— Это что получается? — пробурчал сутулый. — Пропорции…
— Полагаю, нужно снизить количество голубого, — подсказал я.
— А? — Сутулый на миг повернулся ко мне, а затем вновь уставился в таз. Он боялся пропустить озарение. Его можно понять. Дело всей его жизни наконец-то открылось ему. Словно система элементов для Менделеева или закон для Ньютона.
— Снизим голубой и получим более чистую смесь. Вот в этом месте. Видите? — я показал пальцем в излишнее скопление.
— Ты это видишь?
— Да.
— Боже! — трясущиеся руки Сутулого потянулись к ингредиентам.
Прежде таким счастливым я Сутулого не видел. Озарение действовало несколько минут. Старший алхимик не потратил их впустую. Взялся за дело и приготовил лучшую гербуху в своей жизни…
Процесс очень сильно увлёк Сутулого. На время он забыл, что я всего — лишь упаковщик и посчитал меня помощником. Мешал смесь и, будто капитан на мостике или врач в операционной, выкрикивал короткие и точные приказы.
— Больше воды!
— Двадцать миллилитров массы из третьего ведра!
— Замешай промежуточный!
— Отожми и возвращай в таз!
Поработали на славу. Времени хватило. Сутулый получил рецепт, близкий к идеальному. Совершенство взаимосвязей, пропорций и слойности грели его душу, как редкое затмение грело душу астронома. Он смотрел в намешенный таз смеси, но видел намного больше. Ингредиенты образовывали замкнутую систему, законченное уравнение, самостоятельную единицу.
Пришло время фасовки. К тому времени эффект улучшителя алхимии закончился. Я не стал говорить ему, что из фасовщика смесь выйдет хуже. Она слёживается и нарушает пропорции. Сутулый был слишком счастлив, чтобы омрачать его триумф такой мелочью. Закончив смену, он похлопал меня по плечу и пожелал доброй ночи.
… … …
В фойе восьмого этажа было пугающе тихо. Впрочем, так было всегда, просто в ожидании Питона я нервничал и психовал. Мы договорились о вечерней тренировке. Предыдущая закончилась двумя простреленными ногами. Что он выкинет на этот раз?
Раны в бёдрах затянулись на четвёртый день. Я ещё хромал, но скорее по привычке, нежели от боли. Материя стала ещё сильнее, штопала сквозные дыры, оставляя на их месте крошечные шрамы.
— Ты меня удивляешь, малой! — раздался голос Питона.
Прежде он приезжал на лифте. На этот раз поднялся по лестнице. Застал в расплох. Дерганные глаза просканировали помещение, он закусил зубочистку и упал в кресло.
— Почему?
Я стоял перед ним напряжённый и дёрганный. Вроде слушал его, но в большей степени думал… В какую сторону отпрыгнуть, если козлина начнёт палить?
— Не знаю, что ты сделал, но Сутулый изменил о тебе мнение. Удивляешь ты меня, малой!
— Что он сказал?
— О нет! — Питон махнул рукой. — Если Кумар посчитает нужным, расскажет сам. Я пришёл не для того, чтобы сплетни распускать. Хочешь узнать что-то конкретное, спрашивай. Время тренировки началось десять минут назад.
— Ты опоздал на пять.
— Не будь занудой, малой!
Вопрос у меня был. Я сомневался, что Питон ответит, но он ответил. Рассказал про стычки и сражения на улицах.
Драки между братствами представлялись мне массовой бойней. Лидер одного братства отправляет свою банду, его соперник — свою. Сотни человек сходятся на улицах и стреляют друг в друга, покрывая асфальт ковровой дорожкой из гильз. На деле всё происходило иначе. Одарённых было меньше, чем я себе представлял. И каждый из них считался едва ли не самостоятельной армией. Ну или самое малое — отрядом.
Разборки между братствами, сражения за территорию, диверсии. Количество участников редко превышало десяток одарённых. Причем, если силы противников были плюс-минус равны, то часто обходилось без жертв. Они рубились, будто супергерои из фильмов, стреляли, сносили телами остановки и фонарные столбы. Но если кого-то не разорвали на куски, то свои вытаскивали, помогали, выхаживали.
Некоторые кланы использовали в битвах обычных людей. Варвары, например. Он называли их мясом и пускали в расход, словно брошенную на территорию врага гранату. Если повезёт, мясо оставит на телах одарённых пару ссадин или дырок, если нет — то нет…
Смерть одарённого — огромная потеря для любого клана. Одно из главных правил Битников гласит: «спасай союзника и уноси ноги». Речь про положения, когда потеря территории, товара или уважения не несёт за собой полное уничтожение братства. Бита в этом плане вёл разумную политику. Он знал, что денежные проблемы — это плохо. Очень плохо. Но не хуже, чем потерять армию. Миллионы кредитов превратятся в пыль, если братство потеряет армию. В городе превалируют животные правила. Деньги решают многое, но последняя инстанция — сила.
— Поединок! — прервал рассказ Питон.
— А?
— У нас осталось пятнадцать минут. Пришло время поединка.
— Ну хорошо, — я неуверенно пожал плечами.
Поединок — лучше, чем пара выстрелов в упор. Я размял плечи и вышел в центр фойе. Питон обладал способностью отражать удары. Мои усилия могут оказаться напрасными. Стоит попробовать зайти со спины…
Питон сорвался с кресла. Рывок на семь метров, поток несущегося воздуха. Через миг я скрючился. По животу расползлась адская боль. Разошлась волнами, вызывая спазмы в ногах и руках. Я хотел перегруппироваться, перевести дух и выставить блок, но не мог пошевелиться. Замер, будто статуя. Закрыл глаза и посмотрел на материю.
Основные звенья и связи, что отвечали за физическое состояние, выцвели. Эффект схожий с принятием обезболивающего, только хуже. Сила, ловкость, выносливость, сопротивление урону и физическое состояние. Они существовали в материи, будто прозрачные ёмкости, из которых вылили цветное содержимое. Питон отключил часть меня. Отключил часть материи.
— Рано или поздно ты научишься защищать энергию, если не сдохнешь, — сказал Питон. — Физические повреждения для одарённого не столь важны, как повреждения энергетической составляющей. Пропустишь удар по самому ценному, и тебя ничто не спасёт.
Прошло двадцать секунд. Глаза я так и не открыл. Да и к чему их открывать? Тело не слушалось. Ничего не изменится, если я буду глазеть на Питона. А видеть происходящее с материей, значит — изучать материю.
Звенья и связи наполнились цветом. Материя пульсировала и мерцала, будто оповещала о аварийной ситуации. Я разогнулся и открыл глаза.
— Понял? — Питон стоял передо мной, сжимая и разжимая кулак.
— Кажется да, но…
Он рванул телом со скоростью удара отбойного молотка. Правая рука скользнула от бедра и прилетела в грудь. На этот раз меня швырнуло к стене. Хрустнула рамка картины, осыпалась штукатурка, треснул гипсокартон. Я съехал у лифта на пол и свернулся калачиком. Боль парализовала. Но намного больше я испугался, когда закрыл глаза. Некоторые звенья материи треснули. Надломились или расслоились, как расслаивается древесина. Обесцвеченные и повреждённые они походили на органы, которые не прижились. Органы, которые отторг организм. Питон ломал то, что я так усердно строил…
— Поднимайся! — он поставил меня у стены. — Как тебе тренировки?
— Иди в задницу! Внутри что-то…
— Новый материал — это хорошо, — Питон улыбнулся и переложил зубочистку на другую сторону рта. — Но, как говорится, повторение — мать учения!
В фойе восьмого этажа прозвучали два выстрела. Бедро, левый бок. Кровь, недомогание, потеря создания. Расплывчатые образы. Замутнённые картины. Воспоминания, замыленные галлюцинациями. Фойе, дверь, коридор, ванная. Ночь, улица, фонарь, аптека… Нет, что-то не то… Не аптека, а аптечка… Где аптечка?
… … …
Последствия повреждённой материи оказались тяжелее физических. На следующий день я не смог подняться на ноги и пропустил работу. С четвёртым уровнем восстановления огнестрелы заживали довольно быстро. Питон делал вид, будто ведёт себя, как умственно отсталый дикарь, но на деле — действовал обдуманно. Четырежды он дырявил моё тело, и каждый раз пули проходили на вылет. Интересно, если пуля застрянет в кости, мне понадобится врач? Или материя избавится от неё сама?
Звенья и связи насытились цветом. Синий, зеленый, пурпурный… Видимых последствий не осталось. Чего не скажешь про надломленную связь ловкости. Она напоминала сломанную кость. Тем не менее, звено восстанавливалось. На месте трещины появился нарост, который временно её укреплял, пока внутренняя структура строила соединительные мостики.
Чувствовал я себя особенно паршиво. Прежде материя распределяла силы и энергию, чтобы латать меня и поддерживать общие силы. В этот раз она положила на меня большой и толстый. Её не интересовало ничего, кроме восстановление травмированной связи. Хорошо, хоть не забрала у меня возможность дышать. В остальном — я валялся на кровати в полуобморочном состоянии. Но про меня не забыли. Трижды в день я получал еду и воду. Врач не приходил.
Вечером второго дня после тренировки ко мне пришёл Кумар. Долбанный интеллигент постучался в дверь и ждал, когда я открою. Будь у меня силы — послал бы его в задницу и приказал убираться. Сил не было. Когда он постучался в четвёртый раз, я что-то промычал. Кумар посчитал это приглашением.
— Приветствую, — он вошёл в комнату и встал надо мной. Прямая осанка, руки по швам.
— Гу…
— У меня хорошие новости.
— Бэ…
— Сутулый сказал, что ты отлично показал себя, — Кумар поправил торчащие из-под пиджака рукава. — Мы поговорили и пришли к обоюдному решению. Назначить тебя вторым варщиком. Бита всё согласовал.
— Птр…
— Мы приготовим тебе отбельную лабораторию и привезём ингредиенты.
— Паф…
— Твоя задача — делать ультрокачественную гербуху. Мои поздравления.
— Хайя-йа-йа…
— Я бы позвал врача, но такое он не лечит. Отдыхай!
… … …
Только на четвёртый день я спустился на завтрак. Свинцовые ноги, тяжелая голова, одышка. Звено ловкости почти восстановилось. Материя отдала часть сил.
Всё закончилось лучше, чем я ожидал. Я надеялся, что Сутулый перестанет меня шпынять. Для этого позволил ему видеть ингредиенты. Так мы сблизились. Породнились в профессиональном мастерстве. Но на время. Улучшение закончилось, и теперь Сутулый смотрел на гербуху, как капитан без корабля смотрит на морскую гладь. Я рассчитывал получить толику уважения и веса, а получил куда больше. Сутулый признал меня вторым варщиком в клане Битников. А сам Бита, как и Кумар, были не против с самого начала. Первая часть плана закончилось успехом.
Собственная лаборатория. Неплохо. Но этого мало. Я намеревался стать сильнее и опытнее. Работа с гербухой — это промежуточный этап, и у меня созрела идея, как быстрее его пройти.
— Доброе утро, Кумар!
— Доброе! — Кумар отложил приборы и приготовился слушать.
— Я хочу встретиться с Битой.
— Всё, что тебя интересует, можешь спросить у меня. Я передам Бите, если не смогу ответить сам.
— Нужно расширять бизнес.
Полагаю, такая фраза из уст подростка звучала наивно. Но Кумар был слишком хорошо воспитан, чтобы поднять меня на смех или просто улыбнуться:
— Что ты предлагаешь?
— Опт.
— Опт?
— Да. Оптовые продажи элитной гербухи.
— Не уверен, что это сработает. Спрос на гребуху…
— Я сделаю её особенной. Такая будет только у нас. Все захотят эту гербуху.
— Возможно, однако…
— И ещё. С продаж я заберу процент.
— Ну…. Я поговорю с Битой, — закончил разговор Кумар и вернулся к завтраку.
Как и все одарённые, лопал я за троих. И даже больше. Мне нужно было восполнить силы. Подросток съел три порции каши, яичницу с беконом, пару бутербродов с сыром, запеканку, стопку блинов с мёдом, два йогурта, пачку печенья, горку выпечки и фруктовый салат. Запил всё это большой кружкой чая, тепло которого растеклось по животу и груди. А нет, то было тепло не от чая:
Вторичная характеристика восстановление повышена до — 5.
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до — 1.
Общий объём материи увеличен до — 2,96 относительных единиц.
Глава 13. Брак
Бита сдал. Прошло полторы недели с нашей последней встречи. Казалось, его подъедает серьёзная болезнь. Уверенный взгляд выдавал слабину, из горла лез хрип. Слова тягучие, словно клей:
— И что тебе понадобится?
— Оборудование и много ингредиентов, — ответил я.
— Не уверен, что центр согласится, — Бита посмотрел на телефон.
— Скоро узнаем, — я пожал плечами.
— Если хочешь, я уберу Питона, — Бита улыбнулся, будто сквозь боль. — Пока он тебя окончательно не доконал.
— Нет необходимости. Всё в порядке.
Зазвонил телефон. Бита удивлённо посмотрел сначала на меня, потом на Кумара. Выпрямился в кресле и медленно взял трубку:
— Алло.
Он разговаривал с полминуты. По большей части кивал, иногда спохватывался и добавлял «да!». На лице плясали эмоции. Бита положил трубку и с выпученными глазами посмотрел на меня:
— Они возьмут на полмиллиона…
… … …
Идею я… Украл? Можно и так сказать, но лучше звучит — позаимствовал… На счёт авторских прав можно не переживать. На другие миры они не распространяются. Уолтер Уайт не заявится ко мне со взрывоопасным коктейлем, а Джесси не притащится с пушкой. Да и позаимствовал я всего лишь внешнюю примочку. Остальное — мой эксклюзив.
Гербуха обрела цвет. Оранжевый блеск, выглядывающий из-под общей структуры, будто кусочки апельсиновой кожуры. Про качество и говорить не стоит. Я приложил все силы. Выдал максимум и собрал элитную партию. Клиент попробует такой продукт и больше не захочет того дерьма, что продают на улице. Он совершенство. Баланс пропорций. Прелесть взаимодействия. Чистота ощущений. Грация восприятия. Гербуха нового поколения, мать его!
В кабинете у Биты мы ждали звонка. Питон пошёл к центровым, чтобы продать новую порцию элитной гербухи, и заикнулся про оптовые поставки. Потенциальный покупатель попробовал товар и всё понял. Эта трава перевернёт рынок!
Питон солгал, сказав, что Битники уже нашли точку оптового сбыта. Покупатель перебил цену и позвонил Бите. К обеду у нас был заказ на полмиллиона кредитов по цене тридцать пять кредитов за штуку. Мы снова были в деле.
… … …
Бита никогда не считал гербуху главным источником прибыли своего братства. Но времена меняются. Сейчас они вместе с Кумаром тусовались в лаборатории, наблюдая за расстановкой оборудования.
Прежде мне не приходилось готовить смеси в таких объёмах. Самый большой опыт — дюжина порций для пацанов из аквариума. В этот раз речь шла о пятнадцати тысячах.
Около часа я объяснял Кумару на словах, что мне нужно. Мешалка, дозаторы, ёмкости, отсеиватели, сушилки, центрифуга и ультрафиолетовые лампы. К моему удивлению он притащил всё, что я просил. Вести с Кумаром дела — сплошное удовольствие. Будто самый занудный клерк он расспрашивал, выпытывал, надоедал. Но затем делал именно то, что ты от него ждал.
Ребята из братства помогли расставить оборудование. Поставщики принесли смеси и разместили их в пластмассовых контейнерах на стене. Повесили свет, подключили вытяжку, подвели подачу свежего воздуха, установили лампы. Теперь я был варщиком. Имел вес. Поэтому не позволил торчать в моей лаборатории зевакам. Выгнал их к чертям. В том числе босса и его первого помощника.
К вечеру процесс был налажен. Как ни странно, но больше всего времени ушло на проработку технологии с добавлением оранжевого цвета. Я не просто добавил краситель или лишний ингредиент. Я вплёл цвет в структуру, чтобы кустарные мешатели (так называли неопытных варщиков, что делают низкокачественный товар) не могли подделать мою гербуху.
Жёлтый ингредиент — это корень растения под названием «татан». Он имел яркий и приятный глазу окрас, но токсичное естество. При добавлении татана в смесь, она насыщалась токсинами. Сначала горчила, а вскоре и вовсе — становилась отравленной и непригодной. Я же придумал способ, как добавить татан в гербуху без вреда. Товар получился красивый, отличный от других, с неповторимым рецептом.