— Ты подстрелила мой чертов беспилотник! — кричит Эйден.
Парень только что назвал меня горячей, и заявил о желании переспать со мной?
— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — раздаётся знакомый голос и я смотрю вверх, чтобы увидеть, как Ной Эшби появляется в конце подъездной дорожки Эйдена.
Всё настолько хаотично, что я не успеваю осмыслить, что, чёрт возьми, Ной Эшби делает на подъездной дорожке моего соседа — потому что вышеупомянутого соседа в настоящее время обыскивает моя служба безопасности. Этот инцидент на самом деле не слишком хорошо будет воспринят ассоциаций домовладельцев, которую я должна была заверить, что не будет никаких проблем безопасности, связанных со мной, пока живу в этом районе. До сих пор ничего и не происходило.
— Что, чёрт возьми, ты сделал? Почему тебя арестовали? — спрашивает Ной, на мгновение сосредоточившись на Эйдене, на которого надевают наручники. Затем он смотрит на меня, и его глаза расширяются.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваем мы друг друга одновременно.
— Это не первый раз, когда я нахожусь в наручниках, если ты понимаешь, о чём я. — Эйден делает невозмутимый вид, до сих пор не воспринимая всё происходящее всерьёз. — Подождите, откуда вы друг друга знаете?
— Я встретил Грейс на мероприятии той ночью, — говорит Ной, его взгляд не покидает моего лица.
— Подожди-ка секундочку. Эта та девушка, которой ты заплатил сто тысяч долларов, чтобы облапать? — спрашивает Эйден, его челюсть падает.
— Что?! — визжу я. — Ты сказал ему, что заплатил, чтобы облапать меня?
Ной поднимает свою руку вверх.
— Подожди, подожди, подожди. Это не то что я сказал. Вообще. Я сказал, что облапал тебя, но ничего не платил. В смысле до того, как облапал.
Я уперлась руками в бёдра.
— О, так ты просто сказал ему, что облапал меня бесплатно?
— О, чёрт. Это звучит совсем не правильно, — громко стонет Ной.
— Значит, ты ничего не платил, прежде чем облапать меня? Ты заплатил что-то позже?
— Я заплатил, чтобы удалили фотографии, а не за то, чтобы облапать тебя! — говорит Ной громко. — Я не считаю тебя проституткой.
— Спасибо, что не считаешь меня проституткой, — произношу я с сарказмом. — Ты заплатил сто тысяч долларов, чтобы вернуть фотографии?
У меня нет времени подумать об этом, так как Эйден прерывает меня.
— Ты сказал, что облапал уродливую цыпочку, а не Горячую Соседку!
— Уродливую цыпочку? — выпаливаю я.
Я смотрю туда-сюда между парнями, моё сердце колотится в груди. Насколько я жалкая, думая, что двое горячих парней могут заинтересоваться мной, когда они оба явно сумасшедшие?
— Я не называл её уродиной! — орёт Ной. — Именно ты тот идиот, который предположил, что дочь Президента — уродина.
— С другой стороны, Брукс, все испытания на предмет химического оружия меня вполне устраивают, — с раздражением говорю я, скрестив руки на груди.
— Подожди. Ты дочь Президента? — спрашивает Эйден.
Я должна быть так зла прямо сейчас. В конце концов, думаю, что один из парней назвал меня уродиной, а другой предположил, что я проститутка, а через минуту по моему двору будут бегать сапёры. Затем позвонит отец, и мне придётся объяснять, что мой сосед, у которого чувство юмора двенадцатилетнего пацана, запустил беспилотник со свисающей с него надувной куклой на мой задний двор.
Но вместо того, чтобы выйти из себя, я просто стою и смотрю на двух мужчин, которые явно злятся друг на друга. Затем я смотрю на Брукс и Дэвис, которые воспринимают всю эту ситуацию слишком серьёзно. Я уже вижу новость: «Дочь Президента и Её Секс-Беспилотник! Смотрите по Одиннадцатому!»
Я не могу сдержаться. Смех начинает вырываться из меня, переполняя, когда я пытаюсь заглушить его, прижимая руку ко рту. Я ничего не могу с этим поделать. Вся ситуация — даже не эта ситуации, а все предыдущие встречи, которые у меня были с Эйденом Джексоном и Ноем Эшби — смехотворна. Но этот последний инцидент превзошел все. Эта самая безумная вещь, которая происходила со мной. Поэтому, вместо того чтобы ответить на вопрос Эйдена, вместо того, чтобы сказать: «Да, я дочь Президента и эта ситуация, в которую я не могу быть вовлечена», — я начинаю смеяться. Громко.
Как сумасшедшая.
Проблема в том, что как только я начинаю, не могу остановиться. И никто больше не смеётся. Они просто пялятся на меня, как будто пытаются выяснить, где им поблизости найти смирительную рубашку.
— Мэм? — спрашивает Брукс. — Вы в порядке?
— Ты положил что-то в куклу, что сделало её такой? — спрашивает Дэвис. Тот факт, что она думает, что это может быть правдой — то, что я смеюсь из-за какого-то химического оружия — заставляет меня смеяться ещё сильнее.
— Ты имеешь в виду, что я наполнил куклу веселящим газом? — спрашивает Эйден.
Теперь, я ухаю. Громко. Мне кажется, слёзы текут из моих глаз.
— Заткнись, тупица, — произносит Дэвис, снова прижимая руку к его спине для акцента. — Ты говоришь о дочери Президента. Ты запустил беспилотник на задний двор Грейс Салливан. Зачем, чёрт возьми, ты думал, тебя обыскивали?
— Ну, очевидно, я думал, что меня обыскивали, потому что вы видели моё барахло на днях и захотели немного больше личного опыта с ним… — начинает Эйден, но Дэвис сильно толкает его к стене. — Всё в порядке! Это становится немного грубее, чем мне нравится.
— Ты хочешь увидеть грубость? — спрашивает Дэвис. — Держи язык за зубами.
— Чёрт возьми. Это Горячая Соседка, — произносит Ной. — Так ты вышел из моего дома голым перед дочерью Президента??
— Не совсем голым! — выкрикиваю я от смеха. — У него были бонго.
— Да, у меня были бонго, прикрывающие моё барахло, — соглашается Эйден. — Ты только что фыркнула?
Я сильнее прижимаю руку ко рту.
— Я не фыркала!
— На самом деле, думаю, ты фыркнула, — говорит Ной.
— Это было фырканье, мэм, — вмешивается Брукс.
— Это было не фырканье! — возражаю я. — Я не фыркаю, когда смеюсь!
— Как скажете, мэм, — возвращает Брукс.
И вдруг меня осеняет.
— О, мой Бог. Вы двое живёте вместе? — у меня голова идёт кругом. Два горячих парня — двое мужчин, о которых я фантазировала, трахающих меня одновременно — стоят прямо передо мной.
Вместе.
Потому что они живут вместе.
Оу. О, нет. Возможно, я неправильно всё поняла. Может быть, ни один не заинтересован во мне… потому что они заинтересованы друг в друге. Может, то, что я приняла за флирт, было их представление о юморе.
Мои щёки краснеют, а лицо должно быть ярко-красное. Намного краснее, чем обычный красный? Каким бы не был этот оттенок, именно таким должно быть моё лицо сейчас. Что, если они могут понять, что мне нравятся оба? Внезапно, у меня появилась нелогичная мысль, что мои грязные фантазии как-то написаны у меня на лице. Что если они узнают, что я прикасалась к себе, думая о нашем одновременном совместном время провождении?
Я могу умереть от реального смущения прямо здесь и сейчас.
— Мы твои новые соседи, — объявляет Эйден.
— Да, соседи. Вы… живёте вместе, потому что вы… вместе, — произношу я мягко. — Это… да, абсолютно. Имеет смысл.
— Что?! — выпаливает Ной. — Мы не вместе.
— Подожди, ты думаешь, что мы вместе-вместе? — выкрикивает Эйден.
— Я… очевидно, неправильно поняла… эм, я… О, Боже.
Кажется, я утратила способность ясно, рационально мыслить.
— Чёрт, нет, я не с ним, — говорит Ной, с отвращением сморщив нос. — Серьёзно. Ты думаешь, я с этим парнем?
— Эй, что ты хочешь этим сказать? — интересуется Эйден. — Я чертовски привлекательный. Ты можешь любого спросить. Ты чертов сноб, которому бы повезло переспать со мной.
— Говорит парень, который не знал, кто дочь Президента? — спрашивает Ной. — Да ты настоящий защитник. Я определённо отвезу тебя домой, чтобы познакомить с родителями.
— О, да пошёл ты. Мама Эшби была бы рада такому зятю, — кричит Эйден.
Мой взгляд мечется между ними двумя.
— Я… очевидно, я влезла в чужие дела, и я…
— Ты не влезла в чужие дела, — говорит Ной, нахмурив брови. — Хотя понимаю, как это может выглядеть, будто мы…
— Парочка? — заканчивает Эйден.
— Мы не пара, — настаивает Ной.
— Это не то что ты сказал вчера вечером… — начинает Эйден.
— Заткнись, — рычит Ной. — В этом нет ничего смешного. Она действительно думает, что мы пара. А эти агенты спецслужбы думают, что ты террорист. Как думаешь, что произойдёт, когда тренер Харди узнает, что ты был арестован за внутренний терроризм, потому что угрожал жизни дочери Президента Соединенных Штатов? Думаешь, сохранишь контракт, который только что подписал, как только пресса пронюхает об этом дерьме?
Внезапно все замолчали, включая меня. Я определённо больше не смеюсь.
— Ну, чёрт возьми, — говорит Эйден. — Я не пытался тебя убить. Я просто пытался затащить тебя в постель.
— При помощи надувной куклы? Это действительно классно, чувак, — говорит Ной, качая головой.
— Эй, это правда, — настаивает Эйден, глядя на меня через плечо. — Имею в виду, очевидно, что я не знал, кто ты или, возможно, не использовал бы надувную куклу. Или всю эту «Она Думает, Что Мой Трактор Сексуальный» штуку. Я бы попытался всё приукрасить немного больше.
— Она Думает, Что Мой Трактор Сексуальный? Поэтому газонокосилка припаркована у меня во дворе? — спрашивает Ной.
— Вы двое родственники или что-то в этом роде? — спрашиваю я.
— Они товарищи по команде, мэм, — отвечает Брукс, громко вздыхая.
— Вы оба играете в футбол, — понимаю я. Почему я не попросила Брукс или Дэвис дать информацию об Эйдене после встречи с ним? Оглядываясь назад, моё невежество кажется не столько блаженством, сколько глупостью. — В одной и той же команде.
— Но мы не играем за одну и ту же команду, если ты понимаешь, что я имею в виду, — произносит Эйден, подчёркивая игру слов. Он делает паузу для акцента. — Мы не трахаемся друг с другом. На случай, если я не ясно выразился.
Я задыхаюсь от смеха.
— Да, вижу.
— Думаю, она поняла это, Эйден, — ворчит Ной. — Она не совсем идиотка.
Седан едет по улице, замедляясь на мгновение, прежде чем проехать мимо нас — один из моих соседей, без сомнения — я с отчаянием смотрю на Брукс.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что сможем обойтись без всей этой команды сапёров и расследования внутреннего терроризма?
— Вы знаете, что миссис Джонсон последние несколько минут выглядывала из-за занавесок на окне, — говорит Эйден.
— Кто? — спрашиваю я.
— Миссис Джонсон — твоя соседка, которая живёт через дорогу. Она, наверное, уже сделала фотографии. Вчера я ей помог настроить учетные записи в соц. сетях, чтобы она могла просматривать фотографии своих внуков, которые загрузила её дочь. Женщина печёт великолепный банановый хлеб.
— Чёрт, Эйден. Перестань знакомиться с моими соседями, — вмешивается Ной.
— Я поговорю с миссис Джонсон, — отвечает Дэвис.
— Брукс, этот человек явно не представляет угрозы. Как думаешь, мы могли бы убрать всё это от фасада моего дома? Или мы можем хотя бы снять наручники?
— Подожди. Можно мне оставить наручники? — спрашивает Эйден. — Они могут мне понадобиться позже.
— Ты хочешь, чтобы я сопроводила тебя на допрос? — спрашивает Дэвис.
— Ладно, ладно. Не нужно так раздражаться по этому поводу. Я понимаю твою точку зрения. — Нахальная ухмылка появляется на лице Эйдена, когда Дэвис снимает с него наручники. — Итак, ты та девушка, которая врезалась в Ноя. Это значит, мы оба соревнуемся за твоё внимание?
— Никто ни за что не соревнуется, осёл, — рычит Ной.
Два горячих парня. Слова Ви эхом отдаются в моей голове, и на мгновение, перспектива о двух самых привлекательных парнях, которых я когда-либо встречала, заинтриговала меня.
Затем я прихожу в себя. Это могут быть двое из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела, но они также два высокомерных футболиста, абсолютно не заботящиеся о соответствующем поведение или социальном этикете. У моего отца точно бы случился сердечный приступ, если бы он узнал, что меня хотя бы немного влечёт к одному из них.
И меня это нисколько не интересует. Действительно, нет. Очевидно, мой похотливый мозг озадачен тем фактом, что я ни с кем не встречалась уже миллион лет. Из-за этого у меня возникли небольшие фантазии о двух мужчинах.
Мне просто нужно контролировать свой разум. Если в жизни и есть что-то, в чём я мастер, так это поддержание дисциплины и контроля. В конце концов, я дочь Президента. Я прожила большую часть своей жизни в центре общественного внимания. Слова «импульсивный» нет в моём словаре.
— Ты прав. Когда я здесь, настоящая конкуренция отсутствует, — произносит Эйден, указывая на своё тело. — Не тогда, когда это перед тобой. С таким же успехом ты просто можешь не участвовать в забеге.
Ной закатывает глаза.
— Наверняка, она заинтересуется парнем, чьё понятие о романтике ограничивается полётом надувной куклы на её задний двор.
— Ты подразумеваешь под романтикой сорвать с неё платья и быть сфотографированным, схватившись за сиськи? — спрашивает Эйден.
Ной начал было отвечать, но я прерываю этот спор, раздражённая увеличивающимся показушным тестостероном. Хорошо, я могла бы быть раздражена небольшой частью себя, которая находила весь этот тестостерон немного привлекательным, тем более что их поведение пещерного человека превышало все границы, что должны были вызвать у меня отвращение. Что мне нужно сделать, так это начать думать своим мозгом, а не своей киской.
А мой мозг определённо раздражён прямо сейчас. Я прочищаю горло, отталкиваю ту часть себя, которую они привлекают.
— Извините? Я абсолютно уверена, что имею право голоса в этом, поскольку вы обсуждаете меня так, как будто меня здесь нет. И если вам будет интересно, то я ни какой-то там приз для вас, чтобы конкурировать.
— Мы не говорили о том, что ты приз, как раз, — пытается уточнить Ной.
— Но если бы мы соревновались, то очевидным выбором был бы Я, — отмечает Эйден. — Я горяч.
— Заткнись, засранец, — рычит Ной.
Я даже не пытаюсь сдержать свой стон.
— Ты отправил надувных кукол в мой дом, а потом открыл дверь голым, когда я принесла их тебе.
Эйден усмехается, явно довольный собой.
— Да, так и было.
— А ты, — говорю я, указывая на Ноя. — Ты порвал моё платье и дотронулся до моей груди на благотворительном мероприятии!
— Ну, чёрт возьми, когда ты так говоришь, это звучит неловко, — отвечает Ной.
— На самом деле, это больше похоже на нападение, — поясняет Эйден. — Уверен, что это преступление.
Я поворачиваюсь к нему спиной.
— Говорит парень, который запустил беспилотник на мой задний двор?
— Беспилотник звучит не так гнусно и дерьмово.
— Громкие слова. Ты узнал об этом из еженедельного календаря? — Ной уставился на Эйдена.
— Я узнал много громких слов таким образом, — говорит Эйден, фыркнув. — Это был радиоуправляемый вертолёт. Дорогой, но все же.
— Такое чувство, что мы продемонстрировали не самые лучшие свои качества, — отмечает Ной.
— Говори за себя, — отвечает Эйден. — Я просто отлично справился.
Позади меня Брукс громко фыркает.
— Если вы думаете, что это «просто отлично», мне любопытно узнать, что такое «ужасно».
— Послушай, милая, я делаю тебе одолжение, жертвуя своё ранчо на благотворительность, — ворчит Ной.
— О, конечно, идущий на всё хороший-парень-жертвующий-на-благотворительность, — саркастически замечает Эйден.
Я рассердилась из-за слов Ноя.
— Делаешь мне одолжение? Ну, думаю, я должна быть благодарна, что ты сделал мне одолжение, после того как облапал меня на людях.
— Ты сам напросился, — присвистнул Эйден, поднимая брови, глядя на Ноя, чьё лицо краснеет. — Я не могу поверить, что ты назвал её милой.