошенькая и добрая. Но сейчас я чувствую лишь раздражение.
— Да, нам очень повезло с ним, — произношу медленно, глядя на нее. Она весело кивает, после чего садится в машину и уезжает.
Последние дни я буквально ежедневно офигеваю от понимания, с кем живу. Она вообще ничего обо мне не знает, не задает вопросов, не делает выводов. Я ее не люблю, но при этом в курсе всего, что касается ее семьи, работы, подруг, планов на будущее.
Некоторое время смотрю вслед, а потом возвращаюсь в здание. Не успеваю снять куртку, как меня окружают две девицы, которые, судя по всему, ничего против полиции не имеют. И почему меня эта фраза так зацепила?
Вместе мы некоторое время болтаем в холле, они интересуются, куда подевалась моя девушка, я поправляю, что она «бывшая» девушка.
— Тебе, наверное, одиноко будет.
Смотрю на них пару секунд, решаю. Да? Нет? Или все же да? Склоняю голову набок. У меня не было секса с той ссоры, а последние дни выдались напряженными. Один этот вечер чего стоит.
Девушки конкурируют между собой, судя по всему, мне предлагается выбрать, в итоге мы пьем и подходим к широкой лестнице.
— Дамы, а давайте я провожу вас по комнатам? Не при таком количестве свидетелей искать приключения, — бросаю взгляд на соседний зал, откуда прекрасно видно нашу веселую троицу.
— О, нет, вечер еще не закончился! Ты уже уходишь? Пропустишь самое интересное. И вообще, скоро фейерверк! Леш, постой с нами немного, расскажи что-нибудь.
Та из них, что бойчее, сжимает в руке бутылку с виски, демонстративно размахивает ею, видимо, чтобы утром можно было спихнуть неподобающее поведение на алко-кому. Я травлю пару пошлых анекдотов, они хохочут. Ставлю одну ногу на лестницу.
— Тебе нравится то, что ты сейчас видишь? — продолжая веселиться, говорит бойкая. Поправляет платье и проводит рукой по груди, бокам, демонстрируя изгибы. Вторая подходит ко мне чуть ближе, обнимаю ее одной рукой за талию, перебираю пальцами. Киваю и улыбаюсь, забираю у первой бутылку из рук.
— Всем давно пора по кроватям, вот что бывает, когда пропускаешь «отбой», — улыбаюсь еще шире.
— Вот видишь, ему нравится, — радуется первая, обращаясь к подружке, и они вместе заливисто хохочут, — и без искусственных сисек можно закадрить сексуального мужика! Не правда ли, Леш?
Я чувствую себя полным придурком, она меня послала, провоцировала всю дорогу, улыбаясь другим. Меня бомбит изрядно, и я жажду мести, но вместо того, чтобы поддержать тему, подбодрить ласковых ко мне девчонок, просто поржать в конце концов, я резко серьезнею, настроение портится в ноль.
— А что остается делать тем, кому она отказала? Только соглашаться на компромиссы, — говорю таким тоном, что становится понятно — речь обо мне. Девушки замирают и переглядываются, переваривая услышанное, ища лазейку. Не веря, что смысл очевиден. А у меня такое чувство, что я полный кретин. Ожешко прошлась по моей гордости, но я продолжаю защищать ее, это выходит на автомате. Как будто Родину.
— Что? В каком смысле? Вот урод! — они разворачиваются и гордо удаляются. Усмехаюсь, стискивая трофей, и поднимаюсь в свою комнату.
Спа-а-ать. Срочно отдыхать, пока я кого-нибудь не прибил на самом деле! Но едва я выхожу из душа, как слышу стук в дверь.
— Я занят! — кричу. Шум повторяется, теперь настойчивее. Что еще? Наскоро натягиваю штаны, накидываю на плечи рубашку, подхожу к двери, рывком распахиваю ее настежь и замираю: на пороге стоит Рита собственной персоной Ожешко с поднятым для стука кулаком.
— Оу! — говорит она. — Я не помешала? — и тянет шею, заглядывая в комнату. Офигевшая девка, что тут скажешь? Подозревает, что я не один, и все равно приперлась? Интересно, чтобы что?
— Присоединишься? — спрашиваю я, приподнимая бровь и окидывая ее взглядом. Уходи. Ты меня сегодня вывела. Для твоего же блага — беги.
Мы глядим друг на друга.
— Да нет там у тебя никого, — обличительно.
Я застегиваю пуговицу на брюках, проверяю ширинку, распахиваю настежь дверь и замираю, предлагая зайти.
Она слегка улыбается и делает шаг в мою сторону.
Глава 17
В минибаре отыскивается холодная кола, разливаю по стаканам. Добавляю немного виски, льда, разумеется, нет, но и фиг с ним, я же не бармен. Алкоголя больше не хочется, угощаю гостью из элементарной вежливости. А, черт с ним! Ищу в шкафу рюкзак, во внутреннем кармане которого спрятан ключ к одной из главных ошибок в моей жизни. Нужно от него избавиться как можно скорее. Вот и он, пакетик с кольцом, извлекаю украшение, показываю изумленной Ожешко, открываю окно и швыряю подальше в тайгу.
— Зачем ты… что ты делаешь?! — ахает она.
— Жгу мосты. Обещали повысить после штампа, но мне и так нормально. Не все ведь в жизни должно быть логичным и спланированным, как ты считаешь?
— Можно же сдать, — пожимает плечами и садится на кровать, ножку на ножку закидывает.
— Сдавать новые обручальные кольца? Как-то это жалко.
— Да кому какое дело?
Стою все еще у окна, скрещиваю руки на груди и гляжу на нее внимательно, словно выбирая максимально удобную для снайперской атаки часть тела. Это не всегда голова. С двухсот метров я попадаю в монету, сейчас между нами шагов семь. Поражение неминуемо.
— Могу себе позволить психануть, — отвечаю на вопрос таким тоном, что она закусывает губу.
— Ясно, неважно. Расстались. Поэтому, видимо, Ника и уехала, — делает выводы, но расстроенной при этом не выглядит. Рита приподнимает левую бровь и скользит взглядом по моей груди вниз, к объекту своего главного любопытства. Усмехаюсь. Пуговицы на рубашке я не потрудился застегнуть и уже не буду, в номере тепло. Она смотрит на меня слегка исподлобья и глубоко вздыхает, отпивает виски-колу крошечными глоточками. У меня был длинный сложный день, играющие в гейш женщины — это как раз то, что мне сейчас нужно. Шучу, конечно, — нет.
— А ты чего приперлась-то? — не грубо, но и не гостеприимно.
— Да вот, забыла, сколько звезд на майорских погонах, ты-то точно знаешь, решила уточнить, — она ставит на пол свой стакан, затем откидывается на прямые руки на кровати, не прерывая при этом наш зрительный контакт. Одна ножка на другой. Эффектно, ничего не скажешь.
Доигралась. Она отсюда до утра не выйдет, не стоило ей меня провоцировать. Все могло бы быть иначе, теперь же:
— Я всегда считал, ты далека от этой темы: спецназ, полиция… — сухо. Сам же пялюсь на нее, как невменяемый. Красивая, ладная, высокая грудь двигается в такт дыханию.
— Прости, я зря это сказала. Я передумала.
— В этом отеле по три мента на квадратный метр, но ты пришла с этим вопросом ко мне? — продолжаю, будто не слышал ее ответа, разминаю плечи, просто чтобы не стоять смирно. — Глупо.
— Я передумала! — повторяет громче. Садится прямо и смотрит на меня. Она светится энтузиазмом, а еще ей нужна помощь. Чтобы я взял инициативу и повел дальше сам, но нет. Справляйся сама. Мы пялимся друг на друга, не то враги, не то обезумевшие любовники. — Тем более, ты теперь свободен, — кивает на окно. — Ну что ты молчишь, Леш? Издеваешься надо мной? Многие не хотят, чтобы мы были вместе, мне преподнесли море аргументов, я запуталась.
— Аргументы — это хорошо. Так что ты здесь делаешь, Рита? Я устал и хочу спать, на саморекламу нет ни сил, ни настроения.
— А на что есть силы? — не сдается она.
— Просто иди к себе, пока не наделала того, о чем пожалеешь.
Я подхожу и плюхаюсь рядом на кровать, устраиваюсь удобнее, раскинув ноги. Оперевшись на локоть, поворачиваюсь к ней. Рита смотрит пристально, неотрывно, во взгляде есть что-то гипнотическое. Стараюсь выглядеть строго, при этом думая о том, что мучаю единственного человека, которому рад в этом доме. Удовольствия не испытываю, но остановиться уже не могу.
Ее ладонь тянется к моему лицу, но я отклоняю голову, не давая себя коснуться. Не хочу обижать ее, но упорно делаю это. Она ко мне пришла, ей страшно, в конце концов, она просто девчонка, зачем я все усложняю? Ее рука застывает, а потом опускается ниже. Рита касается пальцами моей шеи, и я напрягаюсь всем телом в ответ на этот неуверенный контакт. Она не замирает, а сразу ведет дальше. Пятерней рисует невидимые зигзаги на моей груди, потом упускается вниз по животу к штанам, слегка царапает кожу вдоль дорожки волос. Ее рот приоткрывается, взгляд жадно впивается в мой торс, она полностью увлечена процессом. Я не подгоняю ее, просто наблюдаю.
— Одна, — говорю я. Она вскидывает на меня глаза, моргает. — Одна звезда на погонах.
— Да Бог с ней, — не медля, она ловко расстегивает пуговицу на штанах, ширинку, и накрывает ладонью полностью возбужденный орган, стоит, блин, на двенадцать часов. Жажда этой девушки уже неслабо шарахает по мозгам, накатывает волнами, с каждым разом все сильнее. От прикосновения напрягаются бедра, но что-то останавливает. Самое время накинуться на нее и, наконец, взять, но я медлю. От Риты исходит будто… страх, природа которого мне непонятна, ведь она сама ко мне пришла и выглядит заведенной не меньше моего. Наша странная прелюдия распалила обоих. Интуиция подсказывает, что я спугну ее, поэтому просто жду, позволяя изучать себя, хотя это дается непросто.
Рита бросает серьезный взгляд на меня и возвращается к члену. Поглаживает через ткань трусов, сжимает, потом отстраняется.
Она поворачивается ко мне спиной:
— Поможешь? — спрашивает хрипло. Всхлипывает, но при этом не плачет. Кажется, от возбуждения.
— Тесно? — подкалываю ее в очередной раз.
— Да.
Когда я расстегиваю молнию на ее платье, мои пальцы практически дрожат. В таком состоянии к оружию лучше не прикасаться. Она странно на меня влияет, здравый смысл по-прежнему орет: «нельзя, она же маленькая». Сколько раз я обрывал друзей, чтобы вели себя рядом с ней без матов и пошлости, не шутили на ее счет. Ей давно не восемнадцать, но это никак не уложится в моей голове. Я расстегнул молнию до бедер и провел костяшками пальцев по идеальной спине. Внизу полоска белоснежных кружевных трусиков. Рита стягивает лямки, освобождаясь от платья до пояса, теперь она белом лифе без бретелек.
— Думаю, так будет красивее, — произносит с улыбкой. — Тебе же нравится. Я видела, как пялился. Продолжай, — она садится у моих ног.
Я собираюсь ее остановить, но почему-то медлю. Это положение унизительное, оно не подходит для начала отношений, между нами пока и в помине нет столько доверия.
Если я это не пресеку, то рискую все испортить. Она трогает что-то в моей душе, пора включить мозг.
Она на коленях на полу между моих ног, вид сверху потрясает. Рита перекидывает длинные светлые волосы через левое плечо, потом освобождает член от белья. Ее внимание приковано к нему, щеки при этом розовеют.
Я это прекращу и отшлепаю ее по заднице за такие игры. Она не должна вот так себя предлагать ни мне, ни кому-то другому.
Она тянется ко мне, а потом… просто целует головку. Прижимается губами в невинном поцелуе. Парадокс. Мои глаза расширяются, ощущения пробивают на дрожь. Возбуждение лишает рассудка, мышцы каменеют, член в ее руках дергается, мое терпение, совесть, все оставшееся хорошее — рвутся как бумага.
Она открывает рот и проводит по стволу языком, одновременно сжимая его в руке. Обхватывает ртом головку и втягивает в себя. Сильно. Я зажмуриваюсь и стискиваю зубы. Она делает это нежно и страстно, она меня хочет. Она стонет от удовольствия, которое испытываю я.
— Иди ко мне, Рит, — говорю хрипло. Зову ее к себе на кровать. — Я тебя потрогаю, давай дальше вместе, — мой голос выдает меня с потрохами. Я глажу ее по плечам, легонько тяну к себе. Я сдаюсь, победила. Она словно это понимает, улыбается, но снова становится серьезной. Нам обоим не до шуток. В ее глазах неприкрытая похоть, понимаю, что окончательно потонул в них.
— Ты злой и тебе надо выдохнуть, расслабляйся, мой сердитый солдат, — говорит она мне, оторвавшись от дела на секунду. — Меня они тоже все достали, — наша фраза еще со школьных времен. — Ночь будет длинной.
— Я скоро.
— Давай, — она продолжает ласкать меня, увеличивая темп и интенсивность. Картинка перед глазами, ощущения, понимание того, что происходит, — все это угли ада, по которым иду. Живот, пах — стальные, кайф нарастает. Та самая Рита, а внутри нее мой член. Пусть не так, как я планировал сегодня. Но он, мать вашу, внутри нее. Влажно, горячо, быстро. Ни одну бабу мне так не хотелось. Вот сейчас.
Оргазм выстреливает предсказуемо, но одновременно с этим выбивает почву из-под ног. Хорошо, что я сижу. Током пробивает, все тело реагирует на взрыв. Я изливаюсь в ее рот, в этот момент что-то щелкает. Дверь в номер распахивается, Рита вздрагивает и отшатывается. Я резко сажусь ровно и поворачиваюсь к источнику шума, но остановить происходящее уже невозможно. Все случается молниеносно, я реагирую с промедлением в секунду. Капли спермы попадают на ее алые губы, на подбородок, потом ниже — на грудь.
— Закрой дверь! — рявкаю и подскакиваю с места. Натягиваю штаны и шагаю к выходу, быстро захлопываю дверь перед носом у пораженной Катьки. Но перед тем, как я отгораживаю нас от остального мира, замечаю за спиной сестры, на противоположной части коридора, застывшего Ленёва. И если Катька слепая и вряд ли что-то поняла, старый ублюдок пялился во все глаза. С*ка.
Впервые за последние десять лет мне хочется орать, рвать и метать, и снова с подачи этого ублюдка. Но ладно, в этот раз сам виноват. Оборачиваюсь. Рита поспешно поднимается на ноги и отворачивается, прижимает ладони к груди.
— Ванная там, — указываю жестом, она торопливо следует к раковине, я за ней. Дверь громко закрывает перед моим носом, я утыкаюсь лбом в черное полотно и закрываю глаза.
— Прости, — говорю через стену. В ответ — ничего, лишь журчание воды. Она долго моется, проходит целая вечность, прежде чем замок снова щелкает и она выходит в коридор. Я дежурю рядом, подперев стену. Она не должна уйти, миновав меня, поэтому добросовестно стою в наряде.